137969 (Религоведение), страница 6

Стало уже почти классическим выражение: церковь отделена от государства, но не от общества. Религиозные организации неизбежно восприняли не только положительные, но и отрицательные стороны той социально-экономической системы, в условиях которой они осуществляют свое служение. Тысячи неофитов переступили порог храма, многие из них решили посвятить себя служению Церкви. Некоторые из них принесли с собой мирские интересы и взгляды, не совместимые с христианскими традициями и канонами. Авантюризм, стремление к наживе, достигаемой не всегда праведными путями, мздоимство, коррупция, увлечение предметами роскоши, дорогими иномарками, виллами в заморских странах проникли и в среду ряда религиозных организаций. Патриарх Московский и всея Руси Алексий на ежегодных собраниях духовенства Московской епархии с тревогой отмечает нарастание негативных процессов « в жизни нашего общества в целом, и в частности в церковной среде».

Вирус раскола постоянно дремал в теле Русской православной церкви. В определенных политических, социальных условиях он давал о себе знать. В начале 90-х годов вновь появились предпосылки зарождения раскольнических тенденций. Не обошла Церковь стороной тяга некоторых представителей духовенства и мирян к инакомыслию, стремление определенных сил раскачать церковный «корабль». Далеко не все публикации, выступления электронных СМИ способствуют укреплению единства Церкви. У непредвзятого читателя, а тем более аналитика при чтении некоторых статей порой создается впечатление, что носят они заказной характер. Не буду опровергать расхожее мнение, что в этих неблаговидных играх принимают участие и отдельные священнослужители.

Священноначалию РПЦ с трудом удается противостоять центробежным процессам, сохранять соборность и верность церковным традициям, а порой приходится мириться с тем, что священнослужители, как правило, отличающиеся непомерным честолюбием и неудовлетворенными амбициями уводят в раскол отдельные приходы. Не буду называть эти раскольнические группировки — они у всех на слуху. Как правило, бесперспективны и в то же время опасны попытки нарушить единство Соборной Церкви, но, несомненно, урон ей наносится ощутимый.

Продолжает оставаться острой проблема сохранения культовых зданий. Многие из них, даже переданные Церкви, стоят не восстановленные. Около 4000 храмов пока используются под иные — социальные, культурные, учебные и прочие цели. Часть из них, вопреки просьбам Церкви и верующих не представляется возможным передать для использования по функциональному назначению исключительно по материальным причинам: нет свободных площадей для перемещения из храмов музеев, учебных заведений и т.п. В то же время, значительное количество храмов, расположенных в сельской местности, и никогда не прекращавших своей деятельности, приходят в запустение. Например, в Курганской области из 59 сельских церквей в 20 службы не проводятся вовсе, либо по проходят по большим праздникам. Такая же примерно ситуация и во многих других регионах. На эту развивающуюся тенденцию пора обратить внимание.

Процесс демократизации не коснулся сложившегося порядка жизни православных общин. Священнослужитель практически превратился в единоличного управляющего делами прихода, что порождает множество соблазнов. Единоначалие настоятеля, игнорирование духовенством пожеланий, зачастую конструктивных и благожелательных, церковного актива вызывает закономерное недовольство мирян. Кадровый кризис, сложное материальное положение, неготовность большинства представителей духовенства работать с невоцерковленными людьми, необходимость траты большей части времени священнослужителей на восстановление храмов, а не на души людей — эти и многие другие факторы негативным образом сказываются на положении дел в Церкви.

Схожие проблемы существуют и в других конфессиях. В мусульманской уме наиболее остро проявляются центробежные процессы. И это не столько вина, сколько беда многомиллионной российской мусульманской общины. Неоднородная по национальному и родовому признакам, по традициям и обычаям, уровню образования, степени приверженности исламу она всегда тяготела к децентрализации. Центробежный процесс был спровоцирован распадом огромной страны, по существу, на удельные княжества, начавшимся «парадом суверенитетов» в первые годы истекшего десятилетия, политизацией российского ислама, ростом числа общественных организаций, использующих исламские постулаты. Разрушению единства в мусульманской общине России способствовала и активная миграция населения из южных республик СНГ, растущее присутствие представителей зарубежных исламских организаций.

