20869-1 (Защита прав человека в уголовном судопроизводстве), страница 2

Что же касается так называемого административного права и судопроизводства, то эта проблематика в нашей стране была совершенно запутана, представления в этой сфере невероятно искажены, и многие из них до сих пор воспринимаются большинством наших юристов совершенно неверно. Считалось, что административное право и административная юрисдикция (об административном судопроизводстве в прежние годы предпочитали не говорить) - это то, что связано с нарушением норм административного права. Это уже не уголовное право, это более мелкие правонарушения, связанные с нарушением правил дорожного движения, пожарной безопасности, санитарного надзора и т.п.

Таким образом, административное право и правосудие в приведенном понимании предусматривают нарушения в сфере административно-правовых запретов и имеют также публичный характер. Это, в определенном смысле, продолжение уголовного права, то, что можно назвать уголовными проступками. Сказанное подтверждается тем, что в силу так называемой преюдиции повторное административное правонарушение может стать преступлением, предусмотренным уголовным законом, и существуют, так сказать, "параллельные" составы преступлений и административных правонарушений (например, кража и мелкое хищение). Что же касается административного права и административного судопроизводства в точном смысле слова, то они охватывают ту сферу правоотношений, когда, наоборот, человек, гражданин предъявляет притязания к государству. Как известно, ныне лицо, в соответствии со ст. 64 Конституции Российской Федерации имеет право предъявлять претензии к государству по поводу нарушенных прав. Решения и действия органов государственной власти, общественных организаций могут быть обжалованы в суд. Таким образом, государство и гражданин оказываются равными в споре (в этом случае действует формула "Господин Смит против Соединенных Штатов), и суд разрешает конфликт между ними.

Раньше у нас, как известно, в суды обращались очень мало, и обычно жалобы шли в райком, в обком, в ЦК партии и т.д., хотя во всем мире люди привыкли обращаться в суды по всем коллизиям, всякого рода конфликтам. У нас же фактически такого административного права и административного судопроизводства не было. Хотя надо признать, что в уже период перестройки, появились законы, предусматривающие возможность обжалования в суд решений и действий государственных органов. Поэтому не правы те, кто утверждают, что никакой судебной реформы у нас не происходит. Она проявляется уже в том, что граждане на самом деле обращаются в суд и предъявляют свои претензии к государству. Приведу пример: в июле этого года мне довелось выступать в Верховном Суде Российской Федерации представителем Администрации Президента по иску, который был предъявлен Президенту в связи с тем, что Президент помиловал одного осужденного, заменил ему смертную казнь пожизненным лишением свободы, а помилованный обратился в суд, оспаривая этот Указ, поскольку он считал, что смертная казнь должна быть заменена пятнадцатью годами лишения свободы. Но если уже есть такая практика, когда иски предъявляют даже Президенту (и многие иски удовлетворяются, в том числе и о восстановлении на работе), то утверждать, что все в государстве остается по-прежнему, конечно, нет оснований. Если бы двадцать лет тому назад кто-то пришел в суд и предъявил иск Министру обороны и члену Политбюро маршалу Д.Ф. Устинову, его бы просто отправили бы в сумасшедший дом. Теперь подобного рода дела не редкость, и их будет все больше, как и во все цивилизованных странах. Поэтому нас наконец-то должно появиться подлинное административное судопроизводство.

Кстати, если обратиться к истории, мы увидим интересную вещь. Оказывается, предшественники наших коммунистов, социал-демократы еще в начале века готовя свою партийную программу в 1903 году, записали, что в будущей Российской Республике "всякий гражданин будет иметь право преследовать перед судом присяжных каждого чиновника", т.е. коммунисты обещали народу, что можно будет подавать иски в суд на чиновников. Но потом не стало ни суда присяжных, ни самой возможности преследовать по суду какого-либо чиновника (даже беспартийного), это даже вообразить было не возможно. Однако во всем мире существуют и развиваются административные суды. Кстати, когда разрабатывался проект закона о судах общей юрисдикции (мне в соответствии с распоряжением Президента РФ довелось работать в этой группе), то в этом проекте предусматривалось, что суды общей юрисдикции должны рассматривать и дела в порядке административного судопроизводства, т.е. когда граждане обращаются с иском к государству по поводу их нарушенных прав. Надо полагать, что эти перспективы будут реализованы. В большинстве стран на Западе есть специальные административные суды - у нас это может быть административное присутствие или административная палата или состав, но, во всяком случае, совершенно ясно, что не гражданин должен бояться государства, как это обычно бывает у нас, а чиновник должен бояться того, что гражданин, обычный гражданин привлечет его к суду. Или даже как было обещано в программе социал-демократов, к суду присяжных.

