165604 (Алхимия как культурный феномен арабского и европейского средневековья), страница 2

Как же определяли алхимию те, кто был к ней причастен? Роджер Бэкон (XIII в.) говорит о собственном деле так: «Алхимия есть наука о том, как приготовить некий состав, или эликсир, который, если его прибавить к металлам неблагородным, превратит их в совершенные металлы... Алхимия есть непреложная наука, работающая над телами с помощью теории и опыта и стремящаяся путем естественных соединений превращать низшие из них в более высокие и более драгоценные видоизменения».

Парацельс (к. XV-сер.XVI вв.) выделял следующие аспекты алхимии: «Высший аспект алхимии есть трансформация пороков в добродетели огнём любви к добру; очищение души страданием; возвышение Божественного начала в человеке над его животными элементами… Второй аспект алхимии – учение о природе невидимых элементов, составляющих астральные тела вещей… Низший аспект алхимии – это приготовление, очищение и соединение физических веществ».

Как же относились к алхимии современники, сами не являющиеся ее служителями? Достаточно глубоко разбирающийся в природоведении Абу Али ибн Сина-Авиценна (X-XI в.) говорил: «Алхимики утверждают, будто они могут осуществить подлинные превращения веществ. Однако они могут делать лишь превосходнейшие имитации, окрашивая красный металл в белый цвет – тогда он становится похожим на серебро, или окрашивая его в желтый цвет – и тогда он становится похожим на золото... При подобных переменах внешности металлов удается достичь такой степени сходства, что и опытные люди могут обмануться. Но возможность уничтожить особенные различия отдельных металлов или сообщение одному металлу особенных свойств другого всегда были для меня неясными. Я считаю это невозможным, ибо нет путей для превращения одного металла в другой».

Карл V французский (1380 г.) строжайше запрещает алхимические мероприятия. То же делает и Генрих IV английский в начале XV столетия. Между тем придворный алхимик обязателен при дворе коронованных особ или владетельных князей. Правда, судьба алхимиков при дворе редко складывалась удачно. Альберт Великий: «Следует быть очень осторожным особенно тогда, когда работаешь на глазах у твоих хозяев. Две беды стерегут тебя. Если тебе поручено златоискательское дело, они не перестанут терзать тебя расспросами: «Ну, мастер! Как идут твои дела? Когда, наконец, мы получим приличный результат?» И, не дождавшись окончания работы, они станут всячески глумиться над тобой. В результате тебя постигнет великое разочарование, и настигнут великие беды. Если же, напротив, ты будешь иметь успех, они постараются задержать тебя в плену, где ты будешь работать им на пользу, не имея возможности уйти».

Достигался ли химический абсолют средствами магии? Да, именно магическими средствами – заклинательно, ритуально. Да и рецепт порой смешивает материальное с нематериальным: «…возьми, сын мой, две унции ртути и три унции злости» [2].

Никто не может успешно провести эксперимент, если сам не является магом, такое под силу только магу. Само тело человека было алхимической лабораторией, и никто не мог быть признан адептом, пока он не мог выполнить высочайшего эксперимента превращения «основных металлов невежества в чистое золото мудрости и понимания».

Доктор Франц Хартман в комментариях к сочинениям алхимика и врачевателя Парацельса (XVI в.) писал: «Человек, который хочет стать алхимиком, должен иметь в себе «магнезию», которая притягивает и «сгущает» невидимые астральные элементы» [9].

Алхимия принципиально спиритуалистична. «Алхимики, согласно обычаю примитивных народов, присоединили к своему искусству магические формулы, которые должны были действовать на волю богов (или демонов), высших существ, вмешивающихся постоянно в ход вещей… Мистические умы имеют тенденцию рассматривать науку, в особенности науку о природе, как нечто святотатственное, потому что она приводит человека к соперничеству с богами. Понятие науки действительно уничтожает понятие древнего бога, действующего на мир с помощью чудес и воли» [9].

В целом же, алхимический акт – акт творения, взрывающий традицию, хотя внешне этой традиции подобный.

4. Алхимия как часть средневековой культуры

Марселен Бертло был первым, кто широко взглянул на алхимию. Алхимия как переходная ступень между древним состоянием умов, порабощенных магией, и современной мыслью – абсолютно материалистической. Понимая алхимию все же как химию, Бертло считает, что химия не является исконной наукой, как геометрия или астрономия. Она (химия) образовалась из остатков предшествующей научной формации, полухимерической и полуматериалистической, основанной на медленно собранном сокровище практических открытий металлургии, медицины, промышленности и домашнего хозяйства. Речь идет об алхимии, претендовавшей одновременно обогатить своих адептов, научив их изготовлять золото и серебро, охранять их от болезней с помощью панацеи, наконец, доставить им совершенное счастье, соединив с душой мира и вселенским духом.

Следует обратить особое внимание на факт срединности алхимии: полухимера-полунаука. Двунаправленность этой половинчатости подчеркнута самим образом первых адептов. Алхимик в эпоху Эллинистического Египта – жрец, химик и врач одновременно. Всякого рода химические приемы, равно как и медицинские, исполнялись в сопровождении религиозных формул, молитв, заклятий, считавшихся существенными для успеха, как химических операций, так и лечения больных. Только жрецам предоставлялось совершать оба разряда церемоний – и практические, и магические. [9]

Необходимо еще раз напомнить, что алхимия – не соединение технической практики и магических действ, а неразложимый сплав, мировоззренческая слитность.

