76018-1 (Языческий фактор в религиозной, социально-политической и этнокультурной жизни современной Удмуртии)

Языческий фактор в религиозной, социально-политической и этнокультурной жизни современной Удмуртии

Ильинский С.И. (г. Ижевск)

Самобытные дохристианские религиозные верования удмуртов, которые принято обозначать условно-собирательным термином «язычество",1 весьма сложное и многогранное явление, представляющее академический интерес для исследователей прошлого и современных ученых.2 Но в восприятии титульной нации Удмуртской Республики язычество — это не просто одна из ранних религиозных традиций: национальные верования органически вошли в менталитет народа, оказали значительное воздействие на его быт, историческую память и культуру. Так, например, для неоязычников Удмуртии конца ХХ — начала ХХI вв. настольной книгой и методическим пособием стал фундаментальный труд профессора Удмуртского государственного университета В.Е.Владыкина «Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов».

Хотя в советский период язычеству был нанесен существенный урон, национальные верования не смогли окончательно исчезнуть. Исследования общей религиозной ситуации в Удмуртии 1979-1980гг. экспедиций НИИ при Совете Министров УАССР и Института этнографии АН СССР подтвердили жизнеспособность религиозных верований среди удмуртов, о чем свидетельствует таблица:

Состояние религиозности удмуртского населения на 1979-1980гг3:

Интересный результат дал и анализ конкретной конфессиональной ориентации населения: 4 % верующих удмуртов (сельских и городских) придерживались древнеудмуртской религии, 6 % сельских удмуртов исполняли православные и языческие обряды (в основном поминальные), некоторые сохранили свои семейные святилища (куа)4.

Материалы этнографических экспедиций УдНИИ и УдГУ (1964-1994гг.) на территории республики, в сопредельных регионах (Кировской, Пермской, Свердловской областях, в Татарстане, Башкирии, Марийской Республике) также доказали наличие архаических черт в комплексе современной духовной культуры удмуртов. Более ярко это проявлялось среди удмурского населения в иноэтнолингвистическом окружении. Так у удмуртов Янаульского и Татышлинского районов Башкортостана были записаны полные тексты языческих заклинаний-куриськонов. В Татарстане (д.Варклет-Бодья Агрызского района) сохранилась Быдзым Куала (Великая куала) — святилище массовых молений и жертвоприношений, куда собираются удмурты-язычники из соседних регионов. Только у карлыганских удмуртов (Марий Эл) этнографы обнаружили исчезнувшие уже в Удмуртии «священные мелодии«, исполняемые на Быдзым крезь (обрядовых гуслях) во время языческих молений5.

М.Г.Атаманов, также занимавшийся историей народных верований, выявил, что к настоящему времени среди удмуртов сохранилось около 50 тысяч «чистых«, »ортодоксальных« язычников (или 6,5 % всего этнического массива)6, без учета крещеных удмуртов-двоеверов. Основная масса приверженцев древних верований проживает за пределами Удмуртии: в 7 районах Башкортостана (наибольшее количество), в Татарстане, на юге Пермской области (»куендинский куст«) и на юге Свердловской области (»красноуфимский куст")7. По информации М.Г.Атаманова, в конфессиональном пространстве самой Удмуртии можно выделить следующие «языческие зоны»: это несколько селений юга республики (Алнашский район: д.Кузебаево, д.Тоймобаш и др.); отдельные семьи приверженцев дохристианских верований живут в Киясовском, Малопургинском, Граховском районах. Именно в этих местах сохранились культовые объекты (молельни, священные рощи) и обрядовая практика. В целом география сакральных мест дохристианских верований удмуртов гораздо обширнее. Так, Н.И.Шутова отмечает 42 выявленных объекта (святилищ, жертвенников, мест молений, культовых зданий, священных рощ, гор, озер и др.). Из них: 37 — на территории самой Удмуртии (больше всех — 21, в Алнашском районе), 4 — в Кировской области, 1 — в Татарстане8. Таким образом, мы имеем дело с традиционными, базовыми территориями естественной этноконфессиональной идентификации населения. А внешним фактором усиления языческого присутствия в конфессиональном пространстве республики стала миграция в 1990-х гг. язычников удмуртской диаспоры Башкортостана в Камбарский, Каракулинский, Сарапульский районы Удмуртии.

Национальные верования сохранили свое значение и на уровне этнического самосознания удмуртов. Массовые статистико-этнографические исследования 1968 и 1979/80 гг., показали ослабление этнических свойств языка, материальной и духовной культуры (национальных обычаев, привычек, обрядов). При этом достаточно высокий интерес к обрядовой жизни, по оценке экспертов, опрошенные обнаружили уже в период исследования 1968г.9 Катализатором этих процессов стал очередной подъем национального самосознания народов России конца 1980-х гг. в разных формах и направлениях, в том числе — на этноконфессиональном уровне.

