20799-1 (Практика Конституционного Суда РФ в области защиты основных прав и свобод человека), страница 3

И последнюю точку, а может еще не последнюю мы поставили в феврале 1998 года, рассматривая правила регистрации, утвержденное Правительством. К сожалению, акты такого рода к нам граждане обжаловать не могут, они могут обжаловать только закон, все акты, которые озоглавлены законом. И очень часто они остаются в этой сфере без защиты, потому что правила регистрации утверждены Советом Министров, и граждане к нам в Конституционный Суд не могли обжаловать не закон. Или Указ Президента, в свое время отмененный, устанавливал административный арест на срок до 50 суток с целью борьбы с терроризмом, с преступностью. Тоже не могли обжаловать, потому что это Указ Президента. Но есть как бы другой механизм, к нам могут обратиться, я не говорю о депутатах Государственной Думы, а вот руководитель уровня областного, любой губернатор или глава правительства или соответствующие законодательные органы, в данном случае вот Немцов оказал такую услугу и обратился, обжаловав эти правила регистрации. И здесь мы еще более четко, еще более жестко прописали, что даже никакого времени не может устанавливаться никакие органы и что это полностью ваше право, вы должны только сообщить, уведомительный порядок, я живу там-то и все. Ну естественно, паспорт, естественно, если вы поселились, и это жилье, если это связано с чьими-то другими правами, то вы должны предоставить документ, что вы туда вселяетесь не просто так. Все остальное, какая там жилплощадь, кто там живет, на каком основании и с какой целью, все отметается. Мы прямо указали, что органы, ведующие регистрацией, не праве даже проверять достоверность этих документов, правильно ли, это не их дело. Если это связано с вопросами права на жилье, то паспортные столы до этого права не должны касаться вовсе, это не их прерогатива, они не могут никаких сроков устанавливать, вот этот 6-ти месячный срок он как бы был перечеркнут. Временно, да хоть 10 лет живи, это твое право определится: я здесь живу временно. Больше того, мы там в этом решении записали неслыханную вещь, что регистрация по месту пребывания необязательно связана с наличием определенного жилья. Тут у них, конечно, глаза вылезли из орбит, они сказали, что мы теперь бомжей будем регистрировать на помойках. Ну извините, сказали мы, кроме помоек есть такие возможности проживания, которые необязательно с жильем связаны, в своей машине, есть домики на колесах, я приехал, я поставил официально на стоянку, почему, это мое жилье, почему я не могу там зарегистрироваться, регистрируйте.

Очень много дел связано с Уголовно-процессуальным кодексом, с правом на защиту были связаны. И они еще продолжаются, и я конца края не вижу этим делам. И это связано, конечно, с тем, что УПК настолько устарел, настолько он противоречит, теперь уже будем говорить, не только концепции судебной реформы, не только даже новым главам, которые туда были внесены о суде присяжных и т.д., но уж точно международным нормам и принципам общепризнанным. Столько там всего, что действительно еще очень много работы, но самое главное, самое печальное, что нет никакой надежды на то, что в ближайшее время его примут, потому что масса споров с этим возникает, и никак пока не те, кто готовил этот Закон, разные концепции разошлись, приходиться нам. Ну там много было совершенно устаревших вещей, которые были связаны, скажем, с ограничением права на судебную защиту. Скажем, потерпевший, если уголовное дело прекращено, не мог это обжаловать в суде. Или, скажем, обвиняемый или подозреваемый не могли обжаловать какие-то действия следователя, прокурора, даже решение суда первой инстанции. Нельзя было обжаловать решение Верховного Суда, высшей его инстанции, Президиума Верховного Суда, считалось, все, конец. Единственно возможный путь, если вновь открывшиеся обстоятельства, что очень редко бывало. И это иногда в тупик заводило, ясно, что судебные ошибки есть, иногда совершенно дикие. Мы с вами знаем, что были случаи, когда людей расстреливали за преступления другого лица, с Чекотилой, пожалуйста. По его делу был расстрелян человек - явно судебная ошибка. И все равно не допускалась возможность обжалования решения. Я не знаю, насколько это верно, показывает, как на самом деле такая ошибка возможна. И довольно часто, когда человека обвиняли в преступлении, которого не было, на основе косвенных улик, одного человека обвинили в убийстве своей жены, нашли какой-то труп, опознали его как погибшую, дали ему соответствующий срок, и он сидел, хотя был абсолютно не виновен, писал жалобы, никто их не рассматривал, потом эта жена появилась, она приезжала к нему в колонию, она с ним переписывалась, но пока он не освободился, не взял ее за руку, не пришел в Верховный Суд и сказал: “Вот она”, его дело не было пересмотрено. Фактически, автоматически отвечали, нет, все нормально, никаких оснований и т.д. И мы, кстати, один из международных принципов применили, мы сказали, что не только, там было записано, что возможен пересмотр, не только по вновь открывшимся, но и по новым обстоятельствам, в чем мы нашли большую разницу. Эти новые обстоятельства не обязательно открылись вновь, они могли быть в деле, они должны быть известны, но суд как бы не обратил на них внимание, не использовал своей аргументации и т.д. Но я не говорю о том, что по нашему УПК, например, даже, если Верховный Суд рассматривал дело по первой инстанции, то обжаловать такой приговор было нельзя в кассационном порядке, возможно в порядке надзора, но кассационном нет. Все, инстанция была одна. Хотя международные пакты тоже утверждают, что у человека должно быть как минимум две инстанции, чтобы дать возможность обжалования вот этого первоначального решения. Мы тоже пришли к этому выводу. И надо сказать, что там создана особая коллегия в Верховном Суде для рассмотрения этих дел, рассмотренных судом по первой инстанции.

