97531 (Внешняя политика Турецкой республики в Центрально-Азиатском регионе и Закавказье), страница 3
Описание файла
Документ из архива "Внешняя политика Турецкой республики в Центрально-Азиатском регионе и Закавказье", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "международные отношения" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "рефераты, доклады и презентации", в предмете "международные отношения" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "97531"
Текст 3 страницы из документа "97531"
После того, как Россия доказала свою способность доставки практически всей добываемой сегодня в прикаспийском регионе нефти через нефтепроводы, проходящие по ее территории (в 2001 г. вступил в строй новый магистральный трубопровод от Тенгизского месторождения в Казахстане до Новороссийска), Турция стала указывать на недостатки российских экспортных нефтепроводов. Так, в Турции заявляют, что пропускные возможности порта Джейхан намного превышают новороссийские. Кроме того, Джейхан готов к отгрузке нефти круглогодично в отличие от Новороссийска, где в зимнее время случаются шторма, препятствующие загрузке танкеров [25]. В то же время турецкая сторона постоянно указывает на то, что мощности российских нефтепроводов не хватит, когда с прикаспийских месторождений пойдет большая нефть. Позицию турецкого правительства по вопросу строительства основного экспортного нефтепровода на Джейхан постоянно поддерживали США, однако какое-то время американские нефтяные корпорации учитывали свои экономические расчеты и дистанцировались от прямой поддержки этого проекта. То же самое можно сказать о позиции прикаспийских государств, большинство из которых, кроме Азербайджана, вначале достаточно осторожно высказывалось на этот счет. Ситуация стала меняться с 1997 г., когда президент Клинтон заявил о своей поддержке турецкого проекта. После этого последовало заявление вице-президента крупнейшей американской нефтяной компании «Амоко» Джима Нороски, который заявил, что предпочтение, в конечном итоге, должно быть отдано проекту Баку-Джейхан, несмотря на его дороговизну и протяженность [26]. В октябре 1998 г. американский представитель по Каспию Дж.Вулф заявил в Анкаре, что в АМНК должны прекратиться обсуждения, блокирующие начало строительства нефтепровода Баку-Джейхан. Через год, 18 ноября 1999 г., после завершения стамбульского саммита ОБСЕ руководители Азербайджана, Казахстана, Туркменистана, Грузии и Турции подписали официальное соглашение о строительстве магистрального нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан. Под этим документом стоит также подпись президента США Б.Клинтона в качестве гаранта его выполнения [27]. Однако похоже, что до реализации данного проекта все еще далеко. По-прежнему не ясен вопрос с его финансированием. Ожидавшаяся большая прикаспийская нефть все еще находится под большим вопросом. По крайней мере, большинство новых пробуренных скважин на азербайджанском шельфе Каспийского моря оказались неперспективными, а Туркмения, Иран и Россия вообще пока не проявляют большой заинтересованности в ускорении нефтедобычи в прикаспийских районах. Похоже, что после прихода к власти новой администрации претерпевает изменения и позиция США по данному вопросу. Президент США Буш-младший полагает, что его предшественник поспешил с поддержкой турецкого проекта, переоценив углеводородные запасы Каспия и окупаемость строительства трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан [28].
Кроме Азербайджана Турция проявляет определенную активность в ряде перспективных на нефть и газ районов Казахстана. Так, в 1996 г. турецкая компания ТПАО получила контракт на добычу нефти в районе Актюбинска. Поисковые работы планировалось провести в течение четырех лет. В указанный проект компании надлежит инвестировать 750 млн. долл. Кроме того, ТПАО совместно с KazNIGRI учредила смешанную компанию с целью получения 4 млрд. баррелей нефти и 200 млрд. куб. м газа в регионах Актюбинска, Атырау и Мангыштау [29]. Однако все эти месторождения, хотя и считаются перспективными, пока не оправдывают ожиданий турецкой стороны.
Таким образом, несмотря на явное усиление турецкого влияния в Центральной Азии и Закавказье, добиться сплочения новоявленных республик под своим патронатом или хотя бы обеспечить надежность здесь своих экономических, политических и военных позиций Турции пока не удалось и, скорее всего, вряд ли удастся. В борьбу за Центральную Азию и Закавказье сегодня вступают гиганты западного мира во главе с США, которые в начале нового столетия непосредственно приступили к экономическому и военно-политическому освоению этих районов. Все еще сильны здесь позиции России, и в настоящее время она, похоже, не собирается их терять. Известную конкуренцию Турции в регионе составляют Китай, Индия, Пакистан, Япония.
