137638 (Церковь и Государство в Республике Беларусь), страница 6

Первый закон о религии от 23 января 1918 года «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» обещал демократическое решение религиозного вопроса. На самом деле он лишал религиозные объединения права юридического лица. Как отмечал М.С. Горбачев, во взаимоотношениях церкви и государства «имели место взаимное непонимание, даже антагонизм, ошибки и неправильные действия, впрочем, с обеих сторон…» [58, с.68].

Гонение на религию, верующих и религиозных деятелей были составной частью социально-политических отношений, формировавшихся в стране. С середины 20-х годов: все церковные земли и прочая собственность национализировалась без всякой компенсации. Все священнослужители были лишены права голоса, облагались высокими налогами, а их дети лишались права получать специальное или высшее образование за пределами семьи, и все религиозные публикации государственная цензура поставила вне закона. Прилагался максимум усилий для "освобождения трудящихся масс от религиозных предрассудков". "Освобождение" это только пропагандой не ограничивалось, государство активно и жестко преследовало церковь. Большое количество церковных зданий было осквернено и разрушено. Многие использовались для светских нужд. Больше половины монастырей было закрыто. К 1921 г. двадцать восемь епископов и больше тысячи священников были арестованы и погибли в жестких столкновениях Гражданской войны. Некоторые казнены как "классовые враги" [149, с.275].

Имелись причины жёсткой политики по отношению к религии. Возникновение командно-административной системы партийно-государственного руководства привело к тому, что государство свою политику по отношению к религии и религиозным организациям строило исходя из позиции Коммунистической партии, ставящей задачу преодоления религиозных верований: В Постановлении ЦК РКП(б) 1921 г. «О постановке антирелигиозной пропаганды и о нарушении пункта 13 программы.» говорится: «Не принимать в партию, даже в кандидаты, тех, кто выполняет какие-либо обязанности священнослужителей любого из культов. Перед членами партии, исполняющими такие обязанности в настоящее время, поставить ультимативное требование прекратить связь с церковью какого бы то ни было вероисповедания и исключить их из партии, если они этой связи не прекращают. И в этом же документе, в п. 4 говорится: «Члены партии, занимающие ответственные посты, ведущие активную советскую или партийную работу, за нарушение партийной программы в области религиозной, за связь с тем или иным религиозным культом исключаются из партии». Пункт 10 выше названного документа требует: «…систематически подчеркивать, что РКП борется не с какими-нибудь отдельными религиозными группами, а со всяким религиозным мировоззрением вообще. Тщательно избегать всего, что давало бы повод какой-нибудь национальности думать, а нашим врагам говорить, что мы преследуем людей за их веру» [там же, с.57].

Конец 20-х гг. считался периодом, когда была достигнута нормализация отношений между государством и церковью, вследствие поражения последней в противостоянии новому общественному строю, и ее вынужденной политической переориентации на позиции лояльности по отношению к Советским властям. В действительности с конца 20-х гг. государственные органы приступили к полной ликвидации РПЦ.

В резолюции ХIII съезда РКП (б) « О работе в деревне» (май 1924 г.) подчёркивалась необходимость ликвидировать какие бы то ни было попытки борьбы с религиозными предрассудками мерами административными, вроде закрытия церквей мечетей, синагог и т.д., и указывалось: «Особо внимательно необходимо следить за тем, чтобы не оскорблять религиозного чувства верующего, победа над которым может быть достигнута только очень длительной, на годы и десятки лет рассчитанной работой просвещения» [41, с.69 ].

В Постановлении ЦК ВКП(б) от 14 марта 1930 года «О борьбе с искривлениями парт линии в колхозном движении» говорится: «ЦК считает необходимым отметить совершенно недопустимые искривления партийной линии в области борьбы с религиозными предрассудками…Мы имеем в виду административное закрытие церквей без согласия подавляющего большинства села, ведущее обычно к усилению религиозных предрассудков…» [41, с.].

Но в беседе с первой американской рабочей организацией И.В. Сталин ведет речь о том, что «партия не может быть нейтральной в отношении носителей религиозных предрассудков, в отношении реакционного духовенства; отравляющего сознание народных масс»[135, с.133].

Спустя время церковь провозгласила тезис о непротиворечивости социализма и христианского учения способных, при взаимном уважении, создать наилучшие условия жизни на земле. Постепенно Русская православная церковь перешла на лояльные позиции к новому общественному строю, а затем стала поддерживать внутреннюю и внешнюю политику советского государства.

В 1929г. ВЦИК и СНК РСФСР было принято постановление «О религиозных объединениях», действовавшее практически до конца сентября 1990 г Оно запрещало религиозным обществам заниматься какой-либо деятельностью, не связанной с удовлетворением религиозных потребностей. Но и удовлетворение религиозных потребностей верующих постановление заключало в жесткие рамки, в зависимость от органов власти. Это сталинское законодательство попрало декрет об отделении церкви от государства и установило полную зависимость церкви от власти.

