95840 (Газовые конфликты между Россией и Украиной), страница 2

Приведенный выше список причин газового конфликта касается интересов российской газовой монополии и Российской Федерации, которые и были в основном утверждены в достигнутых соглашениях с Украиной.

Западная пресса на все лады обсуждает газовый конфликт, поставивший Европу на грань замерзания. Высказываются самые разнообразные версии происходящего, звучат обвинения, а The Times и вовсе заявляет: "неправы и Украина, и Россия, но Россия неправа больше". Отдельные комментаторы склонные видеть в конфликте "Газпрома" и "Нафтогаза" тонкую игру, которую нужно закончить до инаугурации Барака Обамы.

Ситуация вокруг поставок российского газа на Украину продолжает набирать обороты. И если нам понятно, что украинская сторона нарушила все обязательства, перекрыв транзит газа в Европу, то сами европейцы пока не определились, кто же виноват в том, что они вот-вот останутся без газа и главное, что с этим делать.

Так, британская The Times считает, что «неправы и Украина, и Россия, но Россия неправа больше». В своей статье издание заявило, что украинские лидеры, безусловно, вели себя на переговорах просто ужасно: они настолько погрязли в своих внутренних раздорах, что даже не заметили, что конфликт трёхлетней давности может вспыхнуть снова. А потом захотели, чтоб и волки были сыты, и овцы целы, т.е. не платить за газ по рыночным ценам, но при этом и не зависеть от России. По мнению The Times , сначала у Украины была сильная позиция: какой еще может быть позиция страны, владеющей трубой между крупнейшим в мире поставщиком топлива и его основными клиентами? - но они превратили ее в уязвимую и разгромную. Тем не менее, газета считает, что Россия повела себя еще хуже, так как абсолютно безапелляционно объявила Украине о более чем двукратном повышении цен на газ - ни один украинский лидер не смог бы принять такие условия.

Французская Le Figaro , напротив, приняла российскую сторону. По мнению издания, виновником того, что Европа, на которую обрушились рекордные холода, скоро останется без газа является Украина. «На протяжении всего конфликта Украина пыталась оказать давление на Европу, чтобы сделать ее оружием в своем финансовом споре с компанией «Газпром» и не выплачивать миллиард долларов долга», - отмечает газета[3].

3 Урок Европе

Европа кажется главным пострадавшим в российско-украинском газовом конфликте. Ущерб, нанесенный ЕС, очевиден: убытки оставленных без необходимого сырья предприятий, перебои с отоплением в ряде стран-потребителей, жалкое бессилие Брюсселя в решении газового конфликта, хотя в плане экстренного обеспечения дополнительных поставок наиболее пострадавшим странам в ЕС сделали все, что могли.

Экономический ущерб, нанесенный ЕС, оказался, по-видимому, достаточно значительным, чтобы вызвать существенное снижение курса евро по отношению к доллару. Сейчас за евро дают 1,3 доллара против 1,4 доллара в конце прошлого года. Конечно, в эту разницу заложено снижение ставки на 0,5%, осуществленное на прошлой неделе ЕЦБ, но снижение ставки на эту величину было ожидаемым и, по мнению ряда аналитиков, не могло просадить курс европейской валюты столь сильно.

Хотя больше всего от транзитного кризиса пострадали страны ЕС, не входящие в еврозону, интересы крупных европейских банков в этих государствах и их промышленности достаточно значительны, чтобы учесть дополнительные риски, возникшие в их экономиках в результате прекращения газовых поставок. Но еще большими оказались имиджевые потери Брюсселя в глазах рядовых граждан ЕС, пострадавших от транзитного кризиса. Брюссель вынужденно потерял лицо в этом кризисе, и он этого не забудет ни Украине, ни России, и простит не скоро, но даже не это главное.

Брюссель на короткий период времени потерял то, к чему давно привык и что привык не замечать и считать естественным состоянием своего бытия, – безопасность и комфорт своего дремотного существования. Разговоры об энергетической безопасности и необходимости выработать единую энергетическую политику велись в Брюсселе довольно давно – в сущности, США пытались пробудить интерес европейцев к этой теме еще во времена СССР, когда магистральные газопроводы только-только начинали строиться из Сибири в Германию. Однако до сих пор для этих разговоров не было подходящего фона: бодрящего холодка в школах, больницах и домах простых жителей Балкан, больше всего пострадавших от кризиса, панической скупки электронагревателей населением этих стран, остановившихся в аварийном порядке предприятий, чьи производственные циклы оказались поставленными на грань разрушения, порывы руководства некоторых восточноевропейских стран расконсервировать старые АЭС, закрытые в угоду европейскому «зеленому» и французскому ядерному лобби… Встряска, что ни говори, получилась весьма значительной.

