77700-1 (Проблемы демократического процесса в Российской Федерации), страница 3

Достоинствами данной модели являются следующие: более корректна, чем ситуационные модели, позволяет делать более определенные прогнозы будущего политического развития. Недостатком является ее нестрогость, преодолеть которую, как справедливо отмечает В. Елизаров, возможно путем превращения этой модели из «метафоры» в «концептуальное обобщение», а также путем разработки альтернативной схемы для латиноамериканского варианта демократизации и проведения сравнительного анализа.

Другая модель демократизации России построена В. Гельманом. Она основана на анализе трансформации политического режима в Г' России. При этом автор модели опирается на следующие структурные параметры, определяющие различие посткоммунистических режимов:

механизм смены политической власти;

характеристики акторов политического режима;.

соотношение формальных и неформальных институтов политического режима;

характер проведения выборов;

роль представительных институтов;

роль политических партий;

роль средств массовой информации (СМИ).

Механизм смены политической власти в определенной степени оказывается для переходных режимов важнее, чем механизм прихода к власти. Основными механизмами смены власти в недемократических режимах, по мнению В. Гельмана, являются революция, путч и пакт элит. Революции для посткоммунистических стран не харак терны, путч ориентирован на применение насилия и возникает как результат высокого уровня конфронтации в рамках элит, а пакт элит, наоборот, предполагает высокий уровень согласия политических акторов.

По результатам анализа характеристик акторов политического режима можно выделить два идеальных типа. Первый тип характеризуется наличием одного доминирующего актора, в отношении которого ни один из других политических акторов не может выступать как препятствующий достижению всех или большинства его целей. Для второго типа свойственно наличие более одного, активного политического актора. В первом случае режим будет носить название моноцентрический, во втором — полицентрический. Демократические режимы являются полицентричными, а авторитарные — моноцентричными. Переходные формы политических режимов характеризуются и моноцентризмом, и полицентризмом, и неопределенным соотношением сил политических акторов.

Следующим критерием выступает характер взаимодействия формальных и неформальных институтов. В качестве индикатора взаимодействия формальных и неформальных институтов В. Гельман выделяет функционирование формальных политических институтов — «органов законодательной, исполнительной и судебной власти, местного самоуправления, политических партий и их фракций в парламентах, средств массовой информации — с точки зрения их автономии, эффективности и характера регулирования деятельности их действий, имея в виду соотношение легальных, внеле-гальных и противозаконных норм». С использованием этого критерия сложно определить жесткие границы между различными режимами. Однако в целом можно утверждать: чем больше деятельность политических акторов определяется неформальными институтами, тем меньше данный тип режима приближается к либеральной демократии.

Характер проведения выборов включает в себя, прежде всего, доступность участия в выборах всех кандидатов, наличие равных возможностей конкуренции (например, политическое финансирование, доступ к СМИ), контроль за подведением итогов и применение равных и адекватных санкций за нарушение установленных правил игры. Либеральным демократиям должны быть присущи свободные и справедливые выборы, для ряда посткоммунистических режимов (в том числе России) свойственен переходный вариант — свободные, но несправедливые выборы, то есть выборы, проходящие в ситуации неравенстве условий.

Роль представительных институтов для авторитарных режимов определяется их декоративным характером, в либеральных демократиях их роль является неотъемлемым признаком демократического устройства. Альтернативой парламентаризму в посткоммунистических странах выступают институты корпоративного представительства, которые подменяют парламент как механизм согласования интересов при принятии решений или создают наличие иллюзии таких согласований.

Роль политических партий в процессе формирования правительства и выработки политического курса в либеральных демократиях является значимой и неоспоримой. В авторитарных режимах партии выступают как явления второго порядка по отношению к режиму. По мнению В. Гельмана, критерием роли партий в переходных режимах является, в первую очередь, их способность к формированию политически ответственных правительств. Чем меньше значимость политических партий в этом процессе, тем дальше отстоит переходный режим от либеральной демократии.

Роль средств массовой информации в условиях авторитарного режима и либеральной демократии является различной. В первом случае СМИ чаще всего находятся под жестким контролем со стороны государства, хотя, например, цензура может быть полной, касаться ограниченного круга тем или практически отсутствовать (в этой ситуации СМИ, по крайней мере, не выступают против правительства и/или основных принципов режима). Либеральные демократии характеризуются плюрализмом СМИ, то есть их демонополизацией, доступом к СМИ представителей различных политических сил. Процесс функционирования СМИ в посткоммунистических странах может быть различным: от варианта монополизации общенационального канала телевещания группой частных лиц и до варианта подконтрольности независимых СМИ их учредителям, которые могут быть представлены органами власти.

Поскольку разброс вариантов трансформации посткоммунистических режимов по выделенным критериям очень широк, то ограничиться одной моделью промежуточного развития невозможно, поэтому В. Гельман предлагает типологию различных моделей политических режимов в странах бывшего СССР. Анализируя выделенные модели, автор приходит к выводу, что политический режим в России и большинстве ее регионов в настоящее время соответствует характеристикам гибридного режима, хотя в отдельных регионах можно говорить о наличии авторитарной ситуации. Особенностью гибридного режима является его относительная устойчивость, которая заключается в отсутствии «явных внешних и внутренних факторов, способных сделать эволюцию режима в сторону авторитаризма либо демократии устойчивой».