Совершенно естественно, что наибольшую угрозу для прав гражданина представляет ситуация, когда речь идет об уголовном судопроизводстве, когда государство предъявляет свои претензии к гражданину по поводу совершения преступления, привлечения его к уголовной ответственности. Совершенно ясно, что преступление - наиболее грубое нарушение закона, оно предусмотрено уголовным законом. Но здесь же следует иметь в виду следующее важное обстоятельство. При оценке различных отраслей права ныне, как и в прошлом на особое место ставят уголовное право, уголовное судопроизводство, уголовный процесс. Хотя это принципиально не верно. Об иерархии отраслей права сложно говорить, но они несомненно могут быть расположены по степени значимости. Представляется неоспоримым, что на первое место должно быть помещено гражданское право уже потому, что в сферу гражданских правоотношений каждый гражданин попадает с момента рождения. В нашей Конституции говорится о том, что люди обладают правами от рождения. Это положение подкрепляется определенными нормами Гражданского кодекса РФ. Таким образом, в сфере гражданских правоотношений мы находимся с момента рождения (а в определенных случаях и до рождения). В сфере же действия уголовного права люди оказываются только в случаях исключительных, которые можно назвать эксцессами, имеются в виду преступления. Далеко не каждый может оказаться потерпевшим или обвиняемым, подсудимым и т.д. А вот субъектом гражданских правоотношений он окажется обязательно, не может им не быть. И поэтому соотносить по значимости сферы уголовно-правового регулирования и гражданско-правового регулирования надо достаточно обоснованно. В то же время нельзя забывать, что когда хотя речь идет о преступлении и об уголовном судопроизводстве, - это зона наибольшей угрозы для прав человека, потому что разрешение гражданско-правового спора может повлечь такие последствия как ущерб для имущественного положения, последствиями же совершения преступления является уголовное наказание, человек может просто попасть в тюрьму, а может быть приговорен к другим суровым видам наказания вплоть до смертной казни. И, конечно, здесь проблемы защиты прав человека оказываются весьма острыми, потому и гарантии, которые предусматривает для личности уголовное судопроизводство, должны быть более надежными.

Кстати, здесь интересно отметить, что обычно специалисты в сфере уголовного судопроизводства склонны очень высоко оценивать свою сферу деятельности, и это объяснимо в свете только что сказанного. В то же время мы должны понимать, что уголовное судопроизводство - это не более чем один из видов судопроизводства. Многие недоразумения и заблуждения проистекают из того, что в нем видят особый, "самый важный" вид судопроизводства. Здесь необходимо напомнить, что у нас до сих пор нет нового Уголовно-процессуального кодекса, а проект, принятый в июне 1997 года в первом чтении Государственная Дума до сих пор не смогла принять, и он не доработан. Стремления видеть в уголовном судопроизводстве какую-то особую сферу приводят, в частности, к тому, что сам термин "судопроизводство" пытаются заменить безоговорочно термином "уголовный процесс", хотя это не одно и тоже. В проекте Уголовно-процессуального кодекса, который находится в Государственной Думе и перейдет, наверное, по наследству уже следующему составу Думы, говорится о том, что уголовный процесс - это процедура, связанная с производством по уголовным делам. Мне довелось писать серьезные возражения по этому поводу, поскольку уголовный процесс - это не производство по уголовным делам, это судопроизводство. Дело в том, что любые судебные процедуры, любой процесс - это судопроизводство. Просто уголовный процесс или уголовное судопроизводство имеют ту особенность, что часто необходимо правоохранительным органам до суда осуществить определенные действия достаточно быстро и эффективно с тем, чтобы суд мог применить меры пресечения, иные меры процессуального принуждения и т.д. Но, тем не менее, это именно судопроизводство. Кстати, мы является свидетелями того, что сфера судебного контроля в рамках уголовного процесса все более расширяется. Постановлением Конституционного Суда предусмотрена возможность обжаловать вопросы, связанные с возбуждением уголовного дела. Нельзя не указать в связи с этим, что арест по Конституции РФ должен осуществляться судом, а не прокуратурой, но во Второй части Конституции в разделе "Заключительные (переходные) положения" установлены такие нормы, которые оставляют впредь до принятия Уголовно-процессуального кодекса право ареста за прокуратурой. Это вызывает и будет вызывать впредь много коллизий, непонимания со стороны юристов других стран, потому что нигде обвинительная власть не имеет полномочий арестовывать людей. Давайте здесь проведем аналогию с гражданским правом. Кто сочтет нормальной ситуацию, когда кредитор получает право посадить в долговую тюрьму ("в долговую яму", как говорили на Руси) того, кто ему должен. Это нелепо. А ведь нечто подобное происходит в уголовном судопроизводстве, когда прокурор, представитель обвинительной власти, решает: "А не посадить ли мне в тюрьму вот этого подозреваемого или обвиняемого?". Исходя из идеи правосудия, он не может это делать. Правда, с 1993 года у нас появилась норма, которая позволяет обжаловать в суд решение прокурора об аресте, и эта практика уже достаточно распространена. Хотя, несомненно, в новом Уголовно-процессуальном кодексе, в соответствии с Конституцией арест будет осуществляться судом и только судом. Однако тенденции сохранить в уголовном процессе, в уголовном судопроизводстве те нормы, которые пришли из нашего бывшего социалистического уголовного процесса, который иначе как инквизиционный нельзя оценивать, сохраняются. Тот процесс был направлен на изобличение предполагаемого преступника всеми возможными и невозможными путями; судебное же рассмотрение расценивалось как формальный, завершающий, не самый существенный этап.

