6825-1 (Смысл жизни и человечность)

Смысл жизни и человечность

Я сделал доклад на тему "Смысл жизни и человечность" в Психологическом институте РАО, на VIII симпозиуме по проблемам смысла жизни. Написал тезисы. С разбегу хотел написать статью, но что-то вдруг мне от всех моих теоретических конструкций... стало нехорошо. Чего бы вроде проще? Чуть подробней тезисы изложить - вот и статья. И вроде бы тезисы правильные, то есть, я по-прежнему вроде бы согласен с мыслями, в них сформулированными... Но развернуть всё это в чуть более обоснованную концепцию - никак не получается. А не в том ли дело, что я невольно полез на пророческие ходули? Смысл жизни - в том-то, человечность - то-то. Извольте: вот вам мой ответ на вопрос, вот вам моё решение проблемы... Но так ли уж я убеждён в правильности этого ответа, в истинности решения?

Что, дав этот ответ и предложив это решение, я разве дальше с лёгким сердцем займусь поиском ответа на другие вопросы, решением других проблем? Перестану разве думать и дальше о том, что же такое эта проклятая человечность, и почему у человечества ну никак она не вытанцовывается? Нет ведь. Мне над этим до конца жизни голову ломать. И человечеству тоже. Так какой же бес меня попутал вставать в позу пророка, давая окончательный ответ на вечный вопрос, предлагая решение не то что неразрешимой, а вечно и всякий раз по-новому, в каждой уникальной ситуации неповторимо конкретно, решаемой проблемы?

Не сам ли я настаивал, что одно и то же в одной ситуации - человечно, а в другой - нет? И даже в книжке для подростков "Как причёсывать Ёжика?" на примерах из собственного опыта показываю, что "хулиганство" (с точки зрения общепринятых моральных норм), может быть, и бывает человечным. Например, в вокзальной сутолоке лучше свистеть в самый громкий спортивный свисток, чем позволить сбить себя с ног и искалечить. И в вокзальной ситуации "хулиганский" свист - самый человечный вариант поведения для слепоглухого, не желающего ни прозябать в четырёх стенах, ни быть растоптанным в толпе.

То есть человечен ли тот или иной поступок, зависит от конкретных условий.

Но разве, каковы бы ни были эти конкретные условия, человечность поступка не оценивается в соответствии с некими критериями? Есть же критерии человечности и бесчеловечности. Да. Но как только мы эти критерии сформулируем и начнём на них настаивать, их пропагандировать, мы тем самым немедленно, не заметив даже этого, становимся пророками, моралистами, проповедниками - но только не теоретиками, не исследователями. И волей-неволей начинаем приводить разнообразие жизни в соответствие со своими представлениями о ней, вместо того чтобы, оставаясь исследователями, заботиться об адекватности своих теоретических представлений тому, что есть на самом деле. И именно тому, что на самом деле, в данный момент, в данной ситуации, в данных условиях, человечно.

То есть наши теоретические представления должны быть адекватны живой, изменчивой истине человечности... И если у теоретика не получается обосновать в статье собственные тезисы, то с этими тезисами автору, может быть, честнее вступить в диалог, чем пытаться подгонять решение задачи под готовый ответ, каким бы правильным он в тезисах ни выглядел. Чем вдруг, всем курам на смех, встать в позу пророка и проповедника, лучше поразмышлять при читателе, тем самым пригласив читателя поразмышлять вместе с собой. Тогда свои тезисы "Смысл жизни и человечность" я сейчас полностью воспроизведу в данном тексте. Но тут же в каждом тезисе усомнюсь, попробую понять, что меня или моего читателя может в нём не устроить.

1

Тезис первый. "При попытке объяснить подросткам, что такое человечность, предпринятой автором на сборах Детского ордена милосердия "Школа взаимной человечности", – оказалось, что все основные этико-психологические понятия суть частичные ответы на этот вопрос, а в совокупности укладываются в довольно стройную концепцию человечности". А может быть, ничего не "оказалось", - всего лишь "показалось"? Я тогда полез к ребятам с готовыми формулировками. И когда принимал у них зачёт, имел сомнительное удовольствие наблюдать, во что эти готовые формулировки превращались в их головёнках.