Представленные в данной работе модели не являются единственными, скорее они более качественно объясняют особенности происходящего процесса демократизации в России. Как видно из проведенного анализа, они по-разному прогнозируют дальнейшее развитие событий. Это связано, с одной стороны, с методологической неразработанностью теории демократических транзитов, с другой — сложностью процесса трансформации прежде всего политической и экономической систем в России.

4. Является ли Россия демократическим государством?

С формально-правовой точки зрения Россия, согласно Конституции, является демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления. Человек, его права и свободы объявлены высшей ценностью, гарантировать которую обязывается государство. Единственным источником власти объявлен народ, который на референдумах и выборах изъявляет свою волю. По Конституции Российская Федерация — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. В государстве охраняются труд и здоровье людей, устанавливается минимальный размер оплаты труда, обеспечивается государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства. В 137 статьях Конституции можно найти нормы, которыми удовлетворилась бы любая развитая демократия.

Однако в России до сих пор практически все процессы, начиная от экономики и заканчивая социальной сферой, замкнуты непосредственным образом на государстве. Это приводит к тому, что вся жизнь россиян зависит от непосредственной деятельности властных структур. Преодолеть патерналистский характер государства в России пока не удается. Это приводит к тому, что государственные структуры продолжают выполнять функции не демократического, а дистрибутивного, перераспределительного характера. Поэтому реальная практика деятельности государства в России значительно отличается от той законодательной основы, которая существует как норма. Это приводит к тому, что многие демократические понятия, на которые опираются конституционные нормы, являются символами и метафорами, которые в зависимости от ситуации интерпретируются субъектами политического процесса в своих корпоративных интересах.

Например, мало кто в России знает, что собой представляют по содержанию такие понятия из словаря демократии, как «достойная жизнь», «свободное развитие человека», «гарантии социальной защиты», «единство экономического пространства», «местное самоуправление», «прямое действие Конституции», «гарантия прав и свобод согласно нормам международного права» и т.д.

Реформы в России проводятся под руководством нового демократического правительства. Но очевидно, что практически все изменения в настоящее время противоречат интересам широких слоев населения, поскольку в обмен на возможные перспективы в будущем они, в который раз, подвергаются лишениям в настоящем. Политическая машина действует в интересах новой элиты, причем потенциальной, поскольку для страны она еще ничего не сделала кроме фарисейской благотворительности и обеспечения населения импортными товарами, на покупку которых у основной массы населения нет достаточного количества средств.

В Конституции записано, что Россия — социальное государство, стремящееся к обеспечению достойной жизни и устанавливающее гарантированный минимальный размер оплаты труда.

Однако в настоящее время минимальный размер оплаты труда является чистым символом, таким распределительным фантомом, который никакого отношения к реалиям не имеет.

Минимальная заработная плата в условиях рынка должна позволять работнику и членам его семьи хотя бы минимальное, но полноценное социальное существование, не говоря уже об обеспечении «достойной жизни». Тот уровень минимальной оплаты труда, который может позволить себе сегодня российское государство, не обеспечивает даже одинокому работающему возможности оплатить коммунальные услуги. О какой реальной демократии в России может идти речь, если бюджетникам месяцами не платят зарплату.

Практическое состояние дел свидетельствует о том, что демократия в России носит формальный характер, она не выражает и не может выражать интересов большинства населения, как это происходит в условиях западной демократии. Это будет продолжаться до тех пор, пока в России не возникнет основа демократии — гражданское общество, являющееся гарантом демократии вообще.

Это означает, что Россия представляет собой иное государство, нежели провозглашенное в Конституции. Сказать какое — трудно, поскольку нет достаточного идеологического осознания реальности. Но подобное состояние России с неизбежностью будет приводить к противоречию между формальными правовыми демократическими основаниями и реальной действительностью. А это противоречие не может не воспроизводить социальную раздвоенность, свойственную тоталитаризму, состояние алегитимности, теневых отношений и многих иных отрицательных явлений, которые не позволяют осуществлять демократическое реформирование на деле.

Список литературы

Гельман В.Я. Трансформация в России: политический режим и демократическая оппозиция. М., 1999.

Елизаров В. От авторитаризма к демократии: две модели // Рго et contra. 1998. №3.

Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование. М., 1997.

Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты. Теоретико-методологические и прикладные аспекты. М., 1999.

Пантин И. Посткоммунистическая демократия в России: основания и особенности // Вопросы философии. 1996. № 6.

Политология в вопросах и ответах: Учебное пособие для вузов / Под ред. проф. Ю.Г.Волкова. – М., 1999.

Растоу Д.А. Переходы к демократии: попытка динамической модели // Полис. 1996. № 5.

Харитонова О.Г. Генезис демократии (Попытка реконструкции логики транзитологических моделей) // Полис. 1995. № 5. С. 70—79.

Linz J., Stepan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation. Baltimore, L, 1996.