5 (Системы и модели в экономике), страница 3

Позиции США в валютно-финансовой сфере, пошатнувшиеся в минувшем десятилетии, в 80-х годах несколько упрочились. К 1983 г. десять крупнейших американских банков снова вернули себе первое место в мире по размерам активов, которое они уступили в 70-х годах западноевропейским и японским банкам. Около 80% всех международных кредитных операций совершается ныне банками США.

И все же укрепление позиций США в мировой торговле, международном движении капитала, валютно-финансовой сфере, наметившееся в начале 80х годов, нельзя считать прочным. Уже к середине текущего столетия во всех этих областях снова обозначились неблагоприятные для США тенденции сокращение доли в мировом капиталистическом экспорте некоторых видов наукоемкой продукции, массированный импорт иностранного капитала, резкие колебания курса доллара и др.

Курсом перевооружения американские правящие круги следуют неизменно со времени окончания второй мировой войны. Но в 80х годах XX в. милитаризм больше, чем когда-либо, стал идеологией и практикой интервенционистской внешней политики американского империализма. Неудивительно, что за пятилетие 19811985 гг. на перевооружение в США было израсходовано свыше 1 трлн. долл., а с учетом ассигнований на 8687 гг. почти столько же, сколько за всю вторую мировую войну. Общий объем военных расходов США за последние 40 лет сопоставим с совокупным воспроизводимым национальным богатством США, составляющим, по данным на 1980 г. , 7.8 трлн. долл.

Экономическое развитие США, как и других государств членов НАТО, участвующих в гонке вооружений, убедительно свидетельствует о пагубном влиянии наращивания военного потенциала на экономику. Иначе и быть не может, так как использование экономических ресурсов для военных приготовлений есть растрата части общественного продукта, ежегодно повторяющееся безвозмездное изъятие их из воспроизводственного процесса. Как отмечал К. Маркс, война в экономическом отношении равносильна тому, "как если бы нация кинула в воду часть своего капитала".

Столь же явны антисоциальные последствия наращивания вооружений. Не говоря уже о сдерживающем влиянии военного производства на рост занятости, достаточно обратиться к бюджету Соединенных Штатов в 80х годах, чтобы стала ясной прямая зависимость между ростом расходов на военные цели и сокращением доли ассигнований на социальные нужды.

Стратегия монополистического капитала США состоит в том, чтобы взвалить основное бремя экономических трудностей и противоречий на широкие массы трудящихся, прежде всего своей страны, а также на народы других капиталистических и развивающихся стран. В 80е годы американский государственно-монополистический капитализм активно осуществляет эту реакционную экономическую стратегию и внутри страны, и за ее пределами.

США удалось с помощью высоких ставок ссудного процента обеспечить в 80х годах в крупных масштабах приток капитала из-за границы. Использование внешних источников финансирования позволило США в течение рядя лет преодолевать противоречия между интересами государства и частных заемщиков капитала на внутреннем кредитном рынке. Оборотной стороной такой перекачки финансовых ресурсов из других буржуазных государств явилось быстрое увеличение внешней задолженности США. Еще в 1983 г. заграничные капиталовложения США составляли 834 млрд. долл., а иностранные в США 711 млрд. долл., а в 1985 г. соответственно 940 и 980 млрд. долл. Это значит, что в середине 80х годов самый крупный кредитор капиталистического мира превратился в чистого должника. Такого развития событий никто не мог предвидеть еще в начале 80х годов.

И все же изменения финансового статуса США отражает возросшую нестабильность их кредитно-финансового положения. Будет ли и дальше расти внешняя задолженность США или под влиянием падения курса доллара начнется массовый отлив из страны спекулятивных "горячих денег", пока еще не вполне ясно.

Острая борьба развернулась в 80х годах вокруг социальной политики государства. Монополистический капитал требует радикального сокращения социальных программ, которые изображаются как одна из главных причин снижения прибыли, усиления инфляции, роста бюджетных дефицитов. Буржуазное государство, отпуская щедрой рукой из федерального бюджета средства на военные цели, беззастенчиво урезывает ассигнования на социальные нужды жилищное строительство, образование, медицинское обслуживание, пособия по безработице, профессионально-техническое обучение и переподготовку рабочей силы, продовольственную помощь беднякам, питание школьников, общественные работы.

Налоговое законодательство 1981г. в еще большей мере, чем прежде, переложило налоги с прибылей корпораций на широкие слои населения. Наступление монополий и ужесточение социальной политики государства привели к заметному снижению жизненного уровня трудовой Америки. Усиление поляризации американского общества ведет к росту социальной напряженности, трудовых и расовых конфликтов. Правительство пытается сдержать выражение массового протеста, все шире прибегая к политике репрессий.

