57210 (Досье на политика Владимира Вольфовича Жириновского), страница 9

В.МЕНЬШОВ: А не Путина, еще скажите.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Его называют, и сейчас Медведева уже знают, что глава государства. Но потом говорят, да, Путин-Жириновский, Медведев-Жириновский. Потому что они вынуждены назвать, потому что везде им в голову вбивают, кто глава государства.

А.ГОРДОН: Вы Владимира Вольфовича давно, ведь, знаете и помните?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Во всем мире знают!

А.БЯЛКО: Просто у меня есть опыт волшебный и невероятный, на Шри-Ланке.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: А там что?

Погонщик слонов вот, чего-то говорит, я не могу понять, на каком языке. Оказывается, расшифровываю: "Жириновско бандито". Вот все, что о нас знают, на Шри-Ланке, что Жириновский – бандито, и все. Вот тем мы прославили страну.

А.ГОРДОН: Я хочу процитировать сейчас 2 интервью, которые вы давали. Одно из них – это газете "Час" в Латвии 1 сентября 2006 года. Корреспондент вас спрашивает: "А со спортом дружите? Тренажеры вот поставили, ну, видимо где-то там?" "Ни с кем я не дружу, - говорит Владимир Вольфович. – Ни с кем из людей, ни с кем из родственников и ни с каким хобби". Дальше, из интервью израильской журналистке Полине Капшеевой, опубликована на ее сайте обнаженная натура: "Но в России я выделяюсь. Все остальные мои конкуренты слабее меня, они это признают. Мне приятно. Ну, и по своим родственникам вижу, что я лучше, большего достиг. Ну, одновременно ревность, зависть, борьба со стороны родственников, со всех сторон. Даже со стороны родного сына, моих детей тоже вижу зависть и ненависть" - "Детей? В одном из интервью вы говорили, что у вас 1 сын" - "Трое детей. Но я не всем всe говорю. Иногда отправляю старую информацию, а в другой раз более полную". Ваши слова, нет?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Значит, что здесь вы видите чего-то крамольного?

А.ГОРДОН: Никакого крамольного, я хочу понять, почему вы, выдающийся человек, замечательный политик, который желает счастья всему русскому и остальным народам, не можете это счастье принести своим друзьям, которых у вас нет, своей семье, своему сыну или сколько там у вас детей, троим? Почему они вас ненавидят, почему вы одиноки, почему вы несчастны.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Объясняю! Вы понимаете, я такой какой есть. Я говорю о себе правду, и вы меня в этом упрекаете.

А.ГОРДОН: Не упрекаю.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Но я вам говорю: я не хочу дружить с тренажерами. Вот, он не хочет заниматься спортом. У меня нету друзей – их не может быть, потому что я постоянно занят на работе. И любые друзья начинают завидовать, понимаете? 20 лет я оторван от них. 20 лет назад мои друзья испугались: "О! Кандидат в президенты" - все, они испугались, что завтра начнутся репрессии, когда узнают, что они испугались.

А.ГОРДОН: То есть рядом с вами нет ни единого человека, который мог бы сказать вам тихое, простое человеческое слово, от которого вы могли бы узнать, как, собственно, этот народ, о котором вы так заботитесь.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я все знаю от народа!

А.ГОРДОН: От какого народа-то?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я получаю в день 200 писем, в день! Дай Бог, чтобы вы их все получали.

А.ГОРДОН: Просят? 200 писем просят?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Нет. Все сообщают, все знаю.

А.ГОРДОН: Доносят, хвалят.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: И со своим активом объехал всю страну, был на самых глухих полустанках. И о чем думает наш народ? Как он относится к власти, ко мне, к партии – все знаю! Все знаю! Поэтому я откровенно что-то говорю, вы меня упрекаете. Сейчас скажу, я счастливый, все мои родственники счастливые, все друзья счастливые, а страна – несчастная. Тогда я идиот. Страна несчастная, а вокруг меня все счастливые – тогда я идиот, я не хочу им быть.

А.ГОРДОН: А вы решили наоборот?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: В несчастной стране все должны быть несчастны! И я, и мои родственники, и мои близкие! Вот это правда! Вот это правда. А если бы я дал интервью, что все отлично и упаковал, мои детишки, внуки, родственники, все – тогда кто ты такой вообще? Ты, значит, за наш счет, за счет страны себе все сделал?

А.ГОРДОН: Опять напомнили мне анекдот, когда внук декабриста сидит и музицирует во время Февральской революции. Вдруг врываются какие-то люди, он говорит: "Что там за шум такой?" - "Да там пришли какие-то революционеры" - "Да, и чего хотят?" - "Хотят, чтобы богатых не было". Он говорит: "Странно, мой дед голову сложил за то, чтобы бедных не было". А тут вот абсолютно то же самое. Я вас умоляю, ответьте мне на простой вопрос: перед смертью есть кому стакан воды подать или нет?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Есть. Очередь стоит. И я охрану увеличиваю, чтобы они не подрались.

