158222 (Государство и общество), страница 2

Значение теории естественного происхождения государства и права, таким образом, нельзя оценить однозначно. В 30—40-е гг. прошлого столетия она использовалась идеологами фашизма в Германии, Италии, Португалии и других странах, а после его краха в итоге Второй мировой войны в обновленном виде она же служила теоретическому осуждению фашизма. С позиций теорий естественного права официальная доктрина стран Запада осуждала советский строй, коммунизм как тоталитарный режим, не соответствующий естественной природе человека. Напротив, капиталистический образ жизни утверждался как наиболее адекватно отражающий природу человека, соответствующий идеалам свободы и демократии.

Этот мотив прослеживается и в современной российской политической жизни. «В прежнем советском государстве,— справедливо отмечается в одном из новых академических изданий,— степень обеспеченности прав и свобод граждан во многом зависела от степени вовлеченности их в государственно-правовые или иные официальные (в особенности, в высшие партийные эшелоны) структуры, а также — от имеющихся "полезных" связей в чиновном и партийном мире. В постсоветской России в дополнение к названным факторам добавляется еще финансово-экономический, материальный фактор. В ряде случаев он все чаще играет решающую роль. В особенности это касается таких конституционных прав и свобод граждан, как свобода слова и печати, право граждан на образование, реальное (качественное) медицинское и социальное обеспечение, право на труд, на отдых и др. Слабая материальная, социальная и иная обеспеченность конституционных прав и свобод граждан в значительной степени выхолащивает их смысл и содержание».

Значительную роль в истории формирования взглядов на государство сыграла договорная теория. Некоторые элементы ее предлагались еще философами Древней Греции и Древнего Рима. Классическую договорную теорию специалисты связывают с такими мыслителями Нового времени, как Дж. Локк, Д. Дидро, П. Гольбах, Ж.Ж. Руссо, А.Н. Радищев и др.

А.Н. Радищев (1749—1802) был убежден, например, что государство возникает не как результат божественного промысла, а благодаря молчаливому договору членов общества в целях совместной защиты слабых и угнетенных. Также как и французские просветители, Радищев связывал образование государства с возникновением частной собственности. Между взглядами Радищева и Руссо, например, есть и весьма заметные различия. Согласно Радищеву, государство создается по договору между людьми для «блаженства всех». Руссо же считает его результатом некоего хитроумного плана богатых, нацеленного на оправдание и защиту собственных интересов. Государство, установленное таким образом, вместо того, чтобы подчинять в равной степени могущественного и слабого, богатого и бедного, сдержать честолюбцев и обеспечить обладание каждому тем, что ему принадлежит, в действительности уничтожило свободу, закрепило собственность за имущими. А законы «превратили ловкую узурпацию в незыблемое право и обрекли к выгоде нескольких честолюбцев весь род человеческий на труд, нищету и рабство».

Сам же Руссо видел в «общественном договоре», разработке которого посвятил немало своих трактатов, такую форму ассоциации, которая защищает и ограждает своей силой личность и имущество каждого гражданина, который остается при этом свободным и независимым членом ассоциации.

Договорная теория происхождения государства является, конечно же, идеалистической в своей философской сути концепцией, берущей за основу некую первобытную идиллию непосредственной демократии, царство неограниченной свободы, первозданную естественную жизнь человека, Это роднит ее с теорией естественного происхождения государства и права. Нет ничего удивительного в том, что договорная теория французских просветителей широко использовалась восходящим классом буржуазии в его борьбе с абсолютизмом и монархиями. О надавал а философское и политическое оправдание ее революционным выступлениям, установлению законности и демократии под лозунгами равноправия всех граждан, законности и справедливости. И хотя ее значимость в современном обществе значительно сократилась, она сохраняет не только некоторые «сферы влияния» в чисто академическом и историческом смыслах, но и определенную практическую роль в вопросах, например, борьбы против узурпации власти одним лицом или группой лиц; в вопросах сопротивления насильственным путям свержения политического режима, преступившего закон; в вопросах равенства прав и свобод граждан, их гарантий и т.д.

