РЕФЕРАТ

Политические идеологии. Основные направления.

Содержание:

Введение

Уровни политической идеологии

Структура и функции идеологии

Основные идеологические течения в современном мире

Либерализм и неолиберализм

Консерватизм

Социализм и коммунизм

Фашизм

Метафизические корни политических идеологий

Полярно-райская идеология

Идеология «Творец - Творение»

Идеология «Мистический Материализм»

Выводы

Заключение

Список литературы

Введение.

Характеристику политических идеологий невозможно начать без оценки самого понятия «идеология». Однако, даже имея нейтральный взгляд на вещи, нельзя не признать, что термин «идеология» принадлежит к наиболее неясным понятиям политологии. Изменчивость данного термина лежит в основе концептуального беспорядка в его толковании, который сохраняется по сей день. Одни возводят идеологию до статуса науки, в то время как другие опускают ее до патологической позиции фанатиков. Все это не может не приводить к крайностям в ее объяснении. Не случайно свою работу о политической идеологии европейских элит известный американский политолог Роберт Патнэм начинает со скорбного замечания: «Для любого подающего надежды сторонника социальной науки погружение в холодные и темные воды литературы по «идеологии» является шокирующим и разочаровывающим испытанием». Аналогичный пессимизм уже в 90-е гг. воспроизвел Дэвид Маклеллан: «За редким исключением слово «идеология» пробиралось запутанными дорогами уничижительных коннотаций».

Долгое время существовала традиция рассматривать идеологию как нечто ненаучное, иллюзорное и в целом патологическое образование в духовной жизни общества. С отмеченных позиций многие сводили все идеологическое к выражению состояния деформации, деградации и омертвелости сознания. Это было обусловлено главным образом тем, что идеология противопоставлялась «истине», науке и обоснованному знанию вообще, то есть идеология распознавалась своими когнитивными недостатками по отношению к науке. Согласно наблюдению Талкотта Парсонса, главный критерий идеологии проявляется в виде отклонения от научной действительности: «Проблема идеологии возникает там, где существует противоречие между тем, что думают и тем, что может быть установлено как научно правильное», - писал он.

Подобное ограниченное употребление термина «идеология» как формы крайней интеллектуальной испорченности есть прямое следствие противопоставления политических и научных аргументов. О том, что идеологическая мысль подлежит изгнанию из нашего сознания в силу обладания качествами психологической деформированности из-за наличия в ней таких эмоций как ненависть, тревога или страх, писал и Вернер Старк. В соответствии с этой позицией идеология характеризовалась не иначе как «мутная струя» ложного сознания в потоке общественной мысли. Совершенно аналогичный вывод был сделан в свое время и Карлом Ясперсом о том, что квалификация мышления как идеологии означает выявление заблуждения и разоблачения зла.

Другая крайность в отношении идеологии заключалась в нашумевшем тезисе о «конце идеологии». Данный подход появился на Западе в конце 50-х—начале б0-х гг.( Д.Белл, Р.Арон) и касался европейского, рационалистического типа сознания. Он означал конец старых универсалистских идеологий, опиравшихся на иудейско-христианскую духовную традицию—либерализм, социализм и классический фашизм 20-40-х гг. Однако лишь неизжитым европоцентризмом можно объяснить тот факт, что эрозия очень небольшого набора развитых в европейской культуре идеологий (часто до предела упрощаемых) была принята за крах всего разнообразия идейных систем, в рамках которых люди видят и объясняют мир. Не приходится удивляться, что по мере возрастания социокультурных, духовных факторов развития западного общества и трансформации культуры «модернити» в конце 60-х гг. деидеологизация сменилась реидеологизацией, т.е. восстановлением идеологии, только уже в новых формах и с новым содержанием. Российская деидеологизация, как отказ от официально-коммунистической идеологии, на поверку имеет мало общего с той деидеологизацией, которая была на Западе три десятилетия назад, и нередко на деле оказывается простой заменой одних мифов другими.

Оценка позитивного и негативного значения идеологии, сопоставление ее с истиной, моралью, свободой и добродетелями личности будет оставаться одним их сложнейших аспектов проблемы «идеологического». Нет сомнений, что большая часть проблем идеологии возникла из-за недостаточной концептуальной разработанности в самой политической науке. Как предположил американский культурантрополог Клиффорд Герц, «подобно тому как воинствующий атеизм эпохи Просвещения был ответом на очевидные ужасы религиозного фанатизма (и шагом к более широкому познанию природного мира), так воинствующе враждебный подход к идеологии явился ответом на политические холокосты первой половины XX века (и шагом к более широкому познанию социального мира)». Такое оценочное отношение к идеологии (в смысле вышеописанного ограниченного употребления), скорее, можно определить как реакцию на нее.

Что касается социальных детерминант идеологии, то основными являются два подхода к их изучению: теория интересов и теория напряжения (the strain theory). Для первого подхода идеология есть маска и оружие, для второго—симптом и лекарство. В теории интересов идеологические заявления и решения смотрятся на фоне универсальной борьбы за власть и выгоду. В теории напряжения — на фоне усилий по корректировке социопсихологического и социокультурного неравновесия в обществе. В первом случае люди стремятся к власти, во втором они бегут от тревог и дискомфорта.

