159490 (Объяснение и понимание в познании мира политического)

Объяснение и понимание в познании мира политического

Важной составной частью политической философии является методология, представляющая собой определенный способ видения и организации исследования. Методология – система принципов и способов организации и построения теоретической и практической деятельности. Она включает систему аналитических методов и приемов, проверки и оценки, концептуального и идейного арсенала, в совокупности составляющих общий подход к решению стоящих перед данной наукой проблем. С методологией тесно связаны методы, которые включают процедуры и процессы, технические приемы и средства исследования, анализа проверки и оценки данных. Метод – способ построения и обоснования системы знания, совокупность приемов и операций практического и теоретического освоения действительности.

Известный немецкий философ К. Ясперс не случайно настаивал на том, что всякая подлинная наука представляет собой знание, включающее знание о методах и границах этой науки. Методология включает правила и критерии интерпретации фактов, равно как и исследовательские планы, приемы сбора данных и т.п. Она тесно связана с теорией, которая, в свою очередь, является частью господствующей в данный период общественно-политической парадигмы.

До недавнего времени методология науки разрабатывалась почти исключительно как методология естественнонаучного познания. В своих исследованиях структуры и методов методологи еще и сейчас, как правило, ориентируются на математику, астрономию, физику, химию, короче, на математизированные естественнонаучные теории. Методами наук об обществе с XIX века отчасти занималась герменевтика (герменевтика – искусство и философская теория истолкования текстов), однако длительное время методология естествознания и герменевтика развивались параллельно, почти не оказывая никакого влияния друг на друга.

С точки зрения развития методологии изучения мира политического основополагающее значение имело то, что она сформировалась и утверждалась в русле рационалистической традиции. В целом над умами основоположников социальных и гуманитарных наук довлели модели универсальной рациональности и ньютоновского механистически-сциентистского видения мира, с четко очерченными законами и закономерностями, причинно-следственными детерминациями. Детерминизм – философское учение об объективной закономерной взаимосвязи и взаимообусловленности явлений материального и духовного мира. Классическая матрица европейской культуры покоилась на таких принципах, как гуманизм, историзм, оптимизм, рационализм и объективность познания. Существовало убеждение, что в социальных и политических реальностях будут обнаружены законы и закономерности, которые по своей точности и определенности не будут уступать, например, законам физики. Показательно, что многие аспекты социальной и политической действительности стали описываться и анализироваться с помощью таких заимствованных из естественных наук понятий, как «прогресс», «эволюция», «организм», «порядок». Уже к концу XVIII – началу XIX века утвердилось убеждение в необходимости систематического эмпирического изучения политических феноменов исследования политики и помощью точных методов, способных установить непреложные естественно-исторические закономерности развития человеческого общества.

В русле этой традиции, собственно, и сформировалось позитивистское направление, основанное на убеждении в единообразии, повторяемости и исчисляемости элементов и компонентов, лежащих в основе политических феноменов. Позитивизм – философское направление, основанное на принципе, что все подлинное «позитивное» знание может быть получено лишь как результат отдельных специальных наук и их синтетического соединения и что философия как особая наука, претендующая на самостоятельное исследование реальности, не имеет права на существование. Вехой в утверждении позитивистской методологии стала так называемая бихевиористская революция, развернувшаяся в социальных науках после второй мировой войны. Бихевиоризм – направление в психологии и социальных науках, в основе которого лежит понимание поведения человека и животных как совокупности двигательных и сводимых к ним вербальных и эмоциональных ответов на воздействия внешней среды. В рамках бихевиоризма сформировались системный и сравнительный методы, сыгравшие немаловажную роль в разработке основополагающих проблем мира политического.

Позитивизм и сциентизм в социальных и гуманитарных науках означали ориентацию на количественные и статистические методы исследования, на построение отвлеченных моделей, на использование методов естественных наук, особенно математики, на освобождение от ценностей, на объективность. Сциентизм – мировоззренческая позиция, в основе которой лежит представление о научном знании как о наивысшей культурной ценности и достаточном условии ориентации человека в мире. Одной из главных характеристик позитивизма, в том числе и бихевиоризма, является постулат о разграничении между фактами и ценностями, о недопустимости ценностного подхода в политологическом исследовании.

