22848-1 (Социологические концепции П.Л. Лаврова о роли личности в истории)

Социологические концепции П.Л. Лаврова о роли личности в истории

1. Введение

Психологическое направление в русской социологии начало развиваться в конце XIX - начале XX века, являясь выражением общего для социальных наук того времени интереса к проблемам мотивации и механизмов человеческого поведения. Основной принцип, разделяемый всеми сторонниками этого направления, - стремление сводить общественные явления к психическим, искать ключ к объяснениям общественных явлений и процессов в психологии человека, групп и общностей.

Развитие психологического направления в социологии России начинается с теоретических концепций философа, историка, социолога П.Л. Лаврова (1828-1900) и видного социолога, литературного критика, публициста Н.К. Михайловского (1842-1904), который олицетворял собой идеолога и лидера народнического движения, по праву считался одним из столпов критической мысли 1870-х годов.

Основную задачу социологии Лавров видел в исследовании личности во всех ее проявлениях (биологических, психологических, социальных) и на этом основании - в установлении факторов, способствующих формированию ее социального облика и идеала. Все это он обозначал термином "борьба за индивидуальность". Всесторонний научный анализ проблем личности привел Лаврова П.Л. к психологическому обоснованию социологии.

На формирование взглядов Лаврова оказали влияние демократические идеи русских мыслителей - революционных демократов 60-х годов. Из основателей позитивизма Лаврову был особенно близок Г. Спенсер с его концепцией личности и учением об эволюции. Именно идеи Спенсера повлияли на разработку Лавровым психологических основ социологии.

Лаврова и Михайловского , как основоположников субъективного направления в социологии, сближали общие базовые принципы, которые детерминировали все содержание их научного направления: понимание задач социологии, ее метода, оценки научного и культурного наследия прошлого, ориентации на всестороннее изучение личности и использования для этого данных разных наук, что фактически подтверждает позицию интегративности социологического знания.

Особенно значительна роль Лаврова в области психологического обоснования социологии, критики позиций дарвинизма. Лавров доказал, что понятие социального идеала не может анализироваться в контексте естественного отбора и приспособительного поведения, что здесь требуется иной подход, базирующийся на действии исторических законов. Человечество намного сложнее, чем это утверждали органицисты и социал-дарвинисты. Лавров писал, что человек не является простой клеточкой общественного организма; он и не простой продукт среды; некая величина, которой можно пренебречь. В его теории личности герой - главная историческая фигура, он увлекает своим примером толпу, помогает ей преодолеть физическую и духовную скудость жизни, на которую человеческая масса обрекается в современном мире.

Таким образом, в развитии психологического направления в социологии России можно выделить две тенденции, обусловленные различной социально-политической ориентацией ученых, а также характером их теоретических установок .

2. Построение социологической теории на основе понятий и категорий коллективной психологии и обращение к психологии индивида у теоретиков народничества

С конца 70-х годов XIX века в социологии П.Л. Лаврова ведущее положение заняла проблема социальной психологии - психологии "толпы". Изучая эту проблему, он преследовал две цели: во-первых, осуществить анализ психологических особенностей поведения индивида в группе и массе людей для выяснения психологического механизма воздействия индивида на массу; во-вторых, проанализировать роль социальной среды в формировании психологии массы и индивида. Выдвижение на первый план проблем социальной психологии в работах Лаврова было инициировано значительными достижениями в изучении психологии народов в трудах Спенсера, Бокля, а также социально-политической средой внутри России, развитием движения народничества.

Неудачи, постигшие народников, побудили Лаврова к изучению психологии масс, поиску средств психологического воздействия личностей на народ. При этом Лавров писал, что толпа - это масса народа, "способная увлекаться примером... высокоблагородным или низким, или нравственно безразличным". Лавров рассматривает толпу как особую общность, основанную на сходстве психической реакции и поведения, и приводит большое число примеров, убедительно доказывающих, что люди в толпе объединены психическо-эмоциональной связью, а их поступки не ограничены этическими или правовыми нормами. Чаще всего происходит деиндивидуализация личности, и толпа действует на основе подражания. Толпа опасна, она может защищать отечество, но и убивать невинных людей.

