185697 (Правопонимание в постсоветскую эпоху: обзор основных концепций), страница 2

Не менее распространены в современном правоведении попытки сформировать универсальный образ права на основе более четких методологических оснований. Одной из них является определение сущности права через систему категорий, воспроизводящих его "устойчивое ядро". Например, по мнению В.П. Малахова и В.Н. Казакова, это единственный способ решить теоретически проблему многомерности проявлений права в жизни[17]. Аналогичные основания использованы и в правовой теории О.Э. Лейста. По его мнению, "право должно рассматриваться прежде всего как факт человеческой истории, сущность которого постигается на том уровне абстракции, где соединяются понятия и категории социологии, этики, психологии, политологии, собственно истории, на современном этапе развития правоведения выходящей на первый план в качестве критерия всеобщности и истинности теоретического обобщения"[18]. Однако, следует отметить, что, хотя данные теории и претендуют на всеобщность и деидеологизированность обсновываемого ими правопонимания, признают многообразие проявлений права и его неразрывную связь с обществом, они недалеко отходят от нормативизма.

Тем не менее, мысль О. Э. Лейста о том, что сущность права можно найти только в рамках философии права на ее стыке с другими общественными науками, достаточно широко распространена в современной теоретико-правовой мысли. Например, Д. А. Керимов полагает, что отказаться от формально-догматического подхода к правовой реальности и соответственно от чисто нормативистского понимания права можно при расширении границ современного правоведения путем сотрудничества с естественными, техническими и общественными науками[19]. Сходные идеи высказывает и В. Г. Графский, предлагая концепцию интегрированной юриспруденции. Он видит причину партикуляризма типов правопонимания в том, что правовая наука разделяет изучение фактов и идей, а это, по его мнению, и приводит к двойственности видения права. Поэтому ученый считает, что интегрированная юриспруденция должна включать теоретический, практический, философский, социокультурный подходы к праву, объединять в себе не только правовые, но и общественные науки[20].

Однако более распространенной в современном российском правопонимании является разработка так называемого "широкого" понимания права, главное основание которого - интеграция традиционных типов правопонимания в целостной правовой концепции, предоставляющей возможность для более концентрированного определения права. Способы такой интеграции весьма различны, что приводит и к чрезвычайному разнообразию подобных теорий. Так, В. М. Баранов и С. А. Денисов предлагают объединить взаимоисключающие аспекты права, признаваемые разными типами правопонимания, в общую систему права[21]. В. В. Лазарев обосновывает целесообразность совмещения этих же признаков права в его едином определении[22]. Однако некоторая механистичность такого способа интеграции оставляет эти теории в целом на этатистских позициях.

Схожий вариант "синтеза" использует в своей правовой концепции Р. З. Лившиц: для нахождения природы права он считает необходимым "попросту отбросить отличия каждой из школ и оставить то общее, что их объединяет"[23]. Наиболее же гармоничным на данном направлении представляется совмещение различных подходов к праву, которое, включая их значимые достижения, одновременно освобождало бы их от антагонизма на основе собственной оригинальной теоретической базы в рамках целостной концепции. Можно сказать, что в России такое правопонимание сформулировано на данный момент В. С. Нерсесянцем в либертарно-юридической теории и А. В. Поляковым в коммуникативной теории права. При этом первая синтезирует легизм и юснатурализм, а вторая, кроме того, еще социологический и психологический подходы.

Принципиально иное отношение к традиционным типам правопонимания и соответственно к целесообразности их интеграции обосновывает И. Л. Честнов. Основанием его концепции является анализ состояния социума в эпоху постмодерна. Он считает, что индустриальное общество, накопившее в себе слишком много противоречий, не в состоянии больше быть основой дальнейшего развития человечества, и развенчивает его с помощью метода деконструкции. "Метод деконструкции по которому идентифицируются сторонники постмодернизма, направлен на разрушение логоцентризма - метафизической картины мира, постулирующей рационализм как онтологическое основание общества (структурированность и разумность мира), так и научного мышления, которое в состоянии единственно истинным образом описать внешнюю реальность".[24] С этой точки зрения, интеграция классических типов правопонимания, порожденных эпохой модерна, проникнутых ее рационализмом, претензией на всеобщность и универсальность, может привести лишь к созданию еще одного типа правопонимания, основанного на тех же неприемлемых в новых условиях характеристиках. Единственным решением этой центральной для правоведения проблемы И. Л. Честнов видит в создании принципиально нового типа правопонимания. Так как любое правопонимание покоится на метаюридических основаниях, то таким основанием, по его мнению, должна стать философская концепция, которая в состоянии преодолеть ограниченность построений эпохи модерна. В качестве перспективных направлений современой философии он рассматривает феноменологию, антропологию, герменевтику и синергетику. Однако, признавая их возможной социально-философской основой нового понимания права, И. Л. Честнов считает, что окончательно осмыслить право как изменчивое, многомерное, противоречивое явление можно при помощи особого диалогического метода, позволяющего исследовать существование феномена права в процессе его непрерывного становления .

Таким образом, созданную Честновым правовую теорию можно назвать нетрадиционной (постнеклассической). Такой подход к праву, безусловно, перспективен, так как, во-первых, разрабатывается на основе учета координально изменившихся общественнных условий и сознания (следует заметить, что большинство российских правоведов продолжает осмысливать лишь наследие советского времени в рамках современной ситуации в России, не беря во внимание общемировую тенденцию к кординальному пересмотрению всей сложившейся картины мира, в том числе и правовых взглядов, и поэтому существенно отстают в своих теоретико-правовых взглядах от современных зарубежных мыслителей); во-вторых, основывается на базе современной социальной философии и специфическом методе (по всей видимости, преемственном от гегелевской диалектики), позволяющем ее активизировать и применить для построения непротиворечивых представлений о праве.