Сегодня в стране насчитывается около 40 духовных управлений мусульман. Соперничество за лидерство между религиозными авторитетами еще более усугубляет процесс размежевания Российских мусульман. На территории Тюменской области, например, действуют три духовных управления мусульман, по два на территориях Оренбургской области и Ямало-Ненецкого автономного округа. Такая же ситуация и в ряде других регионов. Мусульманские лидеры ведут активную работу по перетягиванию общин из одних духовных управлений в другие, при этом применяются недозволенные методы, вплоть до силовых. Нередко в эту неблаговидную деятельность вовлекаются представители органов государственной власти.

Работа с мусульманскими организациями, религиозными и общественными, приобретает сегодня особую актуальность. Мусульманская община России — весомая и серьезная сила в России. То, что происходит на Северном Кавказе, реальное тому подтверждение. Стабилизация мусульманства в России зависит от многих факторов. Один из них — кадры служителей культа. Кто готовит их сегодня? В большинстве своем преподаватели и наставники, не являющиеся российскими гражданами. Сошлюсь лишь на некоторые примеры. Во многих медресе Башкортостана преподают миссионеры из Саудовской Аравии, Ливана, Турции, Сомали, Судана, Иордании, Индии или россияне — выпускники исламских зарубежных учебных заведений. Аналогичная ситуация и в Татарстане, в республиках Северного Кавказа. Только в одном Дагестане функционируют 13 исламских вузов с 23 филиалами, более ста медресе, 600 школ при мечетях. 1300 молодых людей из республики обучается в зарубежных исламских вузах более чем 10 стран. Контингент, получивший подготовку в зарубежных исламских учебных заведениях, и составляет основу преподавателей в Дагестане.

Известную тревогу государственных органов, российских мусульманских общин, религиозных лидеров вызывает исламский радикализм и экстремизм, особенно в крайней форме — ваххабизме. Применительно к России это не столько религиозное, сколько политическое течение. Основная задача апологетов ваххабизма — отделение от России республик Северного Кавказа, нагнетание конфронтации мусульманской общины с другими конфессиями, прежде всего с Русской Православной Церковью. О методах их действий говорится в одном из недавних официальных документов руководства Ставропольского края говорится: «Ваххабиты зачастую реализуют свои религиозные догматы вооруженным путем. Они формируют незаконные вооруженные формирования, устанавливают контакты с зарубежными исламскими террористическими организациями. Для получения необходимых финансовых средств они активно проводят совместно с ними торговлю оружием, наркотиками, способствуют незаконному перемещению капиталов и уклонению от уплаты налогов, осуществляют многие другие противоправные действия. Разумеется, мусульманские радикалы стремятся реализовать свои интересы прежде всего на Северном Кавказе. Однако ваххабистское влияние проявляется и в Татарстане, Башкартостане, в некоторых районах Поволжья. Есть факты, когда иностранные граждане под видом миссионерской деятельности занимаются сбором экономической информации, распространением идей ваххабизма, вербовкой молодых людей для участия в боевых действиях как на территории стран СНГ, так и за рубежом». Эксперты отмечают, что в ближайшей перспективе следует ожидать сохранения тенденции к возрастанию роли исламского радикализма и экстремизма. При этом будет продолжаться дальнейшая политизация ислама, увеличиваться количество экстремистски настроенных группировок.

