156494 (Традиционная и современная культура), страница 3

В отличие от акмеистов, которые хотя и выступали против символизма, но тем не менее считали себя в известной степени его продолжателями, футуристы с самого начала провозгласили полный отказ от любых литературных традиций и в первую очередь от классического наследия, утверждая, что оно безнадежно устарело. В своих крикливых и дерзко написанных манифестах они прославляли новую жизнь, развивающуюся под влиянием науки и технического прогресса, отвергая все, что было «до», заявляли о своем желании переделать мир, чему, с их точки зрения, в немалой степени должна содействовать поэзия. Футуристы стремились овеществить слово, связать его звучание непосредственно с тем предметом, которое оно обозначает. Это, по их мнению, должно было привести к реконструкции естественного и созданию нового, широко доступного языка, способного разрушить словесные преграды, разобщающие людей.

Футуризм объединил разные группировки, среди которых наиболее известными были: кубофутуристы (В.Маяковский, В.Каменский, Д.Бурлюк, В.Хлебников), эгофутуристы (И.Северянин), группа «Центрифуга» (Н.Асеев, Б.Пастернак и др.).

В условиях революционного подъема и кризиса самодержавия акмеизм и футуризм оказались нежизнеспособными и к концу 1910-х годов прекратили свое существование.

Среди новых течений, возникших в русской поэзии в этот период, заметное место стала занимать группа так называемых «крестьянских» поэтов - Н.Клюев, А.Ширяевец, С.Клычков, П.Орешин. Некоторое время к ним был близок С.Есенин, впоследствии вышедший на самостоятельную и широкую творческую дорогу. Современники видели в них самородков, отражавших заботы и беды русского крестьянства. Объединяли их также общность некоторых поэтических приемов, широкое использование религиозной символики и фольклорных мотивов.

Среди поэтов конца XIX - начала XX века были и такие, чье творчество не вписывалось в существовавшие тогда течения и группы. Таковы, например, И.Бунин, стремившийся продолжать традиции русской классической поэзии; И.Анненский, в чем-то близкий к символистам и в то же время далекий от них, искавший свой путь в огромном поэтическом море; Саша Черный, называвший себя «хроническим» сатириком, блестяще владевший «антиэстетическими» средствами обличения мещанства и обывательщины; М.Цветаева с ее «поэтической отзывчивостью на новое звучание воздуха».

Для русских литературных течений начала XX века характерен поворот ренессанса к религии и христианству. Русские поэты не могли удержаться на эстетизме, разными путями они пытались преодолеть индивидуализм. Первым в этом направлении был Мережковский, затем ведущие представители русского символизма начали противополагать соборность индивидуализму, мистику эстетизму. Вяч.Иванов и А.Белый были теоретиками мистически окрашенного символизма. Произошло сближение с течением, вышедшим из марксизма и идеализма.

Вячеслав Иванов был один из самых замечательных людей той эпохи: лучший русский эллинист, поэт, ученый филолог, специалист по греческой религии, мыслитель, теолог и философ, публицист. Его «среды» на «башне» (так называли квартиру Иванова) посещали наиболее одаренные и примечательные люди той эпохи: поэты, философы, ученые, художники, актеры и даже политики. Происходили самые утонченные беседы на темы литературные, философские, мистические, оккультные, религиозные, а также и общественные в перспективе борьбы миросозерцаний. На «башне» велись утонченные разговоры самой одаренной культурной элиты, а внизу бушевала революция. Это было два разобщенных мира.

Наряду с течениями в литературе возникли новые течения в философии. Начался поиск традиций для русской философской мысли у славянофилов, у Вл.Соловьева, у Достоевского. В салоне Мережковского в Петербурге были организованы Религиозно-философские собрания, в которых участвовали как представители литературы, заболевшей религиозным беспокойством, так и представители традиционно-православной церковной иерархии. Вот как описывал эти собрания Н.Бердяев: «Преобладала проблематика В.Розанова. Большое значение имел также В.Тернавцев, хилиаст, писавший книгу об Апокалипсисе. Говорили об отношении христианства к культуре. В центре была тема о плоти, о поле... В атмосфере салона Мережковских было что-то сверхличное, разлитое в воздухе, какая-то нездоровая магия, которая, вероятно, бывает в сектантской кружковщине, в сектах не рационалистического и не евангельского типа... Мережковские всегда претендовали говорить от некоего "мы" и хотели вовлечь в это "мы" людей, которые с ними близко соприкасались. К этому "мы" принадлежал Д.Философов, одно время почти вошел в него А.Белый. Это "мы" они называли тайной трех. Так должна была сложиться новая церковь Святого Духа, в которой раскроется тайна плоти".

