11015-1 (Управление агрессией в организациях), страница 3

Встреча #5.

Четыре участника отсутсвовали и три опоздали. Когда консультант спросил, что является причиной происходящего, некоторые из участников взамен предложили пересмотреть время встреч. Было общее согласие передвинуть время с 1:15 к 1:30. Консультант счёл это способом справиться с проблемой и согласился с решением.

(Ретроспективно, оценивая по достоинству решение, консультант мог сказать: "Хотя тут может быть устраивающее всех решение проблемы с расписанием, давайте посмотрим, нет ли в этом каких-то скрытых сил в нашей работе, вызывающих желание изменить расписание"... или "Что могут говорить эти опоздания и желание изменить расписание проведения этого воркшопа?")

Тогда консультант пересмотрел то, что выяснилось о времени встреч и предложил некоторые альтернативы происходящему. Группа ожидала большего дидактического материала от консультанта о процессе принятия решений. Он связал этот запрос с мини-лекцией о лидерстве. После этого группа избрала для себя обсуждение, предметом которой стало распределение рекреационного материала, такого как книги, игры и художественно-графические предметы. Это были проблемы утраты рекреационного материала, предоставления пациентам избытка или же недостака времени для отдыха и развлечений, и обязанности по распределению.

Консультант спросил о целях рекреационного материала. Это вызвало живые коментарии о досуге пациентов в противоположность конструктивной активности. Joan настаивала, что обсуждение было растратой времени, что его объектом было "это старое клише помощи пациентам".

Консультант рассматривал группу, как движущуюся к более сильному основанию, и поощрил дискуссию об "этом старом клише помощи пациентам". Это направило обсуждение к проблемам роста пациентов и их опеке, с возражениями Joan, что рост пациентов оказывается нереалистичной задачей при вовлечении психотических пациентов.

Ben предложил использовать временный план распределения, впредь до будущих обсуждений предмета. Результатом стало соглашение, что каждый сам поддерживает инвентарные записи постоянного/расходного материала и координирует распределение с пациентами. Члены группы смогли бы пересмотреть свой опыт этого через месяц. Группа завершилась как дискуссия о мыслях участников по поводу хранящегося материала.

Консультанту показалось, что комбинация выражения агрессии с его дидактической лекцией обеспечит достаточное удовлетворение группы для ведения серьёзной дискуссии и попытки решить проблему представлений о нуждах пациентов. Он с нетерпением ждал новой сессии.

Встреча #6.

Когда он пришёл, дверь Joan была на замке. Joan отсутствовала. Она запретила использовать свой кабинет для посторонних целей. Она и некоторые другие члены группы, согласно сообщённому секретарём, находились в другом месте с делом, возникшем три дня назад. Присутствующие участники злились на Joan за её запрет использовать кабинет. Ничто, казалось, не шло правильно на этой сессии. Существовало неопределённое раздражение продолжением воркшопа, вопросами консультанта взамен советов или проявления себя.

Консультант сообщил, что он возможно уедет после десятой сессии и поитересовался, кто бы смог стать ведущим среди самих участников. Это фрустрировало членов группы. Renee воскликнула: "Вы справедливо хотите услышать от нас. Хорошо, я хочу услышать чувства! Sylvia, я на тебя злюсь. Ben, я чувствую..." Она прошла по кругу в комнате с калейдоскопом чувств.

Консультант спросил группу, хотела бы она продолжить в том же тоне, или же они хотят чего-нибудь ещё. Ben ответил: "Я принимаю решение". Консультант ответил, что он предчувствует: он выберет что угодно, только бы не работать. Все улыбнулись с согласием.

Когда сессия заканчивалась, консультант прокоментировал: "Я удивлюсь, если отсутсвие Joan повлияло на ход сегодняшней сессии".

(Коментарий консультанта представлял его поиск козла опущения. Он испытывал чувства, подобные поражению, и хотел обвинить в нём Joan. Он был захвачен своими чувствами некомпетентности и безнадёжности в этой группе, которые, ретроспективно, он реализовывал, сдерживая себя относительно процесса понимания членами группы своих пациентов. Он ужасался появления на новой сессии, опасаясь что группа уничтожит его.

Неожиданно для него, его наставник сказал, что он сделал хорошее дело, заставив участников выразить себя. Наставник отметил, что все группы проходят через такой процесс, прежде чем получат сплочённость, и предложил консультанту обсудить чувство безнадёжности, которое было поднято в группе.)