Активную политику в регионе проводит Исламская Республика Иран.
После распада СССР Центральная Азия и Закавказье стали объектом пристального внимания Ирана, превратились в одно из основных направлений его внешней политики, что сохраняется и сейчас и открыто признается руководителями иранского внешнеполитического ведомства [30].
Директор иранского Международного института по исследованию каспийского региона, руководитель отдела международных отношений Центра стратегических исследований ИРИ д-р А.Малеки полагает, что стратегические интересы Ирана в странах Центральной Азии и Закавказья определяются не только стремлением к развитию политических отношений и получению экономических выгод, но и надеждой на выход из международной изоляции, а также необходимостью сохранения хороших отношений с Россией [31].
В 90-е годы при новом президенте А.А.Хашеми-Рафсанджани внешнеполитический курс ИРИ претерпел серьезные изменения, и его внешнеполитическая стратегия стала характеризоваться большей умеренностью. Приверженцы А.А.Ха-шеми-Рафсанджани считают, что он был преисполнен решимости покончить с изоляцией страны и вернуть Ирану былую роль ответственной региональной державы. В Иране все больше внимания стали уделять отношениям с ближайшими соседями.
Как известно, у Ирана сложные отношения со многими арабскими странами: в регионе Ближнего и Среднего Востока и Персидского залива ему приходится мириться со сложившимся положением, диктуемым арабскими государствами и отчасти Соединенными Штатами, что оставляет Ирану мало места для активной деятельности. Наоборот, Центральная Азия и Закавказье предоставляют ему такие возможности.
После распада СССР в новых независимых государствах Центральной Азии и Закавказья обострилась социальная напряженность, ставшая в значительной степени результатом ухудшения экономического положения. Увеличилась опасность возникновения конфликтов на этнической, национальной, конфессиональной почве. Иран потенциально уязвим с точки зрения внутренних этнических конфликтов: значимую часть населения страны составляют национальные меньшинства, и развитие националистических настроений в одном из государств региона могло бы сказаться самым негативным образом на внутренней стабильности в ИРИ. Так, в Иране всегда опасались азербайджанского сепаратизма. В связи с этим в 1946 году Иранский Азербайджан был разделен на две самостоятельные административно-территориальные единицы с центрами в Тебризе и Резайе, а в 1993 году была образована дополнительная азербайджанская провинция с центром в Ардебиле. Азербайджанцы – крупнейшее не персоязычное этническое меньшинство в ИРИ. Несмотря на закрепленные в конституции ИРИ права и свободы, присутствие на руководящих постах страны этнических азербайджанцев (например, лидера ИРИ А.Хаменеи) и в целом благоприятное положение данного меньшинства в Иране, имеют место опасения, что в длительной перспективе, а особенно при падении популярности исламского режима в ИРИ, успешное развитие независимого азербайджанского государства у границ Ирана будет угрожать территориальной целостности последнего, так как может привести к росту националистических настроений.
Нельзя не отметить, что дополнительной причиной для возникновения в Тегеране подобных опасений стала проводимая в отношении ИРИ политика руководства Азербайджанской Республики. Длительное время на территории нового независимого государства беспрепятственно действовал Комитет национального освобождения Южного Азербайджана. В стране сильны позиции политических партий, выступающих с антииранскими, паназербайджанскими и протурецкими лозунгами, например, Народного фронта Азербайджана, Мусаватистской партии.
Вообще после распада Оттоманской империи миф о том, что иранский Азербайджан некогда являлся частью единого азербайджанского государства, впоследствии разделенного искусственно на две части, неоднократно использовался азербайджанскими националистами для оправдания территориальных претензий по отношению к Ирану. Более того, сторонники Народного фронта Азербайджана не только отстаивают идею единства двух Азербайджанов, но и утверждают, что границы этого единого Азербайджана доходят до города Казвин вблизи Тегерана.
В связи с этим Иран всегда подчеркивал свою приверженность принципу территориальной целостности всех государств региона и нерушимости существующих в регионе границ.
Вакуум, образовавшийся после распада Советского Союза, поспешили заполнить не только Иран, но и другие силы, присутствие которых в регионе, а в особенности в непосредственной близости от своих границ, Иран не устраивало.
