В первом издании Трактата" Сэй посвятил несколько страничек общественному воспроизводству в духе Смита, как он это понимал. Там он позволил себе кое-какие изящные формулировки. Вокруг них вскоре разгорелась полемика. В последующих изданиях Сэй, желая отстоять свою точку зрения, добавлял и развивал аргументацию. Гораздо позже ученые вычленили из рассуждений Сэя несколько фор­мулировок, которые и были названы Законом рынков Сэя или про­сто Законом Сэя. Такова отгадка этой загадки.

Другая загадка связана с судьбой этого закона, наука оказалась не в состоянии ни доказать его справедливость, ни аргументированно опровергнуть. Хотя уже Дж. Ст. Милль достаточно ясно ощущал, "где зарыта собака", ситуация неопределенности продолжалась аж до середины нашего столетия, когда, наконец, в проблему была вне­сена определенная ясность.

Отчего же нужно было столько лет возиться с этим странным "законом" — почему бы не уподобить его тому "неуловимому ковбою", которого никто не соби­рался ловить? В том и штука, что нашего "ковбоя" очень многим хотелось поймать — и тем, кто хо­тел с ним дружить, и тем, кто хотел его уничто­жить.

Дело в том, что конечным выводом из Закона Сэя было положение о невозможности общего кризиса перепроизводства в системе свободной конкуренции. Понятно, что, как и в случае с зако­ном народонаселения Мальтуса, Закон Сэя, поми­мо чисто научной проблемы, был объектом разно­го рода околонаучных и совсем вненаучных сло­весных баталий между защитниками системы сво­бодной конкуренции и ее противниками — вплоть до революционеров социалисти­ческого толка.

Если во всей этой истории есть действительная загадка, то кроется она в самом Законе Сэя. В ли­тературе он встречается в различных вариантах. Как уже говорилось, автор не дал какой-то исчер­пывающей его формулировки. В первозданном ви­де то, что позже было названо Законом Сэя, представляет собою че­тыре слова и сопровождающие их пояснения. Вот эти слова:

ПРОДУКТЫ ОБМЕНИВАЮТСЯ НА ПРОДУКТЫ.

К этому даются такие пояснения. Чтобы производители могли продать свои продукты, нужно, чтобы на эти продукты был предъя­влен денежный спрос. Но откуда у покупателей деньги? Это выруч­ка от продажи ими своих продуктов. Чтобы, что-то купить, нуж­но прежде что-нибудь продать. Товарообмен, конечно, совершается через посредство денег, но суть остается той же, как и при бартер­ной торговле: продукты обмениваются на продукты (другая форму­лировка: товары покупаются за товары).

Едва ли с этим стоит спорить. Положение настолько очевидно, что становится непонятным, из-за чего весь сыр-бор. Но это только исходное положение. Из него Сэй делает выводы, которые действительно можно счесть его научной заслугой. Если часть каких-либо товаров, способных удовлетворить человеческие потребно­сти, не находит покупателя, т.е. их произведено слишком мною, значит, каких-то других товаров произведено недоста­точно. Другими словами, если у совокупности покупателей каких-то товаров не хватает денег, чтобы купить все эти товары, значит, эти покупатели (в сумме) не произвели достаточно своих товаров, чтобы выручить за них требуемое количество денег. "Каждый про­дукт, — пишет Сэй, — находит тем более покупателей, чем более растет число всех остальных продуктов".

Кризис перепроизводства согласно этим рассуждениям наступает не потому, что на рынке общее количество товаров превышает общее количество денег, а потому, что каких-то товаров было предложено к продаже меньше, чем нужно. Неправильно распределен общест­венный труд по видам производства: что-то производится в избытке, что-то находится в дефиците. Чтобы были проданы все товары пер­вого вида, нужно увеличить производство товаров второго вида. "По­ка в обществе есть неудовлетворенные потребности, - пишет Сэй, - нельзя говорить, что продукты производятся в избытке". Но это как раз и означает, что общее перепроизводство невозможно. Всякое перепроизводство носит лишь частичный характер, поскольку на дру­гом полюсе всегда должен обнаруживаться дефицит. Увеличьте то­варное предложение на полюсе дефицита — и вы повысите денеж­ный спрос на полюсе избытка. Предложение рождает спрос.