Определенный теоретический и практический интерес в вопросах о происхождении и сущности государства представляет по многим причинам теория насилия. Главная причина актуальности этих вопросов в настоящее время — распространение терроризма как метода решения политических проблем на обширных пространствах от Среднего и Ближнего Востока до берегов Потомака. Об этой теории стало известно со времени выхода в свет работы Ф. Энгельса «Анти-Дюринг», в которой довольно громко прозвучало имя Е.Дюринга (1833—1921) — вполне заурядного немецкого философа, выступившего с претенциозными заявлениями о создании «единственной в своем роде», «всеобъемлющей» теории происхождения государства, названной им «теорией насилия». Суть этой теории состояла в том, что основная причина возникновения государства и права лежит в завоеваниях, порабощении одной группы населения другой, насилии и грубом подчинении одного человека другим.

Наиболее известный представитель «теории насилия» австрийский социолог и государство вед Л. Гумплович (1838—1909), ссылаясь на пример образования ряда стран Европы и Азии, полагал, что именно во взаимном внутреннем и внешнем противоборстве племен причина возникновения государств. История, по его мнению, не дает ни одного примера, где государство возникало бы как-то иначе, чем посредством насилия одного племени над другим. Человек должен подчиняться силе государства уже потому, что оно представляет собой неотвратимую силу природы, такую же, как приливы и отливы на море. Рабство, по мнению Гумпловича, возникает не в силу внутренних экономических причин, а напротив, из-за воздействия на общество «извне», со стороны других сообществ или народов, в результате войн, военного превосходства одного народа над другим. В войнах он видит не только разрушительную, по и созидательную силу, создающую государства. Выступая против теории насилия, марксизм рассматривал прежде всего экономические корни возникновения государства, а причины его в экономическом неравенстве между людьми, в возникновении классовой борьбы. По сути дела, марксистская теория государства оказалась продолжением теории насилия, ибо подразумевала насильственную смену власти в социалистической революции, господство одного класса над другим,

Были ли противопоказания к тем радикальным средствам изменения общества от недугов, которые предложили классики марксизма? Таких противопоказаний было высказано немало достаточно именитыми теоретиками, такими, как К. Каутский, Ф. Лассаль, Э. Бернштейн, И.В. Михайловский и др. Были ли они приняты в расчет? Возможно, сейчас слишком банально сводить счеты с авторами самого «крутого» социального эксперимента в истории человечества — Октябрьской революции 1917 г. в России, такими, как Ленин и его соратники. Однако из истории необходимо извлекать все полезные уроки, какие только возможно. Воспроизведем поэтому только одно из высказываний Ленина в адрес своих теоретических оппонентов. Оппортунисты, Каутский совершенно не поняли, писал он, «разницы между буржуазным парламентаризмом, соединяющим демократию (не для народа) с бюрократизмом (против народа), и пролетарским демократизмом...» И далее: «...сохраняется старая буржуазная машина (связанная тысячами нитей с буржуазией...) или она разрушается и заменяется новой. Революция должна состоять не в том, чтобы новый класс командовал, управлял при помощи старой государственной машины, а в том, чтобы он разбил эту машину и командовал, управлял при помощи новой машины,— эту основную мысль марксизма Каутский смазывает или он совсем не понял ее».

По его утверждению «мелкобуржуазные демократы» сознательно заменяют классовую борьбу и революцию «мечтаниями о соглашении классов», представляют себе социалистические преобразования не в виде свержения эксплуататорского класса (как следовало), а в виде мирного подчинения эксплуататорского меньшинства понявшему свои задачи трудящемуся большинству. Ленин называет их не иначе как утопическими конструкциями, прекраснодушными мечтаниями, неразрывно связанными с признанием надклассовое государства, которые приводят к предательству интересов трудящихся классов. Для него само собой разумеется, что поскольку государство есть продукт непримиримости классовых противоречий, постольку освобождение угнетенного класса немыслимо без насильственной революции, без уничтожения того аппарата государственной власти, созданного господствующим классом. Иного не дано.

