lection_04 (Гофман А. Б. Семь лекций по истории социологии), страница 5

Такая позиция в трактовке социальной системы резко отличала Мар­кса от Конта, для которого наука, мораль и религия - это действующие, практические силы, обладающие собственной реальностью и эффектив­ностью и выступающие в роли марксовых производительных сил.

Помимо базиса и надстройки формация, по Марксу, включает в себя и определенную структуру социальных классов, групп и слоев, которая, так же как и надстройка, выражает способ производства, базис. Нако­нец, в общественную формацию входят и такие компоненты, как опре­деленные формы семьи, образа жизни и повседневная жизнедеятельность людей, в частности потребление, о котором уже шла речь. По-видимому, вся эта сфера, по Марксу, должна быть отнесена скорее к базису, чем к надстройке, так как здесь имеет место «реальный процесс жизни лю­дей», или, по выражению Энгельса, «производство и воспроизводство непосредственной жизни» [16, 25].

Какие же конкретно общественные формации выделяет и изучает Маркс? Широко известна его классификация формаций: первобытная, рабовладельческая, феодальная, буржуазная и будущая коммунистичес­кая. В основу этой классификации были положены различия в способе производства. Первобытная формация основана на коллективной об­щинной собственности и кровно-родственных отношениях. Следующие три формации базируются на частной собственности на средства производства, отношения в них носят антагонистический характер. «...Буржу­азной общественной формацией завершается предыстория человеческого общества» [17, 8]. «Подлинная» его история должна наступить с утверж­дением коммунистической формации, завершающей, на гегелевский ма­нер, триаду и возрождающей в новой форме первобытный коммунизм.

Коммунистическая формация в своей развитой форме (согласно мар-ксовой «Критике Готской программы», 1875) обладает такими чертами, как: 1) исчезновение подчинения человека порабощающему его разде­лению труда; 2) одновременное исчезновение противоположности умствен­ного и физического труда; 3) превращение труда из средства в первую по­требность жизни; 4) всестороннее развитие индивидов; 5) небывалый рост производительных сил и общественного богатства; 6) реализация принци­па «Каждый по способностям, каждому по потребностям» (лозунг, пер­воначально провозглашенный французским коммунистом Э. Кабе).

Эта стройная периодизация дополнялась, а отчасти нарушалась, марк-совым понятием «азиатского способа производства». На протяжении мно­гих лет это понятие широко дискутировалось в марксистской и марксо-логической литературе. Одни аналитики доказывали, что «азиатский способ производства» составляет особую общественную формацию, за­нимающую промежуточное историческое положение между первобытной и рабовладельческой формациями и основанную на системе земельных общин, объединенных государством. Другие отрицали, что Маркс счи­тал «азиатский способ производства» специфической общественной формацией. Эти дискуссии носили в значительной мере схоластический характер, но первая точка зрения была для многих социальных ученых, в частности историков, средством выйти за жесткие рамки деления все­мирной истории на пять формаций, деления, которого обязаны были придерживаться социальные ученые в странах, где была провозглашена пятая, самая «высокая» из указанных Марксом формаций.

В «Набросках ответа на письмо В. И. Засулич» Маркс пишет о «пер­вичной» или «архаической» и «вторичной» формациях, подразумевая, очевидно, и «третичную» (коммунистическую). Первая, по-видимому, вклю­чает в себя те общества, которые основаны на общинной собственности (первобытные и «азиатские»), вторая — те, которые основаны на част­ной собственности.

Для Маркса общественные формации — не просто социальные систе­мы различного масштаба и сложности. Подобно контовским «трем ста­диям» это следующие друг за другом периоды всемирной истории, эта­пы, «ступени» общественного прогресса, ведущие от «предыстории» к «подлинной» истории человечества, т. е. к земному раю. Такое истол­кование социальных систем вытекало из его веры в прогресс и пред-

ставления о социальной эволюции как процессе, в котором все обще­ства неизбежно проходят одни и те же фазы, и все человечество в общем движется в одном направлении. Сам Маркс иногда критиковал этот тео­ретико-методологический стереотип своего времени. «Так называемое историческое развитие покоится вообще на том, что новейшая форма рассматривает предыдущие как ступени к самой себе и всегда понимает их односторонне, ибо лишь весьма редко и только при совершенно оп­ределенных условиях она бывает способна к "самокритике"...» [18,732]. Золотые слова! Но Маркс, к сожалению, не сумел применить их к своей собственной теории, оставаясь в плену того же критикуемого им пред­рассудка. Неудивительно, что впоследствии представление о формаци­ях в официальном советском марксизме приобрело гипостазированный вид и из научного понятия превратилось в идеологическую догму.

