28824-1 (Философия информационной цивилизации), страница 4

Таким образом, средства отображения выступают как активное связующее звено между человеком и техникой, способствующее интенсификации информационных процессов при принятии решений - ответственейшем моменте управленческого процесса.

В философском плане феномен отображения информации представляется нам широким, еще недостаточно исследованным полем. Все виды мышления и познания опираются на наглядные образы, формирующиеся на базе восприятий и, особенно, представлений. Наглядный образ ситуации как бы вбирает в себя всю сумму знаний об объекте, как бы сжимает и синтезирует ее. “Существует лишь иллюзия, - писал А. В. Славин, - будто возможно мышление без наглядности”[4].

Говоря о роли наглядного отображения информации в более широком плане, следует отметить, что графические иллюстрации. наглядные схемы занимают все большее место и в печатных изданиях (в стандартах, учебниках, монографиях), существенно облегчая восприятие и запоминание текстовой информации. По-видимому, этот процесс не обойдет и философию, поможет стать ей более понятной и доходчивой для широких масс. Об этом мечтал еще Д. Дидро: “Философия должна стать понятной народным массам, если она хочет быть прогрессивной. Поэтому надо стремиться к тому, чтобы сделать философию популярной”[5].

Бурный рост технической оснащенности управленческого труда. Огромный потенциал эффективности, заложенный в организации как на макроуровне общества, так и на первичном уровне конкретных систем, может быть реализован при соответствующей технической оснащенности процессов управления. Оргтехника, упорядочивая и облегчая трудовую деятельность человека (в частности, по передаче и получению необходимой информации, размножению и движению технической документации), позволяет экономить время и существенно повышать эффективность процессов управления.

С 1950 г. начался качественно новый этап развития управленческой техники - на базе электроники. В настоящее время производство управленческой техники (различных счетно-клавишных и пишущих машин, множительных аппаратов и т. п.) стало одной из ведущих и быстроразвивающихся отраслей во всех передовых в промышленном отношении странах. Прогноз, высказанный экономистами в начале 70-х годов, оправдался: во второй половине XX в. на первое место по эффективности производства вышли те государства, которые в наибольшей мере смогли “использовать все возможности управленческой техники”.

Эта оценка ныне подтверждается опытом современной Японии, где широкая автоматизация делопроизводства позволила в несколько раз повысить эффективность конторской работы, многократно расширить ее объем без увеличения числа служащих и поднять качество продукции. Персональными компьютерами сегодня располагают 84% японских компаний, копировальными машинами 83%, процессорами текстуальной обработки 89%, факсимильными аппаратами 98%! Сняв со многих работников управленческого аппарата монотонную часть труда, управленческая техника дала им возможность переключиться на дела, связанные с принятием решений, их оптимизацией. Автоматизация управления благотворно сказывается и на общем уровне научно-технических знаний страны, упорно и неустанно рвущейся вперед по пути научно-технического прогресса.

Информационная революция открыла новую эпоху в прогрессе человечества, эпоху информационной цивилизации. Она характеризуется существенными переменами как в промышленном производстве, так и в социальной сфере. Основные из них следующие.

Сокращается число занятых в промышленном производстве и сельском хозяйстве. Так, например, если в американском сельском хозяйстве в 60-х годах было занято около 4 %, то ныне, по свидетельству А. Тоффпера - известного исследователя - футуролога, занято лишь 2 % всей рабочей силы страны. Аналогичная тенденция имеет место и в промышленности, где интенсивно внедряются безлюдные технологии. Однако уменьшение числа работников у станка приводит не к упадку производства, а к росту его эффективности за счет применения передовых технологий, роботизации и повышения квалификации работающих. Эффективный труд увеличивает массу свободного времени граждан - для досуга, туризма, повышения культуры, для самообразования.

Благодаря нарастающей интенсификации информационного обеспечения производства снижается потребность во многих традиционных видах сырья, что способствует природосбережению и решению экологических проблем. Информация становится новым ресурсом человечества, позволяя создавать высокоэффективные материалы часто из ничего, из дешевых компонентов. Знание действительно и в полной мере становится силой, материально подтверждая крылатое выражение английского мыслителя Ф. Бэкона спустя более 150 лет.

