186557 (Компьютерный жаргон в аспекте гендер-лингвистических исследований), страница 2

(2) Вот что я тебе скажу, парень. Люди, которые задают такие вопросы, не могут называться "опытными российскими программистами". Таким людям не светит трудоустройство даже в ЮАР. Ведь главная фича, с которой ты столкнешься в Америке - не тонкости хай-тека, а толстости женщин.

(3) Да Баг с тобой, парень! Неужто ты так и не понял? Нет смысла ехать в другую страну для того, чтобы сидеть там в четырех стенах над пыльной клавой. Это можно делать и тут.

В примерах (2) и (3) - общий устный и иронически-пренебрежительный, слегка ёрнический характер общения создаётся с помощью обращения на «ты», просторечных выражений «не светит», «неужто», жаргонизмов «фича» (из англ. «feature»), «хай-тек» (из англ. «high technology»), «клава» (из лит. «клавиатура») и языковой игры - создания новой антонимической пары «тонкости хай-тека - толстости женщин» и преобразования известного фразеологического сочетания в новое сочетание «Да Баг с тобой!» (в компьютерном жаргоне «баг» - сетевой вирус).

(4) Потом переходи к языку более высокого уровня. Это так называемый "язык системного программиста". Он включает ряд более длинных слов ("абсолютли", "дефинитли" и т.п.) и ряд соответствующих распальцовок вроде известного "альт-контрол-дел". Но главное - это взгляд. Прямой, честный взгляд прямо в глаза собеседника, с доброй широкой улыбкой и одновременным произнесением магического "факю" (это тот самый звук, который издает пиво при открывании). Когда ты научишься даже мысленно произносить это так, чтобы собеседники слышали твой телепатический сигнал - считай, ты овладел.

В примере (4) к вышеперечисленному добавляется русифицированный английский как неотъемлемая часть компьютерного жаргона и обсценная лексика.

Анализируя речевое поведение различных социальных групп в современном американском обществе, John Haiman (1997) рассматривает особый эффект использования низкой и обсценной лексики, который он называет 'dropping the negative'.

Эффект «падения негативности», по его мнению, возникает в случае, если слова или фразы, обычно несущие негативные коннотации, такие, как "I hate you", "Fuck you", "Bitch", употребляются без этих коннотаций. Такое использование низких и обсценных выражений - это инверсия сарказма, своеобразный сарказм наоборот. Очень часто в сарказме мы используем позитивные слова или фразы в негативном смысле, а 'dropping the negative', соответственно, - это негативные, ругательные и даже запрещенные слова, употребляемые в позитивном смысле.

Иллюстрируя это явление, автор приводит запись речевого поведения двух подростков во время видеоигры:

[The game starts. A and B are racing each other. A starts out in the lead]

A: I hope you’re ready to get your ass kicked.

B: Whatever. Last time I checked, I had won the last three races.

[B shoots A, leaving him incapacitated. B takes the lead]

A: Fucking bitch-whore! I was kicking ass.

B: And now I’m kicking yours.

A: Fuck you, we have two laps left.

По нашему мнению, в речевом поведении носителей компьютерного сленга употребление низкой и обсценной лексики сопровождается тем же эффектом.

При этом, как при сарказме, высказывания с лексикой низкого регистра в компьютерном жаргоне также содержат добавочное «метасообщение», некий глубинный смысл, который можно расшифровать, как « Я притворяюсь» или «То, что я говорю - не всерьёз, это притворство». Важно подчеркнуть, что данное «метасообщение» может появиться только, когда участники ситуации знакомы и относятся друг к другу дружелюбно.

По-видимому, учёт того, что компьютерный сленг - это типично «мужской» язык, позволяет несколько иначе оценить роль и место грубой и низкой лексики в его составе, во всяком случае по сравнению с её ролью в общей современной языковой ситуации в России. Речь идет если не о реабилитации её «засилья» в чатах и конференциях, то об указании на такой объективный фактор, как неписанные правила общения носителей компьютерного жаргона, в какой-то мере объясняющие присутствие даной лексики в интернете. Именно языковая солидарность диктует носителям компьютерного жаргона правила речевого поведения.

У нецензурной лексики в компьютерном жаргоне есть, по-видимому, ещё одна функция, пришедшая из национального языка, где она сохранилась с коммунистических времен. При социализме с его официозом и двойными стандартами мат часто выполнял функцию маркёра отказа от двойных стандартов, перехода на откровенность. Мат не был распространён, как сейчас. Выругаться, даже в мужской компании, означало просигнализировать: "А теперь я тебе как человек человеку скажу, - слушай". В этой функции мат мог употребляться, в частности, в разговоре интеллигентных людей, указывая на переход к доверительной беседе. Сходные задачи мат мог выполнять также, например, во время совещания у директора завода, когда проблемы производства требовали не цитат из решений последнего пленума коммунистической партии, а реальных и решительных действий. Как реликт, эта функция мата существует в компьютерном сленге, но следует, очевидно, признать, что с «легализацией» мата и его повсеместностью она в скором времени отомрёт.

