138725 (Константин Великий – благодетель или губитель?)

Заочный Теологический Институт Пятидесятников

Реферат

по курсу:

«История Церкви»

на тему:

«Константин “Великий” – благодетель или губитель?»

Москва, 2007

Содержание

Введение

Роль Константина в развитии христианства

От язычества к христианству

Значение Константина

Заключение

Список литературных источников

Введение

Узкие врата, о которых говорил Иисус, стали настолько широкими, что через них устремились бесчисленные толпы людей, многих из которых привлекали привилегии и особое положение, но не интересовало глубокое изучение смысла крещения и христианской жизни под крестом. Епископы боролись друг с другом за влияние. В церковной жизни главную роль все чаще играли богатые и сильные. Плевелы росли так быстро, что угрожали заглушить пшеницу.

Хусто Л. Гонсалес

Почти триста лет, начиная со своего зарождения, церковь жила под постоянной угрозой гонений. Все христиане знали, что однажды они могут предстать перед римскими властями и что тогда им придется сделать выбор между смертью и отступничеством. Во II и в III веках случались достаточно долгие периоды спокойной жизни, когда многие забывали о возможности гонений, а когда они вспыхивали снова, проявляли слабость и не выдерживали испытаний. Вследствие этого укоренялось представление, что безопасная и спокойная жизнь - злейший враг церкви и что сильнее всего этот враг в период относительного затишья. Теперь же, когда мирной жизни церкви как будто бы ничего не угрожало, многие увидели в этом происки сатаны [1].

Каким же при таких обстоятельствах виделся истинный христианин? В условиях, когда церковь соединилась с властными структурами мира, когда показная роскошь завладела христианскими алтарями, когда общество готово было узкие врата превратить в столбовую дорогу, как человек мог противостоять окружавшим его искушениям? Как человек мог свидетельствовать о распятом Господе, о Том, у Кого часто не было где преклонить голову, когда многие иерархи церкви жили в роскошных домах и когда уже не было возможности свидетельствовать мученичеством? Как можно было победить сатану, постоянно искушавшего верующих новыми благами, предлагавшимися обществом [1]?

Однако обращение Константина имело, бесспорно, огромные последствия для христианства, перед которым встали новые проблемы. Что произойдет с теми, кто называл себя служителем плотника и чьими героями были рыбаки, рабы и преступники, приговоренные государством к смертной казни, когда они почувствуют на себе ореол имперского величия и примут его силу? Останутся ли они тверды в вере? Или на смену тем, кого подвергали пыткам и бросали на растерзание диким животным, придут люди, которым будет труднее устоять перед искушением легкой жизни и преимуществами высокого общественного положения? Именно эти жгучие вопросы встали перед христианской церковью в последующий период ее истории [1].

Первостепенное значение для истории христианства имеет не степень искренности Константина и не понимание им христианской веры, а то, какое влияние оказывали обращение и все совершенное этим императором при его жизни и впоследствии. Это влияние таково, что, по ряду мнений, церковь вплоть до XX века жила в "эпоху Константина" и нынешний кризис связан с завершением этой долгой эпохи.

В данной работе будет сделана попытка проанализировать религиозную политику императора Константина, и ее влияние на последующие развитие Церкви.

Роль Константина в развитии христианства

От язычества к христианству

По поводу обращения Константина высказывались разные точки зрения. Вскоре после событий, описанных в этой главе, появились христианские авторы пытавшиеся доказать, что обращение императора было целью, к которой шла история церкви и империи. Другие же утверждали, что Константин был просто ловким политиком, использовавшим "обращение" для своей собственной политической выгоды [1].

Обе эти точки зрения - явное преувеличение. Достаточно прочитать документы тех лет, чтобы убедиться, что обращение Константина весьма отличалось от обращения других христиан. В то время обращенные проходили через долгое обучение и наставничество, чтобы понять смысл новой веры и жить по ней, и только затем крестились. Их наставником и пастырем был епископ, помогавший им понять роль веры в их повседневной жизни [1].

В случае с Константином дело обстояло иначе. Даже после битвы у Мильвиева моста и в течение всей последующей жизни он никогда не подчинялся духовному руководству учителя или епископа. Христиане, например Лактанций, наставник его сына Криспа, входили в его окружение. Одно время при нем состоял Осий, епископ Кордовы, выполнявший роль посредника между Константином и другими церковными деятелями. Но Константин сохранял за собой право самому определять свою религиозную политику и даже вмешиваться в дела церкви, так как считал себя "епископом епископов". И после обращения он неоднократно принимал участие в языческих обрядах, в которых христианин участвовать не мог, и епископы не высказывали по этому поводу никакого осуждения [1].