Наукоемкие производства с минимальным использованием сырья и энергии позволяют даже малым государствам, многие из которых не имеют и собственных природных ресурсов, добиваться впечатляющих успехов в экономике. Примеров тому достаточно много: Голландия, Дания, Тайвань. Островное государство Сингапур, по объему валового национального продукта вошедшее в число двадцати богатейших стран мира, известно изобилием самых дешевых в мире товаров и стремительным ростом уровня жизни. Феномен сингапурского чуда привлекает внимание социологов как предвестник цивилизации будущего, где жизнью правят интеллект, знания, высокоорганизованный труд, где нет безработицы и национальных проблем (несмотря на смешение многих наций и рас), где народ гордится своим умным (демократически избираемым) правительством, своей страной и доволен жизнью.

Государство в новой цивилизации отнюдь не отмирает. Напротив, как сложная самоорганизующаяся система, оно еще более совершенствует свою структуру. Опыт развитых стран, уже вступивших в информационную цивилизацию и достигших впечатляющих успехов в НТП, экономике и качестве жизни, показывает, что правовое демократическое государство должно строиться по принципу пяти колец. Государство может иметь процветающую экономику и прогресс в социально-культурном плане лишь при взаимодействии пяти независимых властей: законодательной, исполнительной, судебной, власти информации и власти интеллекта, - причем последние две власти должны пронизывать все остальные. Здесь власть информации означает свободу печати, гласность, обилие общедоступных банков данных; реализуется, в частности, через системы спутникового телевидения, осуществляющие всемирный круглосуточный поток новостей. Власть интеллекта реализуется жестким отбором в руководящие звенья всех уровней наиболее подготовленных, компетентных специалистов - во всех сферах: законодательной, исполнительной, судебной и информационной. Нам предоставляется возможность примерить этот принцип к нашей 70-летней истории, к ее разным этапам. Была ли независимой законодательная (исполнительная, судебная) власть или она подчинялась диктату одного человека, не имевшего отношения к понятию интеллекта? Совместима ли была бюрократия с информацией? Кто и как нами правил?

5. Невиданно возрастает динамизм экономики. Создаются глобальные рыночные механизмы, включающие не только материальное производство, но и банковское дело, научные исследования, систему образования. Все элементы этой системы, обмениваясь все увеличивающимися потоками данных, информации и знаний, на путях безбумажной технологии управления создают новый, более динамичный базис экономического прогресса. Массовая компьютеризация и бум малого бизнеса открыли невиданные в прошлом возможности быстрой перестройки производства и создания совершенно новых предприятий. В целом, открылась возможность сверхвысокого функционирования экономического механизма, дальнейшего повышения его эффективности.

Происшедшие за последние десятилетия перемены в сфере материального производства ослабляют, а порой сводят на нет значение ряда известных социальных категорий , а также деление мира на капиталистический и коммунистический. Но возникают, как утверждает А. Блинов, “новые водоразделы, новые дисбалансы - между “быстрыми” и “медленными” экономиками с опасностью растущего отрыва первых от вторых”. Здесь вновь во весь рост встают факторы времени и компетентности. Тем, кто стремится не допустить своего дальнейшего отставания, “следует прежде всего уяснить особую новую роль знаний в производстве материальных благ и во всех других видах человеческой деятельности”[6].

В хорошо поставленные системы образования и здравоохранения вкладываются все большие капиталы для их совершенствования.

Несомненны успехи в охране природы.

Было бы наивным доказывать, что в странах Запада в условиях многолетних рыночных отношений уже воцарилось всеобщее благоденствие и все перечисленные выше тенденции новой цивилизации в равной мере уже реализованы. Жизнь есть борьба добра со злом, порядка с хаосом. Естественно, что есть и преступность, забастовки и еще множество нерешенных проблем. Уменьшение энтропии в одном месте часто ведет к её росту в другом. Но неоспорим тот факт, что либерализм и демократия в мире создали гораздо большие возможности для развития человека и общества, чем тоталитарные типы устройства, что оптимизация управления и все более широкое использование нарастающего объема знаний обеспечивают прогрессивную самоорганизацию общества как наиболее общую тенденцию.

