74143 (Тема истории в произведениях Алексея Николаевича Толстого), страница 2
Описание файла
Документ из архива "Тема истории в произведениях Алексея Николаевича Толстого", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "зарубежная литература" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "рефераты, доклады и презентации", в предмете "литература : зарубежная" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "74143"
Текст 2 страницы из документа "74143"
В 1941 – 1943 годах А. Толстой создает еще одно произведение на историческую тему – драматургическую дилогию «Иван Грозный» («Трудные годы», «Орел и орлица»). В ней сделана попытка показать в первую очередь то положительное содержание, которое имела деятельность Ивана Грозного по созданию единого централизованного государства. Несмотря на то, что дилогия написана уверенной рукой и содержит немало ярких сцен, в целом попытка эта удалась лишь отчасти. Писатель не смог в должной мере раскрыть противоречия в начинаниях монарха, отсутствие у него стремления соотносить цель с теми жертвами, которые он приносил ей. Отступлением от исторической истины выглядят и не лишенные идилличности сцены, где показано единство царя и народа.
Влияние политической системы времени на отображение исторической действительности в прозе и драме
Любая политическая система откладывает отпечаток на творчество пишущих в то время писателей. Одна система влияет сильно, другая – нет. Политическая ситуация начала 20 века была очень сложна. В начале века была цензура царского правления, после революции – большивизма. Цензура царского периода оказала меньше влияния на творчество Толстого, нежели социализм. Сама же историческая ситуация во многом определяла направленность творческого труда. В данной части работы будет коротко дано описание влияния именно политической системы коммунизма на произведения Толстого. Для периода власти коммунизма было характерно колоссальное пересмотр всех прежних взглядов. Наиболее ярко заглавный вопрос можно рассмотреть на примере романа «Петр Первый» и дилогии «Иван Грозный»
После пьесы «На дыбе», написанной в 1928 во многом по мотивам «Дня Петра» и под влиянием концепции Д. С. Мережковского, в романе «Антихрист (Петр и Алексей)» Толстой резко меняет свой взгляд на царя-реформатора, почувствовав, что в следующем десятилетии критерий «классовости», возможно, будет вытеснен критериями «народности» и исторической прогрессивности, а фигура государственного деятеля такого уровня будет вызывать позитивные ассоциации.
В 1930 и 1934 выходят две части романа «Петр Первый». В угоду противопоставления старого и нового миров Толстой преувеличил отсталость, бедность и бескультурье допетровской Руси, отдал дань вульгарно-социологической концепции петровских реформ как «буржуазных». Отсюда преувеличение роли торговых людей, предпринимателей, не вполне пропорционально представил разные социальные круги. Например, деятелям Церкви почти не уделено внимания, тогда как для того временного периода ее влияние было достаточно сильным. Но объективно-историческую необходимость тех преобразований, как бы являющихся прецедентом для преобразований социалистических, и средства их осуществления показал, в общем, верно.
Третью книгу «Петра Первого» смертельно больной Толстой писал в 1943-1944. Она обрывается на эпизоде взятия Нарвы, под которой войска Петра потерпели первое тяжелое поражение в начале Северной войны. Это производит впечатление законченности незаконченного романа. Петр уже явно идеализирован, даже заступается за простой народ; на всей тональности книги сказались национально-патриотические настроения времен Великой Отечественной войны. Но основные образы романа не потускнели, интерес событий не пропал.
Позиция Толстого в годы войны не отличается политической дальновидностью – он был далек от понимания подлинной сущности и причин войны. Следуя за официальными идеологами войны, он считал ее общенародным делом и находил оправдание совершающегося на полях сражений в идеалистических философских системах. Толстой приходил к выводу, что война является велением рока, фатума. Многое из написанного им о войне – это дань времени. Впоследствии он сам правильно оценил свое творчество этого периода, не включив в книги ряд произведений о войне.