Творчество социолога П.А. Лаврова (1828-1900) - значительное событие в русской и европейской культуре. Лавров был разносторонне одаренной личностью: математиком, историком, антропологом, философом, литературоведом, публицистом и социологом. Социологию (обществоведение) Лавров относил к разряду феноменологических наук, ставя ее в один ряд с геометрией, механикой, группой физико-химических дисциплин, биологией, психологией и этикой. Если учесть размах и глубину мышления Лаврова, то можно предположить весьма основательную аргументацию такого рода утверждений. Именно широта знаний позволила ученому, по мнению П. Сорокина, указать на многое из того, что при его жизни оставалось незамеченным или выглядело парадоксальным и лишь спустя годы привлекло внимание социологов. Что касается психологической ориентации П.Л.Лаврова, то наибольшее внимание он уделял проблемам соотношения между социологией и историей, предмету и методу социологии, теории прогресса, роли государства в жизни общества, а также роли личности в истории.

Определяя социологию как науку, исследующую формы проявления, усиления и ослабления солидарности между сознательными органическими особями, П.Л. Лавров включал в структуру предмета четыре элемента: "животные общества", в которых вырабатывалось в достаточной степени индивидуальное сознание; существующие типы человеческого общежития; общественные идеалы, на основании которых человек надеется создать справедливое и солидарное общество; практические задачи, вытекающие из стремления личности осуществить свои идеалы .

Уделяя огромное внимание разработке концепции личности, Лавров, как и Михайловский, считал человека центром социального развития общества, рассматривал личность в "ее психологических данных". Именно этот подход придавал социологии П.Л. Лаврова психологическую направленность. Лавров стремился выяснить, от чего зависит поступок человека, понять глубинное содержание фактора социального прогресса. В свете этого он выделяет четыре побудительных причины деятельности личности: обычаи, аффекты, интересы и убеждения. При этом ведущими он считал интересы, в которых отражается два вида потребностей: основные и временные. Одни интересы порождают "экономический строй", другие - "политический". В своей совокупности они все направлены на солидарность.

П. Л. Лаврову очень не повезло на русской почве. Высылка в Вологду, бегство его за границу, где скоро он стал во главе революционного издательства, членство в «Интернационале»,-все это долго делало самое имя его в России запретным. Важнейшие произведения Лаврова, если появлялись в России, то лишь под разными чужими именами. Полное собрание его сочинений впервые стало выходить в свет уже после революции 1917-го года... Даже биографии Лаврова более или менее солидной не существует до сих пор. Философская оценка Лаврова очень долго была тоже неблагоприятной для него, многим его творчество представлялось совершенно неоригинальным, эклетическим. Только с появлением большого сборника о Лаврове (Петербург, 1862), где ряд авторов дал превосходные статьи о социологии Лаврова, мнение о нем стало медленно изменяться. Однако, и до сих пор его творчество в целом остается неизученным.

Лавров развивался в тех же приблизительно духовных условиях, как и Чернышевский,-и для Лаврова, как и для Чернышевского, основным и определяющим принципом познания и творчества была «научность», научный критицизм. Но Чернышевский очень рано ушел в публицистику, которая усилила в нем элементы острой и поспешной критики современности, отодвинув в сторону его (бесспорное) философское дарование. В Лаврове же его яркая революционная деятельность нисколько не понижала его научной осторожности и вдумчивости. Лавров несомненно был подлинным социологом , но его со всех сторон стесняла не публицистика, а именно его ученость, - при том ученым был он настоящим, с огромной эрудицией и разносторонними интересами. Его можно сближать с Г. Спенсером, с В. Вундтом по широте синтеза и основательности его познаний, - но в его «полупозитивизме» очень определенно выступает и его социологический дар, стесненный, но не подавленный поклонением науке.

