3 (Ушу), страница 2

Эмэйские стили соединили шаолиньские северные и местные южные школы, связав их с важнейшими принципами «внутреннего» направления.

Различные виды у-шу проникли во все поры китайского общества, его практиковали знаменитые поэты Ли Бо и Су Дунпо, художник Бада Шаньжэнь, полководцы Ху Дахай, My Инь из ближайшего окружения императора Чжу Юаньчжана, видные члены организованного Сунь Ятсеном «Союза возрождения Китая» Чжэн Шилян и Ян Цюйюнь, а также миллионы простых китайцев, давших миру мощный сплав философской традиции и методов психофизического воспитания человека. Мастеров у-шу можно было встретить и среди монахов-отшельников, и в тайных обществах, объединявших зачастую тысячи человек. Именно ч тайных обществах появилось слово гун-фу для обозначения боевых искусств. Гун-фу имеет очень широкий смысл (прежде всего «радение», «мастерство», «высшее умение»), выражая оттенок огромной ценности, святости, который придавался в Китае занятиям у-шу. Понятие гун-фу можно встретить обычно в философских трактатах об искусстве кулачного боя, там оно часто употреблялось рядом со словом «учение» как величайшее внутреннее откровение древних мудрецов. Придя на Запад вместе с потоком иммиграции из Китая в середине XX в., оно стало звучать как кунфу. Исказилось не только звучание слова, но и его содержание. У-шу, оторванные от того культурного контекста, в котором они существовали на протяжении тысячелетий, стали превращаться в спорт, гимнастику или рукопашный бой в оболочке восточной терминологии.

Большое влияние оказали у-шу на сопредельные с Китаем страны — Корею, Японию, Вьетнам, Лаос, Малайзию. Они способствовали созданию таких известных во всем мире японских единоборств, как дзю-до, каратэ, айки-до, сумо, корейского хваран-до и тэквон-до, вьетнамского вьетво-дао, однако, может быть, ни в одной другой стране мира воинские искусства не были так тесно вплетены в общий культурный контекст, как в Китае.

Наследие у-шу, являя собой пример соединения эстетико-философской мысли и практики, располагает целым рядом философских трактатов, учебников. Большинство народных романов, таких, как «Речные заводи», «Троецарствие», «У Сун убивает тигра», содержат колоритные примеры применения и изучения у-шу. Всего известно более тридцати крупнейших литературных произведений, посвященных различным аспектам у-шу.

Закономерен вопрос:

зачем же большинство населения старого Китая столь активно практиковало различные формы у-шу! Ради изучения приемов самозащиты или для обретения здоровья и долголетия? Китайские источники подсказывают парадоксальный, на наш взгляд, ответ: не существовало, да и не могло существовать какой-либо конкретной цели в изучении у-шу. Для миллионов людей у-шу становились способом реализации внутренних ресурсов человека путем психофизического совершенствования, вечно звучащим эхом, доносящим из далекого прошлого образы великих учителей и легендарных мудрецов. Вероятно, именно это сложнее всего понять представителям западной цивилизации.

«Учение»

Глава 1. ИЗ ГЛУБИНЫ ВЕКОВ

Воинское искусство — это важное государственное дело, основа рождения и гибели, путь жизни и смерти, и его нельзя не изучать.

Сунь-цш (V-IV вв. по н.э.)

Проще всего повести линию развития воинских искусств от примитивных навыков охоты и боя, существовавших в первобытном обществе. Однако для того чтобы прикладные навыки сумели перерасти в стройную систему у-шу, которая дожила до наших дней, был необходим один немаловажный фактор — сочетание утилитарной ценности технических действий с сакральным внутренним содержанием. Ритуально-мистический характер ранних приемов боя позволил им впоследствии наложиться на религиозно-философские системы Китая — даосизм, буддизм и конфуцианство, вместе с которыми различные направления у-шу проникли в Японию, Корею, Вьетнам, Лаос, способствуя созданию там новых школ боевых единоборств.

Зачатки первых систем у-шу возникли еще до становления китайской государственности отнюдь не только из способов самообороны или охоты. Их истоки восходят и к первобытным танцам Такие танцы совмещали в себе ритуал и практическую тренировку. Сюжетами танцев становилось изложение мифа в форме набора движений. У-шу вырастают из конгломерата мифов и легенд. Зачастую легенды — лишь сильно искаженное эхо далеких, но реально происходивших событий, излагаемых особым мифологическим языком, очень типичным для ранних

Демон-хранитель гробницы (с китайской скульптуры VIII в.)

форм сознания. Темой многих танцев становились битвы великанов или божественных правителей, обладавших неимоверной мощью. Эти битвы «сотрясали небо и поражали землю». Память о них продолжала жить в особых боевых плясках.