Объяснялось это не только его властными полномочиями и вспыльчивым характером, но и тем, что, несмотря на проводившуюся им политику поддержки христианства и на его неоднократные исповедания силы Христа, формально он не был христианином, так как крещения не принял. Крестился он только на смертном одре. Поэтому политика в целом и эдикты в поддержку христианства воспринимались церковью как дела человека, дружески настроенного к ней или даже склонного стать христианином, но еще не сделавшего решающего шага. В том же свете рассматривались все религиозные и нравственные "проступки" Константина, то есть как прискорбные дела человека, расположенного стать христианином, но не входящего в число верующих. Такому человеку церковь может давать советы или даже оказывать поддержку, но она не может направлять его. Такое двусмысленное положение дел сохранялось до последнего часа жизни Константина [1].

С другой стороны, по ряду причин Константина нельзя рассматривать как обычного сторонника политических компромиссов, заявившего о своем благосклонном отношении к христианству, чтобы добиться поддержки христиан. Во-первых, в такой точке зрения заложен анахронизм, ибо Константин оказывается неким предтечей современных политиканов. Но с таким тонким расчетом к религиозным вопросам не подходили и самые неверующие люди. Во-вторых, если Константин был таким беспринципным соглашателем, он начал искать поддержки христиан в неподходящее время. Монограмму "хи-ро" на свой labarum он поместил в момент, когда готовился к битве за город Рим, центр языческих традиций, где его основными сторонниками были представители старой аристократии, считавшие, что их притесняет Максенций. Более сильными позиции христиан были не на Западе, за который он тогда боролся, а на Востоке, претензии на который Константин предъявит позднее. Наконец, следует отметить, что поддержка христиан имела для Константина сомнительную ценность. Учитывая неприятие церковью военной службы, количество христиан в войсках, особенно на Западе, было относительно небольшим. В гражданском же населении большинство христиан принадлежало к низшим классам, и их экономические возможности были весьма скромными. Кроме того, после почти трех веков напряженной обстановки в империи невозможно было предсказать, как христиане отнесутся к такому необычному явлению, как христианский император [1].

Быть может, истина заключается в том, что Константин просто искренне верил в силу Христа. Но это не значит, что он понимал эту силу так же, как христиане, умиравшие за нее. Христианский Бог казался ему могущественным существом, которое будет благоволить ему, пока он поддерживает верующих. Поэтому, издавая законы в пользу христианства и строя церкви, Константин добивался расположения не христиан, а их Бога. Именно этот Бог дал ему победу в битве у Мильвиева моста и во многих других сражениях. В определенном смысле Константин понимал христианство так же, как Лициний, испугавшийся сверхъестественной силы, заключенной в labarum его противника. Различие просто в том, что Константин использовал эту силу, встав на сторону христиан. Такое истолкование веры Константина подкрепляется его собственными заявлениями, показывающими его искренним человеком, который весьма смутно понимал смысл христианского послания [1].

Но это не мешало императору служить и другим богам. Его отец был верным поклонником Непобедимого солнца. Поклонение Непобедимому солнцу, не подразумевая отвержения других богов, было поклонением Высшему Существу, символом которого было солнце. Проводившаяся Константином политика показывает, что в его глазах Непобедимое солнце и христианский Бог не были так уж несовместимы. Возможно, ему казалось, что их можно считать выражениями одного Высшего Божества и что другие боги, хотя и занимающие подчиненное положение, тоже вполне реальны и обладают определенной силой. Поэтому при случае он обращался за советом к оракулу Аполлона, принял титул первосвященника, который традиционно был прерогативой императоров, и участвовал в разного рода языческих обрядах, не отдавая себе отчета, что тем самым он изменяет Богу, Который дал ему победу и власть [1].

Кроме того, Константин был проницательным политиком. Он обладал такой властью, что мог благоволить христианам, строить церкви и даже перевозить в Константинополь статуи языческих богов для украшения города своей мечты. Но если бы он попытался запретить поклонение языческим богам, то очень скоро столкнулся бы с непреодолимым сопротивлением. Языческие боги отнюдь не были забыты. Христианство еще только начинало укореняться среди старой аристократии и сельского населения. В армии многие поклонялись Митре и другим богам. В афинской Академии и в александрийском Музее, двух крупнейших учебных центрах того времени, учили языческой мудрости. Императорский указ не мог отменить всего этого, во всяком случае - пока не мог, да и у самого императора, не видевшего, чем так уж несовместимы Непобедимое солнце и Воплощенный Сын, не было желания такой указ издавать [1].

