158938 (Феномен маргинальности в современном российском обществе), страница 3

В социологическом плане происходила множественная дезинтеграция страны. Российский социум 1990-х годов был хаотичным, различные элементы в нём автономизировались и стихийно перемещались. Потеряв устойчивость и попав в такое состояние, социум начал стихийную самоорганизацию на всех его уровнях. Наибольшая активность в этом плане проходила именно в маргинальных средах, маргиналы стали отражением поиска новой организации общества. Примером социально-экономической маргинальности являлась нищета, захватившая немалую часть россиян в 1990-х гг., но не большинство.

Личностно-психологический аспект маргинальности проявился в различных стратегиях поведения людей перед лицом тотального кризиса. Здесь потенциально маргинальной становилась и новаторская гиперактивность, и апатичная пассивность, и агрессивно-разрушительный мятеж. Значительно распространились чувства фрустрации, пессимизма, унижения, беспомощности и беззащитности, ведшие к поведенческим девиациям. Так, резко увеличилось число суицидов, давно рассматривающихся как явное проявление аномии и маргинализации. Но большинство россиян предпочли конформный путь приспособления к изменившимся условиям, доминирующей психолого-поведенческой моделью стала повседневная борьба за выживание и постоянное приспособление к окружающей среде. Переход на такой архаичный принцип был шагом назад, но он не был маргинальностью. И поэтому большинство населения России 1990-х годов маргиналами и с этой позиции не являлись.

В смысле ценностей и норм постсоветское общество не имело, как иногда считают, «ценностного вакуума». Резкий рост численности и активности люмпенских и маргинальных групп привёл к тому, что ценности и нормы этих, ранее относительно малочисленных и закрытых категорий населения, стали не менее влиятельными, чем официальные. Не произошло также и тотального разрушения прежних ценностей и норм общественного сознания. Российское общество стало в этом отношении переходным, особенно неопределённая нормативно-ценностная ситуация сложилась в молодёжной среде. При этом социальная реальность диктовала ей в основном асоциальные и антисоциальные идеи, примером которых стали идеи преступности, когда маргинальность де-юре и де-факто не просто различались, а были подчас противоположны. Помимо преступности и алкоголизма настоящим бедствием страны стали проституция, наркомания, бродяжничество, беспризорность, охватывая до 15–20% населения кризисной России.

В политической сфере шла очередная волна вестернизации России путём «шоковой терапии», установившей и новые критерии маргинальности, по которым все противники праволиберального режима конъюнктурно объявлялись маргиналами-антидемократами. Отсюда вытекали субъективизм политической маргинальности и аморфность её сущности. На самом деле явными маргиналами были только экстремистские и антигосударственные группировки, выступавшие против будущего России как целостного и суверенного государства. А подоплёкой политической маргинализации стало усиление отчуждения подавляющего большинства населения от власти как центра политики, периферийность по отношению к ней, что выражалось в аполитичности и апатии. В условиях плюрализации и децентрализации политики демаркация маргинального и не-маргинального наиболее явно проявлялась не в выступлениях pro et contra руководства страны, не в оппозиции «передовым» и «правильным» взглядам, а во включённости или невключённости в реальные политические процессы. А здесь масса россиян не имели статуса значимых политических субъектов даже местного уровня.