Неоспоримо, что осознание трансформации, реорганизации общества, всей цивилизации в целом, влечет за собой пересмотр процессов, закономерностей развития человечества.

Одной из таких закономерностей является нелинейность процессов. Она еще не осмыслена философами, не нашла отражения в концептуальном аппарате материалистической диалектики.

Идея всеобщности нелинейных закономерностей впервые была высказана Л. И. Мандельштамом более 50 лет тому назад. Вскоре она подтвердилась в работах академика Р. В. Хохлова по нелинейной оптике и нелинейной акустике. Исследования, проведенные членами Римского клуба (Мидоузом Д., Форрестером Д. и др.), показали, что и глобальные процессы - демографические, истощения ресурсов, загрязнения окружающей среды - суть проявления всеобщности нелинейных закономерностей. Идеи нелинейности широко вошли в современную физику, в частности, в физику плазмы, в квантовую теорию поля, в квантовую электронику, обеспечив успешное развитие лазерной техники. Выступая на Ш Всесоюзном совещании по философским вопросам современного естествознания (Москва, 1982), академик Н. Г. Басов указал на настоятельную необходимость философского осмысления нелинейных закономерностей, ибо ныне “мир в целом вышел за рамки линейного приближения”.

Развитие производительных сил и науки в наше время сплошь и рядом сталкивается с явлениями насыщения, с одной стороны, и с истощением ресурсов - с другой. В то же время у экономистов еще живучи линейные представления. Это и линейный подход к фонду накопления, и многолетняя практика линейного наращивания плановых цифр от достигнутого.

В философской литературе уже достаточно накопилось данных о нелинейном характере процессов макроэволюции. Например, Л. Берталанфи пытался графически изобразить изменения в системе, находящейся в некоторой отдаленности от состояния энтропии и стремящейся еще более отдалиться от него. Это “отдаление”, как выяснилось, достигается внесением информации, требует затрат энергии и всегда ограничивается областью насыщения, т. е. существенно нелинейно. В целом для функциональных систем характерно явление “сходимости” к определенному оптимуму в области неравновесной устойчивости и насыщения информацией. Оно обусловлено наличием цели, стремлением к устойчивости, к которой система стремится, адаптируясь и совершенствуя свою структуру по мере накопления информации.

Но как подойти к философскому осмыслению нелинейности? Какое конкретное воплощение она может найти в концептуальном аппарате диалектики?

Объясняя процессы развития, философы обычно заключают, что в целом развитие происходит по раскручивающейся вверх спирали с бесконечным чередованием скачков. Так ли это?

Поиски наглядного образа самодвижения вели многие мыслители прошлого. Так, например, Либих писал, что “прогресс есть круговое движение, радиус которого все возрастает”.

Своеобразно представлял форму спирали развития В. Г. Белинский: “Человечество движется не прямою линией и не зигзагами, а спиральным кругом, так что высшая точка пережитой им истины в то же время есть уже и точка поворота его от этой истины, - правда, поворота не вверх, а вниз: но для того вниз, чтобы очертить новый, более обширный круг и стать в новой точке, выше прежней и потом опять идти, понижаясь кверху”[7].

Стасов В. В., говоря о роли науки в обществе, считал, что “дело ученого... близко идти с своим народом, поднимать его незаметно вьющейся спиралью на трудные крутизны истины”[8].

Образ спирали в философии возник как диалектическое отрицание и синтез двух метафизических образов процесса развития - образа поступательного движения по пологой прямой и образа движения по замкнутому кругу. Эти положения диалектики, особенно понятие отрицания, являющееся одним из важнейших в философии Гегеля, привели его к мысли о спиралевидной форме , процессов развития: “Мы должны рассматривать природу как систему ступеней, каждая из которых необходимо вытекает из другой”[9].

В одной из своих ранних работ Ф. Энгельс сравнил развитие общественной жизни со свободной, от руки начерченной спиралью: “Медленно начинает история свой бег с невидимой точки, вяло совершая вокруг нее свои обороты, но круги ее все растут, все быстрее и живее становится полет...”[10].