8. Теория социального развития. Социальная революция

Динамика социального развития, по Марксу, обусловлена постоянно возникающим противоречием, конфликтом между развивающимися про­изводительными силами, с одной стороны, и производственными отно­шениями - с другой. В свою очередь, и производственные отношения (базис) постоянно оказываются в конфликте с надстройкой и различны­ми формами осознания этого базиса в обществе. В целом развитие про­изводительных сил, согласно Марксу, является непреложным законом; они не могут не развиваться. Для него это развитие тождественно самой жизни: «...Люди, развивая свои производительные силы, то есть живя (курсив мой. — А. Г.), развивают определенные отношения друг к другу, и... характер этих отношений неизбежно меняется вместе с преобразо­ванием и ростом этих производи-тельных сил» [9, 406].

Когда неустойчивое равновесие между двумя сторонами способа произ­водства нарушается и производственные отношения из средства развития производительных сил превращаются в препятствие для него, они подвер­гаются революционному преобразованию и смене. Одновременно этот про­цесс выражается в разного рода коллизиях и конфликтах среди остальных компонентов социальной системы: в обострении классовой, политической, идейной борьбы и т. д. В результате происходит смена общественных фор­маций глобального масштаба, т. е. социальная революция. Но и после соци­альной революции элементы прежних формаций продолжают частично со­храняться в качестве постепенно отмирающих пережитков.

Для понимания марксова подхода к социальному развитию полезно сравнить его с контовским.

Что их объединяет?

1. Оба они верят в универсальную эволюцию человеческого рода. Оба они — исторические эволюционисты, так как считают, что все общества развиваются согласно одним и тем же законам и проходят в своем разви­тии одни и те же стадии. По Конту, это теологическая, метафизическая и позитивная стадии; по Марксу — сменяющие друг друга общественные формации.

2. Оба они верят в прогресс, т. е. считают, что социальная эволюция⁴ — это развитие от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному. По Конту, в основе прогресса лежит интеллектуальное и моральное совершенствование; по Марксу — развитие производитель­ных сил.

3. Из первых двух пунктов вытекает, что оба они верят в конечное совершенное состояние, в грядущий и уже наступающий золотой век. По Конту, это позитивное состояние человечества; по Марксу — коммунизм.

4. Из предыдущего пункта в свою очередь вытекает следующий: оба они занимаются предсказаниями, точнее, пророчествами относительно грядущего состояния.

5. Пророчествуя о грядущем золотом веке, они не могут просто ожи­дать его, но чувствуют себя призванными способствовать его наступле­нию. Конт это делает посредством проповеди Религии Человечества; Маркс — посредством политико-организационной и революционной де­ятельности.

В чем различия между контовским и марксовым подходами к соци­альному развитию?

1. Для Конта «нормальное» социальное развитие предполагает пре­емственность, опору на традицию, отсутствие резких скачков и сдви­гов. Для Маркса, наоборот, «нормальное» социальное развитие - это постоянный разрыв с прошлым, бурные трансформации и сдвиги. По Конту, фундаментальные структуры общества в принципе неизменны, изменяется, в сущности, лишь социальная оболочка; развитие происхо­дит как бы согласно французской поговорке «Чем больше меняется, тем больше остается самим собой». У Маркса, наоборот, общество непре­рывно изменяется в самой своей основе, а неизменность характеризует лишь внешний, надстроечный слой социальной системы, который от­стает от глубинных, основополагающих изменений.

Правда, Маркс признает существование застойных исторических эпох и регионов и постепенных изменений, не приводящих к резким сдви-

⁴ Слово «эволюция» имеет два значения: во-первых, всякое развитие вообще, незави­симо от того, как оно понимается; во-вторых, постепенное, непрерывное, медленное раз­витие. Здесь слово используется в первом значении.