Государство не более и не менее чем машина для подавления одного класса другим, для поддержания господства одного класса над другим. Чем не теория насилия, против которой так резко выступает сам же Энгельс, имея в виду, правда, фазу возникновения государства? По сути, тоже насилие, осуществляемое не Робинзоном над Пятницей, как у Дюринга, а одним классом над другим по причине их экономического неравенства. Ни на йоту не ослабляет теоретический накал и В.И. Ленин; «Государство — есть орган господства определенного класса, который не может быть примирен со своим антиподом (с противоположным ему классом)».

Поистине якобинский настрой и робеспьеровская решительность, причем не только в теоретических суждениях, но и в революционной практике. То, что однозначно объединяет классиков марксизма в этом вопросе, — это связь вопроса о происхождении государства именно с формированием двух непримиримых классов, один из которых безусловно господствующий, другой безусловно угнетаемый, лишенный всяких прав и свобод. Никакой середины между «властью авторитета» в родовом строе и «авторитетом власти» в эпоху цивилизации. «Политическая власть в собственном смысле слова,— писали К. Маркс и Ф. Энгельс,— это организованное насилие одного класса для подавления другого». Только так и никак иначе. Никаких полутонов.

Заслугой марксистского истолкования природы государства было выявление его объективных экономических основ. Главной причиной возникновения государственной власти было, по мнению Энгельса, образование классов на основе глубокого экономического неравенства. Произошло это на стадии разложения первобытно-общинного строя и перехода его к рабовладельческому. Важнейшим признаком государства поэтому считалась политическая власть. Государство рассматривалось марксизмом как организация политической власти общества.

При всей научной значимости такого подхода его исходные посылки не были безупречными, хотя бы в том отношении, что возникновение государства связывалось однозначно с классовым расколом общества, а потому заведомо исключались из содержания этого понятия функции по устройству общих дел, регулированию отношений между людьми, необходимость в которых возникала задолго до «критической отметки» — возникновения рабовладельческого общества. Разумеется, существовал длительный «промежуточный» этап между первобытным и рабовладельческим обществами, на котором имущественное неравенство между людьми, вопросы, выходящие за рамки кровнородственных отношений, и сами «семейные дела» в условиях усложняющейся системы кровнородственных отношений, вопросы принадлежности территорий, наконец, военные конфликты, участившиеся попытки захвата земель, пленников и т.д. требовали публичной власти. Все это вместе взятое постепенно, а отнюдь не одномоментно, подвигало первобытное общество к осуществлению власти, выходящей за пределы компетенции глав родов и старейшин племен. А главное — эти задачи были непосильны для одной лишь власти авторитета, которым они обладали.

Глубокий сравнительно-исторический анализ позволяет обнаружить, что первичные функции государства состояли все же не в решении политических в полном смысле этого слова проблем. И первые задачи государства состояли не в осуществлении господства одного класса над другим.

Такой точке зрения марксизма некоторые современные авторы противопоставляют позицию, в которой государству в качестве основной функции отводится не «господство одного класса над другим», а определенные общечеловеческие задачи. При этом не без основания обращается внимание на то, что после Второй мировой войны трактовка государства исключительно с классовых позиций вступила в противоречие с ходом развития государства не только в капиталистических странах Запада, но и в Советском Союзе, а после его распада — в России и других странах СНГ. В этой связи предлагается некий синтез классового подхода, который себя не изжил, с общечеловеческим. Только учитывая общечеловеческое и классовое в государстве, можно достигнуть научной объективности в его изучении, рассматривать его таким, каково оно есть в действительности.

2 Глобальные и общечеловеческие проблемы государства и общества

Конец XX — начало XXI в. после многих лет противостояния двух мировых социально-политических систем, двух мировых войн, размежевания многих наций и народностей ознаменовались отчетливо выразившейся тенденцией: глобализацией некоторых экономических, экологических, демографических процессов, а также выдвижением на первый план общечеловеческих проблем. В своей тесной взаимосвязи они затрагивают судьбу человечества в целом, поскольку речь идет о его выживании и о сохранении цивилизации, возможно, единственной во Вселенной. Вместе с тем они касаются каждого человека в отдельности как личности и даже как биологического индивида. Неудивительно поэтому, что они стали предметом исследования не только специальных научных дисциплин, но и философии.