Естественно, в Тегеране хотели бы распространения в регионе и исламских ценностей, так как Иран пытался выступать также в роли лидера исламского мира. Однако даже в первые годы после исламской революции в Иране были очень редки призывы экспортировать исламскую революцию в центрально-азиатские и закавказские республики СССР. Если такие призывы к советским мусульманам имели место, то они делались в гораздо более мягкой форме, чем аналогичные обращения к мусульманам арабских стран, более суровой критике подвергались и режимы последних.
После распада СССР Иран неоднократно заявлял, что не ставит перед собой цель распространить в этих республиках революционные идеи. В 1992 году Камаль Харрази, будучи представителем ИРИ в ООН, заявил, что народы описываемого региона имеют право выбирать свой путь, и Иран не будет навязывать им своей дружбы. Скорее он рассчитывает на хорошие соседские отношения [32]. А Али Акбар Велаяти, будучи министром иностранных дел ИРИ, заявлял, что Иран формирует свою политику в регионе таким образом, чтобы избежать столкновения с Россией [33]. После распада СССР Москва сохранила для Ирана большую значимость. Тегеран хотел, чтобы Россия уважала договоры, которые он подписал с СССР, и отвечала за их соблюдение, старался не давать повода России для выхода из этих договоров. Подчеркивалась важность соглашений, достигнутых за последние годы, особенно соглашений по торговле и вооружениям. Таким образом, несмотря на свое желание распространять идеологическое влияние в Центральной Азии и Закавказье, региональная стабильность и взаимовыгодные двусторонние отношения, как оказалось, имеют для Ирана большее значение. Как писала газета «Кейхан-е хаваи» в 1993 году, «изменение во внешнеполитической линии не означает отхода от принципов исламской революции, а является показателем осознания новых возможностей и попыткой использовать их как можно лучше в интересах революции» [34].
В ходе поездки в 1993 году по странам Центральной Азии президент ИРИ Хашеми-Рафсанджани подчеркнул, что основной целью его визита являются деловые контакты, в то время как ранее министр иностранных дел ИРИ Велаяти заявлял, что Иран рассматривает свои отношения со странами Центральной Азии не с коммерческой точки зрения [35]. Здесь отчетливо проявился прагматизм иранского руководства, ведь данное заявление делалось, вероятно, с учетом того, что центрально-азиатские страны неоднократно высказывались о своем желании развивать с Ираном преимущественно экономические отношения, без идеологического подтекста. Так, один из представителей туркменского МИД заявлял, что Иран нужен Туркменистану, чтобы доставлять к морю туркменские товары, но что Туркменистан вовсе не желает превращаться в исламское государство. В таком же духе высказался и бывший глава Духовного управления мусульман Центральной Азии муфтий Мохаммед Юсуф Мохаммед Садег, заявив, что для Узбекистана более приемлемым является турецкий путь развития [36].
Вообще иранский шиитский ислам вряд ли может быть широко воспринят в Центральной Азии, население которой в основном составляют сунниты ханифитского толка. Исключением является лишь Азербайджан. После обретения независимости религиозные деятели Центральной Азии ездили учиться в теологические центры Турции, Пакистана, Египта, Саудовской Аравии, Марокко, но не Ирана. Когда еще во времена Советского Союза поднялась волна исламистского движения, и была создана Партия исламского возрождения, ее идеологи обращались главным образом к трудам суннитских, а не иранских мыслителей [37]. Исламские организации и движения, создававшиеся в центрально-азиатских и закавказских республиках Союза, получали значительную поддержку извне – в основном со стороны различных исламских фондов, а также ряда исламских государств, главным образом арабских стран и Пакистана. ИРИ также способствовала развитию в регионе исламского движения, что было продиктовано иранскими геополитическими устремлениями – необходимостью создания идеологической базы для проникновения в регион, однако делала это в завуалированной форме. Иран, несмотря на благосклонное отношение к исламистам, избегал оказания открытой поддержки исламским движениям по политическим соображениям, ведь это могло привести к осложнению отношений с Москвой, а после распада Союза – и с руководством новых независимых республик, изначально выступившим за построение светских государств.
Наиболее ярко деятельность ИРИ на указанном направлении прослеживается в Таджикистане и Азербайджане. В других новых независимых государствах причастность Ирана к поддержке исламских организаций также нельзя отрицать. Например, в организации терактов в Ташкенте в феврале 1999 года президент Узбекистана И.Каримов обвинил исламистов из проиранской группировки «Хезболлах».