ref-18022 (Теневая экономика в России: причины, масштабы и пути ограничения), страница 5

В-третьих, частично связанная с криминальной деятельностью, “теневая” экономика порождает многочисленные конфликты, часть которых разрешается с применением насилия. Судя по результатам конкретных исследований, масштабы насилия в российской экономике в целом довольно велики - по данным социологических опросов от 30 до 40% руководителей предприятий лично сталкивались со случаями рэкета, вымогательства, попытками поставить предприятие под контроль криминальных групп.

Тем не менее, “теневая” экономика ответственна за то, что в России возник значительный слой вооруженных людей, вынужденных защищать свой бизнес. Масштабность этого явления в конечном счете представляет опасность для стабильности российского общества в целом.

В-четвертых, “теневая” экономика - важнейших фактор формирования деловой этики, и, более того, социальных норм в целом. Расширение и укрепление “теневой” экономики привели к “размытости“ социальных норм - люди перестали различать, что можно, а что нельзя в хозяйственной жизни, каковы критерии оценки того или иного хозяйственного действия. Например, большая часть хозяйственных руководителей осуществляет перевод безналичных денег в наличные с использованием фиктивных контрактов (т.н. “обналичивание“). В принципе - это незаконная операция, участники которой должны были бы быть наказаны. Однако случаи наказания за эту операцию крайне редки. Более того, для обеспечения своей текущей деятельности операции обналичивания иногда проводят даже органы государственной власти и правоохранительные структуры. Эта незаконная операция, фактически, получила социальное одобрение, и ни участники, ни власти на практике не осуждают ее. Тем не менее, официально она не является и разрешенной. Произошла ее своеобразная “неформальная институционализация“: она широко практикуется, имеет социальное одобрение, однако официально не является признанной.

Дестабилизирующее влияние “теневой” экономики состоит в том, что она привела к неформальной институционализации не только операции обналичивания, но и множества других также не безобидных экономических феноменов. Например - насилия при разрешении конфликтов между предпринимателями, “прихватизации“ бывшей государственной собственности и многих других. В результате возникло обширное поле “размытых“ социальных норм, когда сломан механизм поощрения за следование социальной норме и наказания за ее нарушение. В рамках этого поля имеет место произвол - хочешь следуй тому или иному правилу, хочешь - не выполняй его. Тогда происходит потеря людьми социальных ориентиров и, как следствие - нарушение социального порядка. Люди в ответ на то или иное действие не могут предугадать, какова будет реакция общества, ожидает ли их наказание без преступления или же они могут совершить безнаказанное преступление.

3.6. Что сильнее - факторы стабилизации или дестабилизации?

Можно говорить о двух этапах, на которых различалось соотношение этих групп факторов. На первом этапе (1991-1994 гг.) имело место стабилизирующее воздействие “теневой” экономики на российское общество. На втором (1995-1998 гг.)- преобладали факторы дестабилизации.

На первом этапе “теневая” экономика сыграла роль социального стабилизатора, когда традиционные рабочие места в официальной экономике (прежде всего на больших промышленных предприятиях, в научно-исследовательских институтах и т.п.) перестали обеспечивать средства к существованию для многих миллионов людей. Они нашли новую основную или дополнительную занятость в теневом секторе экономики. Люди нашли новые ниши, которые давали им заработок и социальный статус, новый круг общения и новый образ жизни, соответствующий тем новым возможностям, которые давала либерализация экономики и социальной жизни. В результате в целом социальная напряженность в обществе возросла (так как действовало множество других факторов дестабилизации), но не достигла опасной черты, за которой начинается социальный хаос.

На втором этапе на первый план вышли негативные системные эффекты “теневой” экономики, резкое расширение которой, фактически привело к деградации государства. Это нашло свое выражение в “налоговом кризисе“, когда налоговые выплаты в казну сокращались, несмотря на то, что в течение 1996-1997 гг. в значительных секторах, а по некоторым оценкам, и в экономике в целом, спад прекратился и начался определенный рост производства.

В настоящее время в России продолжается кризис, проявившийся с августа 1998 г. Сейчас он носит вялотекущий характер, но при условии сохранения нынешней экономической системы возможны дальнейшие обострения.