Консультант обсудил отсутсвие Joan с ней наедине и получил только рациональные оправдания возникшими другими делами. Joan отсутствовала и на новой встрече. Консультант подумал, что он может иметь опасения с её стороны. Группа повторяла сопротивление Joan. Усилия в выяснении причин пропусков и опозданий на воркшоп просто находили объяснение в других обязанностях.

Встреча #7.

(Консультант говорил о таком разрушающем лечение поведении, как отыгрывание вовне непроговорённой враждебности. Он ощущал, что участники испытывали серьёзную фрустрацию и другие непереносимые чувства. Поэтому он решил обеспечить некоторое удовлетворение через разговор о планировании и контроле.)

Мини-лекция простимулировала поднятие проблемы общих ресурсов, свободных для выписанных пациентов. После ограниченной продуктивной дискуссии консультант сообщил одному из людей о разобщенности и очевидной скуке в комнате. Это заставило выразить безнадёжность относительно работы вне сообщества, в противоположность предложенной дискуссии о коммуникациях в сообществе, что в свою очередь вызывало фрустрацию относительно понимания чувств консультанта.

Консультант сообщил о своём впечатлении, что чувство безнадёжности является причиной путанницы [to flounder] в группе. Ivan показался изумлённым. "Вы полагается, что группа запуталась?!" Консультант спросил, что было неверно с запутанностью и с безнадёжностью. Ivan сказал, что он не видит группу как запутавшуюся. Renee его поддержала: "Мы несомненно сейчас не запутанны". Группа внезапно стала казаться в состоянии высокой мобилизованности. Члены группы критиковали консультанта. Когда он предложил некоторое понимание проблемы с рекреационными материалами, они закричали на него за то, что он не сказал этого раньше.

(Собственные индуцированные чувства безнадёжности у консультанта имели тенденцию сдерживать его более, чем напоминать ему о необходимости следовать предложению наставника исследовать проблему безнадёжности per se.)

Встреча #8.

Joan, директор, опять отсутствовала. Консультант поднял проблему безнадёжности. Одна из участниц сказала, что она разочарована тем, что она получила от воркшопа. Другие говорили, что он сохранил свою точку зрения, принеся её на новую неделю, удивляясь тому, что это могло случиться. "Я оптимист" - ответил он, вызывая у группы смех. На вопрос, что он хочет, чтобы происходило, он ответил, что не знает.

Консультант сказал, что группа кажется скучающей, пессимистичной и фрустрированной. Напоминает ли это им их чувства, которые они имеют к своим пациентам, или же пациенты всегда кажутся чувствующими в этом направлении?

Renee очнулась от сна. "Я не упала сейчас во сне. Я сейчас здесь. Я думаю, что мы должны закончить группу. Я хочу получить что-нибудь." Chester заметил консультанту: "Я полагал, что вы будете формировать из нас группу. Я не знаю, что получилось."

Крещендо фрустрации ведущим приходило в требовании окончить группу. Консультант отметил, что упоминание о фрустрации, пессимизме или безнадёжности немедленно влекло предложения об окончании. Существовала ли какая нибудь альтернатива, кроме окончания, в которой группа могла бы работать с этими чувствами?

Группа тогда заколебалась между дискуссией о некоторых проблемах на работе, спорах о том, является ли эта группа терапевтической, и исследованием проблемы конфиденциальности происходящего на воркшопе.

Renee на этот вопрос предложила другую альтернативу: собраться без ведущего. Консультант, чувствуя крайнюю угрозу, спросил зачем? "Посмотрим, что случится."

На протяжении последующей дискуссии относительно того, что делал или не делал консультант для удержания группы, он пытался задавать стимулирующие вопросы. Один из участников прервал его. "Вы пытаетесь восстановить положение вещей, когда видите угрозу проведения встреч без Вас." Консультант возразил, что он не обеспокоен угрозой, но озадачен ситуацией. (Он знал, что это было большим преувеличением, и чувствовал крайнее напряжение и нерешительность в отношении того, как удержать ситуацию в руках.)

Группа проголосовала собраться на следующей неделе без консультанта. Когда он отметил, что решение требует консенсуса, а не большинства, участники убедили единственного воздержавшегося согласиться с ними. Консультант чувствовал себя обиженным, но рационализировал, что группа по крайней мере приняла решение, хотя и убийственное.

Консультант, не в отношении того, что он был полностью сбит с ног, поднял проблему будущей связи с ним. Один из участников предложил собраться через раз, чтобы обсудить, что случилось, на встрече с ведущим.