Это, конечно, приводит к очень серьезным нарушением и прав граждан, и к очень серьезным искажениям в самих процедурах привлечения к уголовной ответственности. Достаточно напомнить, что в судах общей юрисдикции (как и в прежние годы) доля оправданных составляет единицы, менее 0,5%. Такая ситуация неизбежно порождает вопрос - а для чего, собственно говоря, нужен суд. Эти проблемы можно обсуждать очень долго, но по существу, если говорить о новом уголовном судопроизводстве, то задача состоит и в восстановлении тех демократических норм уголовного судопроизводства, которые появились в русском законодательстве, начиная с судебной реформы 1864 года. Ведь у нас до сих пор суд присяжных существует только в девяти регионах; до сих пор, как уже было сказано, арестовывает прокурор, до сих пор суд получает готовые материалы от предварительного следствия, контроль за которым у суда до сих пор является довольно ограниченным. И потому суд оказывается таким своеобразным оформителем тех материалов, которые пришли от органов предварительного расследования. А на стадии предварительного расследования полным хозяином оказывается следователь в лучшем случае или оперативный работник, или участковый инспектор, т.е. представитель исполнительной власти, который, кстати, в данном случае практически и не подконтролен судебной власти.

Здесь необходимо обратить внимание на то, что в Уставе уголовного судопроизводства 1864 года все эти процедуры были более демократичными, более соответствующими представлениям о правовом государстве. Кто сейчас практически решает вопрос о возбуждении уголовного дела, или об отказе в его возбуждении - это следователь, лицо производящее дознание, оперуполномоченный, участковый инспектор милиции без надлежащего контроля и т.д. Потом мы ужасаемся масштабам коррупции, в том числе и в правоохранительных органах, но они не могут быть иными, поскольку оказывается, что лицо, действующее в рамках судопроизводства, существующего уголовного процесса, т.е. следователь, оперуполномоченный, участковый инспектор, иной работник милиции, налоговой полиции и т.д.- это лицо, которое по своему усмотрению решает вопрос, возбудить уголовное дело или отказать в возбуждении уголовного дела, прекратить уголовное дело, в том числе по не реабилитирующим основаниям, или не прекращать уголовного дела. Более благодатного поля для коррупции представить невозможно. Почему так происходит? Потому что в законе сохраняется то, что называется доследственной проверкой, давно появившейся в советском уголовном процессе. В соответствии с ней до возбуждения уголовного дела по заявлению потерпевшего или по другим сообщениям проверяется, надо возбуждать уголовное дело или не надо. Должен напомнить, что в дореволюционной России чины полиции и судебные следователи не имели права отказывать или возбуждать уголовные дела. Этот этап или акт осуществлялся самим потерпевшим. Я процитирую Устав уголовного судопроизводства 1864 года: "Жалобы почитаются достаточным поводом к началу следствия. Ни судебный следователь, ни прокурор не могут отказать в том лицу, потерпевшему от преступления или проступка". Это значит, что уголовный процесс начинал обычный гражданин, потерпевший. И полиция, и судебный следователь, и прокуратура обязаны были действовать в интересах этого человека, который сам инициировал процесс по поводу совершенного против него преступлении. Никаких отказов в возбуждении уголовного дела, никаких предварительных рассмотрений, судопроизводству начинается по инициативе самого потерпевшего, а не по инициативе государственного чиновника, который решает, возбудить ли ему уголовное дело или нет.