118274 (Сумерки либерализма: что сулит поражение глобальной реформации)

Сумерки либерализма: что сулит поражение глобальной реформации

Современный либерализм находится в глубоком кризисе. И кризис этот вполне может завершиться возвращением мира ко временам изоляции и тирании. Лишенным чувства исторической перспективы такое развитие может показаться надуманным: ведь США как оплот современного либерализма могущественны и в военном, и в экономическом отношении.

Не забудем, однако, что в XIX столетии относительно безоблачным виделось и будущее глобализации с британским лицом. Британский либерализм осуществлял триумфальное шествие, укрепляя свои финансовые, промышленные, политические и культурные позиции в мире. Но уже в конце столетия возникло движение к корректировке провозглашенного британскими либералами саморегулирующегося рынка путем ввода серии социальных законопроектов и протекционистских барьеров. А в 1920-е в ответ на попытки восстановления основанного на золотом стандарте либерального порядка 'Pax Britanica' последовала гораздо более радикальная реакция. Великая депрессия, протекционизм, торговые блоки, фашизм и милитаризм пришли на смену глобальному либерализму.

Парадокс времени заключается в том, что выход из кризиса либерализма может и должен быть найден в рамках самой либеральной идеи. Новое 'закрытие мира' не предопределено, а открытость идеям, товарам и технологиям является основой выживания в современном мире. До тех пор, пока налицо понимание этих реальностей, сохраняются и условия для развития либеральной идеологии.

Однако сегодня очевидно, что либерализм должен быть переформулирован в интересах социального большинства, отвергающего существующий неолиберальный курс, но не противящегося мировой открытости в принципе. Глобальная реформация должна быть продолжена, но на принципиально иных условиях, приемлемых для широких общественных слоев. Те, для кого 'либерализм' еще не превратился в бранное слово, обязаны отмежеваться от сторонников неолиберального курса и признать свою ответственность за упадок либеральной идеи. Не Джордж Буш-младший и не Владимир Путин, переизбравшиеся на новые сроки правления, несут ответственность за непопулярность либерализма. Эта ответственность лежит на плечах либералов, не сумевших реабилитировать традицию социального либерализма и отмежеваться от опасного курса мировых элит.

Либералам предстоит немалая работа над ошибками. В отсутствие такой идеологически кропотливой работы идеологический вакуум заполнится альтернативными идеями, не способными ответить на вызов времени. Одна из этих идей - хорошо знакомое упование на силу как способ решения международных проблем. В Америке сегодня весьма активны те, кто готов крепить разорительный для мира неолиберализм силой оружия. Получив поддержку, выразившуюся в переизбрании Буша, сторонники силовых решений не намерены считаться с мировым общественным мнением, международным правом и даже позицией союзников, если те идут вразрез с замыслами Белого дома. Имеются сторонники силового противостояния и в России. Они полагают, что новые типы ядерных боеголовок смогут предохранить от негативных последствий глобализации.

Но сила, как хорошо известно обремененным историческим опытом жителям большей части земного шара, не способна решить проблемы. Никакое дело не будет стоящим и долговечным, если строится на силе, а не на уважении к имеющимся интересам и ценностям. Насилие порождает насилие - порочный круг, из которого нет выхода. Терроризм является в этом отношении примером и может рассматриваться как асимметричный силовой ответ на насилие, порождающий лишь новое насилие.

Другая альтернативная либерализму идея сложнее, но тоже едва ли перспективна. Ее сторонники связывают неолиберальную глобализацию с капитализмом, отвергая и то, и другое. Взамен предлагается идеология сопротивления глобализации на путях мобилизации и объединения усилий движений за защиту окружающей среды, права рабочих, женщин и этнических меньшинств - всех, кто так или иначе оказался подвержен негативному действию процессов глобализации. Предполагается, что пестрая коалиция отвергнутых глобализацией образует нужную критическую массу для совершения мировой революции. Но, как известно из опыта российских революционеров, тщетны надежды разжечь мировой пожар в опоре на униженных и оскорбленных. Туманна и программа альтерглобалистов, как правило, не поясняющих, что же стоит за сопротивлением и критикой капитализма.

Такова ситуация времени: вместо альтернативы губительному курсу - упование на силу или сопротивление.

Однако чем дальше, тем очевиднее, что воинствующий национализм может подвести мир к ситуации нового хаоса. В этих условиях либералам необходимо реабилитировать свой идейно-политический потенциал. Необходимо заново оценить основные ценности либерализма, понять причины его сегодняшнего кризиса и предложить новую альтернативу существующему порядку вещей. Либерализм в качестве защитника неолиберальной глобализации больше не является знаменем социального большинства. Идеи демократии, свободы, мира и глобализации должны быть переформулированы в интересах широких слоев глобального общества.

