Соблюдение процессуальной формы имеет принципиальное значение во многих отношениях: так, граждане могут вступать в контакты с судебным органом не по любому поводу, а только в связи: а) с нарушением их законных прав или интересов (возбуждение судебного процесса путем оформления искового требования); б) с привлечением к суду в качестве свидетеля, пострадавшего, истца или подозреваемого, подследственного, обвиняемого (в уголовном процессе).

Процедурные формы должны строго соблюдаться и в ходе самого судебного разбирательства, ибо в этом состоит абсолютно необходимое условие правильности расследования и рассмотрения гражданских и уголовных дел. Например, при возбуждении на суде какой-либо стороной ходатайства о вы­зове новых свидетелей и экспертов и об истребовании вещественных доказательств и документов лицо, заявившее ходатайство, обязано указать, для установления каких именно обсто­ятельств необходимы дополнительные доказательства.

Процедурный аспект деятельности по рассмотрению спор­ных вопросов служит одной из важных гарантий эффективно­сти и непредвзятости при разрешении споров, хотя подчас это обстоятельство становится причиной волокиты в рассмотре­нии дела, а иногда и источником значительных материальных расходов.

Судебная деятельность предназначена исключительно для лиц, заинтересованных в разрешении юридического спора. Такой ее характер соответствует идее о том, что различные субъекты права должны сами проявлять определенную озабоченность и приложить некоторые старания для зашиты своих прав и интересов. Следовательно, судебный процесс не может быть так называемой всенародной операцией, т. е. предлагаться любому отдельному лицу или группе лиц для того, чтобы нападать на неизвестно кого за абсолютно любое поведение, не соответствующее закону.

В-третьих, деятельность по рассмотрению спорных вопросов представляет собой процедуру, которая не зависит только от клиентов, так как последние не пользуются абсолют­ной свободой ведения процесса по своей инициативе и на свой вкус и лад. В достаточно обобщенном виде — за исключением нескольких иногда значительных отклонений от общего правила — судебные процессы за каждую из участвующих в споре сторон ведут специальные помощники, каковыми чаще всего являются адвокаты, а в некоторых узкоспецифических случаях — поверенные лица или законные представители.

В-четвертых, важнейший принцип, определяющий деятельность по рассмотрению спорных вопросов, — это необходимость своевременного и наиболее полного представления доказательств. При разрешении спора любое право, любой интерес, та или иная юридическая ситуация, притязание или правомочие должны быть доказаны. Доказательство заключается в использовании любых законных средств или методов, при помощи которых одна из сторон четко устанавливает существование своих правомочий или реальность своих притязаний.

В суде рассмотрение и оценка доказательств по делу приобретают первостепенное и почти всегда решающее значение для исхода судебной тяжбы. При отсутствии допустимых доказательств судья будет вынужден (даже против своей воли) оставить без внимания приводимые истцом доводы, а также выдвигаемые им притязания. В этом случае судья, невзирая на свои симпатии и антипатии, должен отвергнуть ходатайство истца и принять решение в пользу противной стороны, ибо действует общий принцип — "бремя доказывания лежит на обвинителе".

В-пятых, суды обладают полнотой юрисдикции в том смысле, что никакие другие властные органы не вправе ставить под сомнение обязательность их исполнения. Решения судов наделяются особенной силой и эффективностью, которая в правовом обиходе называется властью постановления. Когда решение суда становится окончательным после использования всех возможных путей обжалования или истечения сроков опротестования, судебное решение приобретает необратимый характер и никто не может его изменить. Ставшее окончательным судебное решение является неприкосновенным даже для судьи, который его вынес. После подтверждения в конечных судебных инстанциях оно приобретает обязательную силу и непререкаемый авторитет для всех без исключения государственных органов и должностных лиц; в случае необходимости оно обеспечивается принудительно.¹⁵

3.3. Нормообразующая функция судебной практики

Суды при определенных условиях способны восполнять законодательство посредством судебной практики. В современных условиях судебная власть, особенно на уровне высших судебных инстанций, призывается к тому, чтобы содействовать законодательным органам как в корректировке законов, так и в восполнении пробелов в законодательном регулировании. То обстоятельство, что судебная власть восполняет дело законодателя, ныне представляется вполне нормальной и легитимной формой деятельности, имеющей вспомогательный, или субсидиарный, характер по отношению к усилиям законодателя.

