73658-1 (Философия Европейского Просвещения XVIII века), страница 4

Одной из центральных проблем, над которой интенсивно размышляли все без исключения философы-просветители, являлась проблема человека, его сущности, его активности, побуждающих мотивов деятельности человека. В основе просвещенческой "идеи, концепции человека" лежит постулат о человеке как естественном, природном (а не сверхприродном) существе. Лапидарно – человек продукт природы. По определению Ламетри, "человек-машина", но машина чувствующая и деятельная.Принципиальное значение приобретал для них и вопрос – является ли человек целостным существом или он раздвоен на естественное (природное) в нем и сверхъестественное (по традиции понимаемое как Божественное)? Следуя принципу материализма, применяемого и к пониманию человека, они стоят на точке зрения целостности человека. Вольтер в своих знаменитых "Философских письмах" прямо заявляет: "Пресловутая двойственность человека – идея столь же нелепая, сколь и метафизическая. В человеке не больше очевидных противоречий, чем во всем остальном"1²². Д. Дидро полагает, что человек есть продукт природы. Поль Гольбах последовательно материалистически утверждает, что "человек – произведение природы, он существует в природе, подчинен ее законам, не может освободится от нее, не может – даже в мысли – выйти из природы"2²³. Ламетри в своем труде "Человек-машина" определяет, что человек самозаводящаяся (при помощи питания) машина, но способная чувствовать и мыслить. Поэтому и человек, напоминая собой естественный механизм, все же более сложный чем животные, больше чем просто машина-механизм. Одним словом, все философы-просветители сходятся в мысли, что человек – естественное и высшее природное существо. И как естественно-природное существо в реальности каждый человек предстает как индивид, т.е. отдельное, единичное существо полноправное со всеми другими в границах природы. Но это особое естественное существо – наделенное чувствами, мышлением, разумом и способностью к активной деятельности. "Человек наделен страстями, чтобы действовать, и разумом, чтобы управлять своими поступками", – подчеркивает Вольтер в своих "Замечаниях на Мысли" г-на Паскаля"1²⁴.

Философы-просветители настаивают на том, что каждый индивид предстает и как индивидуальность, т.е. как неповторимое, уникальное существо, никем не заменимое, а потому и абсолютно ценное. Многообразие индивидуальностей соответствует неисчерпаемому многообразию самой природы. В этом утверждении заключается основополагающий принцип просвещенческого гуманизма (о чем подробнее мы скажем ниже). Но в полной мере человек, как человек, предстает тогда, когда разум человека, оформляющей силой которого является научное, рациональное знание, руководит действиями человека. Хотя мотивом, побуждающим действовать его, являются естественные потребности человека. Потребности, связанные не только с его телесным бытием, но бытием духовным, с бытием разума. Дидро в споре с Гельвецием, который абсолютизировал побудительную силу физических удовольствий, материальных потребностей и интересов, задает вопрос: "Какую цель преследовали Ньютон, Лейбниц, Декарт создавая свои труды? "Предложите ему (Лейбницу – Г.Ч.) место первого министра, если он согласится бросить в огонь свой трактат о предустановленной гармонии. Вы увидите, что он не пойдет на это"2²⁵. Именно в реализации потребностей и интересов человек утверждает себя и как субъект и как личность.

Хотя как естественное существо человек изначально эгоистичен, эгоизм в данном аспекте понимается как положительная система жизнеутверждения. Он (эгоизм) бытует в человеческом сообществе в форме себялюбия, приобретает качество полярности. Человек является эгоистом не потому, что он порочен, а потому, что он исходит из мотива полезности. Но любовь к себе делает возможным и проявление любви к другим. "Именно наша любовь к самим себе помогает любви к другим, именно эта любовь к себе, полученная каждым живым существом в удел от природы, подсказывает нам уважение к самолюбию других людей". Именно наши взаимные потребности делают нас полезными для человечества; это – извечное связующее звено между людьми" (разрядка моя – Г.Ч.), восклицает Вольтер в своих "Философских письмах"1²⁶. Но этот эгоизм, делающий человека индивидуалистом, посредством разума, просвещения и воспитания может стать совершенным и разумным (известная уже идея разумного эгоизма). И только на этом пути возможно предотвращение войны всех против всех". Исходя из этого, в философии Просвещения делается вывод о человеке как суверенном и свободном, естественном существе, подчиняющийся каждый одним и тем же законам природы. Поэтому от природы человек наделен не только естественными потребностями и интересами, но и естественными правами, которые никем не могут быть отчуждены, буквально – отобраны, у человека. Какие же это права? Кратко отметим их. Это – право на жизнь, право на реализацию своих потребностей и интересов, право на реализацию своих природных дарований, право на счастье, содержание которого суть удовольствия от бытия, право на свободу чувств и т.д. И конечно, право на частную собственность, без которой естественные права не могут быть положительно утверждены. Правда они признавали статус частной собственности, основанной на личном и честном труде.