Обострение кризисных явлений в экономике и политике американского империализма вызвало заметное усиление социальной и политической поляризации в США. Сдвиг вправо отнюдь не привел к преодолению старых проблем и в то же время создал новые. Будучи не в силах сладить с обострением проблем нисходящей фазы развития капитализма, правящие круги империалистических стран прибегают к средствам и методам, заведомо неспособным спасти общество, обреченное самой историей. Можно не сомневаться, что обанкротившееся "общество всеобщего благоденствия" в США стоит перед новыми социальными потрясениями.

Таким образом, американская модель построена на системе всемерного поощрения предпринимательской активности, обогащения наиболее активной части населения. Малообеспеченным группам создается приемлемый уровень жизни за счет частичных льгот и пособий. Задача социального равенства здесь вообще не ставится. Эта модель основана на высоком уровне производительности труда и массовой ориентации на достижение личного успеха.

2.1.3. Германская модель.

Германская модель — это модель социального рыночного хозяйства, которая расшире­ние конкурентных начал увязывает с созданием особой социальной инфраструктуры, смяг­чающей недостатки рынка и капитала, с формированием многослойной институциональной структуры субъектов социальной политики.

В германской экономической модели государ­ство не устанавливает экономические цели - это лежит в плоскости индивидуальных рыноч­ных решений, - а создаст надежные правовые и социальные рамочные условия для реализа­ции экономической инициативы. Такие рамочные условия воплощаются в гражданском об­ществе и социальном равенстве индивидов (равенстве прав, стартовых возможностей и пра­вовой защите). Они фактически состоят из двух основных частей: гражданского и хозяйст­венного права, с одной стороны, и системы мер по поддержанию конкурентной среды, с дру­гой. Важнейшая задача государства - обеспечивать баланс между рыночной эффективностью и социальной справедливостью. Трактовка государства как источника и защитника правовых норм, регулирующих хозяйственную деятельность, и конкурентных условий не выходит за пределы западной экономической традиции. Но понимание государства в германской модели и, в целом, в концепции социальной рыночной экономики отличается от понимания государ­ства в других рыночных моделях представлением о более активном вмешательстве государ­ства в экономику.

Германская модель характеризуется следующими чертами:

• индивидуальная свобода как условие функционирования рыночных механизмов и децен­трализованного принятия решений. В свою очередь, это условие обеспечивается актив­ной государственной политикой поддержания конкуренции;

• социальное равенство - рыночное распределение доходов обусловлено объемом вложен­ного капитала или количеством индивидуальных усилий, в то время как достижение от­носительного равенства требует энергичной социальной политики. Социальная политика опирается на поиск компромиссов между группами, имеющими противоположные инте­ресы, а также на прямое участие государства в предоставлении социальных благ, напри­мер, в жилищном строительстве;

• антициклическое регулирование;

• стимулирование технологических и организационных инноваций;

• проведение структурной политики;

• защита и поощрение конкуренции. Перечисленные особенности германской модели есть производные от основополагающих принципов социальной рыночной экономики, пер­вым из которых является органическое единство рынка и государства.

2.1.4. Японская модель.

Сегодня достижениями Японии никого не удивишь. Гораздо важнее понять и объяснить причи­ны «японского экономического чуда», или, вернее, феноменального послевоенного рывка Японии, вывед­шего ее в разряд «экономической сверхдержавы». И хотя в японском рывке немаловажную роль сыграл американский фактор, все же главными оказались собственные усилия нации.

Казалось бы, исходные позиции, с которых начинала свой послевоенный разбег Япония, были весьма небла­гоприятными. Экономика была подорвана и истощена длительной агрессивной войной, крупные города и многие промышленные предприятия лежали в разва­линах (в начале 1946 г. уровень промышленного производства составлял 14% от среднего предвоен­ного уровня). Население обнищало, не хватало эле­ментарных условий для жизни — продовольствия, жилья, работы. Обделенная многими важными при­родными ресурсами и оторванная от колониальных источников их поступления, Япония, казалось, была обречена влачить жалкое существование третьераз­рядной страны. Но этого, как мы знаем, не случи­лось. Наоборот, страна, занимающая лишь 0,3% земной суши, на которой проживает всего 2,5% населения земли, производила в 1988 г. свыше 10% мирового валового продукта: 35,5 млн долл. на каждый обитае­мый квадратный километр (для сравнения в США — 1,1 млн долл., в ФРГ — 7,6 млн долл.). Япония про­изводит больше всех в мире судов и роботов, автомобилей и мотоциклов, видеомагнитофонов и теле­визоров, фотоаппаратов и часов и многих других видов продукции, обеспечивая не только собственные нуж­ды, но и наводняя своими изделиями мировой рынок.

Как это ни парадоксально, но именно сокрушитель­ное поражение Японии во второй мировой войне дало мощный импульс социально-экономическому раз­витию страны, привело к устранению многочисленных экономических и политических препон, мешавших более свободному и естественному развитию капита­листического способа производства, рыночного меха­низма, интеграции Японии в мирохозяйственные связи.