Какие последствия эта встряска может иметь для ЕС в среднесрочной и долгосрочной перспективе?

1. ЕС в первую очередь озаботится строительством газопроводов-перемычек, которые облегчат перераспределение газа внутри ЕС. Это в перспективе может привести к созданию замкнутой единой общеевропейской газораспределительной системы. Побочным эффектом от создания такой системы будет создание физически единого европейского рынка сбыта газа, на котором прямые эксклюзивные контракты на поставку конкретным потребителями потеряют свою нынешнюю роль. Если это будет реализовано, это, безусловно, нанесет ущерб интересам «Газпрома», стремящегося работать напрямую с потребителями и монополистами на локальных рынках, потому что локальные рынки будут, скорее всего, объединены в общий, а сами газовые компании будут реформированы таким образом, чтобы разделить транзит и прочую деятельность. Для «Газпрома» суть поставок газа на такой единый рынок ЕС будет сводиться к транспортировке газа к одному из входов единой европейской трубопроводной сети, после чего газ будет распределяться общеевропейской газотранспортной компанией в зависимости от состояния заполнения европейских газохранилищ и текущих запросов европейских потребителей. Трудно сказать, будет или не будет реализован подобный проект, – ясно, что он столкнется с ожесточенным сопротивлением как европейских газовых и энергетических компаний, так и с негласным сопротивлением европейских правительств, опирающихся на силу этих компаний, таких как итальянское, французское или германское правительства. Но если этот проект будет реализован, глобальному газовому картелю на европейском рынке будет противопоставлен хорошо организованный картель потребителей. Конечно, он будет слабее, чем картель поставщиков, хотя бы потому, что ЕС не единственный потребитель газа в мире, но определенной силой и способностью влиять на ценообразование картель потребителей обладать будет.

2. В ЕС резко оживились разговоры о диверсификации транзита и поставок газа, а также о чрезмерной зависимости ЕС от поставок газа из России. Часть этих разговоров ведется сегодня в интересах «Газпрома» – это разговоры о «Потоках» – «Южном» и «Северном». Аргументов в пользу ускорения прокладки этих трубопроводов, особенно «Южного», как и о необходимости увеличения их пропускной способности, стало больше, даже несмотря на громкие стенания относительно увеличения зависимости от российских поставок, раздающиеся в последние дни с новой силой из Брюсселя. Другая часть разговоров ведется в интересах лоббируемого американцами в пользу своего союзника Турции трубопроводного проекта «Набукко», который сегодня активно пытаются реанимировать. Перспективы этого проекта, несмотря на новый всплеск интереса к нему, по-прежнему остаются туманными. Во-первых, непонятно, где для него брать газ. Если у Ирана, то нужно сначала установить с ним хорошие отношения. Если у Средней Азии – то сначала надо решить вместе с Россией и Ираном вопрос статуса Каспийского моря. Без решения этого вопроса прокладка трубы по его дну является весьма скользким в юридическом, да и в практическом отношении делом, особенно в свете того, что ни у кого, кроме России, нет хоть сколько-нибудь заметного военного присутствия на Каспии. К тому же если среднеазиатскую трубу предполагается подключить к трубопроводу Баку–Тбилиси–Эрзрум, проходящему по территории Грузии, то это, по вполне понятным причинам, появившимся после августа 2008 года, тоже является довольно рискованным решением, еще более рискованным, чем прокладка трубы по дну Каспия без согласования с Россией. Наконец, Турция, почувствовав оживление к этому проекту, тут же стала набивать себе в ЕС цену, намекая на связь перспектив реализации этого проекта со своим членством в ЕС. Все перечисленные проблемы «Набукко» оставляют, на мой взгляд, этот проект в числе призрачных, несмотря на соблазнительность идеи обойтись в поставках газа без участия России. Наконец, среди всех разговоров о диверсификации транзитных маршрутов стоит отметить самые разумные, которые слышались из Польши и Белоруссии и касались прокладки второй очереди газопровода Ямал–Европа. Этот проект на газовом саммите, состоявшемся накануне подписания последних российско-украинских соглашений, активно лоббировал белорусский премьер Сергей Сидорский. Судя по некоторой информации, просочившейся в польской прессе, этот проект сегодня с радостью был бы воспринят и поляками. Лично мне представляется, что на краткосрочную перспективу реализация этого проекта была бы самым быстрым, дешевым и эффективным способом избавиться от чрезмерной украинской зависимости транзита российского и азиатского газа в ЕС. Разумеется, Александр Лукашенко – трудный партнер, но все-таки партнер более предсказуемый, чем находящаяся в перманентном политическом кризисе Украина. Поляки – тоже партнеры не сахар, но Польша все-таки часть ЕС, и пока ЕС существует и дотирует польскую экономику, вряд ли поляки всерьез поднимут свой голос против интересов ЕС, особенно в таких областях, которые жизненно важны для всего содружества.