Либеральная революция конца ХХ века: обещания и упадок

Либерализм сложился как система взглядов, ставящая в центр политическую, экономическую и социальную свободу личности. Политическая демократизация, развитие предпринимательской и иной общественной инициативы являются сутью и смыслом либеральной философии. Поэтому либерализм принципиально эгалитарен, а не элитарен или иерархичен, как консерватизм, который исторически апеллирует к правящим и культурно-идеологическим элитам как опорам традиции. Понятие 'равенство', написанное на знамени социалистов и критиков глобализации, является важнейшим и для либералов. В либерализме равенство - оборотная сторона свободы, а отнюдь не ее противоположность. Наоборот, для консерватизма свобода и равенство несовместимы. По словам известного французского мыслителя Алексиса де Токвиля, свобода и равенство находятся вместе только на знамени революции, но не могут уживаться в реальной жизни. В либерализме же и свобода, и равенство - не абсолютные величины. Они находятся в определенной зависимости друг от друга. «Безграничная свобода» не случайно завершается «бесконечным деспотизмом» (Шигалев). Такова же по своей логике и трансформация абсолютного равенства, неизбежно ведущая к удушению свободы и предприимчивости.

Отсюда умеренность практической ориентации либерализма. В отличие от консерватизма либерализм выступает от имени массовых социальных слоев и настаивает на общественных изменениях в их интересах. Однако в отличие от социализма либерализм стоит на почве реформистского, а не революционного изменения общества и потому выступает за подключение масс к общественному управлению через использование и совершенствование имеющихся общественных институтов. Нередко перемены приходят в общество по инициативе правящего класса, осознающего узость своей социальной базы.

Российский либерализм чаще всего был отмечен именно такой логикой. Отмена крепостного права, гласность и политические свободы были дарованы сверху, а не в ответ на требования масс.

Другой пример - формирование социально ответственного государства в Европе, первоначально возникшего как не лишенная охранительности реакция правительственных кругов на бедствия Великой депрессии.

Однако в истории немало примеров и более активного социального творчества, вынуждающего власть имущих идти на уступки под давлением «снизу». Так, отмена рабства в Америке сопровождалась ожесточенным сопротивлением правящего класса. Не менее ожесточенной была и борьба за признание прав женщин и этнических меньшинств. Деколонизация, положившая конец европейским империям классического типа, никогда не состоялась бы без развившегося внутри колоний мощного движения за независимость. Во всех этих случаях борьба за политическое, социально-экономическое, культурное и государственное освобождение являлась одновременно борьбой за слом традиционных иерархических структур и, следовательно, была и борьбой за большее равенство.

Происходящий сегодня процесс глобализации также не станет успешным, если поведет к освобождению одних за счет растущего неравенства - и, следовательно, закрепощения - других. И опыт истории, и логика свидетельствуют, что глобализация не сможет продолжаться, не обретя необходимой устойчивости и не заручившись поддержкой широких общественных слоев. Без такой поддержки содержащийся в глобализации потенциал реформации или духовно-психологического освобождения мирового общества растратится впустую. Без либерального соединения свободы и равенства процесс глобальной реформации рискует превратиться в узкосектантский проект, который неизбежно подвергнется осуждению не принявшими его 'староверами'.

Это понимал предложивший перестройку для нашей страны и для всего мира Михаил Горбачев - фигура для либерального мышления важная, но не оцененная пока по достоинству. Инициатор перестройки разделял характерные для его среды иллюзии улучшения советской системы и страхи перед капитализмом, не проявив при этом необходимых для успеха реформирования последовательности и решимости. Тем не менее он понял главное - без социального творчества масс и глобальных перемен как со-творчества стран и народов человечество ждет возвращение к временам национализма и конфронтации.

Новая концепция глобального взаимозависимого мира и общечеловеческих ценностей предполагала соединение важнейших для либерализма принципов равенства и свободы. Находясь под влиянием идей европейской социал-демократии, Горбачев видел мир как расширенное подобие Европы, в котором гарантированные правовым государством политические свободы были бы соединены с активной политикой по искоренению безработицы и других социальных бедствий. Сохранение уже завоеванных средним классом в СССР и других странах позиций виделось инициатору перестройки необходимой основой движения вперед.

