Большинство упомянутых масонских библиотек прекратили свое существование уже в середине XIX века, разойдясь по различным владельцам. Фактически только три собрания (и то с большими потерями) дошли до нашего времени. Библиотека Арсеньевых сложилась в семье, на протяжении всего XIX века хранившей традиции "вольных каменщиков", несмотря на запрет масонских лож в 1822 году.. Ее главы занимали ведущие должности в различных подпольных масонских ложах. В библиотеку Арсеньевых вошли книжные собрания виднейших масонов прошлого времени (Новикова, Шварца, Поздеева и др.), а также мистические книги XVI-XVIII веков на европейских языках из библиотеки В.А.Бибикова.

Рукописный каталог библиотеки Арсеньевых (ОР РГБ. Ф. 13. К. 18-19) содержит 2288 наименований масонских книг и рукописей. В 1919 году рукописи поступили в Румянцевский музей и ныне находятся в фондах 13 и 14 ОР РГБ. РГБ имеет также некоторые редкие книги из этой библиотеки. Однако большая часть книг Арсеньевых была в свое время продана. Больше повезло другой библиотеке С.С.Ланского. Она была целиком передана в Румянцевский музей. В настоящее время рукописи составляют фонд 147 ОР РГБ. Книги были разрозднены и вошли в основное собрание. Самой известной из масонских библиотек было собрание известного историка и археолога А.С.Уварова. Начало ее положил еще в конце XVIII века министр народного просвещения А.К.Разумовский, продолжил собирательство его наследник на министерском посту С.С.Уваров (отец последнего владельца). Целиком библиотека содержит около 9 тысяч книг, но ее маcонская часть включает примерно 1800 названий. В настоящее время библиотека А.С.Уварова находится в Исторической библиотеке в Москве. Новые попытки воссоздать масонские библиотеки была предпринята в XX веке русскими масонскими ложами в Берлине и Париже.

Однако из-за ограниченности средств большого количества книг куплено не было. Немногочисленные книжные собрания погибли во время 2-й мировой войны. Подводя итоги, можно сказать, что настоящее время не существует целостной библиотеки российских "вольных каменщиков". Можно только говорить об отдельных специалированных масонских фондах в составе крупнейших книгохранилищ России.

Масоны и русская литература

Художественная литература для ордена вольных каменщиков прежде всего была средством эмоционального воздействия на людей. Символ "цепь сплетенных рук" перерастал в "цепь сердец". Сердца надо было увлечь и затем завоевать. "В человеке чувственном лежит глубоко усыпленный человек внутренний; для возбуждения сего спящего потребны сильные и резкие ударения в человека чувственного", - сказано в "Инструкции мастеру ложи" (1818).

У поэзии, особенно у лирики, были значительные средства художественного воздействия на читателей. В изданной Новиковым книге немецкого философа И.Г. Зульцера сказано о стихотворстве: "Оно есть такое красноречие, которое стремится во всех предметах к высочайшей степени чувственного совершенства". С прозою же дело обстояло значительно сложнее. Здесь чувства уходили в подтекст, на первый план выдвигался сюжет, оказывалось воздействие на разум читателя, автор стремился к философствованию и нравоучению. "Чувственное совершенство" достигалось с гораздо большими творческими усилиями, ибо психологизм прозы был сложнее и к тому же менее разработан, нежели в поэзии.

В художественном мире литературы классицизма проза оставалась родом третьестепенным, ценилась менее, нежели поэмы, трагедии и оды . Теоретики той эпохи вообще сомневались в ее способности выразить всю силу и глубину страстей человеческих: "Проза становится для них слаба".

Через прозу шел в литературу поток новых идей, расшатывавших красивый, канонически правильный, но душевно несколько бедный мир классицизма, причем главным жанром здесь становился стремительно развивавшийся роман: "Роман вытеснял классическую литературу". В общем это известное, часто цитирующееся утверждение Г.А. Гуковского верно, но романы и тогда были очень разные. Следовательно, и вытесняли они классическую литературу по-разному, с разными целями и намерениями. Такова была логика литературной жизни и борьбы.

Вокруг художественной прозы и в особенности вокруг главного ее жанра - романа завязалась во второй половине XVIII века серьезная полемика. Время для споров было выбрано не случайно. В начале столетия спорить, в сущности, было пока не о чем: тяжеловесные "гиштории" и само состояние русского литературного языка, прозаического повествования тому мало способствовали.

