184693 (Проблемы и перспективы европейской экономической интеграции), страница 3

2.4 Европейский экономический валютный союз.

(экономическая ситуация в странах еврозоны)

Деятельность Экономического и валютного союза (ЭВС) в 1999 году нельзя назвать удачным: евро не удалось потеснить доллар и обеспечить себе позиции резервной валюты. Впрочем, такой результат не стала неожиданностью. Введение единой европейской валюты происходило в условиях ухудшения мировой экономической конъюнктуры, с одной стороны, и роста американской экономики, с другой. В то же время во второй половине 1999 года наметился ряд позитивных сдвигов, позволяющих прогнозировать успешное развитие европейской экономики в будущем. Реализация механизма проведения единой кредитно-денежной политики стала новым этапом на пути европейской интеграции, тогда как введение единой валюты стимулировало развитие финансовых рынков и обострило проблему структурных дисбалансов.

Экспортная ориентированность Германии, Франции и Италии, на долю которых приходится более половины ВВП еврозоны, стала одной из причин замедления темпов её экономического роста во второй половине 1998 – начале 1999 года в связи с усилением негативных тенденций в мировой экономике и сокращением мирового спроса. Ситуация заметно улучшилась во втором квартале 1999 года, когда прирост ВВП составил 0.5%. Одновременно происходило сближение темпов экономического роста стран еврозоны. В третьем квартале ВВП увеличился на 0.9% по сравнению с предыдущим кварталом и на 2.3% по сравнению с аналогичным периодом 1998 года. Темпы роста ВВП на четвёртый квартал составили 0.9%.

Стабилизация европейской экономики во второй половине 1999 года была обусловлена рядом факторов. Среди них: проведение Европейским центральным банком стимулирующей денежной политики, улучшение мировой экономической конъюнктуры, восстановление объёмов экспорта, расширение внутреннего спроса и ослабление евро. Наибольшие темпы роста были характерны для стран второго эшелона – Ирландии, Люксембурга, Испании, Финляндии, Нидерландов. Впервые за семь лет средний уровень безработицы в еврозоне был ниже 10%, тогда как реальный доходы населения увеличились. В то же время, согласно данным Евростата, темпы роста промышленного производства в конце 1999 года несколько замедлились, составив 1.1% в четвёртом квартале по сравнению с 1.4% в третьем. Тем не менее, показатель доверия предпринимателей, публикуемый Европейской комиссией, в последние месяцы 1999 г. продолжал уверенно расти. По оценкам прирост ВВП европейских стран в 1999 году превысил 2%.

В 2000 году доля еврозоны в общем объёме мирового экспорта достигла 19.5%, превысив аналогичные показатели США (15%) и Японии(8.5%). Но, несмотря на заметное расширение объёмов экспорта во второй половине 1999 г., одновременный рост импорта и дефицита в торговле услугами вызвал сокращение положительного сальдо торгового баланса с 1.1% ВВП в 1998 г. до 0.9% в 1999г.

Сразу же после введения курс единой европейской валюты по отношению к доллару начал снижаться. Несколько укрепившись в июле и августе, евро продолжал терять свои позиции в конце 1999 г., а в начале 2000 г. опустился ниже психологически важного уровня – 1 долл. за евро. Ослабление евро в значительной степени объясняется стабильным развитием американской экономики, её высокими темпами роста на фоне подавленной инфляции. Несмотря на то, что темпы экономического роста в ЭВС почти вдвое ниже американских, а безработица – в два раза выше, Европейский центральный банк (ЕЦБ), так же как и Федеральная резервная система (ФРС) в США, дважды повысил процентные ставки в конце 1999 г. – начале 2000 г. Дело в том, что слабый евро может угрожать ценовой стабильности. В целом с момента своего введения до марта 2000 г. евро потерял около 18%. Тем не менее, в результате снижения его курса относительно доллара европейские компании получили некоторые конкурентные преимущества, обусловившие, в свою очередь, рост европейской экономики. В противном случае замедление экономического роста могло быть ещё больше и продолжительнее. По оценкам ОЭСР, удержание курса евро на первоначальном уровне – около .17 долл. – привело бы в 1999 г. к снижению темпов роста ВВП еврозоны с 2 до 1%.

Ослабление евро имело и отрицательные последствия: цены на импортные товары повысились, что в свою очередь, может привести к росту потребительских цен. В январе годовые темпы роста инфляции составили 2% по сравнению с 0.8% годом ранее. Усиление инфляционного давления стало в основном результатом роста цен на нефть, тогда как уровень инфляции без учёта на энергоносители составил 1%. Тенденция к повышению инфляции во второй половине 1999 г. наблюдалась в большинстве стран еврозоны, за исключением Нидерландов и Португалии, при этом уровень инфляции варьировался от 1% в Австрии и Франции до 3% в Ирландии.