Неоязычество современных удмуртов следует рассматривать в двух аспектах: как естественную активизацию вековых духовных ресурсов (т.е. истинное возрождение язычества в нормальной среде и с естественной мотивацией), и в виде использования языческой атрибуции для решения национально-политических задач.

В сельской местности, как мы убедились, традиции народных верований никогда не исчезали, несмотря на попытки государства и Православной Церкви искоренить их путем прямого насилия и этнокультурной ассимиляции. М.Г.Атаманов отметил жизнеспособность обрядовых традиций на селе: сохранился культ предков, погребальные, поминальные обряды, на юге и в центральных районах Удмуртии еще бытует древнейший обычай «йыр-пыд сетон« (»свадьба на тот свет«). А на 7–14 января приходится празднование зимнего солнцестояния — древний обряд »Вожодыр«.

В районных газетах Удмуртии тема язычества представлена в основном этнографическими материалами: публикациями современных удмуртских ученых, итогами полевых исследований10. Некоторые статьи вообще имеют практическое значение. Так «Увинская газета« (издающаяся на русском языке) для читателей-удмуртов дает детальное описание знаменитого обряда »свадьба на тот свет« (молений, приготовления жертвы, ритуалов) на родном языке11. Анализ публикаций показал интересную особенность: там, где имеет место практическое язычество (южные районы Удмуртии), данная тема менее популярна в СМИ, чем в центральных (Увинский, Сюмсинский, Дебесский районы) и северных территориях (Глазовский, Кезский районы). Таким образом, здесь в конфессиональное пространство языческий фактор вводится через пропаганду в местной прессе: малочисленность этноконфессиональной базы компенсируется обилием полезной информации.

В городской среде мы имеем дело с явлениями иного порядка. Под влиянием идей «перестройки« середины 80-х годов прошлого века, как отмечают исследователи, »… местная интеллигенция фактически начала конструировать новую синтетическую религию для преодоления кризиса идентичности"12. Но языческая традиция в условиях города превратилась в этнокультурный компонент, обслуживающий национальное движение удмуртов. В недрах общества удмуртской культуры «Дэмен» в 1990г. появилась группа энтузиастов, которая для этноконфессиональной консолидации удмуртов стала проводить ежегодные общенациональные моления в местах традиционной обрядности. А 12.06.92г. в д.Кузебаево (Алнашский район) прошел первый республиканский праздник Гербер, посвященный окончанию весенних полевых работ, с традиционными обрядами в куале и священной роще. Естественными в рамках Гербера были: сама традиция праздника, связанная с древними аграрными культами, места проведения торжеств, обрядовый комплекс (моления, обрядовая трапеза — освященная каша и кумышка), исполнители обрядов — хранители традиций из местных деревень, символика праздника (с 2000г. переходящим символом Гербера стала деревянная фигурка-идол бога плодородия Кылдысина). Таким образом, несмотря на доминирующую секулярную идею праздника, языческий компонент все же имел определенное опосредованное воздействие.

Параллельно с этими процессами шло и организационно-правовое оформление язычества. В январе 1994г. в г.Ижевске состоялось учредительное собрание религиозной общины «Удмурт Вось« (»Удмуртское моление«), куда вошли этнические удмурты, часть которых происходила из удмуртской диаспоры Башкортостана. Большинство учредителей уже имело определенный религиозный (языческий) опыт: с детства соприкасались с миром народных традиций, наблюдали и участвовали в молениях на территории Удмуртии, Башкирии, Татарстана. Среди основателей первой языческой общины были представители творческой интеллигенции (народный художник УР С.Н.Виноградов, писатель и поэт Ф.П.Пукроков, затем присоединился архитектор К.Галиханов), ученые (Р.Ш.Насибуллин, А.А. и Р.А.Разины), лидеры национально-культурного движения (Л.В.Орехова), предприниматели (В.А.Якупов). Все они единодушно высказались за организационное оформление религиозного движения удмуртов. Это видно из протокола учредительного собрания общины: »Нам нужно возродить гуманные традиции язычества, воспитывающие человеколюбие, обряды, почитание старшего поколения, заботу о детях и всех нуждающихся в помощи и внимании« (А.А.Разин)13. Особо подчеркивалась современность язычества: »…Данная религия отнюдь не останавливает развитие цивилизации (вопреки некоторым расхожим домыслам). Язычество — не вчерашний день, а сегодняшний и, более того, завтрашний день религии« (Р.Ш.Насибуллин)14. Таким образом, инициаторам создания неоязыческой общины модель исторического развития религии видится в особом свете.