Отдельные регионы принимают меры по ограничению влияния ваххабизма. Первыми приняли законодательные акты, запрещающие деятельность религиозных экстремистов республики Дагестан и Ингушетия. Влияние ваххабизма нельзя принижать, но было бы неверно и преувеличивать степень его распространенности и опасности. Вольно или невольно ажиотаж вокруг ваххабизма и его негативных последствий для населения целых регионов порой создают отдельные журналисты. Чтобы не быть голословным, сошлюсь на Волгоградскую область и приведу несколько выдержек из недавнего официального документа: «Состояние религиозной обстановки носит относительно спокойный характер. Иную, противоположную точку зрения заняли в своих публикациях журналисты московских СМИ. Во-первых, в своих статьях они запугивали население «исламским терроризмом», «экстремизмом» и наличием тысяч ваххабитов — боевиков, готовых к боевым действиям (В. Шумилин, «Мечеть раздора»//«АИФ-Нижнее Поволжье», № 10 от 11.03.99; В. Шумилин, «Скандалы в мечетях»//«АИФ. Нижнее Поволжье, № 25 от 24.06.99; А. Серенко, «Кавказские пленники»//«Независимая газета» от 14.09.99; «Ваххабиты ведут тихую оккупацию области»//«Все для вас», № 72 от 16.09.99г.) и т. д. Все материалы написаны по одному стандарту, в ряде публикаций говорится, что, «по сведениям спецслужб», в области насчитывается от 2000 до 7000 «ваххабитов», «боевиков». В публикациях о «ваххабитах» перечислены все населенные пункты, в которых действительно зарегистрированы религиозные организации мусульман, состоящих из татарского и казахского населения. В одной из последних публикаций «С чего начинается Косово?» («Крестьянское слово», издается в Москве, № 40, октябрь 1999 г.) повторяются те же домыслы: «По оценкам спецслужб более 7 тысяч человек в Волгоградской области открыто исповедуют ваххабизм. Их штаб-квартира усиленно работает в Старой Сарепте (музей-заповедник в Волгограде)». Журналистом делается категорический вывод: «По единодушному мнению целого ряда виднейших российских ученых и политологов, без немедленного вмешательства в религиозную, политическую и этническую ситуацию, сложившуюся в Поволжье (читай — в Волгоградской области) …повторение югославской трагедии неизбежно…». Все публикации неоднократно проверялись областной и районными прокуратурами, факты не подтвердились. Мусульманские организации области были вынуждены принять «Обращение к органам власти, жителям области, средствам массовой информации, правоохранительным органам», в котором, в частности, сказано: «Мы, мусульмане Волгоградской области, ответственно заявляем, что информация в прессе о якобы наличии в нашей области ваххабизма, недостоверна и не соответствует действительности. Ни одна мусульманская община в нашей области не разделяет идей ваххабизма и не приемлет его в качестве религиозного догмата и веры».

Отсутствует серьезный и продуктивный диалог между духовными управлениями мусульман и другими конфессиями, прежде всего с Русской Православной Церковью. Имеются факты, когда представители православного духовенства, верующие, общественность препятствуют мусульманам строить на законных основаниях культовые здания. Скандальные ситуации по этому поводу возникали в Амурской, Воронежской, Московской и других областях. Факты неприятия неправославных конфессий, к сожалению, имеют достаточно широкое распространение. Москва, Краснодарский и Хабаровский края, Омская область — географию распространения пикетирований, нападений на культовые здания, их поджогов можно продолжать и дальше. Межрелигиозный совет, призванный стимулировать диалог между религиями, оздоровить отношения между ними, по моему убеждению, не способен выполнить свои гуманные функции: мешают амбиции религиозных лидеров, существующие и не существующие обиды.

Не проявляют здравомыслия, стремления к развитию межрелигиозного диалога и отдельные церковные и околоцерковные издания. Например, атака православных радикалов на старообрядчество вынудила Синод Русской Православной Церкви 19 июля 1999 г. призвать все церковные и светские издательства критически подходить к публикациям и переизданию работ по истории и современному положению старообрядчества. 24 ноября 1999г. Комиссия по координации действий РПЦ со старообрядчеством в развитие решения Синода выразила озабоченность, что некоторые периодические издания продолжают распространять факты о старообрядчестве, имеющие сомнительное происхождение, а также печатать статьи, проникнутые духом ненависти, что несвойственно и чуждо христианскому мироощущению. Не способствуют нормализации отношений между конфессиями радикальные высказывания некоторых исламских лидеров. 22 декабря 1999г. председатель Духовного управления мусульман Азиатской части России Нафигулла Аширов, в частности, заявил: «Можно сделать вывод, к сожалению, печальный, что сегодня мусульмане в России вне закона».

Не ослабевает, к сожалению, тенденция к клерикализации важных сфер жизни государства и общества. Это в первую очередь касается органов власти, школы, культуры, армии. По-прежнему освящаются боевые знамена частей и кораблей, боевая техника, оружие. Имеются факты, когда войсковые священники зачисляются Министерством обороны Российской Федерации в штат войсковых частей. Примеров на этот счет имеется более чем достаточно. Известно, что клерикализм никогда не был панацеей, не открывал дорогу к счастью и благоденствию народа. Более того, он всегда провоцировал рост антиклерикальных настроений (можно процитировать из письма). Фактический отход Российской Федерации от принципа светскости государства, выражающийся в клерикализации институтов государства и органов власти, неизбежно ведет к жесткой регламентации духовно-нравственной сферы, навязыванию обществу «правильного», по мнению властных групп, мировоззрения.