Судебная практика, возникающая в результате судебной деятельности, занимает как бы среднее, промежуточное положение между обычаем и законом. Имея много общего с обычаем, она в других отношениях, напротив, сближается с законом. Если обычай первоначально складывается как простое обыкновение, без какого-либо помысла о правовом нормировании общественных отношений, то судебная практика, напротив, подобно закону, возникает в силу целенаправленного стремления к реализации той или иной юридической нормы или основополагающего правового принципа.

Судебный прецедент — интересный феномен, обеспечивающий эффективность, предсказуемость и единообразие судебной практики. Эффективность выражается в быстроте вынесения решения на основе рассмотренных ранее аналогичных дел. Предсказуемость проявляется двояко: знание существующих прецедентов позволяет или сократить количество рассматриваемых дел в суде (ибо ясен исход дел), или разработать в соответствии с предыдущими прецедентами правовой фундамент дела. Единообразие означает один и тот же подход к аналогичным делам на основе прецедента.

Однако возникают ситуации, когда при разрешении частного вопроса судья нередко подвергает сомнению какое-либо общее положение, но, будучи убежден, что, отвергнув в процессе разбирательства дела каждый довод, вытекающий из этого положения, он воздерживается от того, чтобы проигнорировать законоположение целиком. В этом случае он остается в пределах естественной для него сферы деятельности. Если же судья решительно выступит против какого-либо общего правоположения или, напротив, проигнорирует его при рассмотрении дела, тогда он выходит за рамки, которые определены для судебной власти по конституции, т.е. перестает быть представителем судебной власти как власти сугубо арбитральной. В таком случае суды вправе обращаться к законодателю с обоснованными предложениями.

Между судебным прецедентом и сложившейся судебной практикой нельзя ставить знак равенства. Прецедент в отличие от судебной практики, т.е. суммарного результата рассмотрения конкретных дел, создается отдельно вынесенным судебным решением, которое вправе принимать лишь высшие судебные инстанции.

Следовательно, основное отличие судебной практики от закона заключается в подчиненности каждого из составляющих ее решений требованиям закона как источника права более высокого иерархического уровня. В странах, где верховенство закона является конституционным принципом, ни одно из су­дебных решений не должно иметь преимущества перед зако­ном и всякий раз, когда возникает коллизия между требованиями закона и выводами, содержащимися в судебном решении, приоритет отдается закону.

Понятие "судебный прецедент" надо отграничивать от понятия "судебный казус". В обыденной речи мы не очень четко разграничиваем эти понятия, называя прецедентом едва ли не любое решение суда. Строго говоря, это не так. Суды рассматривают десятки и сотни тысяч уголовных и гражданских дел, но далеко не каждое из них становится прецедентом.

Прецедент — это нормообразующее правило поведения, закрепленное судом высокой инстанции. Прецедентами становятся лишь те судебные решения, которые используются впоследствии как твердое основание для решения других подобных дел по аналогии в фактах и обстоятельствах с целью достижения единообразия в судебной практике.

Существенно и то обстоятельство, что судебные прецеденты, имеющие значение нормы права, реально создают лишь высшие судебные инстанции. В своем исследовании, посвященном английскому прецедентному праву, это обстоятельство подчеркнул выдающийся английский юрист Руперт Кросс. В настоящее время общее представление об английской доктрине прецедента сводится к следующему: каждый суд обязан следовать решению более высокого по положению суда, а апелляционные суды (кроме Палаты лордов) связаны своими прежними решениями.

Чтобы обеспечить среди источников права верховенство закона, в правовом государстве устанавливается судебный или квазисудебный конституционный контроль, который реализуется в рамках конституционной юстиции как заглавной ветви правосудия.

Конституционные суды независимы и организационно обособлены от законодательной и исполнительной властей. В специальном законе устанавливается предметная подсудность (компетенция) суда. Как правило, конституционному суду подведомственны все споры, связанные с нарушением конституции, равно как и все действия, основанные на антиконституционных актах.¹⁶

3.4. Взаимодействие правосудия с другими ветвями государственной власти

Характер взаимоотношения между исполнительной и судебной властями более жесткий, чем между судебной и законодательной, хотя в его основе лежит также взаимоуважение к решениям каждой из них. В правовом государстве могущество исполнительной власти эффективно сдерживается не только конституцией и законами, но и судебными решениями. В совокупности их действие обеспечивает торжество принципа "господства права". Ведь именно этот принцип, по мнению Дж. Локка, еще со времен Великой хартии вольностей выражал сущность представительного правления в демократическом государстве.

