142579 (Становление личности и ее формы), страница 2

Фатализм предопределяет изначально весь ход жизни человека и его поступки. Это объясняется либо судьбой (в мифологии и язычестве), либо волей Бога (в христианстве и исламе), либо детерминизмом замкнутой системы, где каждое последующее событие жестко связано с предыдущим (системы Гоббса, Спинозы, Лапласа). Здесь, по сути дела, места для свободного выбора не остается, ибо нет альтернатив. Жесткая необходимость и вытекающая отсюда полная предсказуемость основных этапов жизни человека и главных событий характерна для астрологии и других оккультных учений прошлого и настоящего, а также для всевозможных социальных утопий и антиутопий, отраженных в произведениях А. Платонова, Дж. Оруэлла, О. Хаксли и др.

Вместе с тем очевидно, что игнорирование необходимости (природной, исторической и т.д.) чревато произволом и вседозволенностью, анархией и хаосом, что вообще исключает свободу. Следовательно, свобода есть нечто большее, чем учет объективной необходимости и устранения внешних ограничений. Гораздо более существенна внутренняя свобода, "свобода для", свобода в выборе истины, добра и красоты. В рамках "свободы от" вполне резонна формула: "Разрешено все, что не запрещено". Но по сути дела - это логика раба, оставшегося без надсмотрщика.

Существеннейшей характеристикой свободы является ее внутренняя определенность. Ф.М. Достоевский верно заметил: "Свое собственное, вольное и свободное хотение, свой собственный, хотя бы самый дикий каприз, своя фантазия, раздражающая, иногда хотя бы даже до сумасшествия, - вот это-то все и есть та самая, пропущенная, самая выгодная выгода, которая ни под какую классификацию не подходит и от которой все системы и все теории постоянно разлетаются к черту. И с чего это взяли эти мудрецы, что человеку надо какого-то нормального, какого-то добродетельного хотения? С чего это вообразили они, что человеку надо благонамеренно выгодного хотения? Человеку надо - одного только самостоятельного хотения, чего бы эта самостоятельность не стоила и к чему бы не привела". Человек не примет никакое общественное устройство, если оно не учтет выгоды его быть личностью и иметь свободу для ее реализации.

Выделяют несколько моделей взаимоотношений личности и общества по поводу свободы и ее атрибутов.

Во-первых, это отношения борьбы за свободу, когда человек вступает в открытый и часто непримиримый конфликт с обществом, добиваясь своих целей любой ценой. Это трудный и опасный путь, чреватый тем, что человек может утратить все другие человеческие качества и попасть в еще худшее рабство. Во-вторых, это бегство от мира, когда человек, будучи не в силах обрести свободу среди людей, бежит в монастырь, в скит, в свой "мир", чтобы там реализовать себя. В-третьих, чаще всего, человек адаптируется к миру, жертвуя своим стремлением обрести свободу, идя в добровольное подчинение, с тем чтобы обрести новый уровень свободы.

Если раньше свобода воспринималась в основном как отсутствие принуждения со стороны государства, то к середине XX в. уже стало очевидно, что понятие свободы должно быть дополнено идеей регулирования деятельности людей. Однако государство должно делать это не методами принуждения, а с помощью экономического механизма и при строгом соблюдении прав человека.

В 1789 г. Национальное собрание Франции приняло Декларацию прав человека и гражданина, в которой провозглашалось, что "целью всякого политического союза является сохранение естественных и неотчуждаемых прав человека. Права эти суть: свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению". Особо надо подчеркнуть, что права человека не могут никем и ничем дароваться, они возникают вместе с человеком, присущи ему при рождении. Даже плод в утробе матери обладает рядом человеческих прав, находится под защитой закона, а в христианской этике уже с момента зачатия человеческая плоть становится священной, и ее уничтожение (в случае аборта) рассматривается как убийство.

Государство обязано гарантировать соблюдение прав человека, признавая, что ценность человеческой личности выше любых ценностей - нации, класса, группы людей и т.д. Это является гарантией от тоталитарного подавления прав человека, при котором он выступает "винтиком" социальной системы. Еще в 1918 г. Н.А. Бердяев писал, что идея класса убила в России идею человека. Игнорирование или принижение прав личности по сравнению с правами социальной общности ведет к неминуемой деградации и личности, и общества. С другой стороны, нельзя не видеть, что индивидуалистическая модель отношения личности и общества небезупречна. В ее рамках могут быть легализованы корыстные мотивы, эгоизм и та или иная степень социальной несправедливости. В этой сфере, как и во многих других, нужна золотая середина, которая способствует усилению жизнестойкости общества и человека и развитию человеческого в человеке, т.е. движению к гуманизму. Гегель отмечал, что для того, кто сам не свободен, не свободны и другие.