Следует отметить, что годовые темпы роста денежного предложения остаются довольно высокими, существенно превышая установленный ЕЦБ уровень в 4.5%. Рассматривая высокую ликвидность банковской системы в качестве потенциального фактора усиления инфляционного давления в среднесрочном периоде, в условиях оживления экономической активности ЕЦБ перешёл к ужесточению кредитно-денежной политики. Впрочем, подобная реакция на улучшение мировой экономической конъюнктуре была характерна для центробанков практически всех ведущих стран. Это отражало общий взгляд банкиров на перспективы мировой экономики, стабилизация которой является одним из факторов повышения цен. Учитывая временной лаг в реакции рынков на изменение направления кредитно-денежной политики, в ноябре 1999 г. ЕЦБ повысил основную ставку рефинансирования до 3%, в начале февраля 2000 г. установил её на уровне 3.25%, а в середине марта поднял до 3.5%. Ответная позитивная реакция рынков на повышение ставок свидетельствовала об уверенности инвесторов в том, что ЕЦБ удастся удержать инфляцию в пределах 2%.

Средний уровень безработицы, достигший максимума в 11.7% в сентябре 1997 г., снизился в декабре 1999 г. до минимального за последние семь лет уровня – 9.6%.

В то же время различные количественные и качественные характеристики рынков труда, такие как расходы на оплату труда, трудовое законодательство, временная занятость, размеры и сроки выплаты пособия по безработице, обусловливают значительный разброс по этому показателю между странами – от 2.8% в Нидерландах до 15.4% в Испании. В 1999 г. в двух европейских странах – Люксембурге и Нидерландах – уровень безработицы был ниже, чем в США, тогда как в четырёх странах – Испании, Франции, Италии и Финляндии – превышал 10%. Общеё тенденцией последних лет стало создание новых рабочих мест преимущественно в сфере услуг, в меньшей степени подверженной изменениям мировой экономической конъюнктуры. Необходимо также отметить, что сокращение безработицы в еврозоне в 1999 г. произошло в основном за счёт существенного снижения этого показателя в Испании – с 18.5% до 15.4%.

В 1999 году в европейских странах наметились явные позитивные сдвиги в решении задачи бюджетной консолидации, хотя уровень государственного долга всё ещё значительно превышает установленные Маастрихтским договором критерии конвергенции. По оценкам Европейской комиссии, уровень государственного долга в странах ЭВС в 1999 г. снизился на 0.9 проц. пункта и составил 72.9% ВВП, а бюджетный дефицит сократился на 0.5 проц. пункта, до 1.6% ВВП. Единственной страной, в которой дефицит бюджета превысил 2% ВВП, оказалась Австрия, тогда как Ирландия, Финляндия, Люксембург и Нидерланды завершили год с профицитом. Несмотря на то, что в разных странах показатели бюджетного дефицита и государственного долга существенно различаются, в среднем они выше, чем в США, но ниже чем в Японии.

Государственный сектор в европейских странах заметно отличается от американского и японского по размерам и структуре. Так доля государственных расходов в ВВП в еврозоне достигает 49%, тогда как в США и Японии составляет 39 и 34% соответственно. Текущие государственные трансферты домохозяйствам в европейских странах существенно выше в силу различий в системах социального страхования. Основу доходной части бюджетов в Европе составляют косвенные налоги, в то время как в США и Японии бюджеты формируются в основном за счёт прямых налогов.

Введение евро оказало значительное влияние на европейские рынки капиталов. В 1999 г. резко возросла по сравнению с предыдущими годами эмиссия корпоративных облигаций. Усилившаяся конкуренция активизировала слияния и поглощения в банковской сфере внутри стран, однако уже в ближайшее время можно ожидать, что этот процесс выйдет за пределы национальных границ. В 1999 г. значительно расширились объёмы операций в электронной системе торговли акциями «Neue Markt» во Франкфурте, открытой в марте 19997 г. и представляющей собой европейский аналог американской системы NASDAQ.

Европейская финансовая система продолжает ориентироваться на банковские займы, объём которых летом 1999 г. достиг 100% ВВП, объём же внутренних долговых обязательств, выпускаемых в основном госсектором, составил 89%. Несмотря на то, что европейская финансовая система в отличие от американской характеризуется меньшей ролью акций и облигаций как источников финансирования и форм сбережений, введение единой валюты активизировало развитие фондового рынка, капитализация которого в октябре 1999 г. составила 71% ВВП.

3. Будущее Европы.

В этой части своей курсовой работы я остановлюсь на проблемах и перспективах дальнейшего развития европейской экономической интеграции.