При коммунистическом режиме церковь немилосердно подавляли. Универсальная формула «Наш враг – царь, поп, помещик и буржуй» надолго стала одной из идеологем большевизма и обоснованием курса на борьбу с религией. Как справедливо отмечает Андрей Киштымов, «атеизм, признанный в качестве официальной государственной доктрины, был не просто воинствующим, но и воюющим со всеми без исключения конфессиями. Сделать это было довольно просто, так как «противник» был ясно виден, практически не сопротивлялся, да и не имел для этого возможностей» [72, с.8].

Монастыри и церкви закрывались в массовых масштабах, превращались в казармы, общественные бани и конюшни. Религиозное образование было запрещено, многие иконы, и другие сокровища религиозного искусства попросту уничтожены. Долгое время элементарная свобода обрядов ограничивалась: запрещался колокольный звон, чтобы «не мешать покою трудящихся», духовенство не имело права носить облачение вне церкви. В начале 30-х годов весь свободный христианский мир, во главе с Папой, протестовал против этого варварства. Темпы и интенсивность преследований снизились. [53, с.27] В религиозных общинах уже исчезли все оппозиционные элементы. Почти все они открыто заявляли о своей гражданской лояльности. И все же Сталин продолжал ужесточать нажим. Это было частью его общественного похода против культуры, духовности, против народа; неуклонно и целенаправленно, следуя ревнителям «макевиаллизма», строил он здание абсолютной диктатуры. Бог должен быть один – тот, что в Кремле, и вера в него призвана стать господствующей государственной идеологией [90, с.173]. «Именно в том состоит коварство коммунистической идеологии, что она провозглашает высокие идеи, а на самом деле, насаждает лицемерие, коварство, ставит перед людьми цели, для достижения которых надо пожертвовать всем человеческим: от личного счастья до порядочности» [139, с.47].

В 1917 году в стране было около 78 тыс. действующих православных храмов. К 1939 году их осталось около сотни. В 1917 году в храмах служили почти 100 тыс. священников. К 1939 году на свободе оставалось около 500 из них. В 1918 году были закрыты все духовные учебные заведения. К 1939 году не осталось ни одного действующего монастыря В Беларуси до начала первой мировой войны насчитывалось 3552 православных церкви, 470 часовен, действовали 21 мужской и 14 женских монастырей. Из 4000 школ около половины были церковно-приходские школы. Действовали четыре духовные семинарии: в Минске, Могилеве, Витебске и Вильно [132, с.47]. К концу 1936 года в Беларуси осталось 74 действующих храма. А к началу 40-х годов в восточной Беларуси насильственно были закрыты все церкви. Оставались действующими только два храма, в которых изредка проходили богослужения. Остальные храмы были либо взорваны, либо закрыты и переоборудованы под культурно-просветительские заведения, склады, зернохранилища.

Жестоким репрессиям подвергалось духовенство. Только за 1922 год был расстрелян 201 представитель православного духовенства. А за 1937 год и пять месяцев 1938 года в республике было осуждено 3247 служителей православной церкви. Среди них: один митрополит, пять архиепископов, 420 священников и монахов. Около 2000 духовных лиц были расстреляны или погибли в лагерях.

Вождь полностью олицетворяет марксистскую доктрину. Сталинская Конституция 1936 года исключает пункт о доступности религиозной пропаганды. Символом победы «культа» становится взрыв храма Христа Спасителя в Москве. Портреты генсека пишутся по строго обозначенным каноническим правилам. Их размещают повсюду, словно образа, его биография печатается крупным шрифтом, как Евангелие.

Дмитрий Поспеловский, отмечает: «если бы церковь вошла в революцию самостоятельной единицей, с большим нравственным авторитетом и опытом независимого существования, духовно и административно спаянной, роль ее была бы вполне сравнимой с ролью католической церкви в Польше 1947-88 годов [121, с.47]. Но этого не произошло.

Церковь внесла весомый вклад в победу народов СССР над фашистской Германией в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Патриотическая позиция, занятая церковью с первых дней войны, оставалась предметом внимания лишь зарубежных исследователей. В частности, Дж. Хоскинг пишет о том, что начавшаяся в 1941 г. война вызвала резкое изменение официальной религиозной политики. За одну ночь немецкое вторжение превратило РПЦ в приверженца режима. Митрополит Николай говорил о священной ненависти к фашистским разбойникам и называл Сталина "нашим общим отцом". Со временем Сталин решил придать таким отношениям с церковью регулярный характер, осознав, что поддержка с ее стороны может пригодиться в налаживании послевоенных отношений с населением Восточной Европы. В сентябре 1943 г. он разрешил восстановить патриархат. Так с помощью государства была восстановлена чисто церковная администрация. Были созданы несколько семинарий и три духовные академии для подготовки священнослужителей. Много храмов было разрешено вновь использовать для богослужения - по некоторым подсчетам их количество достигало 20000 - половина действовавших в 1917 г.

