ved (Внешнеэкономическая деятельность в Украине), страница 2

Впрочем, кроме проигравших, есть и победители экспортного соревнования. К ним относятся: мясные консервы и колбасы (с $18,8 млн. до $46,2 млн.); фармацевтическая продукция (с $14,9 млн. до $17,4 млн.); литые чугунные трубы (с $220,1 млн. до $273,7 млн.); изделия из бумаги (с $27,7 млн. до $31,9 млн.). И это свидетельствует о том, что некоторые ниши на российском рынке украинским товарам «импортный» НДС закрыть все же не сумел. И возможность экспортировать свои товары в Россию, хотя бы потенциальная, еще существует. К сожалению, украинские предприятия не располагают инвестиционными ресурсами, значит, не могут рассчитывать на снижение производственных издержек. Между тем износ основных фондов украинских предприятий продолжается, а стало быть, текущие затраты будут расти, а качество - падать. Собственной программы поддержки экспорта в Украине не существует, а рассчитывать на приток инвестиций в отрасли ориентированные на экспорт, не сырьевого характера, опрометчиво - вряд ли найдутся желающие взращивать конкурентов.

Объем товаров, за первое полугодие, экспорт которых в Россию снизился в наибольшей степени в млн. USD.

Итак, по всем признакам, между Украиной и Россией полыхает торговая война. Эскалация напряженности пока не достигла критической отметки, хотя дело к этому идет стремительными шагами. Практически закрыта дорога для импорта украинских спирта и водки. Вопреки соглашению о режиме свободной торговли введена таможенная пошлина на украинский сахар размером в 25%. Правда, на межправительственном уровне есть договоренность о поставках в Россию 600 тыс. тонн украинского сахара на льготных условиях (без уплаты НДС), но она зависла в воздухе.

На подходе продукция черной металлургии, а также пресловутые электролампочки, в отношении которых Россия уже предпринимала в прошлом году расследование, к счастью, неудавшееся. В Москве всерьез ведутся разговоры о введении защитных мер в отношении импорта электронных контрольно-кассовых аппаратов. Причем все перечисленное предпринимается, как правило, с нарушением не только международных обязательств России, на и ее внутреннего законодательства.

В 1998 году российские эксперты прогнозируют стабилизацию и начало экономического роста в собственной стране, поэтому помощь международных финансовых организаций Москве будет нужна во все меньшей степени. Стало быть, единственная реальная сдерживающая сила, усмирявшая Россию, окажется не у дел. Вступление России во Всемирную торговую организацию (WTO) может урезонить соседей, но пока это произойдет, будет немало дров наломано.

Защитные акции украинской стороны до сей поры выглядели чрезвычайно деликатно. Единственной громкой мерой оказалось введение запрета на импорт автомобилей, лишенных каталитических нейтрализаторов выхлопа, вскоре отмененное. В России же осада ведется по всем правилам: только в последней декаде августа, когда в Москве зондировалась почва относительно соглашения о ввозе украинского сахара, в российских газетах прошла серия публикаций, торпедирующих идею достижения компромисса. В них за чрезмерную уступчивость Киеву был подвергнут истеричной критике вице-премьер-министр российского правительства Валерий Серов, который курирует вопросы сотрудничества со странами СНГ и до сих пор в забвении российских интересов замечен не был. Его жесткая позиция в отношении Украины известна по крайней мере третий год, но сейчас и этого оказалось мало. Между тем Валерий Серов похоже знает о том, что торговые войны до победного конца не ведутся.

Практически всегда торговые конфликты завершаются достижением некоторого компромисса, как правило, фиксирующего сохранение некоего уже достигнутого равновесия. А победа всегда лишает победителя инструментов влияния на побежденного. В конечном счете ликвидация присутствия торгового партнера в том или ином секторе «успешно» защищенного рынка приводит к ослаблению рычагов влияния на повергнутого экспортера - тому попросту более нечего терять. Причем такого рода рычаги действуют отнюдь не только в экономической области. Кстати, и в экономической сфере в данном случае тоже не все аргументы исчерпаны: пока украинское присутствие на российском товарном рынке сохраняется, Москва может не опасаться чрезмерно резкого тона Киева на переговорах по поводу условий транзита газа в Европу.

Выталкивая украинские товары со своего рынка, Россия жестко стимулирует украинских экспортеров к поиску новых сфер приложения своих интересов, а одновременно и диверсификации украинской внешней торговли. Правда, такая принудительная диверсификация обходится Украине дорого. Совершенно очевидно, что новые рынки сбыта не позволяют украинским экспортерам достичь прежней рентабельности (иначе были бы уже освоены).

Тем не менее украинские товары, столь не ласково принимаемые в России, все активнее продвигаются в иных направлениях. Доля российского направления в украинском экспорте товаров снизилась с 41,6% в первые шесть месяцев 1996 года до 27,5% в аналогичный период 1997 года. Увы, но даже такая резкая переориентация товарных потоков не смогла компенсировать потерянные на российском рынке позиции: прирост экспорта в дальнее зарубежье ($619,8 млн.) почти вдвое отстал от снижения экспорта товаров в Россию ($1191 млн.).

Некоторый рост экспорта товаров отмечен и в торговле со странами ранее входившими в СССР: с Белоруссией - на $136,1 млн. (положительное сальдо в $248,6 млн.); с Молдавией - на $24,4 млн. ($96,8 млн.); с Таджикистаном - на $36,6 млн. ($44,6 млн.); с Узбекистаном - на $8,1 млн. ($41,5 млн.). Анализ показывает, что в целом отрицательное сальдо внешнеторгового оборота Украины в первом полугодии 1997 года даже уменьшилось. Однако радоваться рано - тенденция падения экспорта украинских товаров в Россию все еще не преодолена.

Слишком бурный рост украинского экспорта в прочие страны может вызвать в ближайшем будущем не слишком приятные последствия - антидемпинговые расследования, которые способны так же бурно этот экспорт обрушить. Таким образом, лихорадочно перегруппировывая свои товарные потоки, Украина создает новые очаги торговых конфликтов.