А вот на ежевечерних разборах в детской экологической экспедиции "Тропа" у Юрия Михайловича Устинова стало традицией - в конце каждого разбора задавать мне по три вопроса. Вопросы были часто весьма сложными. И на каждый я честно давал не один, а несколько известных мне ответов. Общий же итог сплошь да рядом оказывался тот, что окончательного ответа у науки нет, а в ненаучные ответы как-то плохо верится...

Например, произошёл ли человек от обезьяны? Споры на сей счёт продолжаются. Биолог А.А.Любищев сказал, что - да, в пользу теории Ч. Дарвина говорит Монблан фактов, но против - Гималаи фактов. В книжке "История эзотерических учений от Адама до наших дней" я вообще обнаружил мимоходом, как само собой разумеющееся, брошенное утверждение, что обезьяна произошла от человека, вовсе не наоборот. Как именно это было, подробно пишет Николай Константинович Рерих в книжке для молодёжи "Семь Великих Тайн Космоса". А именно, первобытные люди произвели на свет человекообразных обезьян в результате... скотоложства. (Беседуя с детьми, я об этом, разумеется, умолчал).

Который же из вариантов ответа на вопрос о происхождении человека правилен? А какая разница? Откуда бы ни взялись существа, именующие себя людьми, для каждого из нас всего важнее, по-моему, – быть человеком в отношениях с самим собой и со всем миром. То есть быть человечным. И тогда самым точным, может быть, придётся признать ответ: каждый человек произошёл от самого себя - от своих постоянных прижизненных и пожизненных усилий (можно сказать и грубее – потуг) быть человеком, а не только им называться. И от того, насколько успешно эта задача решается каждым в своей жизни. То есть я лично как человек всё ещё "происхожу" от собственного неукротимого желания быть, а не казаться человеком, в ходе постоянных попыток это желание удовлетворить, и поскольку этот процесс очевидно пожизненный, я, как человек, буду "происходить", пока жив...

2

Тезис второй. "В ЭТИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ, а не в общебиологическом и философском, контексте понятие жизни противостоит понятию прозябания. Жизнь - это по-человечески осмысленное существование; это существование разумного существа, сумевшего состояться именно в качестве разумного. Прозябание - это существование бессмысленное, ничем не отличимое принципиально от существования любого животного или даже растения. Жить - значит состояться в качестве представителя рода человеческого как разумной формы жизни; прозябать - значит в этом качестве не состояться".

Мне тут спорить не с чем. Таков мой личный уровень притязаний к качеству моего личного существования. В самой ранней юности я категорически отказался прозябать. То есть отказался быть животным, существующим просто потому, что появилось на свет и существует. Моё собственное существование никогда не было для меня самодостаточным. Жить – надо, кто спорит, а вот прозябать - не надо. Не надо быть живым трупом. Не надо быть телом без души. Это явно недостойно ни звания, ни названия человека, ни звания, ни названия - разумного существа. Прозябать - это значит существовать, даже не попытавшись использовать возможность (шанс) быть человеком.

Это мой личный выбор с детства: либо я живу человеком – человечно, разумно, – либо меня не должно быть и физически, телесно, а не только личностно (духовно и душевно). Прозябание - это промежуточное состояние между нормальной (то есть человеческой) жизнью - и физической смертью, вернее, физическим небытием. Жить - так человеком, или никак, ибо жить не человеком - значит вовсе не жить, а всего лишь существовать. Существовать можно (и для меня предпочтительно) и в качестве трупа. Или пепла - после кремации. Так я решил для себя.