В таких условиях религиозная политика Константина представляла собой медленный, но необратимый процесс. Вполне вероятно, что этот процесс отражал как требования политической реальности, так и внутреннюю эволюцию самого Константина, постепенно отходившего от старой религии и все полнее постигавшего новую. Сначала он просто положил конец гонениям и приказал вернуть конфискованную у христиан собственность. Затем начал проявлять новые признаки благоволения христианам, такие, например, как передача в дар церкви Латеранского дворца в Риме, принадлежавшего его жене, или предоставление службы почтовой связи империи в распоряжение епископов, отправлявшихся в 314 году на Арльский синод. В то же время он стремился оставаться в ладу и с последователями старых религий, особенно - в римском сенате. Официальная религия империи была языческой, и, будучи главой этой империи, Константин принял титул первосвященника и исполнял функции, соответствующие этому титулу. На монетах, чеканившихся вплоть до 320 года, изображались имена и символы языческих богов наряду с монограммой Христа, которую Константин впервые использовал в битве у Мильвиева моста [1].

Кампания против Лициния дала Константину возможность предстать защитником христианства. Он вторгался на территории, где церковь насчитывала наибольшее количество сторонников. Разгромив Лициния, Константин назначил многих христиан на высокие правительственные посты. Учитывая усиление напряженности в отношениях с римским сенатом, выступавшим за возрождение язычества, Константин все больше склонялся к поддержке христианства [1].

В 324 году императорский указ предписал всем воинам поклоняться Верховному Богу в первый день недели. В этот день христиане праздновали воскресение Господа. Но это был также день Непобедимого солнца, поэтому язычники не видели причин воспротивиться эдикту. Год спустя в Никее епископы собрались на встречу, которая впоследствии стала называться Первым Вселенским собором. Это собрание было созвано императором, в очередной раз предоставившим в распоряжение епископов имперскую службу связи [1].

Строительство Константинополя стало еще одним шагом на этом пути. Решение создать "Новый Рим" само по себе было попыткой ослабить власть древних и по большей части языческих аристократических семей в Риме. А набеги на языческие храмы, из которых вывозились статуи и другие предметы для украшения новой столицы, нанесли удар по языческим религиям, многие святилища которых лишились богов, служивших предметом местного поклонения. В то же время строительство новых и великолепных церквей резко контрастировало с разграблением старых храмов [1].

Но несмотря на все это почти до самого дня своей смерти Константин продолжал исполнять функции языческого первосвященника. Когда он умер, сменившие его трое сыновей не воспротивились решению сената провозгласить его богом. Таким образом, по иронии судьбы Константин, нанесший такой большой ущерб язычеству, стал одним из его богов [1].

Значение Константина

Влияние, оказанное Константином, ощутимо в церкви вплоть до XX века. Но его царствование и проводившаяся им политика имели для церкви и более прямые последствия, проявившиеся почти немедленно [1].

Разумеется, самым прямым последствием обращения Константина было прекращение гонений. До тех пор даже во времена относительного спокойствия христиане жили под постоянной угрозой гонений и с надеждой для многих стать мучениками. После обращения Константина эта угроза и эта надежда исчезли. Несколько языческих императоров, правивших после него, не преследовали христиан, а пытались возродить язычество иными способами [1].

Одним из результатов нового положения дел стало развитие того, что можно назвать "официальным богословием". Ошеломленные милостями, которые Константин изливал на них, многие христиане стремились доказать, что Константин был избран Богом, чтобы привести историю церкви и империи к наивысшей точке развития, в которой они соединились. Типичным выразителем такого взгляда был Евсевий Кесарийский [1].

Другие придерживались противоположной точки зрения. По их мнению, тот факт, что императоры объявляют себя христианами и в результате люди толпами приходят в церковь, свидетельствует не о благословении, а о великом отступничестве. Некоторые из тех, кто смотрел на вещи в таком свете, но не хотел порывать с церковью, уходили в пустыню, где они вели аскетический образ жизни и предавались размышлениям. Поскольку мученичество стало невозможным, эти люди полагали, что истинные последователи Христа должны продолжать готовиться если не к мученической смерти, то к монашеской жизни. Поэтому в IV веке наблюдался массовый исход искренних христиан в пустыни Египта и Сирии [1].

Неприятие нового положения дел выражалось и в другой точке зрения, согласно которой лучше всего было просто порвать связи с основной церковью, ставшей имперской, и считать ее греховной и отступнической [1].

Среди тех, кто не ушел в пустыню и не стал раскольником, а остался в церкви, отмечался настоящий всплеск духовной жизни и работы мысли. Как в любой поворотный период, многие предлагали теории и учения, которые не могли быть приняты церковью. Самым значительным из таких движений было арианство, вызвавшее жаркую полемику по вопросу о Троице [1].