23201-1 (Жизненные планы, ценностные ориентации и моральный облик молодежи), страница 2

Однако убеждение молодых россиян в том, что бедность — справедливый удел тех, кто не обеспечил свое материальное благополучие, отнюдь не является проявлением их жестокости или эгоизма. Здесь мы имеем дело с явлением более глубокого порядка — сломом коллективистско-патерналистского типа сознания, берущего свое начало ещё в русской общине, которая заботилась о своих беднейших членах. На смену ему в современную молодежную среду входит модель индивидуалистического утилитарного сознания западного типа. Краеугольная основа этого типа сознания — человек, “сам себя делающий”, а, следовательно, сам несущий ответственность за последствия всех своих действий. И не случайно в первых трёх и седьмой парах ценностных суждений, отражающих противоположность инициативно-индивидуалистического и патерналистско-коллективистского типов сознания, ответы представителей молодежи распределялись качественно иначе, чем ответы представителей старшего поколения.

Определенные различия здесь выявляются и в среде самой молодежи. Если у “благополучных” молодых россиян 84,3% были убеждены в том, что их материальное положение в настоящем и будущем зависит прежде всего от них самих, то среди “неблагополучных” — только 49,6%. Соответственно, две трети “благополучных” молодых россиян были убеждены, что материальных успехов люди должны добиваться сами, а те, кто этого не хочет, пусть живут бедно — и это справедливо (см. табл.7).

Таблица 7.

Распространенность инициативных и патерналистских идеалов среди “благополучной” и “неблагополучной” российской молодежи, %.

В целом для старшего поколения характерна та же тенденция. Считают, что благополучие каждого должно зависеть от его собственных усилий 55,6% “благополуч­ных” и 38,9% “неблагополучных” представителей старших возрастных групп. Из них же — сторонниками того, что материально преуспевшие должны заботиться об остальных, было соответственно 44,4% и 58,2%. Приведенные данные позволяют говорить о том, что существующие в молодежной среде (как и среди старшего поколения) индивидуалистические и патерналистские ориентации приобрели у молодежи относительно завершенную форму. Это выразилось в росте индивидуалистических настроений и падении распространенности патерналистских ожиданий. “Благополучные” молодые россияне ещё менее склонны помогать бедным, чем их “отцы”, зато и “неблагополучные” представители молодежи меньше ждут помощи от преуспевших сограждан, чем их родители.

Наконец, как показывают приведенные данные, в группе ценностей морального плана (пятая и восьмая пары), молодые россияне продемонстрировали определенную преемственность со старшим поколением, хотя происшедшие в этой области сдвиги все же не могут не насторожить. Так, большинство молодых россиян убеждено, что лучше не достичь материального благополучия и не сделать карьеры, чем перешагнуть ради этого через свою совесть и мораль. Но все же 43,8% из них, т.е. почти половина, готовы драться за свое место в жизни и переступить ради своего благополучия через моральные нормы. Среди старшего поколения данное соотношение составило соответственно 75,5% и 23,8%.

Однако эти расхождения отражают скорее различия в целевых установках у молодежи и старшего поколения, чем реальную готовность к нарушению молодыми людьми норм морали, а тем более — права. Убеждение в том, что можно иметь только “честные” доходы, а не любые, разделило, например, уже две трети молодых россиян. Вместе с тем то, что каждый третий представитель молодежи убежден в том, что хороши любые доходы, независимо от того, как они получены — факт очень тревожный. У старшего поколения этот показатель вдвое меньше — 17,6%.

Обращает на себя внимание и правовой нигилизм молодежи, впрочем, практически тождественный правовому нигилизму старшего поколения. Достаточно отметить, что только каждый десятый представитель молодежи и каждый седьмой представитель старшего поколения готовы безоговорочно подчиняться требованиям закона. Основная же масса и тех, и других готовы это делать только при одном условии — что закон един для всех, и представители власти будут следовать нормам закона так же, как и все остальные граждане.

Единственное, что внушает оптимизм в ответах на вопрос об отношении к закону — выявленная относительно небольшая часть (около трети) тех, кто в своем поведении склонен ориентироваться не столько на закон, сколько на свое понимание справедливости. Это позволяет надеяться, что строительство правового государства, в основе которого лежат нормы закона, имеет в России определенные перспективы.

Важным аспектом настоящего исследования была также попытка рассмотреть не только декларируемые позиции, но и реальные формы негативного поведения молодежи. В целом опрос показал (см. табл. 6), что доля тех, в чьем социальном опыте такое поведение имело место, весьма значительна, но все же меньше, чем можно было бы предположить, судя по наиболее популярным газетным штампам. Достаточно широко распространены среди молодежи курение, употребление крепких спиртных напитков, вступление в добрачные половые связи.

Таблица 8. Степень распространенности среди молодежи различных форм негативного поведения, %

По другим формам негативного поведения показатели заметно ниже. В то же время высокий процент тех, кто отказался определить свою позицию по ним, позволяет предположить, что реальные цифры, характеризующие их распространенность в молодежной среде, могут быть несколько выше.

Кто же в первую очередь попадает в группы с негативным поведением? Разумеется, здесь действуют одновременно очень много факторов, связанных в значительной степени с индивидуальными особенностями молодых людей, и все же некоторые общие закономерности выделить можно. Для этого надо, прежде всего, развести входившие в исследование формы поведения на девиантное экономическое поведение (взятки, уклонение от налогов), и бытовое девиантное поведение (наркотики, гомосексуализм, секс в корыстных целях).

