185697 (Правопонимание в постсоветскую эпоху: обзор основных концепций)

Правопонимание в постсоветскую эпоху: обзор основных концепций

Е. Таранченко

Проблема правопонимания, безусловно, определяющая в юридической науке. Образ права, сложившийся в рамках определенного типа правопонимания, становится базой для построения правовой теории и принципом познания всех правовых феноменов. Таким образом, понимание того, что есть право, обычно сконцентрированное в его определении, воплощает в себе общую правовую концепцию. Иначе говоря, "если понятие права - это сжатая юридическая теория, то юридическая теория - это развернутое понятие права"[1].

Однако значимость правопонимания не ограничивается важной научно-теоретической ролью - понятием и соответствующим пониманием права руководствуются также юристы-практики и законодатели, то есть оно определяет правовую политику и выполняет инструментальную функцию. В конечном счете, понимание права важно "для каждого из нас, так как жизненный мир человека, мир социальной повседневности - это и есть подлинное царство права, тот воздух, которым дышит социальный субъект"[2]. К тому же, сложившиеся в обществе представления о праве, на которые значительно влияют теоретические построения, определяют и сам порядок общественных отношений.

Такая многоуровневость и многофункциональность обуславливает значимость представлений о праве и выработки на их основе его общих признаков. Но сложившиеся представления - это результат, само же правопонимания - не просто результат, но еще и процесс "целенаправленной мыслительной деятельности человека, включающий в себя познание права, его восприятие (оценку) и отношение к нему как к целостному явлению"[3], то есть оно неотделимо от ценностного подхода субъекта понимания, "неизбежно связано как с моментом когнитивным (мыслительно-познавательным), так и с моментом идеологическим (оценочным)"[4]. Поэтому любое понятие права, правовая концепция как выражение правопонимания всегда определяется философской, нравственной, религиозной, идеологической позицией понимающего, которая в свою очередь складывается под влиянием социо-культурного и исторического контекста. Таким образом, субъективный, социокультурный, исторический факторы являются причиной плюрализма правопонимания, как теоретического, так и обыденного. Существующий в современном процессе научного познания гносеологический, онтологический и аксиологический плюрализм порождает бесконечные споры о природе права и стимулирует поиск наиболее приемлемого правопонимания как парадигмы для выработки непротиворечивых знаний об этом феномене.

В настоящее время в России проблема правопонимания получила специфический характер, отличный от сложившейся практики ее осмысления на Западе. Это обусловлено, прежде всего, особенностями развития России в 20 веке, в связи с которыми правовая мысль страны фактически разделилась на дореволюционную, советскую и постсоветскую, при отсутствии между ними научно приемлемого диалога. В России всегда существовала своя особенная традиция видения права, сложившаяся в рамках русской мировоззренческой философии, хотя вопросы теоретического правопонимания получили разработку достаточно поздно. Основываясь на собственной философско-аксиологической базе и воспринимая уже сложившийся на Западе опыт теоретического правопонимания, русская дореволюционная правовая мысль сформировала множество оригинальных концепций и подходов к праву.

После Октябрьской революции положение в юридической науке в корне изменилось. Правоведение фактически заменила идеология, единственным назначением которой стало оправдание тоталитарного коммунистического режима. При таком положении дел понятие права неизбежно политизировалось и практически было сведено к воле господствующего класса, установленной законом и охраняемой силой государственного принуждения. Таким образом, правовая наука стала ограничивается жесткими рамками одномерного, сугубо этатистского правопонимания, превратилась в канонизированный идеологический догматизм. Конечно, немногочисленные правовые теории, выходящие за эти рамки, все же разрабатывались, а в период так называемой "оттепели" делались даже попытки преодолеть "узконормативное" понимание права, обосновать его многоаспектность и общерегулятивную функцию, но, во-первых, они не могли по понятным причинам найти свободное внешнее выражение, а, во-вторых, идеология марксизма проникла достаточно глубоко и в сознание правоведов для того, чтобы стать не только внешним, но и внутренним ограничетелем теоретических разработок. Иначе говоря, правопонимание в советский период по большому счету имело сознательно идеологизированный, одноплоскостной и замкнутый характер.