Но поскольку человек есть разумное духовное существо, наделенное способностью выражать себя посредством языка, то естественным правом для человека является свобода слова, а также свобода вероисповедания (хотя они страстно ненавидели церковь, узурпировавшая у людей свободу веры).

"За Ваше право свободно выражать свои убеждения, хотя я с ними и не согласен, я готов отдать свою жизнь" – этот постулат свободы слова Вольтера стал признаком подлинно цивилизованного человека и цивилизованного общества.

Как естественное природно-эгоистическое существо человек стремиться к полезности, содержанием которой является достижение частных, личных интересов, которые находятся в соответствии с законами самой природы, – основная идея Просвещения о человеке. (Метафорически это звучит как своеобразная Робинзонада). Но для их достижения необходимо наличие свободы и воли. Свобода и воля, по мысли философов Просветителей, не существуют как самостоятельные (в данном случае как сверхъестественные) сущности. Они всего лишь атрибуты и аспекты действующего человека. Воля (которой наделен каждый индивид, а потому в чистом виде существует только индивидуальная воля) есть стремление человека к достижению частных интересов, интересов полезности. А свобода есть действие воли без ограничений, если она не противоречит идее разумной полезности. "Изъявлять свою волю и действовать – это именно и означает иметь свободу", утверждает Вольтер1²⁷. Свобода состоит в выборе действия, основанного на разуме, постигающего законы природы. Поэтому свобода, воля, достижение частных интересов направлены на то, "чтобы сделать свою жизнь счастливой", посредством "использования личных способностей для этого" (разрядка моя. – Г.Ч.), как выражается П. Гольбах2²⁸.

Но как достигнуть того состояния отношений между людьми, чтобы жизнь в обществе отвечала принципу справедливости (т.е. осуществлялась свобода воли каждого) и не превращалась в бесплодную борьбу "всех против всех"? Как преодолеть антиномию индивидуальных воль? Они поставили фундаментальную проблему, не потерявшую свою актуальность и поныне. Таким противовесом индивидуальной воле, частным (неустранимым) интересам философы просветители считают общую волю, понимаемую ими как сумму индивидуальных воль, опирающуюся на просвещенный разум отдельной личности. Именно просвещенный разум является инструментом ограничения произвола отдельных воль. А частному интересу они в качестве "противовеса" выдвигают идею общественных интересов, в качестве которых они понимают такое состояние общества и условий, которые позволяют реализовываться свободе каждой индивидуальности. Механизмом достижения общественного интереса – в добровольном, разумном ограничении частного интереса. В этом суть рационалистической трактовки свободы у философов-просветителей.

Но это достижимо при том дополнительном условии, если люди наделены добродетелями и нравственными качествами высшего порядка, понимаемые ими как делание того, что полезно обществу. "Добродетель, – замечает Вольтер – привычка совершать дела, угодные людям"1²⁹. И эти качества достигаются посредством просвещения, воспитания и самовоспитания. При том, что люди по своей природе, как считали просветители, являются неизменными существами, с неизменными потребностями и интересами, но обладающие неограниченными возможностями развития своего разума. (А как Вы думаете – являются ли потребности и интересы человека неизменными или они постоянно изменяются?) Человек по своей природе склонен как к добродетелям, так и к порокам, и лишь силой просвещения и воспитания он способен ограничить последние. В этом выражается оптимизм просвещенного гуманизма. Как естественно-природное существо, человек справедлив всегда (Гольбах), если его действия разрешены естественными законами.

Человек, и это было ясно философам-просветителям, не только существо естественное, но и общественное, социальное. Поэтому бытие человека определяется не только естественными законами, но и законам общественными, законами общества в котором он живет. Об общественной природе человека среди Просветителей были расхождения. Так, например, Гольбах считал, что человек всегда существовал в обществе, в то время как Руссо предполагал существование такого исторического периода, естественного состояния, "золотого века", где не было общества, а жизнь людей определялась абсолютно естественными законами. Так же и Монтескье был склонен к мысли, что законы общества есть проявление естественных законов природы.