Что касается биографии Лаврова , то, как уже было упомянуто, она остается доныне неразработанной. Остановимся на наиболее важных событиях его жизни.

3. Развитие и становление социологических взглядов

Петр Лаврович Лавров (1828-1900) родился в семье богатого русского помещика. Отец его был военным и сына тоже направил в военную школу-молодой Лавров поступил в Артиллерийское военное училище. Уже в эти ранние годы (Лавров окончил военное училище 19-ти лет) он отличался исключительной эрудицией; в это время интересы его склонялись преимущественно к изучению математики и естествознания, но он тщательно изучал и историю научной мысли. В 1844-ом году (21-го года) Лавров стал преподавателем математики в Артиллерийском училище, а через несколько лет стал профессором математики в Артиллерийской Академии. Научные и исторические занятия были глубоко связаны у Лаврова с моральными исканиями - в этом отношении Лавров, разделяя общую русским философам моральную установку, занимает одно из самых видных мест в истории русских этических исканий. Нет сомнения, что в духовном созревании Лаврова сыграло большую роль влияние Герцена; во всяком случае, Лавров близок к Герцену в целом ряде его основных идей (хотя Лаврову совершенно была чужда трагическая историософия Герцена) . ..Принципиальный и психологический примат этики у Лаврова оставался всю его жизнь и составлял подлинный фундамент его секуляризма, резко и систематически выраженного Лавровым .

Социологические интересы очень рано проявились у Лаврова как раз в связи с изучением истории науки. Лавров всецело был захвачен общей атмосферой позитивизма, царившей в Европе с конца 40-ых годов, но он основательно изучал и немецкую идеалистическую философию, памятником чего являются прежде всего его статьи о Гегеле. Очень спорным является вопрос, какое из влияний было решающим в философском развитии Лаврова. Сам Лавров в своей автобиографии говорит о серьезном влиянии на него Протагора, Конта, Фейербаха и А. Ланге, - но при изучении его взглядов становится ясным, что велико было влияние еще ряда философов-прежде всего Канта, затем Курно и Ампера, Спенсера, Маркса. Как видим, это все столь различные авторы, что, очевидно, перед нами или просто эклектик, или же, наоборот, человек с собственным оригинальным синтезом.

В реальности именно последнего не приходится сомневаться, но где искать центра и руководящей основы оригинальных построений Лаврова, - это не легко установить.

Лавров был да и всю жизнь оставался ученым, но его живые симпатии к «прогрессивным» течениям в русской жизни фатально толкали его на сближение с русскими революционными движениями. Любопытно отметить, что Лавров все время печатал свои статьи не в органах русского радикализма, а в журналах более умеренных, чисто либеральных. С Чернышевским, вождем русского радикализма, у него не было близости, несмотря на чрезвычайное сходство их во многих пунктах. Но Лавров держался несколько в стороне от Чернышевского, вообще радикального направления; тем не менее, он был арестован в 1866-ом году (в связи с покушением Каракозова, к которому, впрочем, он не имел никакого отношения) и был сослан в Вологодскую губернию. В 1870-ом году Лавров, потерявший надежду на освобождение, бежал за границу, по-прежнему стремясь только к научной работе, которая была совершенно невозможна для него в условиях ссылки). За границей он действительно до конца дней интенсивно занимался научной работой, но очень рано втянулся и в революционную деятельность. Дело в том, что во время пребывания в Вологодской губернии Лавров написал «Исторические письма» (вышедшие в свет под псевдонимом Миртова), которые имели (неожиданное для самого Лаврова) громадное влияние на радикальную русскую молодежь. И вот, в 1872-ом году, группа почитателей Лаврова послала к нему в Париж своих представителей с просьбой и предложением издавать заграничный журнал и руководить социально-революционным движением. Лавров, до того времени воздерживавшийся от прямого участия в революционном движении (он все надеялся получить возможность вернуться в Россию для спокойной научной работы), под влиянием различных обстоятельств, принял предложение молодежи, основал журнал «Вперед» и тем навсегда закрыл для себя возможность возвращения в Россию. Он, впрочем, продолжал печататься в России, но всегда под чужим именем. Участие в Интернационале, активное участие в революционной работе делали самое имя Лаврова запретным для упоминания в русской печати, - и многочисленные произведения Лаврова чисто научного характера оставались для широких кругов русского общества неизвестными или забытыми... В 1900-ом году Лавров скончался.