Ранее это простое и дешевое решение транзитного вопроса было отвергнуто «Газпромом» и правительством России, потому что Польша при премьере Александре Квасневском настаивала на включении Украины в транзитную цепочку – поляки хотели из романтической солидарности с Украиной (западную часть которой они считают восточной Польшей) проложить трубопровод и по украинской территории. Однако сегодня, в свете последних событий, едва ли поляки стали бы выдвигать такие требования, особенно после того как Россия и Германия договорились о «Северном потоке» в ответ на тот прошлый польский демарш. Так что «Газпрому» стоило бы обратить внимание на сигналы, посылаемые сегодня из Белоруссии и Польши, и убедить немцев в том, что строительство второй очереди газопровода Ямал–Европа, не исключающее при этом продолжение реализации проекта «Северный поток», сегодня было бы как в интересах России, так и в интересах всех потребителей российского газа в ЕС. Плюсы от реализации этого проекта сегодня становятся очевидными, а минусы, которые очевидны в долгосрочной перспективе и связаны с той ролью, которую Польше отвели США в своей политике давления на Россию, проявятся не сразу и не в ближайшие несколько лет.

3. Помимо упомянутых выше разговоров активизировались разговоры об энергосбережении, альтернативной энергетике, и зашевелилось европейское ядерное лобби. Теперь ЕС попытается выработать наконец-то единую энергетическую политику если не для взаимодействия с поставщиками, то хотя бы для европейского рынка сбыта газа и реализовать первый пункт приведенного выше списка. Похоже, для Брюсселя это сегодня единственный способ адекватно отреагировать на тот ущерб, который Россия и Украина (с точки зрения ЕС нет необходимости разделять ответственность обеих стран и уточнять, кто прав, а кто виноват в кризисе) нанесли ЕС в ходе последнего газового конфликта. Разумеется, прокладка трубопроводов в обход Украины ускорится, их пропускные способности будут, вероятнее всего, расширены, может быть, появятся новые ветки и наверняка – новые газохранилища в ЕС, но все это – направления корпоративной активности европейских газовых компаний, которая будет концентрироваться в основном в русле интересов «Газпрома». Основным же направлением активности Брюсселя будет, скорее всего, именно сосредоточение на решении задачи создания единого общеевропейского рынка сбыта, и если это так и будет, то это можно считать негативным для «Газпрома» эффектом от миновавшего транзитного кризиса[3].

Выводы

В целом по результатам достигнутых между «Газпромом» и «Нафтогазом» договоренностей можно констатировать, что своих основных целей «Газпром» и Россия добились, а именно:

1. Лишили Ющенко газовой кормушки.

2. Утвердили статус Украины как рядовой страны-покупателя газа, унифицировав модель ценообразования.

3. Соблюли свои коммерческие интересы в краткосрочной перспективе, а также заложили фундамент для их соблюдения в перспективе долгосрочной

Украина проиграла «Газпрому» PR-войну, и в глазах многих европейцев оказалась едва ли не большим энергетическим пугалом, чем «Газпром». Еще тогда, когда кризис был далек от завершения, украинские политики начали обвинять друг друга в срыве переговорного процесса, демонстрируя полное отсутствие единой позиции. Попытки руководства «Нафтогаза» обратиться к ЕС за финансовой помощью во время кризиса встретили жесткий отпор премьер-министра Чехии – страны-председателя в ЕС, назвавшего это обращение «неприкрытым шантажом».