Экономические формы девиации характерны в основном для мужчин старшей возрастной группы молодежи (от уплаты налогов уклонялись 8,4% молодежи в возрасте до 20 лет, и 15,0% в возрасте 24-26 лет; взятки давал каждый четвертый россиянин старше 24 лет и каждый шестой в возрасте до 20 лет). Работники частных предприятий давали взятки вдвое чаще, чем работники государственных предприятий. Важным фактором экономической девиации оказалась и профессиональная деятельность молодежи: молодые предприниматели втрое чаще уклонялись от налогов и давали взятки, чем, например, гуманитарная интеллигенция, у которой уровень этих форм девиации самый низкий. По значимости фактор профессиональной принадлежности был сопоставим только с вертикальной мобильностью в ходе реформ (но не с уровнем материального благосостояния, который практически не имел значения!). Среди тех, кто выиграл в ходе реформ, экономическая девиация распространена вдвое больше, чем среди тех, кто считает себя проигравшим.

Что касается бытовой девиации, то здесь картина довольно пестрая. Сексуальные связи в корыстных целях в большей степени склонны использовать молодые люди, чьи родители не добились в жизни успеха (12,6% при 8,1% у тех, чей отец добился успеха в жизни); жители села, рабочие и работники сферы обслуживания (12,6%, 10,2% и 10,0% соответственно), выигравшие в ходе реформ (11,8% при 6,9% у проигравших). Пол, возраст, материальное положение и образование (за исключением отсутствия даже среднего образования) значения не имели.

Сексуальные отношения с человеком своего пола в равной степени распространены и среди юношей, и среди девушек, причем шире всего они имеют место в среде сельской молодежи (3,8%) и гуманитарной интеллигенции (3,4%). В среде предпринимателей, в целом характеризующейся повышенной экономической девиацией, гомосексуализм практически отсутствовал. Однако любые выводы в этом вопросе должны делаться очень осторожно, так как число тех, кто по собственному признанию имел гомосексуальные связи, в общей выборке оказалось очень небольшим (47 человек), и количественные методы оценок на столь малой совокупности респондентов практически не работают. Единственное, что можно сказать уверенно — гомосексуализм выявляется там, где встретить его мало кто предполагал, т.е. в сельской местности. 7 человек из 182 обследованных сельских жителей, пробовавшие заниматься гомосексуализмом (по самой “рискованной” в соответствии с расхожими штампами группе студенчества этот показатель составлял 6 человек из 266), позволяют говорить о распространении гомосексуализма далеко за пределы крупных промышленных центров.

Употребление наркотиков также оказалось на селе весьма распространено. Достаточно сказать, что если среди гуманитарной интеллигенции в выборке не оказалось ни одного наркомана, а число пробовавших наркотики было всего 3,0%, то среди сельских жителей наркоманов было 2,2%, и ещё 10,2% молодых людей пробовали наркотики. Более высокий показатель только у предпринимателей (соответственно 2,9% и 12,5%) и студентов (2,3% и 12,8%). При этом, что особенно тревожно, наркотики шире распространены среди самой младшей части молодежи (11,6% в возрастной группе до 20 лет при 8,9% в группе 24-26 лет). Юноши употребляют наркотики в два с половиной раза чаще, чем девушки, а дети не добившихся успеха родителей — в полтора раза чаще, чем их более благополучные сверстники. При этом реальное материальное положение молодых людей значения не имеет.

Самый высокий процент постоянного употребления наркотиков среди тех, кто не имеет среднего образования — 7,7%. Эта наименее образованная группа молодежи вообще дает ярко выделяющий её на общем фоне всплеск девиантного поведения, несмотря на то, что подавляющая часть этой группы (84,6%) в возрасте до 20 лет и проживает вместе с родителями (89,7%). 12,8% из них уже регулярно используют сексуальные связи для достижения корыстных целей, а каждый четвертый давал взятки. Однако это не было связано с занятиями предпринимательской деятельностью, так как предпринимателей в этой группе всего 12,8%. Остальные — в основном сельские жители (43,6%), рабочие (28,2%) и работники сферы услуг (12,8%). Очевидно, взятки здесь были связаны в основном с решением каких-то бытовых проблем. Главное же, что отличало эту группу — чувство принадлежности к социальным аутсайдерам. 51,3% из них (при 23,8% по массиву в целом) считали, что их отец успеха в жизни добиться не смог.

Таким образом, при относительно высоком уровне негативного поведения у молодежи в целом, распределение различных форм девиации по группам молодежи неравномерно. Наименее распространены они среди женщин из гуманитарной интеллигенции, а шире всего — среди той относительно небольшой части молодежи, которая происходит из “низших” слоев общества и не смогла получить даже среднего образования, обрекая себя на невозможность успешно конкурировать со своими сверстниками на рынке труда.

Дополним моральный облик современной российской молодежи данными исследования о том, какие качества она в наибольшей степени ценит в людях. В анкете имелась возможность отметить не более трех из 14-ти предлагаемых положительных качеств человека. Результаты ответов приводятся в таблице по степени от наибольшего к меньшему предпочтению качеств.

Таблица 9.