Разная методика начисле­ния цены по разным кон­трактам, в разных средствах платежа лишь усугубляет эту невнятицу. Если товар нап­равляется на экспорт и кон­тракт прокредитован бан­ком, то цена на этот товар одна, и распадается она на себестоимость и прибыль, на капитальные и текущие из­держки одним образом. Если товар отгружен по бартеру внутри России, то цена его другая; другой будет и структу­ра цены. Добавим к этому, например, что если у предприятия есть долги (реальные или фик­тивные), то будет совсем третий случай. Если с бан­ком, где находится расчет­ный счет предприятия, ра­ботает АРКО, то — четвер­тый. Не работает — пятый.

Поскольку в жизни ре­ализация продукции идет одновременно на разных условиях, по контрактам разных типов, менеджер не может знать, сколько реально надо платить на­логов, какова реальная себестоимость, сколько он может пере­распределить между инвестициями, обо­ротными средствами и потреблением. Значит, не знаем, и не можем знать, каков у нашего бизнеса реальный потенциал воспроизводства. Значит, цена любого биз­неса, по существу, равна цене его ликви­дации, то есть близка к нулю.

Проблема № 5. Долларизация

Хорошие у нас деньги или нет? Помога­ют они производить или мешают? Како­вы наши транзакционные издержки? Смысл бесед с рядом производителей можно свести к крику души: «Дайте мне хоть ка­кую-нибудь деньгу — и я переверну мир!»

Долгое время монетарная политика, а вслед за ней и практический бизнес строи­лись так, что, несмотря на существование рубля, всеобщим эквивалентом в России был доллар. Дело даже не в том, что он стал основной валютой цены и платежа по внешним контрактам, в нем повсеместно исчисляли «внутреннюю» зарплату, инвес­тиции, процент.

Курс рубля к доллару начал восприни­маться исключительно как номинальный множитель при пересчете элементов биз­неса и цены товара в целях составления от­четов для налоговиков.

В Законе РФ о денежном обращении написано, что исключительным платеж­ным средством является рубль, но мерой стоимости до последнего времени был доллар. В реальности платежным сред­ством, кроме рубля, является еще много всего — векселей, бартеров, зачетов, но в конечном итоге все они приводились (через дис­конты, курсы и отрасле­вые паритеты покупатель­ной способности) к дол­ларовой оценке. То же ка­салось и тезаврационной функции денег. Рубли — это для расчетного счета; для резервов и накопле­ний — доллар. Таким об­разом, практически в лю­бом бизнесе одна его часть измеряется рубля­ми, другая — долларами. Поскольку курс рубля к доллару все эти годы оп­ределялся в значительной степени вне­экономическими факторами, а значит, с точки зрения бизнеса был произволь­ным, никакой производитель не мог иметь адекватного представления о ходе собственных дел.

Избыточная долларизация экономики и необъективный спрос на валюту — один из основных и, безусловно, негативных итогов первого этапа экономической реформы.

Потом, абсолютно закономерно, «с кот­ла сорвало крышку». Произошло это 17 ав­густа 1998 года. Бизнесу пришлось, и все больше людей это понимает, переходить на реальную номинацию затрат и потоков в рублях. Доллар стал слишком дорогим и непредсказуемым. Сегодня ситуация двой­ственная и до сих пор неопределенная. Не­которая часть людей исчисляет некоторую часть своих потоков по-старому — в долла­рах, а кто-то уже в рублях. Получается сов­сем неудобно.

На Центробанк сегодня смотрят как на судью и Бога. Можно уже полностью пе­реходить на рублевое исчисление или ра­но? Продолжать считать эффективность капитала в долларах, но уже без офици­ального «коридора», то есть закладывая в рублевую отдачу дополнительные риски конвертации, или уже можно не забивать себе этим голову?

Проблема № 6. Непродуктивная инвестиционная среда

Для роста компании, естественно, нуж­ны деньги, и, если большая часть прибы­ли уходит в налоги, остается только внеш­нее финансирование. Однако в России его получение крайне затруднено. И од­ной из важнейших причин этого производители считают незащищенность права собственности.