Разделение властей не уничтожает единства демократической государственной власти оно существует в форме взаимодействия, взаимного контроля, "сдержек и противовесов" между самостоятельными властями. Законодательная власть издает законы, на основании которых действуют исполнительная и судебная власти, осуществляет бюджетный контроль, назначает или утверждает должностных лиц исполнительной и судебной властей. Исполнительная власть — обычно глава государства — утверждает и публикует принятые парламентом законы, вносит в парламент проекты законов, назначает судей, осуществляет право помилования и т.д., участвуя в осуществлении законодательной и судебной властей. Судебная власть толкует Конституцию, может признать законы, акты правительства или их отдельные предписания не соответствующими Конституции, а иные правовые акты — закону и лишить их юридической силы, контролируя в этом смысле законодательную и исполнительную власти, а отчасти и участвуя в их осуществлении.

В современном правовом государстве почтительное отношение всех граждан, не исключая должностных лиц государственного аппарата управления, к судебной власти имеет столь же важное значение, как и уважение к закону.

Из этого следует, что все структуры исполнительной власти как в центре, так и на местах, равно как и высокопоставленные государственные чиновники, по отношению к судебной власти и ее решениям не имеют иммунитета и не пользуются привилегиями, т.е. ведут себя так же, как и рядовые граждане.

Отделение судебной власти от исполнительной предполагает, что судья не должен зависеть ни от правительства, ни от главы государства.

Независимость судебной власти связана с целой гаммой следствий, определяющих специфику судебной функции и особый характер правового статуса судьи.

1. Поскольку судебная функция полностью отделяется от исполнительной власти, то должностные лица государственного аппарата управления не вправе вмешиваться в работу судьи. Будучи назначенными на свою должность, судьи не подпадают под дисциплинарные санкции со стороны правительства. Без личного согласия судьи его нельзя перемещать с одного поста на другой, давать ему новое назначение или даже про­двигать по служебной лестнице.

2. Ни законодательные, ни правительственные органы не вправе контролировать ни процесс вынесения судебных решений, ни сами эти решения, например, путем направления в суды требований, указаний или пожеланий. Тем более эти органы не вправе брать на себя разрешение споров, относящихся к компетенции судебной власти.

3. Недопустимо налагать дисциплинарные санкции на судей за выносимые ими решения. Санкции такого рода имеют исключительный характер. Они применяются только на коллегиальной основе высшими советами магистратуры (Франция, Италия и др.) и выполняющими те же функции высшими дисциплинарными коллегиями при министерствах юстиции, высшими аттестационными комиссиями (Россия).

4.В России, например, уголовное дело в отношении судьи может быть возбуждено только Генеральным прокурором РФ или лицом, исполняющим его обязанности, при наличии на то согласия квалификационной коллегии судей соответствующего суда. Дав согласие на возбуждение дела, квалификационная коллегия не устраняется от дальнейшего контроля за ходом расследования, ибо без ее согласия судья не может быть подвергнут приводу, заключен под стражу, привлечен к участию в деле в качестве обвиняемого. Причем заключение судьи под стражу допуска­ется не иначе как с санкции Генерального прокурора РФ или лица, исполняющего его обязанности, либо по решению суда (в дальнейшем, после приведения уголовно-процессуального законодательства в соответствие с Конституцией, санкцию на заключение под стражу будет давать только суд). При отказе квалификационной коллегии дать согласие на производство в отношении судьи таких действий Генеральный прокурор может обратиться по этому вопросу в Высшую квалификационную коллегию судей Российской Федерации.

Судья ни в коем случае не может быть задержан, а равно принудительно доставлен в какой бы то ни было государственный орган в порядке производства по делам об административных правонарушениях. Судья, задержанный по подозре­нию в совершении преступления или доставленный в орган внутренних дел, другой государственный орган в порядке производства по делам об административных правонарушениях, по установлении его личности должен быть немедленно освобожден.