В философии Василия Розанова "плоть" и "пол" означали возврат к дохристианству, к юдаизму и язычеству. Его религиозное умонастроение сочеталось с критикой христианского аскетизма, апофеозом семьи и пола, в стихии которого Розанов видел основу жизни. Жизнь у него торжествует не через воскресение к вечной жизни, а через деторождение, то есть распадение личности на множество новых рожденных личностей, в которых продолжается жизнь рода. Розанов проповедовал религию вечного рождения. Христианство для него религия смерти.

В учении Владимира Соловьева об универсуме как "всеединстве" христианский платонизм переплетается с идеями новоевропейского идеализма, особенно Ф.В.Шеллинга, естественнонаучном эволюционизмом и неортодоксальной мистикой (учение о "мировой душе" и др.). Крах утопического идеала всемирной теократии привел к усилению эсхатологических (о конечности мира и человека) настроений. Вл.Соловьев оказал большое влияние на русскую религиозную философию и символизм.

Павел Флоренский разрабатывал учение о Софии (Премудрости божией) как основе осмысленности и целостности мироздания. Он был инициатором нового типа православного богословствования, богословствования не схоластического, а опытного. Флоренский был платоником и по-своему интерпретировал Платона, в последствии стал священником.

Сергей Булгаков - один из главных деятелей Религиозно-философского общества «памяти Владимира Соловьева». От легального марксизма, который он пытался соединить с неокантианством, перешел к религиозной философии, затем к православному богословию, стал священником.

И, конечно же, величиной мирового значения является Николай Бердяев. Человек, стремившийся к критике и преодолению любых форм догматизма, где бы они ни появлялись, христианский гуманист, называвший себя «верующим вольнодумцем». Человек трагической судьбы, изгнанный с Родины, и всю жизнь болевший за нее душой. Человек, чье наследие, до последнего времени, изучалось во всем мире, но только не в России. Великий философ, которого ждет возвращение на Родину.

Остановимся более подробно на двух течениях, связанных с мистическими и религиозными исканиями.

«Одно течение представляла православная религиозная философия, мало, впрочем приемлемая для официальной церковности. Это прежде всего С.Булгаков, П.Флоренский и группирующиеся вокруг них. Другое течение представляла религиозная мистика и оккультизм. Это А.Белый, Вяч.Иванов... и даже А.Блок, несмотря на то, что он не склонен был ни к каким идеологиям, молодежь, группировавшаяся вокруг издательства «Мусагет», антропоñофы^*. Одно течение вводило софийность в систему православной догматики. Другое течение было пленено софийностью алогической. Космическое прельщение, характерное для всей эпохи, было и там и здесь. За исключением С.Булгакова, для этих течений совсем не стоял в центре Христос и Евангелие. П.Флоренский, несмотря на все его желание быть ультраправославным, был весь в космическом прельщении. Религиозное возрождение было христианообразным, обсуждались христианские темы и употреблялась христианская терминология. Но был сильный элемент языческого возрождения, дух эллинский был сильнее библейского мессианского духа. В известный момент произошло смешение разных духовных течений. Эпоха была синкретической, она напоминала искание мистерий и неоплатонизм эпохи эллинистической и немецкий романтизм начала XIX века. Настоящего религиозного возрождения не было, но была духовная напряженность, религиозная взволнованность и искание. Была новая проблематика религиозного сознания, связанная еще с течениями XIX века (Хомяков, Достоевский, Вл.Соловьев). Но официальная церковность оставалась вне этой проблематики. Религиозной реформы в церкви не произошло» ⁷.

Многое из творческого подъема того времени вошло в дальнейшее развитие русской культуры и сейчас есть достояние всех русских культурных людей. Но тогда было опьянение творчеством, новизна, напряженность, борьба, вызов.

В заключении словами Н.Бердяева хочется описать весь ужас, весь трагизм положения, в котором оказались творцы духовной культуры, цвет нации, лучшие умы не только России, но и мира.

«Несчастье культурного ренессанса начала XX века было в том, что в нем культурная элита была изолирована в небольшом круге и оторвана от широких социальных течений того времени. Это имело роковые последствия в характере, который приняла русская революция...Русские люди того времени жили в разных этажах и даже в разных веках. Культурный ренессанс не имел сколько-нибудь широкого социального излучения.... Многие сторонники и выразители культурного ренессанса оставались левыми, сочувствовали революции, но было охлаждение к социальным вопросам, была поглощенность новыми проблемами философского, эстетического, религиозного, мистического характера, которые оставались чуждыми людям, активно участвовавшим в социальном движении... Интеллигенция совершила акт самоубийства. В России до революции образовались как бы две расы. И вина была на обеих сторонах, то есть и на деятелях ренессанса, на их социальном и нравственном равнодушии...