На постсоветском пространстве проявилось определяющее значение государственных границ в характеристике человека. Актуализировались объективно пограничное и периферийное положение некоторых регионов, а также отчуждённость между населением разных частей страны вследствие их локализации. Заметное снижение уровня мобильности населения ввиду малых возможностей, «застывание» в неблагополучном месте проживания ускоряло переход маргинального положения в состояние маргинальности. Территориальная целостность и самоидентичность страны во многом распались, также разрушались представления людей о пространстве и времени. Всё более актуализировалась та модель пространственной маргинальности, при которой она является не периферией Центра, а промежуточным полем между центрами. В маргинальном положении оказались жители старых и новых окраин страны, где связь с Центром ослабла, а давление соседей усилилось. В третьем параграфе «Положение и тенденции российской маргинальности» анализируются основные характеристики российской маргинальности последних лет и некоторые тенденции её будущего. 2000-е годы определяются в диссертации как время более выраженной модернизации российского общества, закрепления России в ряду стран мировой глобализации и значительной реализации в ней «постиндустриальной революции». В данном контексте маргинальность как периферия ценностей и системообразующих компонентов эпохи противостоит глобализации и модели жизненного пути как карьерного восхождения. Это соответствует «андеклассу», всё более отрывающемуся от магистрального развития общества и противостоящему представляющей его элите. Вхождение России в круг стран Запада определило во многом тот же смысл маргинальности. Культурная маргинальность продолжает проявляться в кризисе идентичностей высокого порядка, хотя официальная власть и культура постепенно возвращают себе право монопольно оценивать культурные аспекты жизни. Отношения в данной сфере были во многом упорядочены, и демаркация маргинального и не-маргинального обозначилась здесь чётче. Происходит консолидация некой новой культурной нормы и явно противостоящей ей маргинальности, борьба между которыми идёт с переменным успехом. В социологическом плане в последние годы проходил процесс отступления энтропии общества перед самоорганизующимся социальным порядком. Российское общество стало чётче структурированным, самоидентификация большинства россиян стала явно склоняться к не-маргинальной, а отношения между маргиналами и другими членами общества стали нетерпимее. Особенно обострилась проблема второго поколения маргиналов, изначально оторванных от большинства социума предопределёнными циклами депривации, решать её предстоит долго и тяжело. В психологии и поведении личности окончательно утвердилось индивидуалистическое рационально-прагматичное отношение наиболее активного костяка общества к социальной реальности, эклектично смешавшееся с прежним иррациональным коммунитаризмом. В сознании большинства твёрдо доминирует утилитарно-достижительская модель жизненного пути, здесь разница между элитой, «средним классом» и «социальным дном» малозаметна. Но маргинальные слои при этом объективно находятся в гораздо менее выгодном положении, их шансы на реализацию такого общего идеала крайне малы, поэтому осознанное или стихийное стремление к нему вырождается в экстремизм. Для россиян характерны кризис смыслов бытия, скука, смешение приватной и публичной сфер в повседневной жизни и другие острые социально-философские проблемы современного социума, приводящие к психолого-поведенческой маргинализации. Нормы и ценности российского общества претерпевают изменения, например, принадлежность к сексуальным меньшинствам, наркомании, проституции, бездомности, беспризорности, различного рода сектантству и преступности снова всё больше характеризуется как явная маргинальность. Наряду с утверждением западных установок сознания и поведения проходит актуализацией и традиционных норм и ценностей народов России. Постепенное выстраивание в России новой политической структуры и её идеологии чётче обозначило политических маргиналов. Но пришло время нетрадиционных оппозиционных партий и движений, использующих разные методы противостояния властям и консолидирующих свои усилия в борьбе против них. Сказать о перспективах этих маргинальных структур пока трудно.

Модель пространственно-географической маргинальности снова стала напоминать классическую радиально-кольцевую схему: центр – средняя зона – окраины. Укрепление территориальной целостности России вкупе с усилением контактов её частей с помощью транспорта и информационных технологий заметно сблизили качественно центр и периферию. Маргинальное положение отдалённых регионов и их жителей отчасти сгладилось. Но укреплению единства страны противостоят давление извне и центробежная инерция 1990-х. В последние годы в России контрмаргинальные тенденции были налицо, они усиливались и предотвратили превращение кризиса социума в катастрофу. Но сила деструкции была настолько велика, что полностью преодолеть её не удалось, самые опасные и стойкие формы маргинальности продолжают воспроизводиться, хотя и в меньшей степени. Отчуждение маргинальных личностей, групп и слоёв усилилось, часть их членов «вернулась» в общество большинства. Рост числа маргиналов приостановился, усилилась их взаимная враждебность с другими. Это чётче обозначило границы маргинальности, несколько сжав их, но и показало невозможность её превращения в незначительный элемент социального бытия современной России. Перманентность присутствия маргиналов, их жизнеспособность и потенциал быстро усиливаться в удобных условиях стали очевидны. Схема расположения множественных проявлений маргинальности в российском социуме всё более похожа на схему западных стран, где они в той или иной степени есть везде. В заключении подводятся итоги исследования, делается общий вывод о том, что маргинальность как социально-философский феномен имеет универсальные теоретические характеристики, неизбежно приобретающие, однако, явные различия в конкретных социальных условиях. Маргинальность в современной России есть неотъемлемая часть маргинальности общемировой, но часть особая и требующая дальнейшего отдельного философского изучения.