Собственность в России текуча вообще. При безумной налоговой системе, при несовершенном Законе о банкротстве и все безответственной практике его примене­ния никто не может поручиться, что и завтра останется владельцем того, чем владеет сегодня. Но собственность у нас текуча и в част­ности: оперативный контроль над актива­ми в России неизменно оказывается важнее, чем отношения соб­ственности. Акционеры не могут осуществить свои права. Фактически все решения при­нимаются администрацией предприятия; в большинстве случаев собрание акцио­неров — незначимый орган.

Ключевой в данной области Закон об акционерных обществах выдержан в рез­ко «променеджерском» духе, и этот крен никак не балансируется другими норма­тивными актами. Что стоило увеличить полномочия независимых ре­гистраторов? Что помешало обязать промышленные предприятия ре­гулярно отчитываться о величине своих чистых активов, подсчитываемой при­мерно так, как это делают в банках (то есть уменьшенной на некий аналог резер­вов для покрытия просроченных долгов и обесценения ценных бумаг)? Ведь тогда открылось бы 90% менед­жерского шулерства с подменой активов предприятий псевдоценными бумагами. Но ничего подобного не было сделано — и результат поразителен. Если года три на­зад мало кто умел досуха выдоить управ­ляемое предприятие, оставаясь в рамках действующего законодательства, то сегод­ня такой тип реструктуризации общеизвестен, как таб­лица умножения. В результате мате­ринская компания (и ее собственники) остается с круглой печатью и полным на­бором долгов, а все сколько-нибудь стоя­щие активы исчезают.

Одного этого было бы достаточно, чтобы гарантировать стране инвестиционный го­лод, но в том же направлении работает (или не работает) еще многое. Даже в тех случа­ях, когда собственник уверен, что его права незыблемы, использовать свою собствен­ность для обретения инвестиционных ре­сурсов ему очень непросто. Производители указывают на совершенную неадек­ватность банковской системы России, ме­шает уродливость банков и отсутствие нор­мальных банковских услуг. В США банк да­ет кредит в полмиллиона новой (существу­ющей два-три года) компании только под баланс. То есть выясняет, чем занимается компания, имеет ли она прибыль, кто ее клиенты. Все. У нас кредит можно полу­чить либо под залог недвижимости, либо под товар на складе, либо нужны связи, ли­бо очень давняя кредитная история.

К этому добавляются кон­статация отсутствия в РФ инфраструк­туры обслуживания цивилизованного рынка ценных бумаг, интегрированной в аналогичную мировую инфраструктуру, являющуюся основным мировым источ­ником кредита. То, что в нынешней Рос­сии называется фондовым рынком, было и остается своеобраз­ным казино, с отечес­твенной экономикой мало связанным. Случа­ев, когда предприятия добывали на этом рынке реальные инвестицион­ные ресурсы немного. Такое состояние рынка пре­пятствует использовать для привлечения инвес­тиций залоги из ценных бумаг российских пред­приятий, которые дол­жны проходить опреде­ленные этапы секьюритизации по мировым стандартам. В результате значительная часть крупных иностранных инвесторов отказывает­ся работать даже с самы­ми перспективными проектами в Рос­сии — по причине перехода всей мировой финансовой системы на иные принципы залогового кредитования с погашением долгов через механизмы ценных бумаг. В России из тысяч подобных инструмен­тов освоены только два: депозитарные расписки и облигационные схемы.

Но почти непреодолимые барьеры стоят не только между мировым кругооборотом инвестиций и российскими предприятия­ми — барьеров много и «внутри». Производители констатируют отсутствие достаточно авторитетных и активных кон­салтинговых агентств, способных стать посредниками между источниками инвес­тиционных ресурсов и недостаточно рас­крученными, но все же привлекательными проектами — особенно это касается мел­кого бизнеса.

Проблема № 7. Беззащитность интеллектуальной собственности

На первый взгляд то, что среди первых семи проблем российского производства ока­залась защита интеллектуальной соб­ственности, кажется странным. Однако значимость этой проблемы для страны, которая до сих пор считается кладезем интеллектуальных ресурсов и только в последние десять лет столкнулась с необходи­мостью напрямую зараба­тывать деньги на этом ре­сурсе, действительно ве­лика. Речь идет не толь­ко о хорошо известном аудио- и видеопиратстве или водочных подделках. От того, что государство недостаточно эффективно охраняет торговые марки, копирайты и патенты, наш бизнес несет убытки в самых разных отраслях.