Нетрадиционной концепцией правопонимания, выработанной на схожих основаниях (учет проблем постмодерна, современная философская база, специфический метод познания), можно назвать коммуникативную теорию права А. В. Полякова. Очевидно, что появление таких концепций связано с ослабленной "генетической" связью этих ученых с советской наукой.

Опосредованно современные философские концепции проявляются и в теориях других российских правоведов, разрабатывавших их еще в советское время. Например, в либертарной теории В. С. Нерсесянца можно найти общие моменты с экзистенциальной философско-правовой концепцией, преломляющей философию существования в юридическом аспекте. В данном ракурсе "основная задача философии права состоит в понимании и трактовке права как экзистенциального явления в его различении и соотношении с официальным законом (позитивным правом). В этом контексте экзистенциальное право выступает как подлинное право (как выражение "подлинного существования", экзистенции), а закон (позитивное право) - как нечто отчужденное от человека и противостоящее его экзистенциальной сути, как обезличенно объективированная форма выражения неподлинного существования".[25] А понимание права Л.И. Спиридоновым связано с идеями синергетики (ученый склонен рассматривать право как средство самооргонизации постоянно становящейся целостной системы социума), к тому же, в последних своих работах Л.И. Спиридонов достаточно глубоко исследовал место и понимание права в условиях постмодерна[26].

Интересно, что философия права указанных авторов преломляется социально-практическим аспектом, так как оба ученых с ее помощью пытаются обосновать цель дальнейшего правового развития российского общества. Для В. С. Нерсесянца это переход от социализма с его "негативным равенством" к цивилизму, то есть к эпохе "утверждения позитивного равенства - равного права каждого на одинаковую для всех часть общественного достояния, на равную долю социалистического наследства"[27]; Л. И. Спиридонов же обосновывает необходимость и действительную направленность правового развития общества на преодоление "формальности" равенства через обеспечение каждому его члену неограниченного доступа к общечеловеческим ценностям, основанном на всеобщем труде и всеобщей собственности[28].

Таким образом, кроме имманентной функции выработки правопонимания - отличения права от всех остальных явлений и познание его как важнейшего социального феномена - теоретико правовым концепциям часто присуще и стремление к достижению какого-либо другого социального результата, поэтому не только метод, но и цель построения определяет их общую направленность.

Например, М.И.Байтин, А.Ф.Черданцев, Н.М.Марченко обосновывают свое понимание права тем, что его определение должно выполнять прагматическую функцию - служить ориентиром в законотворческой и правоприменительной деятельности. С. С. Алексеев прямо называет свою концепцию инструментальной, а ее целью - раскрытие регулятивного и ценностного потенциала, возможностей и наиболее целесообразных форм использования права на практике.

Еще одной, скорее, идеологической целью этих концепций является формирование в обществе представлений об авторитетности и абсолютной ценности законноустановленного правопорядка. Так, А. С. Пиголкин, сторонник нормативного правопонимания, считает, что выхождение правоведов за его рамки воспитывает правовой нигилизм в обществе и оправдывает противозаконные действия[29].

Многие правоведы разрабатывают правовые концепции в качестве средства определения справедливости и социальной обоснованности закона. Это свойственно теориям А. И. Жиданова, О. В. Мартышина, Р. З. Лившица, В. С. Нерсесянца и других. Правопонимание, адаптированное к достаточно резкой для России либерализации действительности, направлено на утверждение соответсвующих ценностей, прежде всего, ценности прав и свобод человека (теории С. С. Алексеева, В. К. Бабаева). Как уже было замечено, В. С. Нерсесянц и Л. И. Спиридонов на основе своего правопонимания пытаются сконструировать и обосновать будущее правовой реальности.

Итак, можно сделать вывод, что, с одной стороны, правопонимание в России стремится сейчас к преодолению рамок отдельных классических типов правопонимания. Тем не менее, преемственность с советским периодом и его идеологизированным этатизмом проявляется в большинстве современных правовых теорий, поэтому критерием их систематизации может быть степень связываемости ими феномена права с государством. Таким образом, спектр современного правопонимания проявляется в переходе от модифицированного этатизма до социологических теорий и концепций различения права и закона, соединяющих в себе в той или иной мере различные подходы к праву. Поэтому достаточно обоснованной представляется классификация теорий, характерных для современного российского правопонимания, предложенная А.Ф.Черданцевым. Он делит правоведов на "юсистов", строящих теории на базе различения права и закона, "социологов-плюралистов" - сторонников "широкого" правопонимания и интегральных теорий и "социологов-монистов", тяготеющих к прагматичному этатизму и нормативизму[30]. Отдельно, как нетрадиционные (постнеклассические), можно поставить правовые теории А. В. Полякова и И. Л. Честнова, так как они имеют принципиально отличающиеся от остальных основания, связанные с их ориентированностью на философские проблемы эпохи постмодерна. Специфика же правопонимания теоретика обусловлена выбранной им методологией, целевой направленностью и сложившимся у него мировоззрением.

Одним из самых последовательных сторонников и разработчиков нормативистского подхода к праву является М. И. Байтин. Следует отметить, что его монография вызвала достаточно широкий отклик среди правоведов, поддерживающих нормативизм, и сейчас во многом служит ориентиром для дальнейшего развития этого направления. Это связано, прежде всего, с тем, что он, по мнению согласных с ним нормативистов, "стремится тесно связать теорию права с жизнью, с задачами создания новой России"[31], то есть он, с одной стороны, адаптирует нормативизм к современным условиям, пытаясь отойти и от его понимания как системы самодовлеющих норм, и от его советской трактовки, а, с другой стороны, обосновывает правопонимание, направленное на решение современной правовой политики и практики.