Основные положения диссертации отражены в публикациях

1. Скорынин, С.Л. К вопросу об изучении маргинальности / С.Л. Скорынин // Вестник Волгоградского государственного университета. – Серия 7. Философия. Социология и социальные технологии. – 2008. – № 1(7). – С. 172–174.

2. Скорынин, С.Л. Трансформация России начала 1990-х годов в зеркале философской маргиналистики / С.Л. Скорынин // Вестник Оренбургского государственного университета. – 2008. – № 10(92). – С. 37–44.

3. Скорынин, С.Л. К вопросу о понятиях «маргинал» и «маргинальность» / С.Л. Скорынин // Вестник СГПУ. – Самара: Изд-во СГПУ, 2006. – С. 192–199.

4. Скорынин, С.Л. Социально-философское восприятие маргинальности и маргинальных групп в СССР в начале их изучения / С.Л. Скорынин // Наука и культура России. IV Международная научно-практическая конференция 24–25.05.2007. – Самара: СГАПС, 2007. – Ч. 1. – С. 133–137.

5. Скорынин, С.Л. Особенности ввода в науку понятий «маргинал» и «маргинальность» / С.Л. Скорынин // Человек в современных философских концепциях: Материалы IV Международной конференции 28–31.05.2007. – Волгоград: Изд-во ВГУ, 2007. – Т. 2. – С. 368–372.

6. Скорынин, С.Л. К вопросу о ключевых теоретических сложностях маргиналистики / С.Л. Скорынин // Наука и культура России. V Международная научно-практическая конференция 26–27.05.2008. – Самара: СГУПС, 2008. – С. 115–118.

7. Скорынин, С.Л. К проблеме маргинальности и культуры в современной России / С.Л. Скорынин // Социологический диагноз культуры российского общества второй половины XIX – начала XX вв.: Материалы всероссийской научной конференции. – СПб.: Интерсоцис, 2008. – С. 274–278.

8. Скорынин, С.Л. К вопросу о соотношении процессов коренных перемен и маргинализации в России в начале 1990-х гг. / С.Л. Скорынин // V Ознобишинские чтения: Сборник материалов Международной научно-практической конференции. – Инза-Самара: СГПУ, 2008. – С. 162–167.

9. Скорынин, С.Л. Связь маргинальности и бедности в России первой половины 1990-х годов / С.Л. Скорынин // Научный молодёжный сборник. – Самара: Изд-во СНЦ РАН, 2008. – Вып. III. – Ч. 1. – С. 239–246.

10. Скорынин, С.Л. Главные направления возникновения советской маргиналистики в 1980-х гг. / С.Л. Скорынин // Вестник СГПУ: Кафедра философии, политологии и социологии. Вып. 3. – Самара: Изд-во СГПУ, 2008. – С. 137–142.

11. Скорынин, С.Л. Сравнение ключевых подходов в понимании процессов деклассирования и маргинализации / С.Л. Скорынин // Вестник СГПУ: Кафедра философии, политологии и социологии. Вып. 3. – Самара: Изд-во СГПУ, 2008. – С. 143–152.

12. Скорынин, С.Л. Специфика нормативно-правового подхода к феномену маргинальности / С.Л. Скорынин // Молодёжь и наука: реальность и будущее: Материалы II Международной научно-практической конференции 03.03.2009. – Невинномысск: НИЭУП, 2009. – Т. III. – С. 422–423.

13. Скорынин, С.Л. Проявления культурной маргинальности в кризисной России конца ХХ века / С.Л. Скорынин // Наука и культура России: VI Международная научно-практическая конференция 26.05.2008. – Самара: СГУПС, 2009. – С. 106–109.