Однажды, как гласит предание, злокозненный князь Чию решил поднять восстание против основателя Поднебесной империи и верховного владыки Хуан-ди — Желтого императора. Хуан-ди обладал огромной силой и был непобедимым воином. Он имел четыре лица, которые наблюдали за четырьмя сторонами света. Однако и его соперник Чию был могуч, страшен на вид. У него было человеческое тело, коровьи копыта, четыре глаза и шесть рук. На голове росли острые рога, а когда волосы за ушами вставали торчком, они напоминали мечи и трезубцы. Чию питался исключительно песком, камнями и кусками железа. Своими руками он изготовлял копья, трезубцы, гигантские топоры, крепкие щиты, луки и стрелы.

Чию поднял против Хуан-ди своих братьев — храбрых великанов с медными головами и железными лбами, а также народ племени мяо. Долго продолжался бой, оба противника прибегали к военным хитростям, сходились в рукопашном бою, пускали в ход мечи и копья, им помогали драконы и тигры. Лишь с большим трудом удалось Хуан-ди одолеть Чию. Чию был казнен, а его голову и тело захоронили в разных местах на расстоянии сотен километров, чтобы они никогда не сумели соединиться вновь. До сих пор в Китае красноватый туман иногда называют «кровью Чию» в память о ежегодных жертвоприношениях на его могиле. Во время церемонии поминовения из могилы пробилась струйка красноватого тумана и воспряла к облакам.

Память об этом легендарном сражении долго еще жила в народе. Она запечатлелась в одном из ранних боевых обрядовых танцев, распространенных на территории современных провинций Хэбэй и Шаньдун (в Шаньдуне, согласно легенде, и похоронен Чию). Специально подготовленные бойцы, надев на голову рога (маску

Боевой танец

Чию), по два-три человека нападали друг на друга, при этом иногда нанося довольно серьезные увечья. В III—V вв. танец был дополнен «играми Чию» — боевой ритуальной практикой. Этот комплекс упражнений стал называться цзюэди («бодание») и представлял самую раннюю форму слияния ритуала с рукопашным боем.

Системы единоборства всегда рассматривались в раннем Китае как привнесенные в этот мир богами или духами. В провинции Цзянси существовал танец «кайшань» («раздвинутые горы»), где главное действующее лицо — создатель мира бог Паньгу выполнял основные боевые движения с топором. Ряд танцев был посвящен воспеванию доблести Хуан-ди. Характерно, что и некоторые школы у-шу позже стали считать Хуан-ди своим основателем и покровителем.

Содержание и внутренняя сущность ранних боевых танцев весьма близки к мироощущению адептов у-шу. Это чувство единства с миром, приобщение через ритуал к высшему началу, переживание некой скрытой сущности бытия, недоступной взору простого смертного. Ореол святости, идущий от древних боевых танцев, у-шу сохраняли на всем пути своего существования.

В конце II в. до н. э. стало набирать силу Чжоу — одно из княжеств, входивших в состав царства Шан. В конечном счете это привело к военному конфликту между Шан и Чжоу. В решающем сражении солдаты-рабы в войске Шан повернули копья против своих командиров, чем поддержали наступление воинов Чжоу. Царство Шан пала под ударами своего бывшего вассала. Новые правители Чжоу объявили, что они получили «мандат» на правление от самого Неба, «мандат» же империи Шан был утерян. Для консолидации царства Чжоу среди прочих мероприятий была проведена унификация танцев, в числе которых выделялся комплекс «шесть плясок». Один из шести танцев был боевой танец дау — «большое сражение», который в лицах воспроизводил победу Чжоу над шанцами. Танец состоял из многих действий, а кульминацией была вооруженная схватка на мечах и копьях. Несколько безоружных воинов показывали также упражнения рукопашного боя. Танец дау пользовался особой популярностью при императорском дворе и даже был введен в программу обучения воинов.

Дау подразделялся на шесть частей, однако стабильной формы каждой части не существовало. Танец трансформировался, сохраняя при этом черты боевого тренин-

Мастер у-шу с мечом

га в сочетании с ритуальным осознанием выполняемого. Для участников действа важно было воспроизвести именно те события, которые совершались их предками, и таким образом стать их участниками, пусть даже это участие заключалось лишь в обряде, отстоящем от событий на сотни лет.

В ту эпоху не было разделения ритуала на танец и собственно боевую тренировку. К тому же и танец, и боевая практика обозначились сходными по звучанию иероглифами — у. Помимо большого риутального танца дау, существовал ряд малых танцев, воспроизводящих тренировку с различными видами оружия, например, «танец с мечом и трезубцем», «танец с мечом и щитом», которые представляли собой парную отработку упражнения. Для танцев отдельно обозначались жесты рук — у и приемы ногами — дао, что соответствовало требованиям боевой практики. Все эти танцы были позже выделены в разряд специальных боевых танцев — уу. Боевым танцам противопоставлялся комплекс «гражданских танцев» вэньу. Вэньу исполнялись с перьями фазана и флейтами, боевые танцы — с оружием. В ранних танцах отразилось деление всей идеологической базы китайского общества на гражданское (вэнь) и военное (у), сохранявшееся и в элитарных кругах, и в народе, и даже в среде тайных обществ вплоть до XX в.