После событий 1991 года общественное развитие России вновь в корне изменило свое направление. Поворот от тоталитарного советского режима к демократическому, конечно, перевернул и ситуацию в правоведении. Отказ от марксизма, деидеологизация всех сфер жизни принесли свободу выражения взглядов, в том числе и правовых. В связи с этим получили распространение многие правовые теории, появившиеся еще в советской время (необходимо заметить, что большинство современных правоведов пришло именно из советской науки), но не соответствовавшие официальной доктрине. Однако это освобождение во многом можно назвать лишь внешним: в основе этих теорий лежали положения марксизма, право по-прежнему трактовалось в основном с этатистских позиций и вообще рассматривалось как инструментальная категория, нежели как феномен, требующий глубокого теоретического осмысления.

Проблемы правопонимания в постсоветский период во многом определяются и общей политической действительностью России. Ориентация на построение правового государства по образцу западного, утверждение индивидуалистических ценностей породили соответствующие правовые концепции, ориентированные на установление соответствия права и закона, на общую либерализацию правовых взглядов. В то же время, по мнению многих правоведов, попытки "заполнить образовавшийся теоретико-методологический вакуум некритическим заимствованием ценностей западно-европейской политико-правовой культуры, причем зачастую в их радикальном истолковании мыслителями 18 века"[5], привели к недооценке положительных регулятивных возможностей государства. Отсюда был сделан вывод о том, что "неэффективность "прививки" российской правовой культуре либеральных политико-правовых ценностей свидетельствует о необходимости пересмотра их гипертртфированного значения в современной теории права"[6].

Все вышеперечисленные обстоятельства обуславливают сложность поиска сущности правовых явлений в постсоветской России. При этом одним из самых важных обстоятельств является то, что в современных условиях вновь окрыт доступ к дискурсивному восприятию как собственно российского дореволюционного, так и заграничного опыта правопонимания. Безусловно, это обогащает возможности осмысления правового феномена в постсоветский период, но, в то же время, существенно затрудняет ориентацию на этом пути. Особенно заметно это проявляется на фоне общемирового духовного кризиса, связанного с переходом на новый уровень развития, в эпоху постмодерна, и необходимостью глобального переосмысленя основ человеческого бытия. "Постмодерн выступает, прежде всего, рефлексией, критической позицией относительно эпохи модерна и показывает, что индустриальное общество достигло пределов своего развития и что дальнейшее экспонциональное его развитие невозможно - оно неизбежно приведет к глобальной катастрофе. Постмодерн ставит под сомнение такое исходное основание эпохи модерна, как вера во всемогущество человеческого разума, в его возможность познать абсолютную истину и на этой основе преобразовать весь мир, построить идеальное общество (в том числе идеальное государство и право). Постмодерном критикуются представления, восходящие к эпохе Просвещения, о безграничности прогресса и о преобразовательной миссии человека. Одновременно пересматривается и картина мира - как обыденные, так и научные представления о мире, о месте в нем человека. Представления о детерменизме, однозначности связи означаемого и означающего, незыблемость структурно-функциональных зависимостей вытесняются идеей вероятности, виртуальности (возможных миров), постоянной изменчивости социального бытия.

Так как право, по мнению подавляющего большинства ученых, представляет собой социальное явление, то пересмотр основополагающих принципов социальной картины мира не может не сказаться на состоянии юридической науки"[7].

Таким образом, плюрализм, эклеклектичность, противоречивость правопонимания в постсоветский период, обусловленые сложностью внутренней жизни России на данном этапе, остаточными идеологическими явлениями советского периода и неопределенностью нового пути развития как юридической науки, так и практики, усугубляются коренной сменой ориентации в общемировой мысли. Все это свидетельствует об актуальности и чрезвычайной важности проблемы научного правопонимания в постсоветский период.

Шагом на пути к их разрешению может стать анализ основной массы появившихся в 90-е годы и уже в начале нового века правовых концепций с точки зрения обосновываемого ими понимания права.

Для более полного исследования современного российского теоретического правопонимания, прежде чем проводить содержательный анализ, целесообразно систематизировать выражающие его теории права по определенному критерию. Для классической научной рациональности таким критерием может являться "связь права с природой (Богом), государством или обществом"[8]. Соответственно выделяют такие классические типы правопонимания как естественно-правовой, этатистский и социологический (выделяют также психологический, но он относится, скорее, к неклассическому типу). Однако на современном этапе развития правовой науки стала очевидной односторонность каждого из этих подходов. В связи с этим, можно сказать, что в России нет теоретических концепций, отражающих какой-либо классический тип правопонимания в чистом виде: каждая правовая концепция включает в себя элементы всех трех типов в том или ином соотношении. Более того, наблюдается тенденция не только к размыванию границ между классическими типами правопонимания, но и к интегрированию их в единой концепции.