Обратимся к такому явлению в компьютерном сленге, как жаргонизация литературных текстов. Это также процесс, характерный не только для компьютерного жаргона. Исследователи современного состояния языка отмечают, что отличительной чертой языка средств массовой информации последнего времени является размывание границ между «своим» и «чужим» текстом. Однако в наибольшей степени жаргонизация как специальный случай манипулирования литературным текстом проявляется именно в компьютерном жаргоне.

Назвав уже упоминавшийся нами текст «Как перестать программировать и начать жить», автор иронически процитировал известное название книги Карнеги. При этом отсылка к подобным произведениям, данная в контексте общей ориентации киберкультуры на американские языковые и культурные стандарты, - это ещё и самоирония, самоосмеяние. По «смелости» а иногда и остроумию произведения виртуальных авторов явно превосходят всё, что пока издается на бумаге и поддаётся цензуре и редактированию. Важно отметить, что жаргонизации подвергаются не только отдельные цитаты, (пример (4)), но и некоторые жанры, например, жанр инструкции.

(4) Когда типа кумарит и в натуре рвёт башню от того, какой, блин, на хате напряг, ты один мне в кайф, - клёвый, отпадный, чисто пацанский русский базар.

Это может быть жаргонизированный Тургенев, выполненный как стилизация под язык «новых русских», или компьютерная инструкция к стиральной машине или пылесосу, суть явления одна: в компьютерном диалекте литературный текст или жанр сознательно подвергается карнавальному переосмыслению.

Намеренный характер таких «переделок» несомненен, так же как и то, что создаются они для поддержания особого «градуса» общения в коллективе «своих парней», в сообществе откровенных и вольных в речевом отношении «крутых юзеров». При этом отступление от правил и норм позволяет участникам такого общения кощунственно соединять несоединимое, фамильярно обращаться с наиболее священными понятиями и нормами, принятыми и в обществе, и в языке. Анархически-карнавальное забвение языковых табу в том числе и на обсценную лексику, отсутствие любых видов цензуры, даже внутренней, создает у носителей компьютерного жаргона иллюзию объединяющей свободы. Причем это объединение реализуется на основе общего противостояния невиртуальному миру.

Список литературы

Виноградова Н. В. (2001), Компьютерный сленг и литературный язык: проблемы конкуренции // Исследования по славянским языкам. Корейская ассоциация славистов, Сеул, 2001 - 6.

Ерофеева Т.И. (2000), Социолект в стратификационном исполнении // Русский язык сегодня. Вып. 1. Сб. статей / РАН. Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова. Отв. Ред. Л.П. Крысин. - М., «Азбуковник». 2000.

Земская Е..А, Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. (1993), Особенности мужской и женской речи // Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-прагматический аспект. М., 1993.

Иванов Л.Ю. (2001), Воздействие новых информационных технологий на русский язык: системно-языковая и культурно-речевая проблематика // Словарь и культура русской речи. К 100-летию со дня рождения С.И. Ожегова. М.: Индрик, 2001.

Крысин Л.П. (2001), Современный русский интеллигент: попытка речевого портрета // Русский язык в научном освещении, 1 - 2001.

Николина Н.А., Агеева Е.А. (2001), Языковая игра в структуре современного прозаического текста. // Русский язык сегодня. Вып.1. Сб. статей / РАН. Ин-т рус. яз. им . В.В. Виноградова. Отв. Ред. Л.П. Крысин. - М.: «Азбуковник», 2000.

Седов К.Ф. (1998), Основы психолингвистики в анекдотах. Учебное пособие. - Издательство «Лабиринт», М.,1998.

Словарь компьютерного сленга Дениса Садошенко. www.sleng_dict.txt.

Юганов И., Юганова Ф. (1997), Словарь русского сленга (сленговые слова и выражения 60-90 годов). Под ред. А.Н. Баранова. - М.: Метатекст, 1997.

Haiman J. (1997), Dropping the Negative. A linguistic analysis of a form of unplain speaking in American English. www.sociolinguistics.jhaiman.

Mordzierz B.M. (1999), The Rule of Feminization in Russian // Slavic gender linguistics / Ed. by Margaret H.Mills. Amsterdam / Philadelphia: Jon Benjamins Publishing Company, 1999.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.philology.ru