Вместе с тем уже достаточно давно стало ясно, что постулаты классического сциентистского мышления не выдержали испытания временем. Мир, в котором истина одна, а заблуждений много, прекратил свое существование в современный период развития гносеологии. Рассмотрение политических процессов в контексте строгого детерминизма оказалось неплодотворным. Общественно-политические явления характеризуются динамизмом, постоянной изменчивостью, подверженностью множеству случайностей, непредсказумых внешних влияний, что крайне затрудняет их анализ в рамках строгого детерминизма. Случайность, событийность, вероятность и необратимость составляют сущностные характеристики общественно-исторического процесса. Кроме того, как отмечает российский философ А.Л. Никифоров, в сфере наук об обществе, политике, душе, о человеке существуют такие положения, которые «способны вызвать восторг и скрежет зубов, горячую преданность и бешеную злобу.» Понятие истины в общественных науках включает в себя некий оценочный компонент, которого лишено понятие истины в естествознании. Соглашаясь с тем, что некоторое естественнонаучное положение истинно, мы тем самым признаем существование в действительности определенного положения дел, но никак его не оцениваем. Однако когда мы признаем истинным некоторое утверждение относительно общества или человека, то часто мы неявно присоединяем к этому свою оценку: данное утверждение справедливо, желательно, несет в себе добро и благо. И не желая признавать истинность некоторой идеи или теории, мы думаем не столько о несоответствии их реальному положению дел, сколько о несоответствии их нашим представлениям о добре и справедливости. Понятно, что в общественных науках понятие истины сложнее и богаче, нежели в естествознании: в его содержание включается не только идея соответствия объекту, но и еще идея соответствия субъекту – его высшим ценностным представлениям.

Справедливости ради следует отметить, что и методология самого естествознания в последнее время претерпела существенные изменения. Обсуждение некоторых внутренних проблем самой методологии естествознания – таких, как проблема сравнения конкурирующих теорий, вопрос о возможности коммуникаций между сторонниками старой и новой теории, проблема значения научных терминов, проблема научной рациональности и т.д. – приводит к необходимости рассматривать естествознание в более широком контексте человеческой культуры и обращаться к понятиям, которыми традиционно занимались методология общественных наук, в частности, герменевтика.

Современная наука решительно рассталась с претензиями на выявление абсолютной истины. Вопреки классической эпистемологии, истина в настоящее время может быть истолкована не как воспроизводство (слепок) объекта в знании, а как характеристика способа деятельности с ним. Поскольку таких способов может быть много, возможен плюрализм истины и, следовательно, исключается монополия на истину. Это позволяет сказать также о том, что наука меняет свое отношение к практике. Исчезает традиционная, идущая от греков противоположность между эпистемой (производством знаний) и доксой (его применением). Многие типы социального знания могут быть произведены одновременно с решением задачи его применения. Особенно это относится к экспертному знанию, не существующему до экспертизы и находящемуся на пересечении, с одной стороны, научного знания, с другой – разных видов специализированной деятельности и повседневного опыта.

Таким образом, можно выделить некоторые методологические особенности современного социального познания:

1. Невозможность принимать теоретические конструкты за реальность и жить в соответствии с ними.

2. Плюрализм концепций как способ обеспечения разных типов или аспектов деятельности.

3. Изучение социальных явлений и процессов не только в рамках «объяснения», но и в рамках их «описания», «понимания» учитывающем глубинные мотивы человеческой деятельности, ценностный аспект, общую смысловую направленность.

Авторы работ по философии политики отмечают, что политический анализ – это в некотором роде искусство, требующее реконструкции не только рациональных, поддающихся квантификации (квантификация – измерение качественных признаков), калькуляции мотивов, интересов людей, но и иррациональных, подсознательных, неосознанных побуждений, которые не поддаются математизации и требуют интуиции, психологического проникновения.

Пестрый мир социальной и политической действительности, ее многообразие и многовариантность оставляют место для различных ее интерпретаций. К тому же познание социальной действительности связано с изменением самой этой действительности. Сам акт познания может поставить под сомнение существующий порядок и, более того, подорвать его. Причем это является следствием не практического применения результатов познания, а самого процесса познания. Если в естественных науках ударение делается на объяснении, то в общественных науках – на понимании. Объяснить – значит выявить внутренние и внешние связи между составными частями лабораторного эксперимента, призванного повторить или создать природный эффект.