гам, смене социальных систем. Он даже признает роль традиций в жиз­ни общества. Но застой, постепенность, традиция — все это для него либо своего рода аномалии, либо более или менее длительные переры­вы в неуклонном процессе изменений, либо, наконец, идеологический камуфляж, за которым, опять-таки, скрываются бурные социальные сдви­ги. Конт рассматривал традиции как великую благотворную силу, фор­мирующую общество. Маркс же оценивал их роль совершенно иначе: «Традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых» [10, 119]. В работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» он анализирует идеологическую функцию традиции, рассматривая ее как своего рода язык, посредством которого осуществляются революци­онные преобразования. Таким образом, хотя Маркс не выделял, подоб­но Кошу, социальную динамику как особую отрасль социальной науки, именно он был подлинным создателем социальной динамики, понимае­мой как исследование социальных изменений, инноваций, революционных преобразований.

2. По Конту, социальный прогресс носит мирный, непротиворечивый характер. Он, правда, признает критические фазы в социальном разви­тии, когда происходят революционные изменения и столкновение раз­личных социальных сил, но это для него все-таки скорее патология, чем норма. Для Маркса, наоборот, социальные противоречия, конфликты, противоборство всякого рода - источник социального развития. Эти противоречия и конфликты, с его точки зрения, носят в принципе по­стоянный характер, то обостряясь, то несколько затухая, но никогда не прекращаясь. Они охватывают всю социальную систему и ее элементы; они присутствуют как внутри этих элементов, так и между ними. Будучи приверженцем диалектики, Маркс не только констатирует противоречи­вый и конфликтный характер социального развития, но и позитивно его оценивает. Подобно тому как Конт не только констатировал, но и воспе­вал согласие, Маркс не только исследовал, но и восхвалял конфликты.

3. Представление Маркса о характере и путях социальной эволюции, прогресса было более сложным и тонким, чем у Конта. Это было связа­но с тем, что Маркс был гораздо ближе Конта к фактам социально-исто­рической действительности. Будучи в принципе историческим эволю­ционистом и приверженцем идеи прогресса, он, тем не менее, понимал социальное развитие как многолинейный процесс и улавливал специ­фику отдельных обществ и культурно-исторических ареалов. Он отме­чал существование длительных регрессивных и застойных периодов, а так­же разной скорости социальной эволюции.

Проблематика революции занимает центральное место в теории со­циального изменения Маркса. Социальная революция в его истолковании — это не просто переход от одной, менее прогрессивной обществен­ной формации к другой, более прогрессивной, не только глубокое каче­ственное преобразование общественных отношений, но и определен­ный способ такого преобразования; это быстрый, резкий, конфликтный и тотальный сдвиг в социальных отношениях. Такой способ социаль­ного изменения Маркс считал исторически неизбежным и желательным, так как он позволяет ускорить общественный прогресс. Именно таков смысл его знаменитого тезиса: «Революции — локомотивы истории» [19, 86]. К этому тезису близок по смыслу другой, не менее знаменитый: «На­силие является повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым» [20, 761].

Помимо социальной, Маркс рассматривал экономическую, промыш­ленную и политическую революции, сближая социальную революцию то с первой, то со второй, то с третьей. Но особенно тесно он связывает социальную революцию с политической, т. е. с завоеванием государ­ственной власти прогрессивным классом и установлением его револю­ционной диктатуры для подавления других, реакционных классов.

Маркс несомненно различал социальную и политическую революции. Но последняя незаметно приобрела в его сознании самодовлеющее значе­ние, превратившись из обязательного условия и элемента социальной ре­волюции в самоцель. Наоборот, социальная революция как объективно протекающий процесс стала интерпретироваться в его работах как усло­вие и средство для революции политической, основанной на волевых устремлениях определенных групп. Когда Маркс пишет просто о револю­ции, он имеет в виду именно революцию политическую.

Социальные и политические реформы представляются Марксу ис­кусственным тормозом в социальном развитии, результатом вынужден­ных уступок и (или) обмана со стороны господствующих классов или же слабости и нерешительности угнетаемых классов. Его идеал соци­ального развития в «предыстории» общества, которое построено на ча­стной собственности и эксплуатации человека человеком, - это «непре­рывная революция», постоянная революционизация общества для скорейшего наступления «подлинной» истории, коммунизма. В этом золотом веке, согласно одному из пророчеств Маркса, политических ре­волюций уже не будет. «Только при таком порядке вещей, когда не бу­дет больше классов и классового антагонизма, социальные эволюции перестанут быть политическими революциями. А до тех пор накануне каждого всеобщего переустройства общества последним словом соци­альной науки всегда будет: «Битва или смерть; кровавая борьба или не­бытие. Такова неумолимая постановка» (Жорж Санд)» [21, 185].