Но и достижение личных, частных интересов, вытекающих из естественной природы человека возможно только в обществе, считают Просветители. "Но люди могут жить только в обществе, для существование которого необходимо, чтобы каждый ставил общее благо выше личного", утверждал Ламетри1³⁰. Что же философы-просветители понимали под обществом? Несмотря на некоторые различия между отдельными мыслителями, для них доминантно понимание общества как объединения людей для совместного труда, чтобы каждый индивид достигал собственного счастья. Хотя "каждый индивид, предпочитая другому, следует лишь порядку природы"2³¹, в обществе он вынужден (поскольку общество необходимо для всех и каждого) вести себя не как эгоист, по меньшей мере, не только как эгоист. То есть, в обществе, должны быть законы, предписывающие правила поведения и деятельности каждому индивиду. Философы-просветители проводили аналогию между законами природы и общества, особенно Монтескье. Философы-просветители при этом всегда отстаивали мысль о том, что только просвещенный разум делает человека подлинным в совершенном проявлении своих потенций.

Именно поэтому они подчеркивают и особенность законов общества, хотя они и не должны противоречить законы природы. Т.е., они (законы общества) тоже должны носить естественный и добровольный характер. (Ведь в природе все "добровольно необходимо"). Как это возможно? Так, философы-просветители приходят к идее общественного договора, уже ранее выдвигаемой английскими философами-просветителями. Только законы, основанные на общественном договоре, дают гарантии каждому члену общества достигать личного счастья, но не за счет подавления счастья другого. Они верили в силу общественного договора. Только он может быть противоядием все разрушающему абсолютному эгоизму. Под общественным договором они понимали согласие людей на принятие таких законов и правил отношений между людьми, которые бы обеспечивали каждому человеку достижение своих личных целей и выгод, не нанеся ущерба другим. Обеспечивали полноту осуществления его естественных прав и свобод, защиту частной собственности и богатства, достигнутых собственным трудом. Поскольку люди принимают "правила игры", основываясь на разуме и добровольно, то законы и правила общественной жизни обязательны для всех. Основной принцип общественного договора достаточно полно сформулировал Гольбах: "Каждый гражданин заключает договор с обществом, рассуждая примерно так: "Помогайте мне и я так же буду оказывать вам помощь в силу моих сил; оказывайте мне содействие – и вы можете рассчитывать на содействие с моей стороны. Предоставьте мне преимущества, достаточные для того, чтобы побудить меня пожертвовать вам часть того, чем я владею". Общество отвечает ему: "Отдай объединению свои способности, и тогда мы предоставим тебе помощь, умножим твои силы, будем совместно трудиться для твоего благополучия… одним словом, блага, которые обеспечат тебе все члены общества, с лихвой возместят жертвы, которые тебе придется им принести"1³². Т.о., отдельная личность и общество берут на себя обязательства друг перед другом, необходимые для неукоснительного соблюдения обеими сторонами. Общественный договор посредством основополагающего принципа выполняет универсальную функцию саморегуляции жизни людей в обществе, если употребить синергетический смысл понятия "саморегуляция". (Вспомним понимание природы ими как самозаводящихся часов). На мой взгляд, они впервые четко сформировали мысль о том, что обществом управляют не потребности и интересы, а принципы, выражающие и соответствующие естественным и общественным потребностям и интересам людей. Поэтому, по мысли философов-просветителей, законы, обернутые в юридическую форму, всего лишь выражают и закрепляют права каждой личности на свободную самореализацию себя и своих потребностей, интересов, но в тоже время направлены на обеспечение спокойствия общественной жизни, а не "войны всех против всех".

Естественно возникает для них и проблема власти и государства как инструментов, приводящих в действие законы, принятые самими людьми. Ведь для человека естественно стремление к утверждению своих потребностей и интересов в качестве господствующих. (Вспомните идею человека как себялюбца). Какова должна быть власть и каково должно быть устройство государства, чтобы общественный договор постоянно возобновлялся, "самозаводящиеся часы общества" не ломались, а принцип равноправия и справедливости постоянно соблюдался? Они понимали, что монополия на власть и государство в виде монархии (абсолютная монархия) и сословные привилегии (дворянства) не только препятствуют принципам общественного договора, свободы, равноправия и справедливости, но и противоестественны по своей сути.

Так, философы-просветители пришли к идее разделения властей (которая по сути и лежит в основе вестерной цивилизации современного типа), которую наиболее последовательно обосновали Ж.Ж. Руссо в своем труде "Об общественном договоре" и Ш. Монтескье в своем трактате "О духе законов".