Языческий дух и символика проявляются и в организационных моментах. По предложению А.А.Разина в составе Совета общины должно быть 7 человек (это священная цифра удмуртов). Торо (председателем) избрали С.Н.Виноградова: он не принадлежал к жреческому роду, но был выходцем из центра удмуртского язычества — Алнашского района, знатоком обрядов и ритуалов, посещал религиозные праздники в Варклет-Бодье (Агрызский район Татарстана) и имел контакты со всеми жрецами.

Община «Удмурт Вось« уже проявила себя участием в народно-религиозных праздниках »Гербер«. Тогда же был поставлен вопрос и о создании в столице Удмуртии Центра духовной культуры удмуртов с главным храмом — Быдзым Куала. Администрация г.Ижевска в 1994г. отвела под эти цели 9 га земли в районе парка Березовая роща. Проект получил поддержку мэра А.И.Салтыкова и главного архитектора г.Ижевска П.П.Берша. Предполагалось, что религиозный комплекс включит в себя главную молельню — Быдзым Куала (с культовым залом, духовным колледжем, библиотекой, архивом), деревянное здание 37-метровой высоты в виде шатра на 1500 прихожан с прилегающей башней в 77 метров. Другим священным местом комплекса должен был стать Керемет — заповедная лесная зона, недоступная для человека, а также священный луг (луд вось) для молений жрецов. Разумеется, ничего общего с устоявшимися культовым традициям данный неоязыческий проект не имел. Создание Великой куалы, по мнению инициаторов проекта, стало бы итогом »языческого ренессанса« в Удмуртии, удовлетворив амбиции национальной элиты. Главная молельня по своим размерам должна была превышать все действующие в республике культовые здания, символизируя приоритет язычества в конфессиональном пространстве.

Отношение к этим идеям было неоднозначное. Компетентное мнение членов Градостроительного совета заставило авторов более реально подойти к делу. На выставке «Архитектура и религия« (г. Москва, 12–16.11.96г.) макет Центра духовной культуры выделялся своей экзотикой на фоне популярных тогда вариаций в духе зодчества К.Тона.15 А со страниц республиканских газет члены общины »Удмурт Вось« активно рекламировали свой грандиозный проект и получали отклики тайных и явных единоверцев.16

Освоение будущей языческой зоны в г. Ижевске началось уже в 1996г., когда в рамках культурной программы съезда башкирских удмуртов община «Удмурт Вось« на территории Березовой рощи впервые провела »моление миром« (»мэр вось«) - ритуал дохристианской обрядности удмуртов-язычников, чтобы подтвердить статус Ижевска как столицы возрожденного народного язычества. В январе 1998г. на месте будущего Центра духовной культуры удмуртов в Березовой роще состоялось моление и обряд освящения именного Камня с участием общины »Удмурт Вось«, представителей политической и культурной элиты. Неоязычники планировали в ближайшее время воплотить свои замыслы, однако желаемой финансовой поддержки ни в самой Удмуртии, ни за ее пределами (от финно-угорских республик, Венгрии, Финляндии) так и не последовало. Но и сегодня идея строительства религиозного центра является одной из консолидирующих для исследователей язычества. Неоязычники по-прежнему надеются построить в Ижевске Великую куалу для общенациональных служений. Трудности в реализации грандиозных строительных проектов объясняются не только недостатком финансовых возможностей, но и тем, что эти идеи не имели достаточно широкой социальной базы. Традиционный уклад удмуртской деревни за сотни лет претерпел значительную трансформацию. И еще дальше от нормы »удмурт-язычник« отошли горожане, для которых язычество осталось историческим этноконфессиональным пережитком, сохранившимся на уровне мифологии, фольклора, маргинальных образов общественного сознания. Так, проводя опрос по поводу будущего строительства Великой куалы в г.Ижевске, журналисты выяснили, что никто из респондентов не понимает о чем идет речь.17 Таким образом, языческая традиция удмуртов в ее истинном, религиозном выражении, в современных условиях не имела шансов на успех. Современные исследователи справедливо отмечают, что амбициозные планы неоязычников носили несколько искусственный характер и были одной из попыток сохранения малой этнокультуры в условиях глобализации.18 Итог десятилетней деятельности первой и единственной пока религиозной общины »Удмурт Вось« также показал, что в конфессиональном пространстве республики она не способна составить серьезную конкуренцию христианским и исламским объединениям.