159865 (Идеи философии Сократа)

Введение

В истории философии, пожалуй, нет фигуры более известной, чем Сократ. Еще в древности он стал в сознании людей воплощением мудрости, идеалом мудреца, поставившего истину выше жизни. Представление о нем как о синониме мудрости, мужества мысли и героической личности сохранилось и в последующие времена. Образ Сократа-мыслителя был положен в основу многих произведений литературы и искусства, начиная с диалогов Платона и кончая памфлетом греческого писателя Костаса Верналиса «Подлинная апология Сократа», произведениями русского ваятеля Антокольского, советского скульптора Коненкова, пьесой драматурга Э. Радзинского «Беседы с Сократом».

О Сократе, его личности и учении накопилась огромная, почти необозримая литература. Тем не менее, в истории философии, возможно, нет фигуры более загадочной, чем Сократ. Дело в том, что Сократ не оставил письменного наследства. О его жизни и учении мы знаем главным образом из сочинений его учеников и друзей (философа Платона, историка Ксенофонта) или его идейных противников (комедиографа Аристофана), а также из книг более поздних авторов (например, Аристотеля), каждый из которых по-своему понимал Сократа.

Отношение к Сократу было различным в различные времена, нередко диаметрально противоположным. Одни из его современников увидели в нем опасного безбожника и приговорили его смертной казни, другие сочли обвинение в безбожии лишенным основания и представили Сократа глубоко религиозным человеком. В последующие времена и вплоть до наших дней Сократа также оценивали и оценивают по-разному. Для одних он был (и остался) великим философом, для других – скучным моралистом, для третьих – политическим реакционером, который «за свою деятельность, направленную против афинской рабовладельческой демократии… был приговорен к смертной казни», для четвертых – передовым деятелем, который «и для теперешнего и для будущих поколений будет всегда источником жизни, нравственной силы и свободы»

Личность Сократа

Представим себе Афины конца V в. до н. э. Это прежде всего рыночная площадь (агора). В центре – большое здание для хлебной торговли. Вокруг агоры расположились общественные здания, на прилегающих узких и кривых улицах – мастерские, парикмахерские, лавки парфюмеров, ламповщиков, книготорговцев. С любого места виден Парфенон на Акрополе, возвышающемся над городом.

В Афинах того времени часто можно было видеть человека, который почти целыми днями бродил по городу и вступал в беседу со всяким, кто попадался ему навстречу. Его можно было встретить на рыночной площади, в мастерской оружейника, плотника, сапожника, в гимнасиях и палестрах (места, где проводились занятия гимнастикой) – словом, почти всюду, где только он мог общаться с людьми и вести беседу. В то же время этот человек избегал выступлений в народном собрании, на суде, в других государственных учреждениях. Это был афинянин Сократ.

Сократ родился в 469 г. до н. э. и происходил из дема (территориального округа) Алопека, входящего в состав Афин и расположенного от Афин на расстоянии получасовой ходьбы. Он был сыном Сафрониска, бедного афинского ремеслинника-ваятеля, и Фенареты, повивальной бабки, которая была уже раз замужем и имела от первого брака сына Патрокла.

Сократ обращал на себя внимание решительно всем: внешностью и образом жизни, деятельностью и учением. В отличие от платных учителей мудрости (софистов), щеголявших в пышных одеждах, он всегда был одет скромно и нередко ходил босиком. По представлениям греков, столь высоко ценившим телесную красоту и уверенных в своей красоте, Сократ был безобразен: невысокого роста, приземистый, с отвисшим животом, короткой шеей, большой лысой головой с огромным выпуклым лбом. Смягчить впечатление от его некрасивой внешности не могла даже полная достоинства походка.

Эллинский тип красоты отличался правильными чертами лица, тонкими губами, прямым носом, сверкающими глазами, проникновенным взором. У Сократа же был приплюснутый и вздернутый нос, широкие и раздутые ноздри, толстые губы, одутловатое лицо. Глаза у Сократа были навыкате, да и по всегдашней своей манере смотрел он чуть исподлобья. Словом, внешний вид Сократа противоречил всем представлениям греков о красоте, был как бы насмешкой над этими представлениями, карикатурой на них. Однако этот человек со столь непривлекательным внешним обликом обладал огромным личным обаянием.

Образование

Можно с уверенностью сказать, что Сократ получил такое же первоначальное образование, которое имели молодые афиняне его времени: он должен был получить «мусическое и гимнастическое воспитание». Под «мусическим» воспитанием подразумевалось не только общее музыкальное образование (умение играть на флейте и кифаре, пение и пляска), но и литературно-словесное – изучение языка (письмо и чтение), заучивание наизусть и комментирование текстов эпических, лирических и трагических поэтов (Гомера, Гесиода, Пиндара и др.).