Сегодня рост производительности труда в Японии обгоняет рост заработной платы, и темпы прироста про­изводительности труда в Японии выше, чем во многих других странах Запада. Потери от забастовок и про­гулов на японских предприятиях значительно меньше, чем в США и странах Западной Европы, отпуска короче, затраты на социальное обеспечение ниже. Отношение японских рабочих и служащих к пору­ченному делу ответственнее, их заинтересованность в процветании «своего» предприятия или фирмы более высокая, чем во многих других странах. Вопрос о взаимоотношениях труда и капитала в Японии заслу­живает отдельного рассмотрения. Сейчас же важно подчеркнуть, что без трудо­любия, дисциплины и до известной степени самоогра­ничения японского народа «экономическое чудо» вряд ли бы состоялось.

Суровая жизненная школа сделала японцев не только трудолюбивыми, но и весьма бережливыми людьми. Японцы — не накопители вещей. В типично японском доме нет громоздкой мебели. Необходимые домашние пожитки (постель, одежда и т. п.) хранятся в раздвижных стенных шкафах. Пол устлан циновками-тэтами, перегородки между помещениями легкие и подвижные. Вообще в Японии богатство и роскошь не бросаются в глаза,как, впрочем, и нищета. «У нас мало бедных, но и мало богатых людей»,— говорят японцы. Подавляющее большинство японских семейств относит себя, соглас­но социальным исследованиям, к «среднему классу» ,(90%!).

Японцы привыкли откладывать сбережения на «черный день», который может в результате удара стихии обрушиться на них в любое время. «Бойся землетрясения, цунами, пожара и гнева отца»,— говорит старинная японская пословица, (разгневанный отец мог лишить земельного надела или наследства). В японских селениях и городских кварталах имелись специальные прочные каменные строения, где жители округа хранили свои ценности и сбережения. Сегодня японцы хранят свои сбережения в сберегательных учреждениях, в банках, в ценных бумагах и страховых полисах, земельной собственности и недвижимости. Присущая японцам бережливость явилась очень важным фактором моби­лизации средств для послевоенного подъема и даль­нейшего роста японской экономики, позволила Япо­нии избежать сколь либо серьезной внешней задолжности. Потерпевшая поражение в войне Япония не до­пустила в сколь либо значительных размерах иностран­ный капитал в свою экономику. А сегодня ее загранич­ные капиталовложения значительно превосходят вклады иностранных инвесторов в японскую экономику. Японские страховые компа­нии, банки и сберегательные учреждения аккумулируют огромные средства, складывающиеся из непрерывного притока личных сбережений японского народа.

В Японии низкий уровень военных расходов. Говоря о послевоенных успехах Японии, нельзя пройти мимо еще одного весьма важного обстоятельства: а именно отно­сительно низкого уровня военных расходов. В течение длительного послевоенного периода они были ничтож­ны, а в последние годы их доля не превышала 1 % от валового национального продукта Японии. В США она составляет около 7% ВНП, в Великобритании — свыше 5, в ФРГ — более 3, а в СССР (по под­счетам зарубежных специалистов) этот показатель в послевоенные годы равнялся от 12 до 17%. Недавно в Советском Союзе были наконец обнародованы цифры расходов на оборону. В 1988 г. они, по расче­там, основанным на официальных данных, составляли около 9% от ВНП.

Однако по мере того как Япония подтягивается до уровня США и других промышленно развитых стран Запада и вступления ее в период «экономической зре­лости», темпы прироста производительности труда в японской промышленности будут неизбежно выравни­ваться. Впрочем, замечает С. Окита, достижение «зре­лости» не всегда означает снижение жизнеспособности, особенно принимая во внимание внедрение новейших технологий, успешно разрабатываемых в Японии на новом витке научно-технической революции.

В течение 50—70-х годов японцы буквально «впи­тывали» иностранную технологию после почти 20 лет «технической изоляции» страны. Приток этой техноло­гии направлялся прежде всего на техническое обнов­ление тяжелой промышленности — машиностроения, в первую очередь электротехнического и транспортного, химической промышленности и черной металлургии.

Массированный приток передовой иностранной тех­нологии позволил Японии выиграть время и сэкономить значительные средства в процессе модернизации своей экономики. Пожалуй, наиболее разительный пример — это приобретение «Сони корп.» у американской ком­пании «Вестерн электрик» неограниченного права на производство транзисторов за... 25 тыс. иен (сегодня — это стоимость одного среднего по классу транзистор­ного приемника).

Так, по имеющимся расчетам, общий выигрыш Япо­нии от импортных лицензионных соглашений только за период с 1950/51—1968/69 фин. годов составил 70 млрд долл., или около 25% всей суммы валовых накоплений основного капитала за тот же период²⁴. Достаточно сопоставить две цифры — 7 млрд долларов, затраченных на закупку иностранной технологии в пе­риод ее интенсивного импорта, и 70 млрд долл. выиг­рыша от этих закупок, чтобы понять, какой мощный импульс получила японская промышленность от этого массированного заимствования зарубежного опыта. Десятикратный эффект!