Конечно, возможен и другой вариант преодоления противоречий между традиционными подходами к праву. Так, И.Д. Невважай считает, что любое сведение отдельных типов правопонимания в единую концепцию обречено остаться аморфной совокупностью различных теорий с неопределенно размытыми границами. В связи с этим он обосновывает необходимость создать "метатеорию теорий права, то есть философскую концепцию, осмысливающую многообразие правовых теорий".[9] В рамках такой концепции ученый предлагает использовать семиотический подход для объяснения различий в типах правопонимания. С этой точки зрения правопонимание является результатом применения определенного способа конституирования смысла, свойственного той или иной правовой культуре. Д.И. Невважай, вслед за Ю.М. Лотманом, делит семиотические культуры в зависимости от соотношения в них знака и его значения на "культуру выражения" и "культуру правил".

Для культуры выражения свойственно нахождение репрезентативной формы для уже данного содержания. Она проявляется в социологическом и естественно-правовом типах правопонимания. Для первого свойственно воспринимать право как "фактически данную систему правопорядка, сложившуюся в системе реальных отношений между людьми"[10], для второго - как предзаданное "содержание действительности, человеческого бытия".[11] Позитивное право в них предстает как репрезентативная форма, которая адекватно или неадекватно выражает уже существующее право.

В семиотической культуре правил, наоборот, знак формирует правило и выступает критерием оценки степени упорядоченности существующего. "Применительно к правовой культуре это означает, что содержание правовой нормы, правила как знака определяется самой нормой, правилом, которые указывают на то, что должно существовать в дейстительности"[12]. Данный тип культуры выражен в нормативистском правопонимании.

Отсюда Д. И. Невважай делает вывод, что существующее право может интерпретироваться только в рамках одной из двух семиотических культур, доминирующих и смешивающихся в определенном соотношении в разных обществах на разных этапах развития. Поэтому он считает необоснованным синтез трех подходов к праву в общей концепции.

Схожее мнение о неразрывности подхода к правопониманию и правовой культуры высказывает Г. В. Мальцев. По его мнению, разные типы правопонимания, расчленяя право как единую систему на отдельные элементы (нормы, идеи, отношения) и абсолютизируя какой-либо из них, безусловно, односторонни, но, тем не менее, органичны для разных правовых культур. Именно этим он обосновывает нецелесообразность отказа от нормативного подхода к праву в России, так как он представляет собой сложившуюся основу ее правового менталитета[13].

В другом ракурсе рассматривает данную проблему И. Л. Честнов, который тоже определяет право как "феномен культуры, которая одномасштабна конкретному, находящемуся на определенной ступени своего развития обществу"[14]. Однако, на его взгляд, это не мешает найти общий стержень этого феномена, несмотря на нетождественность его конкретно-исторических проявлений. Аналогичное мнение выражает и Р. З. Лившиц: "опираясь на индивидуальные особенности права каждой страны ... теория далее может ... проделать обратный путь - от единичного к особенному и общему"[15].

Таким образом, большинство теоретиков не останавливается на признании социокультурных различий и индивидуальности воплощения права в разных обществах в разное время основанием для прекращения поиска его единой природы. Так, А. Б. Венгеров полагает, что "следует различать конкретно историческое содержание права и логическое содержание права - то самое общее, что можно выделить в правовом регуляторе и что содержательно, качественно отделяет его от других регуляторов".[16] Поэтому общая тенденция современных правовых теорий в России проявляется в стремлении выработать универсальное определение права на основе целостной теоретической базы.

При этом можно выделить два пути формирования такого правопонимания. Первый характерен для тех, кто в целом остался на этатистских позициях с советских времен, но модернизировал свою правовую концепцию соответственно изменению направления развития общества и его ценностных приоритетов. К таковым можно отнести С. С. Алексеева, который традиционный для советского правоведения нормативизм дополнил элементами естественно-правовой теории, отмечая, что его концепция призвана быть целенаправленно гуманитарной. Другой вариант этого явления представлен в правовых теориях М. И. Байтина, А. Ф. Черданцева, Н. М. Марченко. Эти правоведы "корректируют" этатистское правопонимание, делая акцент на обусловленности позитивного права сложившимися социальными условиями, принятыми обществом ценностями, тем самым, по их мнению, преодолевая узость нормативного подхода.