Представители монистического течения считают, что на каждом “этаже” социальной структуры можно видеть главный системообразующий фактор, который воздействует на все про­чие явления (т.е. части системы находятся в субординационной зависимости).

Сторонники плюралистического направления убеждены в том, что части любой общественной единицы, находятся между собой в координационной зависимости: взаимно влияя друг на друга, они не разделяются на определяющие и определяемые.

Также различные точки зрения на эту проблему у мате­риалистов (К. Маркс) и идеалистов (П. Сорокин).

“Интегральная концепция” П. Сорокина исходит из идеи безусловного сознания в общественной жизни людей, характер социальных предметов и процессов определяется идеями, целями, а не вещественно–энергетическими средст­вами, используемыми для их воплощения. Духовное всецело определяет материальное в жизни общества.

Рассуждая о строении общества, Сорокин выдвигает два уровня организации: уровень культурных систем (совокупность взаимосвязанных идей) и уровень собственно социальных сис­тем (совокупность взаимосвязанных людей). Причем второй уровень всецело подчиняется первому. Сорокин различает от­ношения субординации между культурным и материальным уровнями и отношения координации (взаимовлияния) между важнейшими составляющими Культуры.

В истории существуют попеременно сменяя два основных вида мировоззрения–“духовный ” и “чувственный”, каждому из которых соответствует свой тип общественного устройства (“социокультурная супер­система”).

Люди, которые живут в обществах первого типа, исходят из убеждения в том, что окружающая их реальность имеет духовное, божественное происхождение. Соответственно смысл своего существования они видят в подчинении божественному абсолюту, с презрением или снисхождением относясь ко всему мирскому, переходящему. Поэтому материальное производство в таких обществах имеет по существу поддерживающий характер. Основным объектом воздействия считается не природа, а человеческая душа, которая должна стремиться к слиянию с Богом.

Прямо противоположные характеристики свойственны обществам второго типа, основанным на материалистическом восприятии мира, акцентирующие чувственные стороны человеческого бытия. Наконец Сорокин допускает существование промежуточного типа социокультурной организации–идеалистического, стремящегося гармонично сочетать принципы духовности и чувственности “даже общая культура индивида (как самого маленького культурного ареала) не является полностью интегрированной в одну причинно–смысловую систему. Она представляет собой сосуществование множества культурных систем–частично гармонирующих друг с другом, частично нейтральных и частично противоположенных друг другу–плюс, сосуществование множества скоплений, каким-то образом попавших в общую культуру индивида и осевших там.”

Историческое развитие человечества автор книги “Социологические теории современности” рассматривает как постоянную циклическую смену “социокультурных супер­систем”. Причину постоянной смены систем Сорокин видит в неспособности найти идеальный баланс ценностей существова­ния, который мог бы обеспечить гармоничное развитие обще­ства.

К. Маркс, в свою очередь, вполне признаёт тот факт, что отличие истории от природных процессов связано именно с на­личием сознания, способностью человека “строить в голове” то, что потом будет построено в реальности. К. Маркс утверждает, что первопричиной любых человеческих действий является объективные т.е. не зависящие от желаний людей потребности, указывающие на то, что необходимо людям для существования и развития. В теории Маркса потребности понимаются как свойство человеческой природы, отношение человека к необхо­димым условиям существования, которое отлично от сознания и предшествует ему: ”Сознание никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием, а бытие людей есть реальный процесс их жизни”.

Рассматривая сознание как реальную причину социальных изменений, Маркс категорически отказывается признать их пер­вопричиной, как это делали и делают философы–идеалисты (например, П. Сорокин).

Однако сознание оказывается способным влиять не только на функционирование, но и на становление экономиче­ских реалий, как это происходит в современной истории (Вполне сознательной реформацией экономических основ об­щества является “Новый курс” президента Ф. Рузвельта в США).

Идея первенства объективных потребностей перед отра­жающим их сознанием последовательно проводится К. Мар­ксом. Поэтому в основе выделения подсистем общества у него оказываются не важнейшие идеи (добро, справедливость, Кра­сота,–у П. Сорокина ), а важнейшие потребности общества в продуктах материального и духовного производства, производ­ства непосредственно человеческой жизни и “форм общения“ людей, т.е. общественных отношений. Практическое в жизни общества определяет духовное. Но и в самой практике Маркс выделяет определяющую форму деятельности–материальное производство, которое тем самым становится основой функцио­нирования и развития общества в целом.