Руководитель крупной кондитерской фабрики рассказал о целой волне «наглых подделок», за­хлестнувшей кондитер­ский рынок. Например, в розничной сети легко встретить знаменитый «Золотой ярлык» непонят­ного производителя по вдвое более низкой цене. Не лучшим об­разом обстоят дела и на других рынках. По словам директора одной фармацевтичес­кой компании, их марки, технологии про­изводства и даже составы лекарств подде­лываются. Причем доказательство своей правоты через суд ничего не дает. Заста­вить „пирата" прекратить свою деятель­ность невозможно, не существует эффективного меха­низма исполнения судебного решения».

Если на внутреннем рынке главная проблема — заставить «пиратов» выпол­нять закон, то российским компаниям, работающим на рынке международном, на защиту своей интеллектуальной соб­ственности попросту не хватает денег. Себестоимость изобретения у нас со­ставляет тысячи долларов, а его патентная поддержка за границей — десятки, а иног­да и сотни тысяч. Для небольшой иннова­ционной фирмы это просто неподъемные деньги, но без защиты идея или техноло­гия будут украдены.

Россия была и остается изобретающей страной — в сфере телекоммуникаций, информационных и биотехнологий ин­теллектуальные продукты наших компа­ний уже давно пользуются спросом со стороны транснациональных гигантов. Не исключено, что завтра наши брэнды вступят в конкурентную борьбу и на впол­не традиционных рынках. Но государство должно им помочь. Для защиты на внутреннем рынке достаточно просто добиться испол­нимости судебных решений по отноше­нию к «пиратам» и способствовать росту общей культуры потребления с помощью пропаганды. По поводу того, что нужно сделать для эффективной охраны на ми­ровом рынке, у производителей едино­го мнения пока нет. Одни говорят о льго­тах для крупных российских концернов, которые будут финансировать патентование разработок малых инновационных фирм за рубежом, другие — о комплек­сной протекционистской программе и прямой господдержке. Ясно одно: что-то делать нужно, и довольно быстро. По сло­вам юристов, мы несли и продолжаем нести большие потери из-за отсутствия внятной политики в этой области. Сейчас уже не подсчитаешь, сколько миллиардов долларов было упущено из-за того, что в начале 90-х, когда был снят гриф «секрет­но» со многих изобретений ВПК, в страну хлынул поток западных технологических брокеров, собиравших по нашим «ящи­кам» все, что плохо лежит. И процесс этот все еще продолжается.

Заключение

Производители называют и другие конкретные проблемы бизнеса, но нельзя требовать от непривычных к деловому разговору политиков слишком многого сразу. Им ближе рассуждения о евразий­ском пути, нравственном возрождении, догоняющей модернизации или невиди­мой руке рынка. За этими рассуждениями политики проглядели, как выросло новое поколение предпринимателей, с новыми целевыми установками, ориентированное на развитие своего дела. Дать возмож­ность этим людям раскрыть свой потен­циал — вот политическая задача сегод­няшнего дня. Решение именно этой зада­чи обеспечит и устойчивый экономичес­кий рост, и повышение благосостояния всех слоев населения. Только вот непохо­же, что политики из старой затертой ко­лоды способны это сделать.

Список литературы:

1. Гурова Т., Кириченко Н., Медовников Д., Привалов А. Важнейшие проблемы российскиого предприятия. Кто их решит? //Эксперт.–№42 [(206) 8 ноября 1999 г.].

2. Галиев А., Гурова Т., Краснова В., Рубченко М. Фискальное танго. //Эксперт.–№44 [(208) 22 ноября 1999 г.].

3. Белоусов А. Трудная эстафета. //Эксперт.–№47 [(211) 13 декабря 1999 г.].

4. Гавриленков Е. Промышленности нужны новые стимулы. //Эксперт.–№46 [(210) 6 декабря 1999 г.].

5. Костина Г. Шкурная эпопея. //Эксперт.–№42 [(206) 8 ноября 1999 г.].

6. Костин И. Возрожденный из долга. //Эксперт.–№43 [(207) 15 ноября 1999 г.].

7. Калманов В. «Белое» солнце. //Профиль.–№46 [(168) 6 декабря 1999 г.].

8. Водянов А. Мультипликатор социндустрии. //Эксперт.–№42 [(206) 8 ноября 1999 г.].

9. Титова Е. Чужие. //Профиль.–№44 [(166) 22 ноября 1999 г.].