Пока есть возможность любить детей и ездить к ним, пока есть возможность заниматься литературным и теоретическим творчеством - я считаю это жизнью, и считаю, что жить надо. Есть смысл. Это жизнь, то есть человечески осмысленное существование. Я нужен. И тем самым реализуется девиз геронтологов - прибавляется жизнь к годам, а не годы к жизни. Ну, а на меньшее я никогда не соглашался. И не соглашусь. Моего согласия никто не спрашивает, говорите? Ну и я никого не спрашиваю. Я хочу жить, а прозябать не хочу, не приемлю промежуточных состояний между жизнью и физическим, телесным небытием. Либо жизнь, либо смерть. Всё или ничего. Я так для себя решил.

Знаю, что столь чётко и жёстко различать жизнь и прозябание кому-то... просто невыгодно. Тем, кому проще прозябать, и потому они прозябание громко именуют жизнью. И в моём жёстком максимализме справедливо усматривают категорическое неприятие своего способа существования. И обвиняют меня в бесчеловечности за то, что я их "жизнь" не могу считать жизнью. Однако не мною замечено, а Виктором Франклом, что даже в условиях гитлеровского лагеря смерти в Аушвице (Освенциме) всегда существовал этот выбор – быть человеком или свиньёй. А условия физической слепоглухоты с условиями лагеря смерти вполне сравнимы, уж поверьте мне. Я физически слеп и глух, так что знаю, о чём говорю. И про лагеря смерти начитан достаточно...

Поэтому, если вас моё отвращение к прозябанию коробит, а то и шокирует - дело хозяйское. Но уж таков мой выбор. И никто мне тут не указ, включая Господа Бога. А вы - смотрите сами.

3

Тезис третий. "Если понимать жизнь как по-человечески (человечно) осмысленное существование, то нельзя не согласиться с Виктором Франклом, что в человеческой жизни смысл присутствует всегда, надо только его найти - осознать. Жизни без смысла не бывает, быть не может по определению жизни именно как осмысленного существования. И на вопрос, в чём смысл жизни человека, может быть только один наиболее общий ответ: смысл жизни человека в том, чтобы именно быть, состояться человеком".

Для меня быть и состояться человеком значит, во-первых, любить детей и иметь возможность с ними общаться, быть им полезным; во-вторых, иметь возможность заниматься литературным и теоретическим творчеством, полностью эту возможность используя; в-третьих, отвечать за тех, кто от меня зависит, и за себя перед ними. И тут уж имеет значение только то, что я не смогу признать себя человеком, если не буду относиться к зависящим от меня людям по-человечески, то есть ответственно. А я постоянно сдаю самому себе экзамен на человечность, на право называться человеком; моя человечность для меня самого - вовсе не нечто само собой разумеющееся, а подлежащее постоянному подтверждению. Человечность - не раз навсегда заслуженное звание, а свойство, либо проявляемое, либо нет.

Вот так я лично для себя расшифровываю общую формулу, что смысл жизни человека только в том, чтобы быть и состояться человеком. А как для себя расшифровываете эту формулу вы?

Но как ни расшифровывать, на человечность не приходится претендовать, если никого не любишь и ни за что, ни за кого, ни перед кем не в ответе... Особенно за себя и перед собой. Поэтому "рыночные" отношения, отношения бесконечного тотального торга, кто кому чем обязан и сколько должен, я ни в коем случае не могу признать человеческой - человечной – формой отношений. Это обесчеловечивающая, бесчеловечная форма отношений, при которой запросто можно стать из человека не животным даже, а куда худшим существом – нелюдем. Вступая в тотальный торг, мы перестаём быть людьми, или вообще никогда ими не становимся. Любовь – как ни крути – сущность человечности, а тотальный торг ни с любовью, ни, стало быть, с человечностью – несовместим. И это, разумеется, вовсе не моё открытие. В поисках первооткрывателя этой истины можно забрести далеко-далеко вглубь веков, так что оставим эти разыскания. Неважно, кто первый это открыл, а важно, что это - так!