В программу начального образования входило также обучение счету (арифметика и начало геометрии). Особое место в греческой школе, которую начинали посещать дети с семи лет, занимала гимнастика, в которую входил бег, метание диска и дротика, борьба. Гимнастика была предметом серьезных занятий с 12 – 13-летнего возраста и диктовалась государственной необходимостью: гражданин полиса обязан был в любой момент выступить в поход и с оружием в руках защищать отечество.

Сократ был сведущ в науках своего времени (в частности, в математике, астрономии и метеорологии).

Об имущественном положении Сократа и его семейной жизни

Сократ, говоря о своем материальном состоянии, которое не нуждается в «увеличении», оценивает свой дом и все свое движимое и недвижимое имущество в 5 мин (около 150 руб. золотом), а имущество богатого Критобула, с которым он ведет беседу, - в 500 мин. Из приведенного следует, что Сократ был скорее беден, чем богат. Он получил небольшое наследство и, по словам Ксенофонта, вел неприхотливый образ жизни и не жаловался на свою судьбу. О своей бедности как общеизвестном факте он говорил и на суде, заявив, что, занявшись философской деятельностью, он забросил все свои хозяйственные дела и терпел домашние неурядицы.

Неурядицы, о которых он говорил, были отчасти связаны с его женой – небезызвестной Ксантиппой, которая еще в древности приобрела громкую репутацию сварливой и несносной женщины. Ее имя и поныне является нарицательным. Но будем справедливы в отношении этой женщины. Нельзя сказать, что у Ксантиппы как обыкновенной, вообще говоря, жены не было никаких оснований для недовольства мужем, который целые дни проводил на афинских улицах и площадях, беседуя со своими друзьями и знакомыми. Если она была женой, далекой от философских увлечений и проповеднической деятельности мужа, то и он был мужем, свалившим на жену все заботы о домашнем хозяйстве и воспитании детей (у них было трое сыновей – Лампрокл, Сафрониск, названный по деду, и Менексен). Ксантиппа не была человеком, отличавшимся большим тактом, и в отличие от мужа не всегда управляла своим настроением и поэтому часто устраивала такие сцены, что он должен был бежать из дому, утешаясь лишь тем, что, перенося эти испытания, он приучается тем переносить другие, еще большие. Раз она даже облила его ушатом помоев, но философ только утерся, добродушно приговаривая, что такой катастрофы как раз и следовало ожидать, так как после грома всегда бывает дождь. Она не была ангелом и при людях: она не раз выгоняла из дому его учеников и друзей, осыпая их бранью.

Несомненно, что у многих античных авторов было большое желание противопоставить невозмутимость философа, которому волей судьбы досталась сварливая жена, и ворчливость женщины, на долю которой выпал беспечный муж.

Общественно-политическая деятельность Сократа

Сократ принимал участие в трех военных операциях в качестве гоплита, тяжело вооруженного пехотинца, и проявил себя мужественным и выносливым воином, не теряющим присутствия духа при отступлении войска и верным по отношению к боевым соратникам.

Сократ участвовал в осаде Потидеи, которая объявила о своем выходе из Афинского союза. Платон устами Алкивиада так изображает поведение Сократа во время осады Потидеи. «Начну с того,- говорил Алкивиад,- что выносливостью он превосходил не только меня, но и вообще всех. Когда мы оказывались отрезаны и поневоле, как это бывает в походах, голодали, никто не мог сравниться с ним выдержкой. Зато когда всего было вдоволь, он один бывал способен всем насладиться; до выпивки он не был охотник, но, уж когда его принуждали пить, оставлял всех позади, и, что самое удивительное, никто никогда не видел Сократа пьяным… Точно так же и зимний холод – а зимы там жестокие – он переносил удивительно стойко, и однажды, когда стояла страшная стужа и другие либо вообще не выходили наружу, либо выходили, напялив на себя невесть сколько одежды и обуви, обмотав ноги войлоком и овчинами, он выходил в такую погоду в обычном своем плаще и босиком шагал по льду легче, чем другие обувшись».

Сократ проявил не только военную доблесть на полях сражений, но и гражданское мужество в сложных перипетиях общественно-политической жизни своей родины. Правда в вопросе об участии в политике государства, в деятельности его учреждений Сократ избрал весьма своеобразную позицию. Он сознательно избегал участия в государственной жизни, мотивируя это принципиальным расхождением его внутреннего убеждения относительно справедливости и законности с наблюдаемым множеством «несправедливостей и беззаконий, которые совершаются в государстве». В то же время он не считал себя вправе уклонятся от выполнения гражданских обязанностей (посещение народного собрания, участие в суде присяжных и т. п.), налагаемых на него законами государства.