Для его преодоления нужны дальнейшие институциональные реформы, которые бы ввели теневую экономику в социально приемлемые формы и масштабы. В этом случае в России по-видимому может быть достигнут “новый социальный порядок“, отличный от того, какой был в СССР и от того, каким он сформировался в 1995-1998 гг. В какие формы при этом “отольется“ государство, что будет при достижении “нового социального порядка“ с рыночными институтами и демократией, не окажется ли этот порядок еще хуже нынешней нестабильности? Не претендуя на полные и исчерпывающие ответы на эти вопросы, выскажу лишь некоторые соображения о влиянии “теневой” экономики на социальную стабильность в ближайшей перспективе.

3.7. Структура “теневой” экономики

Вообще в сложившихся условиях общего высокого уровня налогообложения и его явно неравномерного распределения для значительной части предпринимателей остаются три алгоритма поведения:

1. Бросить “дело“, свернуть производство, вывести капитал за границу. Предприниматели и промышленники выработали в этой связи следующий афоризм: “Мы патриоты, но не камикадзе“.

2. Пытаться получить те или налоговые льготы. При этом за получение прямых налоговых льгот чиновникам соответствующих уровней “надо платить”, так что основа для коррупции налицо, о фактах которой упоминалось выше.

3. Уклониться от уплаты налогов, применить наличные расчеты, уйти в “тень”. В этом случае создается почва для криминализации экономических отношений: злоупотреблений государственных чиновников, с одной стороны, развития рэкета и бандитизма – с другой.

Что касается механизмов функционирования последнего алгоритма, то его можно разделить на два больших класса. Речь идет об основных и своего рода вспомогательных (обслуживающих) меха­низмах. Первый класс предполагает наличие “объекта эксплуатации”, что, кстати, является харак­терным признаком “агрессивной координации”. При этом в роли “дойных коров” выступают государство или крупное предприятие, соответствующие типичные схемы таковых:

• При предприятии создаются товарищества с ограниченной ответственностью (акционерные общества закрытого типа, частные и другие предприятия новых организационно-пра­вовых форм), в число учредителей которых входят руководящие работники базового предприятия. Закупка ресурсов, оборудования, комплектующих осуществляется при посредничестве этих товариществ, так, что ресурсы обходятся предприятию дороже, чем при прямых связях, но члены товарищества в результате увеличивают свой личный доход. Схема является симметричной, дей­ствующей в обе стороны — продажа излишков сырья и материалов на сторону тоже осуществляется через подставные предприятия, имеющие и здесь свой процент.

• Некая коммерческая структура арендует у базового предприятия производственные мощности, выпуская продукцию, аналогичную продукции завода. В число работников, так или иначе задействованных в этой структуре, входят сотрудники отдела сбыта завода, переадресовы­вающие наиболее выгодные заказы в “параллельное предприятие”.

• Базовое предприятие представляет собой НПО или НИИ, получающее средства на проведение НИОКР из госбюджета. Указанные средства переводятся с бюджетного счета пред­приятия на депозитный счет коммерческого банка. По чего чуть ли не официальной практикой стали заказы на договором и временем выполнения плана НИОКР срока деньги выплачиваются реальным ис­полнителям (которые до этого работали без оплаты), бюджетный и депозитный счета “расчища­ются“, а депозитный процент перечисляется в соответствующую коммерческую структуру, где были задействованы “научные работники“.

Отмеченный второй класс механизмов охватывает операции по сокрытию полученных доходов от налогообложения государства. Здесь, собственно, теряются “концы” указанных выше сделок: превращаясь в наличность и валюту, доходы вкладываются в недвижимость и личное имущество, переводятся за рубеж. Данный круг сделок наиболее трудно фиксировать и изучать (быстрое становление новой отечествен­ной банковской системы непосредственно связано с обслуживанием подобных операций).

Регистрируемый ныне уровень деловой активности не позволяет большинству предприятий промышленности, строительства и транспорта хотя бы сохранять имеющиеся производственные мощности. Попытка включить затраты на содержание и эксплуатацию последних в цену продукции приводит к ее резкому удорожанию, вследствие производство продукции и услуг через “малые предприятия”, действующие при базовом предприятии. Таков сегодняшний механизм “поедания” основных фондов.

Общая структура любой финансово-хозяйственной группировки, ведущей совместную “теневую деятельность”, обычно включает:

1. Предприятия, осуществляющие торгово-посреднические и производственные операции (одна и та же хозяйственная деятельность обычно ведется российскими предпринимателями через несколько фирм; это помогает решать проблему временной неплатежеспособности их партнеров; кроме того, при помощи разветвленной структуры основной группе собственников легче контролировать поведение своих партнеров);

2. Банк (позволяет оперативно переводить безналичные деньги в наличные и наоборот, не говоря уж о других операциях);

3. “Служба безопасности” (имеет разные ипостаси: это и обычные охранники, и спортивные секции, финансируемые группировкой, и “крыша” государственных органов управления);

4. Связи, конституирующие группировку по тому или иному признаку (обычное родство, бывшая совместная работа в партийных, комсомольских организациях и госу­дарственных органах, землячество, этническая принадлежность).