(Консультант чувствовал себя выжатым. Он закончил встречу с комком в горле. Он успокаивал себя тем, что группа теперь способна принимать решения, раскрываться и обсуждать свои чувства. Но он скрывал тайный восторг: они могут собраться на новой неделе с Joan и столкнуться с проблемой её диктаторства. Месть!

Он также думал: группа как будто откармливается мной, Joan и своими пациентами. "Так они выслали меня." Существует ли способ справиться с этим и использовать продуктивно?

Наставник консультанта сказал, что тот должен не принимать решения собрания без него; он является ведущим и должен проводить все решения. Он должен придти на новую встречу и конфронтировать с проблемой. Консультант ответил, что он также напуган и что он приветствовал бы передышку от этих убийц. Если он вернётся, то будет бояться, что они снова начнут его выгонять. Он знал, что его наставник был прав, но он не мог заставить себя встретиться с этими тринадцатью киллерами.)

Пролог и заключение.

Через обсуждение с психоаналитически-ориентированным наставником и дискуссии с опытными организационными девелоперами, консультант узнал, что и у других начальный опыт ведения группы часто переживается подобно бедствию, но обучиться можно только через это, как крещение огнём.

Проблема взаимоотношения консультанта с его наставником сохранялась в тихом виде. Он говорил наставнику, что чувствует гнев относительно своей неспособности помочь предотвратить разложение группы. Почему-то согласие наставника, что они могли рассмотреть предварительно возможные сценарии, смягчало его. Но он ощущал себя раненым групповым опытом. В течение приблизительно года он чувствовал себя мальчиком, которого подогревали в горячем горшке на плите, и поэтому не осмеливался приближаться к этой плите. Идеи провести другие группы предавались анафеме.

Тогда, на занятиях по групповому процессу, проводимых Luis Ormont (в описываемое время директором CAGS), он представил опыт, приведённый выше. Он удивился, что его мысли стали другими. Участники занятия сразу начали начали высказывать различные решения. Но инструктор сказал: "Подождите, дайте ему пространство; позвольте уйти его фигуре [let him figure it out]". Мгновенно волна бешенства захлестнула консультанта. "Они меня достали! Я был так испуган, когда группа стала бунтовать против меня, что я тоже совершил бунт против себя. Первое время я прикасался к своим реальным чувствам в отношении группы. Я мог позволить этим ублюдкам реально получить их! Я мог сказать:

"Вы спрашиваете, чувствую ли я угрозу? Конечно, я чувствую угрозу! Чувствовали бы вы угрозу, если бы вам было сказанно на недельку удалиться, чтобы посмотреть, как ваше отделение будет без вас? Это убивающая группа! Как теперь сделать чтобы это напомнило вам ситуацию на вашей работе, включающую чувства безнадёжности или кровожадные чувства у ваших пациентов или кого-нибудь другого?""

Подавленный гнев консультанта мешал ему быть спонтанным с норовистой группой. Теперь, полностью соприкоснувшись с ненавистью, которую группа порождала, он смог дать ей выход и креативно использовать в дальнейшем групповом процессе. Его собственная динамика отразила ту группу.

Фрустрация, возникающая в организациях, открытая или выявляемая при исследовании, может избегать канализации в действиях ненаправленной агрессии. Удовлетворительное использование этой концепции может помочь менеджерам мотивировать подчинённых или добиваться сотрудничества с собственным начальством. Это может облегчить обучение или создание изменений в программах по развитию штата сотрудников [staff development program]. Уклонение от выходов фрустрации и агрессии ведёт к риску деморализации, болезней, абсентизма и некачественного исполнения обязанностей на всех уровнях иерархии. Эмоции, относящиеся к агрессии - гнев, враждебность, зависть, ненависть - когда они репрессируются, часто имеют тенденцию бессознательно направляться на себя или организацию.

Адекватно окупающееся внимание к выражаемой или невербализованной агрессии и принятие своих собственных негативных ответов оказывается ключевым компонентом в разрешении организационного сопротивления. Обучение эффективной работе с этим феноменом часто требует прохождения тяжёлого, но стоящего пути.

Консультант, описанный в приведённом выше случае, в последующем сообщал о многих сходных ситуациях, с которыми он удовлетворительно справлялся, благодаря опыту, показанному здесь. Благодаря опыту занятий д-ра Luis Ormont, он научился видеть свои собственные индуцированные чувства страха как зеркало страха клиента, чем как собственное унижение, от которого он должен себя защищать.

Список литературы