Таким было великое обещание либерализма к концу холодной войны. Не только СССР и народы Восточной Европы, но и многие за пределами Европы уверовали в возможность более гармоничного соединения идеалов свободы и равенства. Увы, надеждам этим не суждено было осуществиться, и сегодня обещание либерализма для многих в России и за ее пределами воспринимается как обман. В этом и состоит проявление глубокого кризиса либеральной идеи, охватившего не только западное полушарие, но и остальную часть мира.

В основных странах Центра и Периферии мира все более уверенно приходят к власти консерваторы, вытесняя представителей либерального лагеря. В международных отношениях со времени косовского кризиса все больший упор делается на силу, а не на переговоры. Из мировой политики постепенно уходит дух терпимости и свободы, ему на смену все заметнее приходит тяга к стабилизации, сильной руке и ограничению имеющихся прав и свобод граждан.

Так, в США победу на выборах в ноябре 2004 года уверенно одержал Джордж Буш. В течение первого срока правления у Америки и мира в целом было достаточно оснований убедиться в нелиберальности, а подчас и антилиберальности политических убеждений президента. Во внутренней политике - это создание условий, благоприятных прежде всего для крупного бизнеса, резкое увеличение военных расходов, существенное ограничение гражданских свобод, попытки поставить под сомнение права этнических меньшинств на образование и даже не увенчавшееся успехом намерение принять специальный конституционный запрет на брак среди представителей сексуальных меньшинств. Для Америки с ее традиционным духом эгалитаризма и антиэтатизма это весьма красноречивые перемены. Во внешней политике - это полупренебрежительное отношение к международным организациям и союзникам, односторонний выход из договора по ПРО, нежелание ратифицировать Киотский протокол, единоличное решение нанести военный удар по Ираку и многое другое.

По меньшей мере недостаточно объяснять победу Буша лишь способностями его избирательного штаба мобилизовать представителей евангелического христианства, к которому принадлежит и сам президент. Реальность такова, что ему отдают предпочтение большинство американцев (а не только евангелические христиане), и это - учитывая вес Америки в мире несомненно, одно из крупнейших поражений либерализма в глобальном масштабе.

Важно осознать и другое: победа Буша подготовлена отнюдь не только удачной предвыборной стратегией и даже не только сентябрьскими террористическими атаками 2001 года. Рассмотренное в глобальном контексте падение либеральной Америки началось значительно раньше и может быть связано с триумфальным шествием узкокорпоративной по своим замыслам глобализации, сопровождающейся насилием и углублением разрыва между богатыми и бедными. За Югославией не мог не последовать Ирак. Разные ситуации, разные игроки, но в основе одно - возведенное в добродетель высокомерие силы.

Тревожна и политическая эволюция России. За понятными усилиями ограничить власть еще недавно всесильной олигархии - этого проводника глобального неолиберального курса на российской почве -просматриваются попытки создать новых (уже государственных) олигархов. Вместо укрепления позиций мелкого и среднего бизнеса продолжается господство бизнеса крупноолигархического, только теперь готового служить правящему классу. Вместо обеспечения безопасности россиян от терроризма и уличной преступности укрепляется власть тех, кто, называя себя силовиками, в действительности демонстрирует слабость и неспособность восстановить элементарный порядок в стране. Вместо ожидаемой интеграции в европейские структуры и мировую экономику происходит все большее вползание в третий мир с характерной для него поляризацией масс и политического класса. Государство, обязанное гарантировать законность и беспристрастность, остается орудием и полем битвы элит. Клянущиеся в верности идеалам демократии представители власти продолжают тормозить создание условий для вовлечения широких слоев общества в процессы экономического развития и политического управления.

Европа, еще недавно являвшая миру пример открытости, все больше отгораживается от него стеной социальных, экономических и культурных перегородок. Продолжают усложняться правила иммиграции и получения гражданства. После расширения Евросоюза за счет принятия бывших стран Восточной Европы остальным недвусмысленно дают понять: нам и без вас тесно. При этом ведущие представители европейского политического класса не упускают случая высказаться относительно 'грубого нарушения прав человека' в Чечне, на Украине, в Молдове или где-то еще за пределами расширившейся Европы. Вполне в традициях неолиберальной глобализации за основу берутся процедуры демократии западного образца - независимые от государства политические партии, общественные движения и средства массовой информации, - но не гарантирование жизни, безопасности и необходимого социально-экономического минимума. Иными словами, утопайте в бедности и насилии, но свободные выборы будьте любезны преподнести. Предполагается, что победу должен одержать 'выражающий волю народа' прозападный кандидат. Такой вот либерализм.