Большим преимуществом теории интереса было и остается соединение культурных ценностей и систем идей с твердым основанием социальной структуры. Это соединение осуществляется путем акцентирования на мотивации тех, кто открыто признает такие системы и на зависимость их мотивации от социальной позиции. При таком рассмотрении зарождается понимание того, что любое политическое и историческое мышление и действие обусловлено социально, что идеи любого социального субъекта есть функция его социального бытия. К. Манхейм считал, что «наиболее важным в понятии идеологии является открытие социальной обусловленности политического мышления». Теория интересов объединяет политическую спекуляцию с политической борьбой, утверждая, что идеи являются оружием в деле захвата, удержания и максимизации власти.

Однако взгляд, согласно которому социальные действия являются бесконечной борьбой за власть, ведет к чрезмерно макиавеллистскому видению идеологии как формы высшего коварства и, следовательно, к отрицанию ее более широких социальных функций. Образ общества как поля боя, содержащего столкновение интересов, тонко скрытых за столкновениями принципов, поворачивает внимание от роли, которую идеология играет в определении социальных интересов, стабилизации социальных ожиданий, в поддержании социальных норм, в ослаблении социального напряжения, к узкому реализму тактики и стратегии. Описание идеологии как оружия в политической борьбе придает ей воинственный вид. Однако низведение идеологии до оружия в политической борьбе означает редуцирование более широкого интеллектуального круга, в пределах которого может быть осуществлен анализ данной роли. Вышеуказанная воинственность теории интересов, как отметил К. Герц, является не чем иным, как вознаграждением за её узость.

Что касается теории напряжения, то она исходит из факта периодически повторяющейся дезинтеграции общества. Ни одно общественное устройство не может быть до конца успешным в овладении функциональными проблемами, с которыми оно неизбежно сталкивается. Все они опутаны противоречиями и трениями. Понятие «напряжение» относится как к состоянию личного дискомфорта, так и к условиям общественного кризиса. Но тот факт, что и общество, и личность являются скорее организованными системами, а не простыми совокупностями институтов и нагромождениями чувств и мотивов, означает — что социально-психологическое напряжение, которое они производят, также систематично. Что страхи и беспокойства, получаемые из социального взаимодействия, имеют собственную форму и порядок. «Кризис», становясь одним из структурных признаков времени, выступает в качестве способа интерпретации действительности. Данная точка зрения рассматривает идеологии как системы ценностей, которые, выступая в качестве политического мировоззрения, имеющего силу веры, обладают особенно большим ориентационным потенциалом. И поэтому способны обуздывать связанные с кризисом процессы социальной аномии. Понятие «напряжения» само по себе не служит объяснением идеологических форм и образцов, а есть обобщенное обозначение для видов факторов, которые необходимо искать, разрабатывая объяснение. Эта теория говорит, что идеология является ответом на напряжение. Соединение социально-психологического напряжения и отсутствия культурных ресурсов, посредством которого образуется смысл этого напряжения (одно обостряет другое), создает базу для взлёта идеологий. Идеология есть шаблонизированная реакция на шаблонизированное напряжение социальной роли. Она обеспечивает символический выход для эмоциональных беспокойств, порожденных социальным неравенством и дезинтеграцией в обществе. А общность идеологического восприятия может связывать людей вместе. Поэтому идеологические реакции на беспокойства будут стремиться к однообразию, укрепляемому (создаваемыми усилиями элит) общностями среди членов того или иного сообщества: региона, этноса, культуры и т.д.

Обе теории (теория интересов и теория напряжения) не исключают друг друга. В политике мы всегда имеем дело с целями и интересами политических субъектов, на которые в свою очередь влияют ценности, традиции, общекультурный контекст. В поворотные времена истории попытка идеологий воспроизвести иные социальные отношения имеют значение к такому их строительству, которое делает возможным целенаправленное действие внутри них. В этой связи К. Герц ярко и образно охарактеризовал идеологии как «карты проблематичной социальной реальности, которые позволяют коллективное понимание и осмысление изменений и вызовов, с которыми сталкивается общество.» В качестве таковых они обеспечивают «новые когнитивные путеводители для общества и могут помочь в восстановлении порядка.» Как карты реальности, идеологии структурируют смысл и концептуализацию политического мира. Идеологии также делают возможным выбор осознанных дилемм, вследствие чего занимают центральное место в политическом осмыслении и принятии решений.

Обе теории выступают как взаимодополняющие части общей концепции идеологии. Как говорил К. Герц, теория «напряжения» возникла в ответ на эмпирические трудности, встречаемые теорией интересов. По сравнению с теорией интересов теория напряжения менее упрощенна, менее конкретна, но более проницательна и более исчерпывающа. Однако, несмотря на всю утонченность в выявлении мотивов идеологической заинтересованности, анализ содержания и последствий такой заинтересованности, проводимый на основе теории напряжения, остается все же неуловимым. Диагностически он убедителен, функционально — нет. Именно здесь, в исследовании социальных функций и ролей идеологии, в отличие от ее детерминант, сама теория напряжения начинает давать сбой, а ее преимущественная острота по сравнению с теорией интереса — улетучиваться.

Общий вывод состоит в следующем. Каждый подход имеет право на жизнь, ибо высвечивает такую грань в идеологических движениях, которую не способен анализировать лишь один из них. То же самое можно сказать и по-другому: каждый из них имеет свои ограничения. Но в любом случае они уводят нас от бесплодных дискуссий определительного анализа, обеспечивая внутреннюю взаимосвязь между политическими изменениями и идеологией. Из соединения обеих теорий вытекает интегративное определение идеологии. Это соединение неизбежно, поскольку интересы формируются в идеально смысловом пространстве. Только в таком пространстве складываются масштабные цели.

Идеология, по мнению французского философа Дестюта де Траси, - это идеи, позволяющие установить твердые основы для политики, этики и т.д.

Уровни политической идеологии