74199 (Печорин как герой своего времени), страница 4
Описание файла
Документ из архива "Печорин как герой своего времени", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "зарубежная литература" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "рефераты, доклады и презентации", в предмете "литература : зарубежная" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "74199"
Текст 4 страницы из документа "74199"
Офицеры говорят о «мусульманском поверии», о существовании судьбы и о том, что среди христиан это поверие находит много поклонников. Сторонником фатализма выступает Вулич, и Печорин заключает с ним пари.
Но здесь важен не философский спор сам по себе, а определение в ходе его характера Печорина.
Как же воздействует поступок Вулича на Печорина?
На какое-то время Печорин начинает верить в судьбу, хотя его смущает печать смерти на лице Вулича.
Чтение следующего эпизода дает возможность увидеть, как крепнет в Печорине убеждение в существовании предопределения, хотя это убеждение существовало всего несколько часов, в этот вечер. Однако что же, хотя бы и в продолжение этих нескольких часов, отличает Печорина от Вулича?
Стоило этому убеждению поселиться в Печорине, как он тут же стал подвергать его сомнению, и в теоретических рассуждениях («мне стало смешно, когда я вспомнил, что были люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах...»), и в практических действиях («...отбросил метафизику в сторону и стал смотреть под ноги»).
И, наконец, третий эпизод, когда Печорин, «подобно Вуличу», решает испытать судьбу.
Но «подобно» ли Вуличу действует он?
Вулич, как истинный фаталист, в самом деле целиком вверяется року, без всяких приготовлений спускает курок. Совсем иначе действует Печорин. Он совершает свой поступок предельно расчетливо, заранее все взвесив и предусмотрев множество обстоятельств и деталей;
Здесь можно вспомнить, где еще мы наблюдали такое двойственное, противоречивое поведение Печорина, ставящего на карту свою жизнь и тщательно при этом рассчитывающего все детали. В «Бэле» он готов уйти под пули, если Бэла не любит его, но предварительно в течение долгого времени «приручает» ее. В «Княжне Мери» он стоит под дулом пистолета Грушницкого на краю пропасти, как сам же предложил, но принимает такую позу, чтобы по возможности избежать падения.
Таким образом, если можно говорить о фатализме Печорина, то как об особом, «действенном» фатализме.
Не отрицая наличия сил и закономерностей, во многом определявших жизнь и поведение человека, Печорин не склонен на этом основании лишать себя и других свободы воли, как бы уравнивая в правах первое и второе. Печорин постоянно действует как духовно независимая личность, опираясь в своих действиях прежде всего на себя, на свой разум, волю, чувства. И отчет он дает прежде всего себе.
Он совмещает в себе несовместимое: веру в судьбу и опору только на себя. И это одновременно. Вполне серьезно звучит утверждение Печорина, что он сам не знает, что в нем берет верх: фатализм или критицизм: «...не знаю, верю ли я предопределению или нет, но в тот вечер я ему твердо верил».
Итак, все его стычки с судьбой, все его эксперименты были проверкой на прочность судьбы и себя. Он постоянно решал один из сложнейших вопросов человеческого бытия: судьба или я, моя воля, мой разум.
Эта новелла особая. Она имеет явно выраженную интонацию конца, итога. Тональность ее целиком мажорна. В ней нет надрывов, потрясений, жертв Печорина, хотя он подвергает себя и других такой же опасности, как и везде. Показательно, что именно здесь Печорин — единственный случай в романе — не противопоставлен простому человеку, а в чем-то с ним сближается (диалог с Максимом Максимычем в конце повести), и в некоторых случаях становится нравственно выше: ведь есаул, тоже исповедующий фатализм, предлагает пристрелить казака через щель, несмотря на то, что здесь же стоит мать.
Поэтому чрезвычайно важно, чтобы учащиеся не восприняли здесь Печорина как героя, пришедшего к какому-либо итогу, а судя по эмоциональному настроению повести — итогу положительному; как героя «изменившегося», «исправившегося», пришедшего к верному пониманию диалектической связи двух начал: судьбы, фатума и личной воли.
Стоит еще раз посмотреть на события, описанные в повести. Печорин не дал пристрелить казака и пленил его, рискуя жизнью.
Можно ли говорить о благородстве Печорина?
Очевидно нет, так как благородный поступок предполагает иные цели, чем те, которые преследовал Печорин. Кроме того, следует обратить внимание и на то, что мысль о пленении казака пришла Печорину не сразу, а только тогда, когда он решил «подобно Вуличу, испытать судьбу». Нельзя говорить о нравственном итоге еще и потому, что расположение частей романа не соответствует хронологии событий. События «Фаталиста» предшествуют основным событиям «Бэлы», где опять будет схватка с судьбой, метания, терзания и жертвы.
Чем же тогда объясняется эмоциональный настрой повести? Почему в «Фаталисте» нет жертв Печорина, не происходит несчастий по его вине? Напротив, он даже обезвреживает преступника. Более того, Печорин в результате волевого целенаправленного действия смог подчинить своей воле обстоятельства, т. е. одержать победу в «схватке с судьбой».
Это очень сложный вопрос, предполагающий пристальное внимание к авторской позиции…
Может быть, ключ к пониманию даст «Предисловие к журналу Печорина»: «Хотя я переменил все собственные имена, но те, о которых в нем говорится, вероятно, себя узнают, и, может быть, они найдут оправдание поступкам, в которых до сей поры обвиняли человека, уже не имеющего отныне ничего общего со здешним миром: мы почти всегда извиняем то, что понимаем».
Печорин не эволюционизировал, не изменился, не «исправился». Он продолжает метаться в заколдованном круге из «проклятых» вопросов.
Автор же относительно спокойным эмоциональным настроением «Фаталиста» как бы выражает свое понимание и прощение, что в общем поэтическом ансамбле снимает мотив безысходности и допускает возможность выхода личности из состояния трагической обреченности.
Заключение.
Вслушаемся в слова Печорина и представим, к каким убеждениям приводили они современников Лермонтова: «Я люблю сомневаться во всем: это расположение ума не мешает решительности характера; напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится – а смерти не минуешь! » И в этот именно момент мы расстаемся с героем, закрываем последнюю страницу романа. Насколько грустнее и безнадежнее были бы наши мысли после чтения «Героя нашего времени», если б мы расстались с Печориным на той дороге, что вела его в Персию. Пусть мы знаем о конечной бесцельности жизненного пути Печорина, но как читатели мы прощаемся с ним в то мгновение, когда он смело пошел навстречу судьбе.
Вероятно, вот это бесстрашие, эта непокорность року, готовность лучше умереть, чем смириться, и вызвала резкое неприятие романа Николаем 1 и всем хором реакционной критики. И вероятно, именно этими качествами «Герой нашего времени» завоевал признание и любовь многих читательских поколений.
«...В этом человеке есть сила
духа и могущество воли,
в самих его пороках проблескивает
что-то великое».
(В.Г. Белинский)
Список литературы:
1) Белинский В.Г. - Полное собрание сочинений - 4 том.
2) Шагалов А.А. - М.Ю. Лермонтов – в школе.
3) Бенькович М.А. - Из истории русского философского романа.
4) Виноградов В.В. - Стиль прозы Лермонтова – литературное наследство 1941г.
5) Галкин А. - Об одном символе в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени».
6) Герштейн Э. – «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова. 1976г.
7) Григорьян К.Н. – Лермонтов и его роман «Герой нашего времени»
8) Долинина Н.Г. – Прочитаем Онегина вместе, Печорин и наше время. 1985г.
14