Раскол, характерный для русской истории, раскол, нараставший весь XIX век, бездна, развернувшаяся между верхним утонченным культурным слоем и широкими кругами, народными и интеллигентскими, привели к тому, что русский культурный ренессанс провалился в эту раскрывшуюся бездну. Революция начала уничтожать этот культурный ренессанс и преследовать творцов культуры... Деятели русской духовной культуры в значительной своей части принуждены были переселиться за рубеж. Отчасти это была расплата за социальное равнодушие творцов духовной культуры» ⁸.

Современная культура

Взгляды на современную культуру

Культура, рассматриваемая с точки зрения содержания, распадается на различные области, сферы: нравы и обычаи, язык и письменность, характер одежды, поселений, работы, постановка воспитания, экономика, характер армии, общественно-политическое устройство, судопроизводство, наука, техника, искусство, религия, все формы проявления духа данного народа. Уровень и состояние культуры можно понять, только исходя из развития истории культуры; в этом смысле говорят о примитивной и высокой культуре; вырождение культуры создает или бескультурье, или «рафинированную культуру».

Современная культура воплощается в огромном множестве создаваемых материальных и духовных явлений. Это и новые средства труда, и новые продукты питания, и новые элементы материальной инфраструктуры быта, производства, и новые научные идеи, идеологические концепции, религиозные верования, нравственные идеалы и регуляторы, произведения всех видов искусств и т.д.

Существуют различные взгляды на соотношение культур различных эпох и народов. По меткому выражению М. Бахтина «культура всегда лежит на границах» с другими культурами и эпохами. Современный человек начинает понимать, что культурная самобытность его народа неотделима от культурной самобытности других народов, что все мы подчиняемся законам культурной коммуникации. Немецкий социолог Освальд Шпенглер рассматривал современную культуру не как единую общечеловеческую, а расколотую на восемь культур. Эти культуры — египетская, индийская, вавилонская, китайская, греко-римская, византийско-арабская, культура майя, русско-сибирская. Каждая культура подчинена жесткому процессу эволюции, фазы которой — рождение и детство, молодость и зрелость, старость и закат. На этой основе в каждой культуре выделялось два главных этапа: этап восхождения культуры (собственно культура), и этап ее нисхождения (цивилизация). Первый этап — это органическое развитие общества во всех сферах, второй — «механический» тип эволюции. На втором этапе «окостеневают» творческие начала культуры, происходит ее «омассовление», проникающее во все сферы общественной жизни. Символы «омассовления» — огромные города, глобализация форм деятельности, господство принципа пространства. Отсюда — мировые войны, стремление к мировому господству государства-победителя.

Питирим Сорокин развивал учение об «интегральной» социологии, охватывающей все аспекты культуры. Он различал системы культурных феноменов многих уровней. Самые высокие системы из них (суперсистемы) базируются на мировоззрениях. В разных периодах истории эти системы находятся на разных фазах развития. В тоже время наравне с суперсистемами культуры существуют пять основных культурных систем более низкого уровня: язык, этика, религия, искусство, наука. Когда в ходе истории доминирующие суперсистемы социокультурных феноменов исчерпывают свои возможности и заменяются альтернативными мировоззрениями, переход этих систем сопровождается радикальной трансформацией социальных институтов и нормативных образцов. Разрушение интегративной культурной базы и возникновение нового культурного этноса сопровождаются кризисами, войнами, бедствиями.

Большинство исследователей сходятся во мнении, что современная культура — это множество самобытных культур, находящихся в диалоге и взаимодействии друг с другом, причем диалог и взаимодействие идут не только по оси настоящего времени, но и по оси «прошлое-будущее».

Но культура — это не только множество культур, это также мировая культура, единый культурный поток от Шумеров до наших дней, от Востока на Запад, от Запада на Восток. Сегодня относительно судьбы культуры выкристаллизовались два разных понимания, два взгляда, так сказать «оптимистический» и «пессимистический». Оптимисты утверждают, что мировая культура на правильном пути, что будущее за наукой, техникой, информацией, регионально-организованной экономикой, что ценности западной культуры (успех, власть, личная свобода, сила и т.д.) являются истинными. Пессимисты, начиная от Шпенглера, напротив, уверены в обратном: современная мировая культура, считают они, клонится к закату.

Современная культура и цивилизация

Для культуры XX века в отличие от XIX века, в котором культура мыслилась в тех же синонимах, что и цивилизация, характерно разведение этих понятий. При этом культура продолжает оставаться символом всего позитивного, а цивилизация получает нейтральную оценку, а порой и прямой негативный смысл.