Закон определяющей роли материального производства имеет различные проявления. Прежде всего, он связан с особой значимостью продуктов такого производства. Прежде чем быть способным заниматься политикой, наукой или искусствам, люди должны есть, пить, одеваться, потребляя то, что создаёт материальное производство. В результате все виды деятельно­сти, а не только духовная вынуждены подстраиваться под тре­бования материального производства, служить средством его оптимизации, постоянного развития и совершенствования.

Так приоритетной целью и внутренней и внешней поли­тики любого дальновидного правительства является создание и поддержание необходимых условий для нормальной работы ма­териального производства. Очевидно, что ни один политик не в состоянии контролировать ситуацию в обществе, в котором на­рушена такая нормальная работа, являющаяся важнейшим га­рантом политической стабильности. Всё дело в том, что помимо технического обеспечения всех видов человеческой деятельно­сти, именно материальное производство создаёт жизнеобеспе­чивающие продукты, от которых зависит не только “благополучие общества”, а физическое выживание каждого конкретного человека в самой ближайшей временной перспективе. Такие продукты являются предметом не просто потребно­сти, а такой потребности, которая должна быть удовлетворена в первую очередь, любыми средствами и любой ценой, с “мобилизацией” всех сил, способных помочь в реше­нии этой задачи: от политиков до ученых.

Подобная ситуация характеризует как древние, так и со­временные общества–даже радикальная научно-техническая революция не в состоянии опровергнуть определяющей роли материального производства.

Однако не только с важностью продуктов связывает Маркс определяющую роль материального производства. Эта роль проявляется и в том, что в процессе создания вещей люди вступают в особые производственные отношения, которые оп­ределяют весь образ их жизни, формируют их в качестве соци­альных существ. Имеются в виду производственно–экономиче­ские отношения собственности. Характер собственности не слу­чаен, и зависит от уровня развития производительных сил (средств производства, соединенных с рабочей силой) и про­фессионального разделения труда.

Собственность на средства производства играет, по убеж­дению Маркса, важнейшую роль в его развитии. Собственность оказывает важнейшее влияние и на общественную жизнь, взятую в целом. Связанные с экономикой особенности практической жизни людей воздействуют, в конечном счете, и на характер присущего им мышления и чувствования. Стереотипы поведения, представления о приличном и неприличном, достойном и недостойном, эстетические пристрастия, общий тип культуры, по Марксу, разняться у представителей различных слоев общества.

Итак, характеризуя материалистическое понимание истории К. Маркса, можно сказать, что оно связано с несколькими фундаментальными идеями, согласно которым:

1. В каждой из форм человеческой деятельности (включая сюда науку, искусство, религию) цели и замыслы людей, присущее им сознание детерминированы, в конечном счете, объективными потребностями и интересами субъекта;

1. Из двух типов человеческой деятельности–целенаправленного изменения мира и целенаправленного изменения представлений о мире, отражающих и моделирующих его–практическая деятельность определяет духовную, подчиняет её своим целям и задачам;

1. Из существующих форм практической деятельности, материальное производство (производство вещей) оказывает воздействие на производство непосредственно общественной жизни и производство “форм общения людей”;

1. В рамках коллективной деятельности людей, их отношение к предметам, средствам производства оказывает определяющее воздействие на весь образ жизни, включая сюда их отношение к механизмам власти, способ воспроизводства непосредственной жизни, склад мышления и чувствования.

Рассуждая о наиболее глубоких источниках общественных изменений, Маркс связывает их не со сменой “форм социокультурной духовности”, а с неуклонным ростом общественного производства–прежде всего, производства материального.

Однако мы видим, что современная история, нарушив однозначную связь между собственностью на средства производства и благосостоянием людей, их имущественным статусом, существенно корректирует тем самым идею Маркса о зависимости между “базисом” общества и социальным укладом общественной жизни. Мы не можем более напрямую выводить образ жизни людей, способ их само воспроизводства из положения в системе производственно–экономических отношений.

Глава 2. Информационное общество и этапы его развития.

2.1. Понятие “информационного общества”. Взгляды философов.