Замечательный теоретик литературы и посредственный поэт В.К. Тредиаковский в "Предъизъяснении об ироической пииме" (1763) именовал романы "сказками" и "романцами", те же определения можно встретить у Ломоносова, т.е. термин еще не был определен окончательно. Затем русская художественная проза прошла через школу перевода, неизбежное "преложение" западных образцов на отечественные нравы и темы, через стилизацию и приступила к созданию оригинальных книг, опираясь на фольклор, рыцарские романы, историю "типов" и нравов нарождающейся России. Писатели-масоны деятельно участвовали в этой литературной работе. Какова же была их позиция и роль в становлении и развитии русской прозы?

Прежде всего надо отметить, что прозаики-масоны не примыкали к одному из литературных лагерей, имели собственный взгляд на пути и назначение прозаических жанров. Как и для всех русских литераторов XVIII столетия, главной для них была проблема наследия, национальной самобытности. В.А. Левшин, издавший у Новикова свои восьмитомные "Русские сказки", писал во введении: "Романы и сказки были во все времена у всех народов; они оставили нам вернейшие начертания древних каждой страны народов и обыкновений. Россия имеет такие свои, но оные хранятся только в памяти". Все эти "русские" (Левшин) и "славенские" (М.Д. Чулков) сказки и "старинные диковинки" (М.И. Попов) были талантливыми стилизациями русского и западного фольклора, вольными до полного забвения о первоисточнике вариациями на сказочные темы и сюжеты.

Все эти талантливые, порождавшие оригинальные книги заимствования из народного творчества, ренессансных новелл и рыцарских романов объяснялись в эту переходную эпоху просто: прозаики искали для своих беллетристических книг занимательные сюжеты, экзотический "местный колорит", героические характеры, красивые любовные и воинские приключения, освобождающую творческое сознание сказочную фантастику.

Ничего этого новый русский быт дать не мог, ибо сам еще пребывал в состоянии хаотическом и двойственном, соединяя в себе миры Древней Руси и новой Российской империи. Столь же двойствен был и так называемый "новый герой" - человек, метавшийся между этими мирами, переставший быть самобытным сыном допетровской Руси и не ставший еще полноправным гражданином просвещенной Европы. Он мог взять Нарву, героически биться с турками и шведами, жениться, народить детей, но внутренний мир его не мог пока дать материал для настоящего романа.

У русского писателя-романтика В.Ф. Одоевского, тесно с масонской литературой связанного, есть фантастическая повесть о петровской эпохе "Саламандра" (1841), где о "новом герое" сказано одной только фразой: "Сын Зверева был всегда в походах". Более сказать о нем в прозе нечего, ибо с точки зрения литературы этот рядовой человек петровской эпохи, в отличие от негероического Евгения Онегина, одномерен.

Ни действительность, ни герой, ни общее состояние литературы не давали оснований для подлинного реализма и подлинного психологизма, без которых классический русский роман невозможен. Само по себе это ни хорошо, ни плохо, ничего обидного для отечественной литературы XVIII века и ее талантливых писателей здесь нет, такова историческая ситуация, в которой не мог появиться никакой "просветительский", да и любой другой реализм. С этим обстоятельством приходилось считаться и создателям новой русской прозы.

У этой прозы было два пути, два выхода из уникальной культурной и исторической ситуации: писать далекие от отечественной грубоватой реальности "русские сказки" о богатырях и волшебниках или же изображать новую действительность и нового героя доступными художественными средствами, бедность коих ощущалась всеми. Второй путь был единственно возможен и верен и к тому же не отрицал безусловной законности и пользы пути первого. Писатели-масоны хорошо понимали суть ситуации и свои творческие задачи соизмеряли с общим состоянием нарождающейся литературы и развитием прозаических жанров.

СОВРЕМЕННЫЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ

Официальный сайт Великой Ложи России
Всемирного ордена вольных каменщиков (масонов)

Заключение

История Ордена Вольных Каменщиков в России исчисляется веками. Эта история была полна взлетов и падений, поисков истины и метаний среди множества общественных и религиозных веяний разных эпох, участия общественной жизни страны, в развитии ее культуры и искусства. Как любое общественно-культурное явление, Братство в России впитало в себя ее дух, ее многовековую историю, религию и культуру, за счет чего масонство всегда представляло собой нечто, безусловно неразрывно связанное с историей и традициями этого древнейшего сообщества, но при этом и неуловимо самобытное, пронизанное чисто российскими высокой духовностью и жертвенностью, стремлением постичь Бога и слиться с ним в процессе духовного поиска и служения человечеству

Что бы ни говорили о масонстве как его сторонники, так и противники, во все времена и при любых поворотах колеса российской истории, оно в свое время стало и долгое время оставалось первой и фактически единственной светской идеологией российской интеллигенции в течение продолжительного времени, за которое интеллигенция в нашей стране окрепла, выкристаллизовалась и дала стране и миру множество ярчайших имен - писателей, художников, композиторов, военных, общественных деятелей, юристов, ученых…