Таким образом, свобода - это сложнейший и глубоко противоречивый феномен жизни человека и общества, имеющий величайшую притягательность и являющийся в то же время тяжким бременем. Не зря в западной философской мысли анализировалось явление "бегства от свободы", особенно если реализация свободы приводила к росту неравенства и несправедливости. Эта проблема - как соотнести свободу и равенство, не приводя к подавлению и уравниловке, - стоит перед каждым обществом и государством. Решая ее, приходится ориентироваться на ту или иную систему ценностей.

5. Ценности и их виды

Понятие ценностей отражает значимость тех или иных объективных явлений для жизни людей. Ценностное отношение формируется в процессе человеческой деятельности, где выделяют три вида производства: людей, вещей и идей.

Первой (и основной) ценностью является сам человек во всем многообразии его жизни и деятельности. Это представление возникло не сразу, а стало итогом довольно длительной эволюции общественного сознания. Убеждение, что каждый человек самоценен независимо от возраста, пола, расы и нации, происхождения и т.п., возникало и укреплялось либо в сравнении человека с высшей ценностью (Бог, Дух), либо в силу действия общих закономерностей жизни общества. Так, в буддизме равенство людей и признание их ценности происходило вследствие того, что все рожденное обречено на страдание и должно преодолеть его и обрести блаженство. В христианстве ценность человека усматривается в возможности искупления греховности и обретения вечной жизни во Христе, а в исламе ценность человека - в отдаче себя Аллаху и исполнении его воли.

Понятие ценности человека - универсальное, и его нельзя сводить к "полезности" человека для общества. Попытки делить людей на "нужных" и "ненужных" порочны по самой сути, ибо их реализация неминуемо порождает произвол, ведущий к деградации и человека и общества. Ценность человеческой личности в определенном смысле выше всего того, что делает или говорит данный человек. Ее нельзя свести к труду или творчеству, к признанию со стороны общества или группы людей. Как объективные критерии (плоды труда, акты творчества), так и их субъективная оценка со стороны современников грешат односторонностью. История многократно доказывает, что истинный масштаб и направленность деяний и помыслов многих личностей становятся очевидными спустя много лет, а то и столетий. Ценность многих трудов исторических деятелей как бы непрерывно возрастает; в то же время немало примеров, когда время развенчивает дутые авторитеты.

Возникает вопрос: а существуют ли стоимостные характеристики человека, можно ли говорить не только о его ценности, но и о цене? Как известно, в системах классического (античного) рабства несвободный человек рассматривался как "говорящее орудие", цена которого составляла в среднем 30 монет (отсюда и евангельские 30 сребреников). Продавался не только человек в целом, но и его функции. Феномен проституции (продажи тела) был известен уже в эпоху первых государств, и она не зря приобрела статус "древнейшей профессии". Маркс называл современное ему общество системой всеобщей проституции или всеобщей Полезности и годности для взаимного употребления. Так или иначе, в условиях рынка люди обмениваются на эквивалентной основе плодами своей деятельности, талантами и способностями, навыками и умениями, которые несут на себе печать самого человека и зачастую неотделимы от него.

В последние годы появилось немало новых проблем, связанных с продажей органов (почек, глаз) для пересадки другим людям, с суррогатной беременностью (вынашиванием до родов плода, пересаженного от другой женщины) и т.д. Возникают непростые вопросы: чем отличается продажа своих рук или мозга от продажи своих органов? вправе ли человек распоряжаться в этом отношении сам собой? Решать их нужно с учетом того, что человек является не только материальным, но и духовным существом, а этот род ценностей не имеет стоимостных характеристик. Образно говоря, человека можно купить и продать целиком или частично, он сам вправе это сделать, но самое страшное - это, говоря словами Гете, - "продать душу дьяволу", отказавшись от самого себя. Рано или поздно человечество преодолеет товарное отношение к человеку, он вырвется из отношений экономической необходимости, хотя, видимо, было бы опрометчиво говорить о полном исчезновении в обозримом будущем стоимостных характеристик человека и его тела.

Вторым феноменом мира ценностей являются вещи, производимые человеком на протяжении всего исторического пути. Мир вещей охватывает все - от древнейших пирамид до суперсовременных компьютеров и ускорителей, космических аппаратов и полимеров. Этот мир материальной культуры, созданный людьми для удовлетворения своих потребностей, представляет как бы "неорганическое тело" человека, многократно усиливая его мощь, опредмечивая его способности и таланты. Вещный мир стал "второй природой" человека и не случайно ценностное отношение к нему является достаточно точным критерием ценности самого человека. Вопрос о соотношении ценности человека, его жизни, здоровья и его имущества всегда был центральным для любой мировоззренческой системы. Все религии сурово осуждают стремление к накоплению материальных ценностей, алчность. Христианство считает людей, погрязших в вещах и чувственных удовольствиях, не способными на душевность и духовность. Делиться своим имуществом с бедными - один из "столпов" ислама, обязательное правило поведения мусульманина. Буддисты считают, что отказ от накопления вещей - первый шаг на пути к просветлению.