Танцы уу регулярно исполнялись при императорском дворе. Для их преподавания выделялись специальные инструкторы из профессиональных воинов. Боевой танец превратился в важный вид воинской подготовки. Мудрец Конфуций, однако, оценивал воспитательное значение боевого танца несколько ниже, чем гражданского. «Учитель сказал о музыке шао (музыка гражданского танца, посвященного Шуню, одному из основателей Поднебесной. — Авт.), что она и очень красива, и весьма добродетельна, а музыка у (боевого танца. — Авт.) очень красива, но недостаточно добродетельна».

В древнем Китае вплоть до III—IV вв., видимо, несуществовало у-шу в полном объеме — была лишь подготовка воинов, «воинское ремесло» (бинфа, цзюньши, сюньлянь), которое сначала имело вид танцевально-боевых упражнений, а позже приобрело статус военизированной учебы в специальных учебных заведениях. Но и в этом случае боевая подготовка носила сильно ритуализованный характер.

Боевая практика в ее чисто прикладном варианте была широко распространена в Китае уже при первых династиях Ся и Шан-Инь (XXII—II вв. до н.э.) В этот период были созданы специальные «курсы», где воинов обучали навыкам ведения вооруженного боя с копьем, мечом, трезубцем, алебардой.

Первые упоминания о «кулаке» — цюань как синониме кулачного боя можно встретить в классической «Книге Песен» («Шицзин»), относящейся к эпохе Чунцю (722—481 гг. до н.э.). Там говорится о тех, кто не обладает искусством кулачного боя и не мужествен. В этот период многие приемы борьбы с оружием и голыми руками, а также боевые танцы объединяются под названиями шоубо, сянго, цзяоли, цюаньюн, или просто доубой, борьба.

При династии Чжоу (XII—III вв. до н.э.) существовал обычай турнирных боев без оружия — сянбо, который вышел из искусства цзюэди. Сянбо включал в себя захваты, кулачный бой, броски и удушения. Предание гласит, что Синь Чжоу (XI в. до н.э.), последний правитель династии Инь, поддавшись дурному

Древнейшие прообразы у-шу c японской гравюры)

влиянию своей любимой наложницы Да-цзы, пустился в безудержный разгул и стал устраивать во дворце жуткие оргии, нередко кончавшиеся массовыми избиениями, истязанием челяди, притеснением простого народа. Однажды по просьбе Да-цзы он устроил во дворце «гладиаторские игры», перебив при этом всех слуг и даже часть видных сановников. Сам Синь Чжоу был необычно силен: мог кулаком убить девять быков, без помощи поддерживать крышу дома, заменяя опорные столбы. Любил он и поупражняться в воинских искусствах. Своих подданных Синь Чжоу заставлял бороться без оружия, причем победителей сталкивали в специально устроенный «винный пруд», где они тонули, захлебнувшись в вине, а побежденных ожидал громадный чан, наполненный змеями и скорпионами.

Несмотря на столь мрачные легенды, большинство состязаний по рукопашному бою проходили достаточно корректно. В III в. до н. э. сянбо было упорядочено для соревнований: бои происходили на специальном помосте, включали броски, а также удары руками и ногами. Эта система получила название шоубо. На одном из ранних изображений поединка шоубо можно видеть судью и двух бойцов, один из которых наносит прямой удар в горло из позиции гунбу — «стойки лука».

Широкого распространения боевая подготовка достигла в VI в. до н. э. — III в. н. э., в период раздробленности китайского государства. Это были века бесконечных войн и противоборства крупных государств. За 240 лет существования периода Чуньцю было 480 войн, за 182 года периода Чжаньго (Борющихся царств) более 100. Естественно, подготовка воинов становилась одной из важнейших задач государства. Широкой известностью пользовались кулачные бойцы из царства Ци. В «Речах царств» («Гоюй») — памятнике Х—V вв. до н. э. — рассказывается о том, как правитель царства Ци возвестил: «Среди умудренных познаниями в моей округе есть мужи, что сильны кулаком, крепки телом и мастер ством выделяются меж прочих. О них следует докладывать особо».

Конфуций (ок. 551—479 гг. до н. э.), создатель великого этического учения Древнего Китая, придавал большое значение воинским искусствам и говорил об обязательном пестовании как гражданских, так и военных добродетелей. В сочинении «Суждения и беседы» («Луньюй»), записанном учениками со слов Конфуция, можно встретить замечания о пользе изучения воинского искусства, в частности о том, что чиновник должен иметь и гражданскую (вэнь), и боевую (у) доблесть. «Между благородными мужами нет состязаний. Единственно разве что в стрельбе...» Рассказывают, что отец Конфуция Шулян Хэ отличался огромной силой и неоднократно участвовал в турнирах по сянбо. Однажды во время взятия города Бияна в 563 г. до н. э. его жители применили военную хитрость. Они приподняли ворота и впустили часть нападавших, а затем отрезали выход. Но Шулян Хэ, участвовавший в сражении, сумел благодаря своей физической силе приподнять ворота руками и выпустил тех, кто оказался в ловушке. За это ему был присвоен важный чиновничий титул дафу. Вероятно, от отца Конфуций и унаследовал уважение к военному делу.