Перспективы европейской экономики связаны, с одной стороны, с решением ряда сложных взаимосвязанных проблем, олицетворяющих социальные достижения и успехи традиционной Европы, с другой – консервирующих неэффективную в современных условиях экономическую структуру. В частности, поддержание действующей системы социальных гарантий требует значительных государственных расходов, что, в свою очередь, удерживает налоговые ставки на высоком уровне и тормозит экономический рост. Другие важнейшие задачи связаны с реформированием пенсионных систем и пересмотром политики в отношении госсобственности и регулирования рынков.

В условиях замедления темпов промышленного роста резко обострилась проблема низкой эластичности рынка труда, сложившейся не только вследствие низкой мобильности рабочей силы, но также из-за сильного влияния профсоюзов на политику в отношении заработной платы. В результате снижение деловой активности в Германии, Франции или Италии приводит к повышению уровня безработицы без заметного уменьшения реальной заработной платы.

Реформирование европейского рынка труда может оказаться длительным процессом, тем не менее, определённый прогресс в этом направлении уже достигнут. Это подтверждает опыт Нидерландов, где безработица составляет около 3%, и Испании, где введение механизма индексации заработной платы позволило снизить уровень безработицы с 24% в 1994 г. до 15% к концу 1999г. Ряд позитивных шагов предприняты во Франции, снизившей налоги на заработную плату для низкооплачиваемых рабочих. Хотя эти изменения едва ли способны кардинально изменить ситуацию на европейском рынке труда, на фоне ускорения темпов экономического роста уровень безработицы может несколько снизиться.

Краткосрочные перспективы развития экономики в целом представляются благоприятными. Страны ЭВС, успешно справившиеся с последствиями мировых финансовых потрясений, обладают достаточным экономическим потенциалом для обеспечения стабильного роста. К концу 1999 г. сформировались все необходимые для этого предпосылки.

Во-первых, улучшилась мировая экономическая конъюнктура, что имеет первостепенное значение для ориентированных на экспорт стран. Преодоление азиатского кризиса и устойчивый рост американской экономики, представляющей собой крупнейший рынок сбыта товаров и услуг из Европы позволит расширить внешний спрос и тем самым стимулировать промышленное производство.

Во-вторых, уверенно растут такие надёжные показатели, как индексы делового доверия. Это говорит об уверенности инвесторов в способности политического руководства ведущих европейских стран добиться определённого прогресса в проведении структурных реформ, в первую очередь в сфере регулирования рынка труда, государственного пенсионного обеспечения и либерализации сектора услуг.

В-третьих, растёт объём заказов на продукцию европейских производителей, в первую очередь на товары производственного назначения. Это означает повышение внутреннего спроса и оживление инвестиционной активности.

В-четвёртых, представленные в Европейскую комиссию «программы стабильности» стран ЭВС свидетельствуют о намерении финансовых властей большинства стран проводить нейтральную бюджетную политику, не препятствующую экономическому росту. Более того, в бюджетных программах Германии и Нидерландов не предусматривается сокращение государственных расходов с целью компенсации снижаемых налогов, что, фактически, означает стимулирование деловой активности в этих странах.

В-пятых, из-за сохраняющегося высокого уровня безработицы требование профсоюзов о повышении заработной платы представляет в основном германское, а не европейское явление и в краткосрочном периоде не станет фактором риска для ценовой стабильности в еврозоне. Кроме того, наличие резервных производственных мощностей будет ограничивать рост инфляции, что должно удержать Европейский центральный банк от резкого повышения процентных ставок.

Но, несмотря на благоприятные краткосрочные перспективы, существует ряд проблем, без решения которых дальнейшее развитие интеграционных процессов в Европе просто не возможно. Это проблемы реформирования системы социального обеспечения, которая складывалась в 50-60-е гг., когда число нуждающихся в государственной поддержке было относительно невелико. Теперь под эту категорию подпадает чуть ли не каждый четвертый. На людей старше 65 лет приходится 15% всех граждан Европейского Союза и еще 5% – на безработных. В то же время средний размер пенсии по старости составляет более 60%, а пособия по безработице – более 40% среднестатистического ВВП на душу населения. Сейчас на выплату пенсий тратится 16–20% всех государственных расходов. Немудрено, что национальные бюджеты просто не выдерживают увеличивающейся с каждым годом нагрузки.

Также это проблемы государственного долга, который превышает половину годового ВВП почти во всех странах ЕС, кроме Люксембурга, а Бельгии, Греции и Италии он достигает 110–130% ВВП. Крупная государственная задолженность «оттягивает» средства из реального сектора и подталкивает вверх процентные ставки. Это, в свою очередь, сдерживает инвестиционную активность и, следовательно, препятствует решению социальных проблем. Чтобы вырваться из замкнутого круга, западноевропейским странам не остается ничего другого, как «затянуть пояса». В противном случае ЕС не только потеряет свои позиции в международном разделении труда, но и столкнется с бесконтрольным нарастанием социальной напряженности.