Структуры “теневой” экономики в принципе не являются в полном смысле экономическими т.е. ориентированными на максимальное удовлетворение запросов потре­бителя при минимальных издержках производителя. Они больше напоминают государство в мини­атюре. Об этом свидетельствует наличие органов, аналогичных Центробанку и “силовым министерст­вам“, дублирование предприятий, которые занимаются одними и теми же операциями, и т.п.

3.8. Понятие отмывания денег, полученных преступным путем

Термин “отмывание“ денег (money laundering) впервые был использован в 80-х гг. в США применительно к доходам от наркобизнеса и обозначает процесс преобразования нелегально полученных денег в легальные деньги. Предложено много определений этого понятия. Президентская комиссия США по организованной преступности в 1984 году использовала следующую формулировку: “Отмывание денег - процесс, посредством которого скрывается существование, незаконное происхождение или незаконное использование доходов и затем эти доходы маскируются таким образом, чтобы казаться имеющими законное происхождение“

В международном праве определение легализации (“отмывания“) доходов от преступной деятельности было дано в Венской конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ от 19 декабря 1988 года, оказавшей большое влияние на развитие соответствующего законодательства западных стран

Согласно ст.3 Конвенции, под легализацией (“отмыванием“) доходов от преступной деятельности понимаются:

• “конверсия или передача имущества, если известно, что такое имущество получено в результате правонарушения или правонарушений, или в результате участия в таком правонарушении или правонарушениях, в целях сокрытия или утаивания незаконного источника имущества или в целях оказания помощи любому лицу, участвующему в совершении такого правонарушения или правонарушений, с тем, чтобы оно могло уклониться от ответственности за свои действия;

• сокрытие или утаивание подлинного характера, источника, местонахождения, способа распоряжения, перемещения, подлинных прав в отношении имущества или его принадлежности, если известно, что такое имущество получено в результате правонарушений или правонарушения, в результате участия в таком правонарушении или правонарушениях;

• приобретение, владение или использование имущества, если в момент его получения было известно, что такое имущество получено в результате правонарушения или правонарушений или в результате участия в таком правонарушении или правонарушениях;

• участие, соучастие или вступление в преступный сговор с целью совершения любого правонарушения или правонарушений, приведенных выше, покушение на совершение такого правонарушения или правонарушений, а также пособничество, подстрекательство, содействие или консультирование при их совершении“.

Венская Конвенция ООН 1988 года признала в качестве преступления “отмывание“ денег, полученных от незаконного оборота наркотиков. В то же время развитие организованной преступности привело к росту доходов преступных организаций, получаемых из других сфер преступной деятельности. Часть этих доходов также стала подвергаться “отмыванию“ и инвестироваться в легальную экономику

Конвенция Совета Европы № 141 “Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности“ от 8 ноября 1990 года признала преступлением действия, связанные с “отмыванием“ денег, полученных не только от наркобизнеса, но и от других видов преступной деятельности. Статья 6 Конвенции определяет перечень правонарушений, связанных с “отмыванием“ средств

Различия в законодательстве отдельных стран связаны с определением перечня деяний, являющихся источником происхождения легализуемых средств. Таковыми источниками могут признаваться:

1. преступления (любые, предусмотренные уголовным законодательством);

2. преступления, являющиеся типичными для организованной преступности;

3. правонарушения;

4. преступления и правонарушения, связанные с незаконным оборотом наркотиков.

Как следует из положений Страсбургской конвенции и рекомендаций Специальной финансовой комиссии по проблемам отмывания денег, подготовленных в 1990 году, отмывание денежных средств и иного имущества - это процесс, в ходе которого средства, полученные в результате незаконной деятельности, то есть различных правонарушений, помещаются, переводятся или иным образом пропускаются через финансово-кредитную систему (банки, иные финансовые институты), либо на них (вместо них) приобретается иное имущество, либо они иным образом используются в экономической деятельности и в результате возвращаются владельцу в ином “воспроизведенном“ виде для создания видимости законности полученных доходов, сокрытия лица, инициировавшего данные действия и (или) получившего доходы, а также противозаконности источников этих средств