Вопреки нежеланию Сократа выступать на общественно-политическом поприще и занимать сколько-нибудь ответственную государственную должность, на склоне лет ему пришлось играть роль активного политического деятеля и на деле доказать, в какой степени он способен защищать законность и справедливость перед лицом своих сограждан наперекор воле большинства из них. Это произошло в конце Пелопоннесской войны.

Философия в понимании Сократа

Я знаю, что ничего не знаю…О том, что такое добродетель, я ничего не знаю… И все-таки я хочу вместе с тобой поразмыслить и понять, что она такое.

Сократ

Говорят, что Херефонт, который смолоду был другом и последователем Сократа, прибыв однажды в Дельфы, святилище бога Аполлона, осмелился обратится к пифии, устами которой якобы вещал бог, с таким вопросом: «… есть ли кто на свете мудрее Сократа?» Ответ пророчицы гласил: «Никого нет мудрее»

Если следовать платоновскому изображению, Сократ был немало озадачен столь высокой оценкой, какой была удостоена его персона дельфийской прорицательницей: с одной стороны, он не считал себя мудрым, а с другой – не мог допустить, чтобы бог лгал, ибо это «не пристало ему». Далее Платон живо рассказывает, как Сократ после долгих раздумий и колебаний решил наконец проверить истинность прорицания. Согласно этому описанию, Сократ прибегнул, хотя и неохотно, к своеобразному эксперименту, состоящему в сравнительном анализе себя и других, точнее, в «испытании» себя и тех других, которые слывут мудрыми и сведущими в чем-либо. Так, он пошел к одному из государственных мужей, считавшемуся весьма мудрым человеком, и вступил с ним в беседу на тему о том, что есть справедливость, закон, власть и т. п. Результат беседы оказался довольно неожиданным: Сократ убедился в том, что «этот человек только кажется мудрым и многим другим людям, и особенно самому себе, но на самом деле не мудр». «Уходя от туда, - продолжает Сократ, я рассуждал сам с собою, что этого-то человека я мудрее, потому что мы с ним, пожалуй, оба ничего хорошего и дельного не знаем, но он, не зная, воображает, будто что-то знает, а я если уж не знаю, то и не воображаю».

Для Сократа знания и человеческие поступки, теория и практика составляют единство: знание (слово) определяет ценность «дела», а «дело» - ценность знания. Отсюда и его уверенность в том, что истинные знания и подлинная мудрость (философия), доступные человеку, неотделимы от справедливых дел и других проявлений добродетели. С точки зрения Сократа, не может быть назван философом тот, кто обладает знаниями и мудростью, но, если судить по его образу жизни, лишен добродетели. В диалоге Платона «Менексен» он утверждает: «И всякое знание, отделенное от справедливости и другой добродетели, представляется плутовством, а не мудростью».

Таким образом, одним из отличительных признаков истинной философии и подлинного философа является, по Сократу, признание единства знания и добродетели. И не только признание, но также стремление к реализации этого единства в жизни. Сообразно с этим философия, в понимании Сократа, не сводится к чисто теоретической деятельности, но включает в себя также практическую деятельность – правильный образ действия, благие поступки, словом хорошей деятельностью.

Диалог

Во времена Сократа появилось два типа философов: философы и те, кто обучали философии и риторике. К первым относился Сократ, ко вторым – софисты. Тот факт, что он не оставил письменного изложения своего учения, так же примечателен, как и форма его философствования – диалог, предполагающий непосредственно контакт собеседников, совместный поиск истины. Философская деятельность Сократа носила форму диалогов – бесед и споров. Он считал жизнь вне диалогов, обсуждений и исследований бессмысленной

В диалоге, избранном в качестве образа жизни и способа философствования, и заключается причина литературного безмолвия Сократа, его сознательного отказа от письменных сочинений. Такой вывод подтверждает и то место платоновского «Федра», где Сократ говорит, что письменное сочинение не только не может передать настоящего диалога и заменить его, но даже становится преградой, мешающей общению людей: ведь книгу не спросишь, как спрашиваешь живого человека, а если и спросишь, то она отвечает «одно и то же». В названом диалоге Сократ считает, что письменные сочинения, создавая иллюзию власти над памятью, вселяют «забывчивость», так как в этом случае «будет лишена упражнения память». Поэтому тексты – средство не для памяти, а для припоминания»; они представляют людям возможность «многое знать понаслышке» и немало повторять из того, что было сказано в чужих сочинениях. Письменная форма, лишая потребности в самостоятельном поиске, позволяет обучающимся казаться «многознающими», оставляя большинство их невеждами.