Сейчас я назову некоторые вопросы, которые мы еще рассматривали. Вопросы избирательного права, я хочу сказать, что это было очень часто связано с региональным законодательством, которое то устанавливало какие-то иные требования, не предусмотренные, скажем, нашем федеральным законом для регистрации кандидатов, устанавливало какие-то большие сроки проживания, какие-то иные требования. Но мы к этому, правда подходили дифференцировано. Закон о Президенте Башкортостана устанавливал языковый ценз для кандидата, он должен знать башкирский язык, а у них очень большая часть населения татары и русские, поэтому это требование отсекало остальную часть населения от участия в президентской гонке. Но мы сказали, что, да, такое требование возможно в принципе ввести, но только тогда, когда этот язык признан государственным, но прежде, чем его признать государственным, должен пройти какой-то период подготовительный, скажем, организована специальная школа изучения языка и т.д., чтобы население имело возможность, реальную возможность знать, изучить, пользоваться этим языком, чтобы он привычным и обычным и для всех остальных. Тогда мы сказали “да”, такое требование возможно.

Очень жестко мы в избирательного законодательства в период выборов весной наложили вето и сказали, что нет, пока проводят выборы никаких изменений, это тоже было связано с конкретными делами связано, никаких изменений в законодательство быть не должно, все должны на равных оснований участвовать на всех этапах. Пройдут, тогда к новым этапам это возможно.

Вопросы собственности и социальных прав, трудовых прав, право на забастовку, у нас было такое дело, там есть определенные ограничения на забастовку, которые были связаны с тем, что но с определенными отраслями нашего хозяйства, скажем, с авиационной промышленностью, это могло парализовать определенные линии, транспортную деятельность. Но в этом конкретном деле такой запрет был как бы тотально установлен для всех, кто в этой сфере работает, даже для обычных производств, для работников, которые непосредственно не связаны с обеспечением полетов и прочей безопасностью. Мы сказали, что нет, это выходит за пределы разумных ограничений, которые могли бы быть установлены.

Некоторые примеры прав на жилье я вам приводил. С пенсионной, с социальной защитой несколько дел у нас было, одно было связано, например, с неправомерным ограничением пенсионным для лиц осужденных, находящихся в местах лишения свободы. Они заработали пенсию, почему государство их здесь ограничивает? Понятно, что они там находятся на определенном содержании, но это не значит, что заработанная ими трудовая пенсия, я подчеркиваю, трудовая, потому что есть пенсия и социальная. Вот здесь мы сказали, что да социальную пенсию им могут не платить, потому что у них совершенно иная, другая цель.

Было ограничение, которое было связано с нашими гражданами, уехавшими за границу, уехавшими до определенного года было в законе прописано, они теряют заработанную здесь пенсию, и никто им эту пенсию платить не будет. Мы тоже сослались на дискриминацию, на нарушение равенства, соразмерности.

Список литературы

Кононов Анатолий Леонидович. Практика Конституционного Суда РФ в области защиты основных прав и свобод человека.