В социальной и духовной сферах речь идет не только об объяснении вещей, но и об адекватном их понимании в смысле постижения. Объяснить социальный феномен – значит прежде всего «описать его». Например, «объяснение – понимание» экономического кризиса заключается в установлении предшествовавших ему спекуляций, первых банкротств, повышения банковских учетных ставок и т.д. Описание составляет существенную часть социальных и гуманитарных дисциплин и основу классифицирующего знания. Поскольку социальное представляет собой процесс реализации потребностей и устремлений людей, то понять его – значит определить совокупность намерений и представлений, лежащих в основе социальных феноменов. Если объяснение предполагает поиски причинно-следственных связей, то понимание – выявление глубинных мотивов человеческой деятельности. Поэтому очевидно, что исследователь-гуманитарий вносит свой жизненный опыт в трактовку изучаемых им явлений.

На коллизии между объяснением и пониманием одним из первых обратил внимание В. Дильтей, отметивший разрыв между ожиданиями «лапласовского» мышления, ориентированного на специфику неживой природы, и таким предметом научного познания, каким является жизнь в целом и жизнь человека в частности. В. Дильтей говорил, что исследование человеческих деяний, познание истины в сфере человеческой культуры требует внутреннего постижения, достигаемого с помощью иных средств, нежели наука, которая изучает неодушевленные предметы. Следует отметить, что герменевтика, начиная с Ф. Шлейермахера, придает понятию понимания психологический оттенок, что вызывает у методологов, привыкших опираться на объективные методы анализа некоторое опасение. К настоящему времени накопилось уже немалое количество работ, в которых предприняты попытки философского и логико-методологического рассмотрения понятия понимания. Сюда относятся, прежде всего, работы Х.Г. Гадамера, Э. Бетти, П. Уинча и других философов. Последователи Ф. Шлейермахера и Дильтея, продолжая традицию, склонны говорить о понимании как о «вчувствовании» в духовный мир другого человека, как об «эмпатическом со-переживании» его мыслей и чувств.

Суммируя сказанное, отметим, что изучение феноменов культуры опирается на понимание человеческой деятельности, поэтому в методологии общественных наук понятие понимания является одним из центральных.

Объяснение же относится к детерминистскому типу описания, когда, желая объяснить данное состояние (поведение) объекта, отыскивают в предшествующем времени объективные причины. Но, как отмечал П. Рикер, «человек есть существо, которое одновременно принадлежит и порядку причинности и порядку мотивации, порядку объяснения и порядку понимания». В одной и той же ситуации разные люди ведут себя по-разному: сказываются различия целей, мотиваций, волевых и нравственных качеств. Иными словами, люди в значительной мере сами выбирают способ самодетерминации. Разумеется, человек никогда не бывает всецело свободным от обстоятельств, но он и никогда не бывает всецело предопределенным ими. По опредлению П. Рикера, то человеческое существование находится внутри континуума, на одном полюсе которого расположена «каузальность без мотивации», а на другом – «мотивация без каузальности».

Как отмечает А.С. Панарин, основание дифференциации между объяснением и пониманием связано с особым порядком свободы. Понять политического субъекта – значит, по возможности, отделить в его поведении то, в чем он действительно несвободен (детерминирован), от того, в чем он открыт выбору, убеждению, целеполаганию.

В «Критике чистого разума» И. Кант показал, что средства научного познания не в состоянии дать необходимую и обязательную для всех картину мира. Указав науке ее пределы, он провозгласил самостоятельность нравственных и эстетических доводов. И. Кант полагал, что нормы науки составляют лишь одни аспект в уяснении высших ценностей. Наряду с ними, независимо от них действуют также нормы нравственного сознания и эстетического чувства. Обосновывая мысль о том, что познание социально-исторического мира не может подняться до уровня науки путем применения индуктивных методов естественных наук, Х.Г. Гадамер подчеркивал: «Единичное не служит простым подтверждением закономерности, которая в практических обстоятельствах позволяет делать предсказания. Напротив, идеалом здесь должно быть понимание самого явления в его однократной исторической конкретности».