Все сказанное представляет Закон Сэя в его полном виде. Вот с этим и не могла наша наука долгое время ничего поделать. Его при­нимали в качестве постулата такие крупные ученые, как Рикардо и Дж.Ст.Милль, не говоря уже о многих их сторонниках. Его отверга­ли без убедительных оснований такие не менее крупные фигуры, как Мальтус, Сисмонди и Кейнс, не говоря уже об оппонентах из стана социалистов разного толка.

Разгадка Закона Сэя

Первым, видимо, догадался Джон Стюарт Милль, ученик Рикар­до и своего отца, Джеймса Милля. К сожалению, в те времена соот­ветствующий терминологический и понятийный аппарат еще не был настолько разработан, чтобы можно было четко сформулировать суть дела. Это удалось только в 1952 г. двум американским ученым — Дж. Беккеру и У.Баумолу. И лишь тогда стало возможным оце­нить, насколько близко подошел к разгадке младший Милль. Так то­же бывает в нашей науке.

Оказалось, что Закон Сэя скрывал в себе два различных, хотя и очень похожих, закона. Один из них, более жесткий, стали называть тождеством Сэя, а другой, более мягкий, — равенством Сэя. Они отвечают различным постулатам о характере рынка и различным экономическим ситуациям. Первоначальную же формулировку у са­мого Ж.Б.Сэя допустимо толковать и так и сяк. Однако в его поле­мике с Рикардо можно найти признаки того, что он имел в виду скорее более мягкую версию.

Мальтус против Закона Сэя

В 1820 г. вышел первым изданием трактат Мальтуса "Принципы политической экономии". Его аргументация имеет более глубокий характер. В ос­нове ее — не недопотребление, а перенакопление.

"Нельзя сомневаться, — писал Мальтус, — что только соответст­венно стремление к потреблению может поддержать равновесие ме­жду спросом и предложением; и так же несомненно, что неумерен­ная страсть к накоплению богатств должна вести к тому, что проду­кты производятся в количестве, превышающем возможное потреб­ление их..."

Законы накопления капитала, по мнению Мальтуса, напоминают законы размножения населения. Там необходимо обилие пищи, здесь — обильный денежный спрос. Как при недостатке пищи не­лепо поощрять браки и размножение людей, так при недостатке спроса неуместно стимулировать накопление капитала. Ведь новые капиталы еще более увеличат предложение товаров. Для соблюдения пропорции между ростом спроса и ростом инвестиций Мальтус счи­тал необходимыми всевозможное увеличение класса мелких земель­ных собственников, развитие внешней и внутренней торговли, нали­чие обширного класса непроизводительных потребителей. Особое значение придавалось при этом богатой земельной аристократии. Покупательная способность зарплаты рабочих невысока, прибыль капиталистов в большей мере идет на накопление в ущерб их воз­можному потреблению. Из трех видов дохода (по Адаму Смиту) ос­тается рента — она и должна компенсировать падение спроса на то­варном рынке.

Вспомним, однако, что для опровержения Закона Сэя нужно бы­ло показать неизбежность хронического перепроизводства — такого, которое не может выправиться. Для этого доводы Мальтуса были не­достаточными. Переизбыток товаров должен вызвать снижение их цен до такого уровня, когда все их сможет поглотить данный спрос населения. При этом падение цен может оказаться столь сильным, что они подчас не будут возмещать издержек производства. Тогда некоторые капиталы погибнут и проблема перенакопления утратит свою остроту.

Литература.

1. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. Пер. с англ., 4-е изд. – М.: Дело ЛТД, 1994

2. История экономической мысли / под ред. Полянского. – М.: Изд-во Московского университета, 1970

3. Курс экономики: Учебник / под ред. Б. А. Райзберга. – ИНФРА-М, 1997

4. Ядгаров Я.С. История экономических учений. – М.: Экономика, 1996

15