Во время войны Толстой написал много публицистических статей, ряд рассказов на актуальные темы. В это время Сталин дал команду к безудержному прославлению Ивана IV. Ему нужно получить историческое подтверждение необходимости жестокости и тирании. Тотальное прославление Сталина требовало пафосного изображения палачей и профессиональных убийц из ближайшего окружения Ивана Грозного и в первую очередь Малюты Скуратова. Беззакония сталинского времени обосновывались с помощью исторических аналогий. Все эти идеи вылились в драматическую дилогию «Иван Грозный» со сталинской концепцией изображенного времени и героя. Художественно совершенных моментов в «повести» гораздо меньше, чем безнадежно испорченных конъюнктурной позицией автора, во многом прямо ему продиктованной. Многострадального прогрессивного царя в борьбе с боярами-ретроградами, изменниками и отравителями, которых, естественно, надо казнить, - поддерживает народ в лице Василия Буслаева, которого былины поселяют в гораздо более ранние времена, лермонтовского купца Калашникова, Василия Блаженного, который собирает по денежке средства для великих начинаний царя, а потом своим телом закрывает его от стрелы средневекового террориста, и др. Опричники воплощенное благородство. Хилые иноземцы в латах – ничто перед русскими богатырями, польский пан падает в обморок, когда Малюта грозит ему пальцем. Кстати сказать, Малюта Скуратов у Толстого – прежде всего резонер и апологет государственных усилий царя. Именно Малюта настаивает на том, чтобы царь был последователен в своей жестокости: «...разворошил древнее гнездо, так уж довершай дело». Один его вид внушает ужас врагам государства.
Для того чтобы подчеркнуть обоснованность репрессий, драматург фабульно мотивирует бегство Андрея Курбского предварительным его сговором с гетманом Радзивиллом, который командовал войсками противника. И дело не в одном Курбском: он в драматической дилогии – лишь часть дворянской оппозиции, звено в цепи боярского заговора. Скуратов душит митрополита Филарета не по приказу царя, а по собственному разумению – берет грех на себя, так сказать, в видах государственной пользы. Тем самым еще раз заявляет о себе писательское стремление не только оправдать Малюту перед судом истории и литературы, но и возвеличить его службу, им возглавляемую. Конечно, художник волен спорить и с приговорами истории, с литературной традицией, предлагать свое толкование. Толстой отступил от исторической истины. Чем больше работал писатель над дилогией, тем более схематичным становился образ царя. Толстой пытался возвеличить и реабилитировать образ жестокого самодержца, но писателя постигла неудача, так как он собирался грешить против истины.
Вместе с тем дилогию отличают яркие характеры, выразительная разговорная речь, передающая исторический колорит.
Все выше сказанное в какой-то мере подтверждается отрывоки из воспоминаний Ю.П.Анненкова:
«...Алексей Толстой не интересовался политической судьбой своей родины. Он не стремился стать официальным пропагандистом марксизма-ленинизма... Весельчак, он просто хотел вернуться к беззаботной жизни, обильной и спокойной. Жизнь за границей, жизнь эмигранта не отвечала таким желаниям, несмотря даже на успех его пьесы в Париже и на другие возможные успехи в дальнейшем...
Пойми меня, – говорил он, – я иногда чувствую, что испытал на нашей дорогой родине какую-то психологическую или, скорее, патологическую деформацию. Но знаешь ли ты, что люди, родившиеся там в 1917 году, год знаменитого Октября, и которым теперь исполнилось двадцать лет, для них это отнюдь не «деформация», а самая естественная «формация»: советская формация...
Я циник, – продолжал он, – мне на все наплевать! Я – простой смертный, который хочет жить, хорошо жить, и все тут. Мое литературное творчество? Мне и на него наплевать! Нужно писать пропагандные пьесы? Черт с ним, я и их напишу! Но только это не так легко, как можно подумать. Нужно склеивать столько различных нюансов! Я написал моего «Азефа», и он провалился в дыру. Я написал «Петра Первого», и он тоже попал в ту же западню. Пока я писал его, видишь ли, «отец народов» пересмотрел историю России. Петр Великий стал без моего ведома «пролетарским царем» и прототипом нашего Иосифа!