Переходя к изложению построений Лаврова, прежде всего еще раз подчеркнем, что Лаврова никак нельзя считать эклектиком; то обстоятельство, что в его взглядах отразилось влияние Канта и позитивистов, Курно и Фейербаха, означает лишь широту его «критического реализма». Вообще исходное убеждение Лаврова определялось его верой в науку, его критицизмом, его отрицанием метафизики. Вся эпоха Лаврова жила теми же умонастроениями; Лавров без колебаний и сомнений присоединяется к тому духу секуляризма, которым был насыщен Х1Х-ый век. Эта основная секулярная установка оставалась у Лаврова до конца дней, -он остался верен своему критическому рационализму. Позитивизм (как искание истины лишь в пределах опыта), углубленный построениями Канта, Курно, предопределил всю работу мысли Лаврова и наложил свою печать на его духовные искания. Но была у Лаврова одна сфера, в которой он не знал границ или стеснений, в которой его внутренняя работа шла свободно, независимо от его теоретических построений,-это была сфера этики. Если можно сказать, что в Лаврове был настоящий пафос познания, критического исследования, то с неменьшей силой, с истинным вдохновением в нем пылал этический пафос. Это была натура исключительной преданности идеалу; справедливо было однажды сказано о нем , что «сознание нравственного долга сохраняло у него идеальную высоту религиозного культа до последней минуты жизни». Биограф. Лаврова отмечает, однако, что смерть подруги жизни Лаврова (г-жи Чаплициной), на некоторое время поколебала равновесие его духа; больше всего взволновала его проблема бессмертия человеческого духа - но через некоторое время старый рационализм вновь овладел им. Здесь мы имеем нечто большее, чем тот гуманизм, который нам уже много раз встречался, как основное содержание русского секуляризма. В Лаврове (как отчасти, но не с такой силой, в Михайловском) есть и нечто близкое к «панморализму» Л. Толстого. Уже у Герцена независимость и самобытность морального вдохновения полагают границы позитивистической установке ума; ту же черту мы отмечали у Чернышевского. Но у Лаврова с особенной ясностью выступает примат социологии, - и отсюда, и только отсюда, надо выводить его антропологизм (в котором сам Лавров видел самую характерную черту его системы). В одной из самых ранних его философских статей - «Три беседы о современном значении философии» - это выступает с полной ясностью; другие статьи того же времени все построены в тех же тонах. «Философия, - читаем в одной из статей, -есть понимание всего сущего, как единства, и воплощение этого понимания в художественных образах и нравственных действиях». В этой формуле сразу ясно, что этическая (и эстетическая) сфера здесь ставятся рядом с познанием, как самостоятельная область духа. Мы увидим дальше, что социологические мотивы в известном смысле предопределяют все основные построения Лаврова. Но сейчас подчеркнем, что ни социология, которой отводил Лавров первое место в системе философских изысканий, ни критическая история разума (что было излюбленнейшей темой научных исследований Лаврова) не закрывали для него темы «воплощения» нравственных движений. Лавров поэтому считает основным и исходным понятие «цельного человека», что и определяет его «антропологизм». Эта идея «цельного человека» формально сближает Лаврова с Хомяковым, Киреевским, но у этих мыслителей она имеет совсем не тот смысл, что у Лаврова. Во всяком случае, Лавров рано сознает своеобразие этической жизни , сознает и то, что только наличность этического идеала освещает нам ход истории. В этой независимости этической сферы, неразложимой, невыводимой из «фактов», заключается «полупозитивизм» Лаврова.