А.ГОРДОН: Да вы понимаете, что как только вы сделаете не то, что шаг назад, а шаг в сторону.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я клонирование уже заказал.

А.ГОРДОН: О, это интересно.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Клонирование.

А.ГОРДОН: А шаг в сторону от публичной политики вы сделаете, разбегутся все – и окружение, и сторонники, и охрана.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Согласен! Согласен!

А.ГОРДОН: Так кто подаст стакан воды?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Не надо мне думать об этом – все у меня в этом смысле в порядке. Ох, все-таки кому-то надо сделать хорошо, чтобы он, вот этот самый предателем окажется. Если я кого-то приближу и сделаю ставку, что он мне подаст – он мне подаст отравленный стакан воды. Вот он и подаст!

А.ГОРДОН: То есть у вас комплекс Цезаря все-таки есть.

А.ДЕМЕНТЬЕВ: Владимир Вольфович, вы счастливый человек?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да, счастливый только в одном смысле – я смог сказать абсолютно все нашему народу и всей планете. Я никогда не думал, что лучше промолчать, как там в Кремле подумают, Карл Маркс. У меня нету тормозов – я единственный в мире без тормозов.

А.ГОРДОН: Народ несчастный, родственники несчастные, друзья несчастные, а вы, оказывается, все-таки счастливый! За наш счет?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я счастлив, что я это могу говорить и меня слышат миллионы. Белград! Январь 1994 года. Стоит миллион, чужой народ!

А.ДЕМЕНТЬЕВ: Сколько же можно говорить? Давайте все-таки действовать. Ну, как же так?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Но я же не командир партизанского отряда!

А.ГОРДОН: А почему?

А.ДЕМЕНТЬЕВ: Но вы, простите, Жириновский, которого знает весь мир. Вы собираете миллионы людей, что же они несчастны-то с вами?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну для того. Я их пытаюсь убедить, что они еще 50 лет будут несчастны, пока меня не изберут!

А.ГОРДОН: Кем?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Президентом!

А.ДЕМЕНТЬЕВ: Нельзя вас избирать!

А.ГОРДОН: Стоп, стоп! Дошли до темы. Стоп, стоп, стоп, стоп!

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Главой! Вы же сами себе противоречите: несчастный народ, а вы не хотите, чтобы я стал главой. Ну и оставайтесь несчастными.

А.ГОРДОН: Верховный правитель, вторая предложенная вами поправка.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да.

А.ГОРДОН: Правильно ли я понимаю, что это шаг в сторону так вами горячо любимой монархии?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Это шаг в сторону уважения русского языка. Если вы не хотите вставить в преамбулу "русский народ", то давайте хотя бы главу государства назовем по-русски. Мы же говорим "Правительство России"? Что такое правительство?

А.ГОРДОН: Арбуз, абажур, ананас и так до буквы... Да, это все не русское.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я вам говорю еще раз.

А.ГОРДОН: Конституцию как мы назовем? Саму Конституцию?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Основной закон – уже назван. Все! Основа, правовая основа – все можно по-русски назвать. Все!

А.ГОРДОН: Российскую Федерацию как мы назовем?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Россия. В Конституции об этом сказано, что Россия и Российская Федерация – это равнозначные понятия. Россия, республика – все.

А.ГОРДОН: Депутата как мы назовем?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Посланник! Как сербы назвали. Они назвали не депутаты, а посланники – нижнюю палату и верхнюю. У них мне еще нравится аэропорт – чужое слов – назвали чисто по-славянски "Летище". Летчик – летать, и летище – где подымаются. Мы же самолет назвали? Мы же не говорим аэроплан? Хотя говорили одно время. Самолет, паровоз, тепловоз.

А.ГОРДОН: Правильно ли я понимаю, что если вас изберут верховным правителем, то вы вводите реформу русского языка?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Частичную, чтобы люди не мучились. Просто мы предложим. Предложим! Перевод на русский язык. И будем штрафовать. В основном злоупотребляют журналисты.

А.ГОРДОН: Погодите, штрафовать – не русское слово.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Наказывать, наказывать. Дадим – это 20 слов всего: не дилер, а посредник, не киллер, а наемный убийца, вот так вот все дадим. Не муниципалитет, а община. Ну, где русский язык? Му-ни-ци-паль... – это же вообще сломать! Не Башкортостан – Башкирия, норма русского языка. То есть мы дадим перечень слов, которые сегодня внедряют нам. Ваучеры, фьючерсы заменили русский язык. Люди растут, не знают, о чем идет речь. "Монополия" игра появилась! Надо бороться с монополиями! Запустили игра "Монополия". То есть нормально, без всякой глубокой реформы отменять там какие-то правила, чисто дать русские слова тем иностранным, которыми засорили. Вот, больше ничего. Вот и все.