О.Тоффлер:

“Тоффлер не дает новой цивилизации (хотя в “Футурошоке” он утверждал, что на смену “индустриальному обществу” придет “супериндустриальное общество”) определения,... но через всю книгу проводит мысль о ее принципиально новом характере. «Многое в этой возникающей цивилизации противоречит традиционной индустрилаьной цивилизации. Это в одно и то же время и в высшей степени технически развитая, и антииндустриальная цивилизация. “Третья волна” несет с собой подлинно новый образ жизни, основанный на диверсифицированных, возобновляемых источниках энергии; на методах производства, которые делают устаревшими большинство фабричных сборочных линий; на какой-то новой (“ненуклеарной”) семье; на новом институте, который мог бы быть назван “электронным коттеджем”; на радикально преобразованных школах и корпорациях будущего. Формирующаяся цивилизация несет с собой новый кодекс поведения и выводит нас за пределы концентрации энергии, денежный средств и власти”⁴.

Комментарий: Как верно заметил Баталов в предисловии к реферату книги “Третья волна”, Тоффлер ни разу не дал прямого определения им же самим введенному понятию “информационного (или постиндустриального) общества”. Он дает определение описательно, через перечисление элементов, которые являтся радикально новыми для сегодняшней жизни и коренным образом изменят жизнь нынешнего или ближайшего поколения.

Д.Белл:

“В наступающем столетии решающее значение для экономической и социальной жизни, для способов производства знания, а также для характера трудовой деятельности человека приобретет становление нового социального уклада, зиждущегося на телекоммуникациях. Революция в организации и обработке информации и знаний, в которой центральную роль играет компьютер, развертывается одновременно со становлением постиндустриального общества. Три аспекта постиндустриального общества особенно важны для понимания телекоммуникационной революции:

1. переход от индустриального к сервисному обществу;

2. решающее значение кодифицированного теоретического знания для осуществления технологических инноваций;

3. превращение новой “интеллектуальной технологии” в ключевой инструмент системного анализа и теории принятия решений”⁵.

Комментарий: Один из основоположников концепции “информационного общества” (иначе называемого “постиндустриальным обществом”) Д.Белл одним из первых выделил его характеристические признаки. Его определение данного понятия любопытно историчностью своего подхода, т.е. он определяет сущность нового общества через изменения, происходящие в обществе настоящем, тем самым выделяя и подчеркивая именно те признаки, которые будут отличать “послереволюционное” общество от нынешнего.

Т.Стоуньер:

“...инструменты и машины, будучи овеществленным трудом, суть в то же время овеществленная информация. Эта идея справедлива по отношению к капиталу, земле и любому другому фактору экономики, в котором овеществлен труд. Нет ни одного способа производительного приложения труда, который в то же самое время не был бы приложением информации. Более того, информацию, подобно капиталу, можно накапливать и хранить для будущего использования. В постуиндустриальном обществе национальные информационные ресурсы суть его основная экономическая ценность, его самый большой потенциальный источник богатства.

Существует три основных способа, которыми страна может увеличить свое национальное богатство: 1) постоянное накопление капитала, 2) военные захваты и территориальные приращения, 3) использование новой технологии, переводящей “нересурсы” в ресурсы. В силу высокого уровня развития технологии в постиндустриальной экономике перевод нересурсов в ресурсы стал основным принципом создания нового богатства.

Важно понимать, что информация имеет некоторые специфические свойства. Если у меня есть 1000 акров земли и я из них отдам кому-нибудь 500 акров, у меня останется лишь половина первоначальной площади. Но если у меня есть некоторая сумма информации и ее половину я отдам другому человеку, у меня останется все что было. Если я разрешу кому-нибудь использовать мою информацию, резонно полагать, что и он поделится со мной чем-нибудь полезным. Так что, в то время как сделки по поводу материальных вещей ведут к конкуренции, информационный обмен ведет к сотрудничеству. Информация, таким образом, - это ресурс, которым можно без сожаления делиться. Другая специфическая черта потребления информации заключается в том, что в отличие от потребления материалов или энергии, ведущего к увеличению энтропии во Вселенной, использование информации приводит к противоположному эффекту - оно увеличивает знания человека, повышает организованность в окружающей среде и уменьшает энтропию.”⁶