Если человек, ничего не знающий об алхимии, будет читать алхимический трактат, он, вероятно, неминуемо натолкнётся на туманные описания весьма странных опытов, которые вполне можно принять за ритуалы чёрной магии. Не говоря уже о кощунственном на первый взгляд изображении змеи, распятой на кресте. Мало кому придёт в голову, что змея олицетворяет «низкую материю на кресте духа», то есть утверждает отказ от материального мира в пользу мира духовного. Каждый алхимический символ многогранен, и обычно алхимический трактат складывается как бы из «осколков» этих граней.

Там, где алхимия осознает себя искусством, символическое мировидение выступает на первый план. Учение, касающееся невыразимого, считали алхимики, может быть преподано лишь с помощью соответствующих символов. Для алхимика истина лишь тогда истина, когда она отыскивается и подается в соответствующей его мышлению форме. Алхимический рецепт – и действие, и священнодействие сразу. Так, дракон, проглатывающий свой хвост, – один из главных алхимических символов. Это и библейский змей искуситель, подбивший первого человека вкусить от древа познания, и змей Уроборос раннехристианских учений, воплотивший в себе идею слияния «бесконечной мировой мысли» и «бесконечной мировой материи». Символическая аналогия как бы удваивает мир. Причем мир символов для средневекового человека куда реальней по сравнению с миром вещей. «Алхимик в мире символов живет, действует, размышляет» [11].

Символ для алхимика истиннее вещи, которую он означает, потому что он менее всего связан с практическим, обыденным действием, зато сближается со священнодействием и потому исполнен высшего смысла.

В основе алхимии лежит нечто, независимое от той культуры, с которой она соприкоснулась, а, соприкоснувшись, осталась в ней жить. Не исключено, что алхимия стала своеобразной модой средневековья и, изменяясь в лоне средневековья, возможно, оказала влияние на средневековое мышление. «Алхимия – «декаданс» канонического средневековья. Именно поэтому на всем алхимическом текстовом пространстве могут быть выявлены основные трудности средневекового мышления, скрытые в официальной культуре. Алхимия запечатлевает и детство, и дряхлость культуры средних веков, выступает постоянным критиком…» [1].

Заключение

Алхимия – неотъемлемая часть средневековой культуры, но часть особенная. Она образовалась из накопленного веками практического опыта металлургии, техники, медицины переплетенного с магией, культовой обрядностью. В ней, как в зеркале, отражается движение средневековой мысли. Рядом со средневековым восприятием мира, в основе которого лежало магическое, зарождалась и развивалась новая система мировосприятия, нацеленная на научное знание, вполне проявившаяся в философии века Просвещения. В средневековом обществе, часто в одном и том же человеке, две эти системы не только сосуществовали, но и вмещались одна в другую: в старую систему все больше проникала новая и постепенно подтачивала ее, создавая внутреннее напряжение, нарушая связность и последовательность представлений. Помимо прикладной стороны, значение алхимии и в том, что она подвигала средние века к Новому времени.

Западноевропейская алхимия дала миру несколько крупных открытий и изобретений. Именно в это время получены серная, азотная и соляная кислоты, царская водка (в результате поисков универсального растворителя), едкие щелочи, соединения ртути и серы, открыты сурьма, фосфор и их различные соединения, описано взаимодействие кислоты и щелочи (реакция нейтрализации). Алхимикам принадлежат и великие изобретения: порох, производство фарфора и каолина. Эти опытные данные и составили экспериментальную основу научной химии.

Литература

1. Рабинович В.Л. Образ мира в зеркале алхимии: от стихий и атомов древних до элементов Бойля. – М.: Энергоиздат, 1981, 152 с.

2. Рабинович В.Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. –М.: Наука, 1979, 391 с.

3. Джуа М. История химии. – М.: Мир, 1975. с. 31-61

4. Возникновение и развитие химии с древнейших времен до XVII века. – М.: Наука, 1979, 425 с.

5. Оствальд Д. Эволюция основных проблем химии. – М.:1909, с.5

6. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – М.: 1960, т.23, с. 142-143

7. Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. – М.: 1956, с. 616–620

8. Юнг К. Алхимия снов; Четыре архетипа: Мать. Дух. Трикстер. Перерождение/Пер. с англ. и послесл. Семиры. – СПб., Thimothy, 1997, 351 с.

9. Холл М.П. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии. – Новосибирск: В.О., «Наука», 1993, 714 с.

10. Менделеев Д.И. Соч. – М.–Л.: Изд-во АН СССР, 1949, т. 15 с. 357–358

11. Крицман В.А. Книга для чтения по неорганической химии. – М.: Просвещение, 1974, с. 21-30

12. Фигуровский Н.А. Очерк общей истории химии от древнейших времен до начала XIX века. – М.: Наука, 1969, ч.1, с.59

13. Аверинцев С.С. Золото в системе ранневизантийской культуры. – В кн.: Византия. Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа: искусство и культура. – М., 1973, с.50