Я переписал заново, в согласии с открытиями партии, а теперь я готовлю третью и, надеюсь, последнюю вариацию этой вещи, так как вторая вариация тоже не удовлетворила нашего Иосифа. Я уже вижу передо мной всех Иванов Грозных и прочих Распутиных реабилитированными, ставшими марксистами и прославленными. Мне наплевать! Эта гимнастика меня даже забавляет! Приходится, действительно, быть акробатом. Мишка Шолохов, Сашка Фадеев, Илья Эренбрюки — все они акробаты. Но они – не графы. А я граф, черт подери! И наша знать (чтоб ей лопнуть!) сумела дать слишком мало акробатов! Понял?
Моя доля очень трудна...
Что это? Исповедь или болтовня? — спросил я.
Понимай, как хочешь, – ответил Толстой»
Заключение
Рассмотрение творчества Толстого через разные аспекты показало многогранности и особенности его произведений. Писатель затрагивает историю России в разные периоды ее существования. История дается не только в прямом ее описании, но и в отражении через судьбу какого-либо героя, пусть даже вымышленного. Осмысление единства судьбы личности и движения национальной истории составляет основную линию творчества Толстого, обретает новое содержание и размах в результате перехода писателя на позиции реализма.
Описания быта и нравов, поведения самых разных персонажей, тонко стилизованный разговорный язык составляют весьма сильные стороны романа, лучшего в советской исторической прозе. При этом сочные колоритные описания быта не превращаются в мертвую декорацию, они органически врастают в художественную ткань произведения, выполняют определенную сюжетную функцию. Реальные исторические детали не подчинены культу музейных «подлинников» – вещей, пейзажей, обрядов. Они всегда возникают в связи с конкретными действиями, с характеристикой, с отношениями героев.
Создавая свои произведения, автор использовал огромное количество материалов: исторические исследования, записки и письма русских и иностранцев, дипломатическую переписку, военные донесения и указы, судебные архивы, памятники литературы и искусства XVII – XVIII вв. Но А-Толстой нигде не следует за документом, а силой своей художественной фантазии перевоплощает исторические факты и документальные источники в живые образы и картины далекой от нас эпохи, оставаясь верным правде жизни и истории. Историческая экзотика, погоня за историческим анекдотизмом чужда автору исторического романа. Писатель-реалист, в свое время умело передававший колорит хиреющих дворянских усадеб, с еще большим проникновением воспроизводит стиль петровской эпохи. Но красочная бытовая деталь никогда не заслоняет у Толстого основного, не служит самоцелью, она только помогает конкретизировать образы прошлого. Отсутствие натуралистического подхода характеризует тонкую передачу языка XVII в. Не перегружая романа архаической лексикой, Толстой умело вкрапливает отдельные характерные черточки разговорно-просторечного языка того времени в речь персонажей и в авторскую речь.
Характеры и изображение исторических событий, переданная атмосфера времени делают «Петра Первого» исключительно захватывающим чтением несмотря на то, что таких элементов авантюрности, «подстроенных» автором встреч одних и тех же персонажей друг с другом или с их знакомыми, знающими о них, как в «Хождении по мукам», «Ибикусе» или особенно в «Повести смутного времени», роман о Петре не содержит. Изображенное время не отличалось утонченностью, что позволило писателю обойтись без развернутого психологизма, в котором он не был силен. «Поток сознания» дан единственный раз, когда показывается закопанная по шею женщина-мужеубийца, которую Петр, стыдясь перед иностранцами варварского обычая, велит пристрелить.
Основоположника русского исторического романа, создателя эпопеи о судьбе русской интеллигенции, мастера, блестящего стилиста считают только писателем-конъюнктурщиком, писавшим в угоду вождям и на потребу времени. Подобный взгляд нельзя назвать ни примитивным, ни односторонним, в данном случае просто не учитывается сложность пути.
Список литературы
1. Варламов .А.Н. Алексей Толстой. – 2-е изд. – М.: Молодая гвардия, 2008
2. Волков А.А. Русская литература ХХ века. Дооктябрьский период. – М.: Просвещение, 1964 г.
3. Анненков Ю.П. Дневник моих встреч. Цикл трагедий. Т. 2. М., 1991.
4. Мессер Р. Толстой А. Н. / Литературная энциклопедия: В 11 т. М., 1939.
5. Кормилов С. И. А. Н. Толстой // История русской литературы XX века (20-90-е годы): Основные имена. М., 1998.