4

Тезис четвёртый. "Человек - понятие ЭТИЧЕСКОЕ, а не биологическое. Чтобы быть человеком, недостаточно принадлежать к биологическому виду Homo Sapiens. Каждый из нас человек настолько и постольку, насколько и поскольку – разумное существо, личность".

Размышляя о педагогике, Ю.М.Устинов пишет: "Невежество рождает беззащитность, беззащитность... оборачивается усталостью, похоронами всяких надежд найти удовлетворение в своей работе.

"А удовлетворение очень нужно, ибо мы - животные, и ничто человеческое нам не чуждо, как же?

"Основная, самая распространенная причина, по которой его не бывает: каждый хочет быть целью, но далеко не каждый – средством. Собачка тут зарыта со слона. Осознав себя Их (ребят) средством, приняв себя в этом качестве, совершенствуясь в этом качестве, не будешь устало и привычно ждать Их проказ, подлостей или благодарностей, но будешь жить в Их жизни, станешь чувствовать, как Они.

"Крайности тут тоже не нужны. Не надо быть удобным предметом для познания мира или давать Им запредельно паразитировать на своей способности к резонансу". (Юрий Устинов. Золотой мотылёк. Петрозаводск, 1998. В разделе "Педагогика", текст "Тетрадь вторая").

Я, собственно, хотел это процитировать ради более чем остроумного: "...ибо мы - животные, и ничто человеческое нам не чуждо..." Это – короче и проще – именно то, что я пытался выразить своим четвёртым тезисом. Мы – животные, а людьми то ли становимся, то ли нет. Зависит от того, как раз, чуждо или нет нам что-то "человеческое" – следовательно, не биологическое, следовательно... Какое?

В философии это по-разному называется. Родовое, а не видовое. Разумное, а не бессмысленное и не безумное. В контексте же приведённой цитаты, пожалуй, - культурное (поскольку перед этим речь идёт о невежестве, то есть о бескультурье, а после чудесного афоризма про "животное, которому ничто человеческое не чуждо", сразу же заходит речь о культуре чувств, о культуре любви, о культуре резонирования в унисон любимому существу - в данном случае ребёнку).

Один из основных гуманистических тезисов - тезис о самоценности человека, о том, что человек - высшая цель всей деятельности общества. Но опошлить можно всё, что угодно. И этот гуманистический, альтруистический по своему глубочайшему смыслу, тезис, ПРИМЕНЁННЫЙ К СЕБЕ ЛЮБИМОМУ, оборачивается... апологией махрового эгоизма. И какой-нибудь алкоголик, наркоман, вор в Законе победно вопрошает: да разве я не человек? Чем я хуже других? Я свободная личность – хочу и пью спиртное, хочу и дурею от наркотиков. Я за справедливость: почему у меня нет, а у кого-то есть? Что ты животное – доказывать не нужно. А вот что ты человек... Это будь добр доказать. Своим поведением, своим отношением к другим людям. Учитывая, что тело – человеческое, но человек – не тело. Да и тело – человеческое лишь постольку, поскольку используется в качестве универсального инструмента в человеческой деятельности. Какой именно культурой ты овладел? Умеешь ли ты любить? То есть, умеешь ли во имя самоценности "другого" становиться его, "другого", органом, средством? Тут сразу вспомнишь и Э.В. Ильенкова – что человека человеком делает освоенная им культура, и Ф.Т. Михайлова – что все мы друг для друга органы взаимоочеловечивания или взаимообесчеловечивания, что мы – именно то, как обращаемся друг с другом и друг к другу. Словом, мы люди постольку, поскольку обращаемся друг с другом и друг к другу по-человечески, поскольку, иными словами, всё не чуждое нам, освоенное нами человеческое в нашем взаимодействии - работает. И как только человеческое из наших отношений исчезает, мы в тот же миг перестаём быть людьми. Остаёмся просто животными, в лучшем случае. А то оказываемся и н'елюдями – существами, реализующими в своих действиях не человеческое и не зоологическое, а античеловеческое, не человечность, а бесчеловечность, не разум, а безумие.