Сущность проблемы ценности и оценки мира вещей состоит в том, чтобы уяснить пределы этого мира и его влияние на развитие человека. Очевидно, что люди не могут обходиться каким-то минимумом вещей, а идеалы аскетизма никогда не имели широкого распространения. Столь же очевидно, что нет и верхнего предела насыщения вещами, а их количество все умножается. Более того, одной из причин острого экологического кризиса является накопление отбросов человеческой цивилизации, которые не могут быть ею утилизированы (пластмассы, полимерные материалы и т.д.). Переработка ресурсов планеты в вещи идет ускоренными темпами, что порождает, с одной стороны, серьезную озабоченность ученых и политиков, а с другой стороны, массовые движения за отказ от беспредельного потребления и добровольное самоограничение (гандизм). Если учесть, что рост населения Земли идет достаточно быстрыми темпами, а ресурсы ее ограничены, то ясно, что без самоограничения не обойтись, и это требует выработки соответствующей системы ценностей.

Распространенное мнение, что богатство развращает человека, губит его, а бедность способствует моральному очищению, рождалось и поддерживалось в моменты острых социальных катаклизмов, при резкой поляризации общества. Не зря все мировые религии, особенно в начале своего возникновения, были религиями бедных, обездоленных, угнетенных. Они проповедовали отказ от тленных земных богатств и стремление к вечным небесным ценностям. Позже, когда церкви сами стали собственниками и владельцами значительных богатств, отношение к миру вещей несколько изменилось. Атеисты, не уповая на жизнь вечную, призывали всячески пользоваться благами земными. Ф.М. Достоевский видел в этом основной порок идей социализма, ибо человек, непрерывно потребляющий материальные блага и удовлетворяющийся, обращается либо в животное, либо в машину. Л.Н. Толстой предсказывал, что люди в будущем обществе станут "наслаждающимися комками нервов". С проблемой "удовлетворения непрерывно растущих потребностей" населения так или иначе столкнулись все общества, пытавшиеся провести в жизнь социалистические идеалы. Не случайно в этих странах осуждалось "потребительство" и насаждалась уравниловка, близкая к аскетическим стандартам жизни. При этом подпольно происходило значительное расслоение общества, образовывалась потребительская элита при обеднении значительной массы населения. Понятно, что в таких условиях призывы к служению высоким идеалам и личной скромности выглядели как насмешка.

Вещи сами по себе в ценностном отношении нейтральны, хотя человечество в течение тысячелетий мечтало перековать "мечи на орала". Ценностное отношение возникает только в том или ином социальном контексте. Представление о том, что есть "мирный" атом, в корне отличающийся от "военного", рухнуло после чернобыльской катастрофы. Людям приходится постоянно оценивать новые явления в жизни человека и общества и соотносить их с традиционными системами ценностей. В полной мере это относится. и к системе духовных ценностей.

Духовные ценности - это своеобразный духовный капитал человечества, накопленный за тысячелетия, который не только не обесценивается, но и, как правило, возрастает. Природа духовных ценностей исследуется в теории ценностей (аксиологии), которая устанавливает соотношение ценностей с миром реальностей человеческой жизни. Речь идет прежде всего о моральных и эстетических ценностях. Они по праву считаются высшими, ибо во многом определяют поведение человека в других системах ценностей.

Что касается моральных ценностей, то здесь основным является вопрос о соотношении добра и зла, природе счастья и справедливости, любви и ненависти, смысле жизни. В истории человечества было несколько сменяющих друг друга установок, отражающих разные системы ценностей. Одна из наиболее древних - гедонизм. Гедонизм утверждает наслаждение как высшее благо жизни и критерий поведения человека. Об этом говорил еще автор Экклезиаста: "... нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться". Эти взгляды разделял ученик Сократа Аристипп, который учил, что лучшая доля не в том, чтобы воздерживаться от наслаждений, а в том, чтобы властвовать над ними, не подчиняясь им. Позже к этой позиции склонялись Эпикур, Гоббс, Локк, Гассенди, Гельвеции, Гольбах и др.

Аскетизм идеалом жизни провозглашает добровольное отречение от наслаждений и желаний, культ страданий и лишений, отказ от благ жизни и привилегий. Эта концепция проявилась в христианстве, особенно в монашестве, в философских школах киников (Диоген с его девизом "быть нагим и одиноким"), а также в грубоуравнительных тенденциях "казарменного коммунизма".

Утилитаризм величайшей ценностью и основой нравственности считает пользу. По словам И. Бентама, смысл этических норм и принципов состоит в том, чтобы содействовать наибольшему счастью для наибольшего числа людей.