Было бы неверно воспринимать эту неожиданную терпимость как абсолютное согласие между церковью и государством. Что касается отечественной историографии советского периода, то позиция церкви в войне замалчивалась, либо истолковывалась в том смысле, что духовенство использовало людское горе для успешного насаждения религиозных чувств. На самом же деле, православная церковь в критические моменты истории всегда становилась оплотом национальных сил. Церковь всегда была на стороне защищающего свою независимость народа, под какими бы религиозными знаменами ни происходило его порабощение. И этому свидетельство 1941 год, когда поруганная официальными политиками церковь в момент опасности фашистского порабощения, с первых же дней войны стала в ряды сражающегося за свободу народа. В этот период интенсивность преследований церкви и священнослужителей снизилась; в послевоенные годы они в целом стали слабее.

Таким образом, в годы Великой Отечественной войны церковь возродилась. Вызванные войной обстоятельства вынудили советские власти пойти на частичную нормализацию отношений. Однако, и на этом этапе религиозной политики остался неизменный ее основной принцип - строгое ограничение и всеохватывающий контроль церковной деятельности со стороны государственных органов. Так в 1944 и в 1945 году вышел сборник документов «О религии и церкви». В сборнике речь шла об усилении научно-просветительной пропаганды, издании научно-популярной литературы, с помощью которой можно было бы развернуть пропаганду естественнонаучных знаний. ЦК ВКП(б) обязал журналы «Спутник агитатора» и «Политпросветработа» систематически освещать опыт научно-просветительной пропаганды и регулярно помещать беседы для агитаторов по естественнонаучным вопросам. ЦК ВКП(б) обязал также журналы «работница» и «Крестьянка» систематически помещать популярные беседы на естественнонаучные темы, а журнал «Наука и жизнь» – систематически публиковать в помощь лекторам материалы по естественнонаучным вопросам [41, с.31].

В 1948 году в последний год «потепления» отношений между Советским государством и церковью, вызванного Великой Отечественной войной, в стране имелось 20283 зарегистрированные религиозные общины, в том числе православные 14189; в 1954 году соответственно 18475 и 13423.

В Беларуси начались послевоенные репрессии против православной церкви. К началу 1948 года в республике насчитывалось 1050 православных церквей и молитвенных домов. За 1948-1952 годы было закрыто 87 православных храмов, арестовано 55 священнослужителей. Еще более широкий размах приобрело наступление на церковь и религию в годы правления Н.С. Хрущева. В хрущевских планах развернутого строительства коммунизма религия и церковь были существенной помехой. За период с 1950 по 1966 годы в Беларуси с регистрации было снято 609 церквей и молитвенных зданий православной церкви. За один только 1960 год в республике было закрыто 219 православных храмов [120, с.197].

В 1954 году от 7 июля вышло Постановление ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения». В Постановлении ЦК КПСС отмечалось неудовлетворительное руководство научно-атеистической пропагандой среди населения. «В то же время церковь и различные религиозные секты значительно оживили свою деятельность, укрепили свои кадры и, гибко приспосабливаясь к современным условиям, усиленно распространяют религиозную идеологию среди отсталых слоев населения». А далее речь идет о том, «что партия не может и не должна безразлично относиться к бессознательности, темноте, мракобесию в виде религиозных верований, что пропаганда атеизма должна составлять одну из отраслей партийной работы». Призыв «решительно покончить с пассивностью в отношении к религии, разоблачать реакционную сущность религии и тот вред, который она приносит, отвлекая часть граждан нашей страны от сознательного и активного участия в коммунистическом строительстве; вести «идейную борьбу с религиозной идеологией» [Цит.по:41, с.37]

В 1961 году насчитывалось 16050 религиозных обществ, в том числе православных 10960. Материалы XXII съезда продолжают призыв «вести решительную борьбу с… религиозными предрассудками». В 1963 году была закрыта возобновившая свою работу в 1946 году Минская духовная семинария. Перестали действовать женские монастыри в Полоцке и Гродно. В республике оставался лишь один действующий Жировицкий мужской монастырь. В 1985 году в республике оставалось 369 действующих православных храмов. В 1966 году насчитывалось религиозных обществ 11908 в том числе православных 7481; в 1971 году – 11749 и православных 7224, в 1976 году – 11615 и православных 6983. В 1986 году православных церквей осталось 6794 [?, с.21].

Казалось, что смерть Сталина открыла свободу для церкви. В 1954-1958 годах журнал Московской патриархии регулярно сообщает о восстановлении и открытии храмов. Почти в каждом номере журнала Московской патриархии за 1954-1958 годы имеются отчеты о возвращении государством одного – двух храмов, они восстанавливаются верующими и освящаются вновь. Но построено было незначительное число церквей. А с 1949 года наблюдается осторожное сокращение количества действующих храмов. С 1959 года начинается массовое закрытие и храмов, и монастырей, и семинарий.