А.ГОРДОН: Да, Владимир Вольфович, все-таки монархия?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Монархия – это единственная форма, при которой Россия может оставаться как государство. Это не я придумал, это лучшие русские философы и умы сказали. Федерация – гибель, только унитарное. Демократия – гибель. Не потому, что русские не хотят демократии. Потому что страна очень огромная, и в случае демократии мы размягчаемся, и куски начинают отпадать. Потому что рядом процветающие государства – они все расползутся к Китаю, к Исламу, к японцам, к шведам – и останется Московия.

А.ГОРДОН: Согласен. Тогда почему вы хотите стать президентом или верховным правителем, а не царем?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Так у нас нету монархии.

А.ГОРДОН: Ну как это? Погодите. Вы говорите, что без монархии мы распадемся, монархии у нас нет. Значит, мы распадемся.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да. Пожалуйста, давайте поставим на референдум.

А.ГОРДОН: Погодите, значит, мы распадемся?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Нет.

А.ГОРДОН: То есть правильно ли я понимаю, что в ближайшем времени в программу вашей партии предвыборную на следующих выборах будет включен пункт о референдуме за монархию?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Нет. Мы можем изменить название, и верховный правитель – это и будет уже монарх. Главное заблуждение, Александр Гордон, вы что все хотите какого-то идеала? Вы все хотите, чтобы политик – это был идеальнейший человек, самый умный, самый добрый, с большим количеством детей, друзей, чтобы за ним шли миллионы. С какой стати вдруг появится такой человек?

А.ДЕМЕНТЬЕВ: Нет, чтобы слово не расходилось с делом – это главное.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: А как это возможно, когда ситуация меняется?

А.ДЕМЕНТЬЕВ: Не знаю – мы вас избрали!

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Но мы вам и объясняем! Мы вам говорим, как может быть. А ситуация меняется. Так что, мы будем все по-старому делать? Ситуация же меняется! Ведь сейчас спокойней стало в стране? Спокойней. И вспомните 1991 год, 1993 год. То есть мы исходим из того, что происходит в стране. Если Путин, Медведев уже не делают ошибок Ельцина, нам труднее их критиковать. Потому что они этих ошибок не делают.

А.ДЕМЕНТЬЕВ: Но они делают другие.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: А вы говорите "вы с властью"! Слушайте, верните Ельцина, мы снова будем ярыми его противниками. Но его же нет?

А.ГОРДОН: Вот тут говорили, какое общество – такие политики. Ну да: какое общество, такие и артисты, такие и писатели, такие и да... Всегда же хочется наоборот: какие писатели, такое общество. Ну вот, какие политики – такие и общества. Вы сказали, в чем идеал политика для нас? Ну вот, для меня, например? Да, чтобы не врал? Да нет, не может человек не врать, тем более публично. Чтобы он был добрым и детей любил? Это его личное дело, в конце концов. Мне кажется, что главное, что политик должен – жить одной жизнью со своей страной. Он должен быть живым человеком. Мне представляется, что вы настолько устали от себя самого, от этого потока, водопада слов, который вы вынуждены произносить, потому что вы боитесь, что те, к кому вы обращаетесь, тихого слова и простого не услышат. Вы настолько изможденный человек внутренне, что перестали быть живым – я вас поэтому и позвал.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да. Опять вашу старую песню.

А.ГОРДОН: Нет, погодите.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я не устал. Я не изможден. У меня нет других вариантов. Я никуда никогда не перейду – ни губернатором, ни послом – я вам всем докажу, что если меня не будет в Кремле, вы будете все жить плохо. Потому что Россия – это страна одного человека. Он должен появиться и помочь всей стране.

А.ГОРДОН: И мы знаем этого человека даже!

В.ЖИРИНОВСКИЙ: И вы будете 100 раз тогда выбирать – ничего не будет.

А.ГОРДОН: Спасибо.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: А я спокойненько буду отдыхать.

А.ГОРДОН: Спасибо, Владимир Вольфович. Спасибо. Потрясающе. Река времен в своем стремлении уносит все дела людей, и топит в пропасти забвенья народы, царства и царей. А если что и остается под звуки лиры иль трубы, то вечностью жерлом пожрется и общей не уйдет судьбы. Эту перспективу мы все знаем. Но нам до этой вечности надо прожить свою земную человеческую жизнь. И прожить ее надо не богато, не бедно, не зло, прожить ее надо достойно, что бы каждый из нас в это не вкладывал. Получается это у нашего героя? Я не знаю. Я не знаю, может быть, действительно, это такая проекция, это такой фантом наших общих грехов, ошибок, бед? Тогда мы посмотрели сегодня на портрет нашего общества. Ребят, с Владимиром Вольфовичем ничего сделать нельзя – он состоявшийся, взрослый человек. Давайте попробуем что-нибудь сделать с собой в этом случае. На этом мы далеко не уедем, особенно в наши времена. До свидания.

Вывод

На личность Жириновского можно посмотреть с разных сторон, однозначного мнения об этой персоне сложить нельзя, поэтому я бы хотела предложить два взгляда на жизнь и деятельность В. В. Жириновского: