73936 (Книга К.И. Чуковского "Мастерство Некрасова": оценки, критика)

Министерство науки и образования Украины

Днепропетровский национальный университет им. О. Гончара

Работу выполнено

на кафедре издательского дела

и межкультурной коммуникации

Реферат

Книга К.И. Чуковского «Мастерство Некрасова»: оценки, критика

Выполнила:

студентка гр. ЗВ-06

Мельник А. С.

Проверила:

Проф. Подмогильная Н. В.

Днепропетровск

2009

Содержание

Вступление

1. «Щедрая дань»

2. «Стиль, отвечающий жизни»

3. Железная дорога

4. Работа над фольклором

5. Эзопова речь

Выводы

Список литературы

Вступление

Чуковский является одним из лучших отечественных исследователей творчества Некрасова и других писателей 60-х гг. XIX в. К началу своей активной литературоведческой работы, которое пришлось на послереволюционные годы (книги «Поэт и палач (Некрасов и Муравьев)», «Жена поэта», «Некрасов, как художник», «Мастерство Некрасова») Чуковский уже заслужил репутацию самого талантливого и заметного литературного критика 1900-1910-х.

Многие проблемы современной ему эпохи Чуковский впервые заметил и осмыслил на совершенно новом материале, который до этого не рассматривался всерьез.

Одной из причин смены рода деятельности - перехода из критики в литературоведение - стали экстралитературные обстоятельства. Чуковский славился жесткостью оценок, парадоксальностью суждений и некоторой намеренной скандальностью, которая была частью его авторского образа. «Когти Чуковского», по выражению художника Н. Кузьмина, ощущал на себе едва ли не каждый, о ком он писал. Но после революции то или иное критическое выступление, по словам Чуковского, могло быть расценено как донос, поэтому он постепенно перестал выступать в печати как литературный критик.

В конце 20-х гг. произошли гонения на «чуковщину» в детской литературе, и это был один из самых тяжелых периодов в жизни писателя. Его сказки почти перестали издаваться (т.н. «мимикрия и антропоморфизм» были на государственном уровне объявлены «вредными» для воспитания), и литературоведение стало едва ли не единственным видом деятельности, которым он мог заниматься официально. Стоит учитывать, что Чуковский - профессиональный литератор, который жил исключительно литературным трудом. Он не считал возможным писать «в стол». В связи с этим работы по Некрасову оказывались подчас возможностью заработка.

Итак, несколько раз за свою биографию Чуковский избирал филологию в качестве альтернативы литературной критике, с одной стороны, и художественному творчеству, с другой, в моменты особого усиления цензуры. Работы, посвященные некрасовской эпохе, становились для него вынужденной формой «эскапизма», а иногда способом говорить о современных проблемах на другом материале (т.е. применять своего рода «эзопову речь»). К моменту, когда Чуковский начал заниматься изучением Некрасова, у него уже был выработан собственный критический метод, набор устойчивых приемов и принципов, которым он следовал при написании статей о современной литературе.

В 1962 году за книгу "Мастерство Некрасова" Чуковскому была присуждена Ленинская премия [7].

Книга состоит из двух частей. В первой части – «Учителя и предшественники» Чуковский пишет о влиянии на Некрасова Пушкина и Гоголя. Вторая часть – «Мастерство» – своеобразное описание «приемов» Некрасова, составляющих его мастерство, а также критический анализ его творчества.

1. «Щедрая дань»

Форме дай щедрую дань

Временем: важен в поэме

Стиль, отвечающий теме.

Н. Некрасов

В 1857 году Чернышевский писал: «Людей, которые могут писать очень дельные и благородные рассказы, довольно много; людей, которые могут писать произведения, отличающиеся чисто литературными достоинствами, также довольно много. Но, таких, которые бы соединяли значительный литературный талант с таким знанием дела и с таким энергическим направлением…очень мало». Этого единства содержания и формы требовал и Некрасов.

Целые поколения реакционных рецензентов и критиков, десятки лет повторяющих, будто Некрасов – «отступник красоты», «враг изящного», подменивший поэзию прозой, упорно не хотели заметить, как пламенно он превозносит красоту.

К концу его жизни, уже в семидесятых годах, слово «красота» звучит в его поэзии все чаще, причем он всегда придает этому слову особенно величавый и торжественный смысл. С гордостью указывает он в стихотворении «Мать», что он

…наполнил жизнь борьбою

За идеал добра и красоты.

(II, 423)

Красота имеет здесь обобщенное, широкое значение, выходящее за рамки эстетической формулы, и замечательно, что она у Некрасова была всегда равноправна с добром.

Не только в этом стихотворении, но и в ряде других добро и красота нераздельны. В стихотворении «Поэту», написанном в 1874 году, добро и красота прославляются в таком же нерасторжимом единстве:

Чтоб человек не мертвыми глазами

Мог созерцать добро и красоту…

(II, 394)

Синтез добра и красоты – не случайная тема Некрасова. Некрасов повторяет опять и опять, что в поэтическом творчестве служение красоте непременно должно сопрягаться со служением добру:

В твоей груди, гонимый жрец искусства,

Трон истины, любви и красоты.

(II, 394)

Под добром Некрасов всегда разумел борьбу за народное счастье, и самая настойчивость, с которой он почти в одних и тех же выражениях утверждает права красоты на столь же почетное место, какое занимает в них добро, свидетельствует, что этому пункту своих эстетических взглядов он придавал незыблемое, основное значение.

Некрасов подчеркивает, что чувство красоты живет в народе бессознательно, что у крестьян даже слов не имеется, чтобы выразить и осмыслить его, но, - такого было убеждение Некрасова! – пусть застенчиво скрытое, не высказанное никакими словами, все же это чувство неистребимо существует в народе. Пользуясь терминологией Некрасова, можно сказать, что «добро», которому он служил своим творчеством, давно уже стало предметом самого пристального внимания критиков, но сочетавшаяся с этим «добром» «красота» почти всегда оставалась в тени. В нее не верили и ее отрицали.

Страстное проявление образности определяет художника. Именно любопытство ко всяким проявлениям жизни, ненасытный интерес к ее очертаниям, краскам и звукам, стремление, во что бы то ни стало воплотить их в искусстве – определят настоящего Некрасова. И не был И не был бы он поэтом-реалистом, если бы в его поэзии не сказалась эта любовь художника к миру окружающих вещей и явлений.

2. «Стиль, отвечающий жизни»

… важен в поэме

Стиль, отвечающий теме

Н. Некрасов

Об этом своем неустанном упорстве в работе над формой стиха Некрасов и сам говорит в одном из своих писем Толстому:

«… Нет, я не способен сегодня писать, мне жаль моей мысли, так бедно я ее поймал словом… хочется сказать, а не сказывается… Бывало, я был к себе неумолим и просиживал ночи за пятью строками. Из того времени я вынес убеждение, что нет такой мысли, которую человек не мог бы себя заставить выразить ясно и убедительно для другого, и всегда досадую, когда встречаю фразу: «нет слов выразить» и т. п. Вздор! Слово всегда есть, да ум наш ленив…»

Этой умственной «лени» Некрасов не знал никогда, о чем свидетельствуют все его рукописи, и всякий раз, когда ему случалось «бедно поймать словом» какую-нибудь мысль, какой-нибудь образ, он действительно бывал к себе «неумолим», «нудил себя» (по его выражению) во что бы то ни стало найти другие образы, другие слова, где не было бы никакого разрыва между идеей и ее воплощением

[3, 217].

Некрасов очень напряженно работал над стилем, стремился, чтобы он всегда подходил к содержанию.

Художественный диапазон его поэтических средств необъятно широк и он всегда и во всех случаях, стремится к этой вещественной речи - к замене общих понятий конкретными. Создавая стихи, реалистически изображавшие современную русскую жизнь, русскую природу, Некрасов в своих рукописях, естественно, добивался наибольшей точности, фактичности, материальности речи.

Однако им же созданы такие стихи, стилистическая направленность которых была совершенно иной. Сюда можно отнести раньше всего цикл стихов, написанных в ораторском духе. В арсенале тех форм поэзии, которые были необходимы Некрасову для этого цикла, тесно связанного с его боевой агитационной работой, далеко не последнее место занимал высокий, патетический стиль, в котором Некрасовым созданы такие шедевры, как «Родина», «Муза», «Элегия», «Страшный год», «Смолкли честные…» и др. Для этого цикла стихов ему нужна была другая поэтика, нисколько не схожа с той, которую он культивировал в других своих, - поэтика отвлеченных понятий, иносказаний, метафор, фигур [3, 223]. Стиль здесь совершенно иной. Он всегда, во всех своих стихах, реалист. Но все же здесь отходит от предметности.

Именно эти стихи Некрасова дают понять, что его творческие приемы были гораздо разнообразнее, чем принято думать, что он отнюдь не придерживался какого то единого правила в работе над своими стихами и что критики, которые пытались определить все его многообразное творчество какой-нибудь одной краткой формулой, просто закрывали глаза на те из его творений, которые шли наперекор этой формуле и никак не могли в ней вместиться.[3, 225].

Какими только он не владел, какие стили поэзии не были подвластны ему! От высокой патетики до каламбурных водевильных куплетов, от публицистических дискуссий в стихах («Поэт и гражданин», «Медвежья охота») до подлинной народной русской песни. Формой песни Некрасов владел в совершенстве. Недаром он так часто называл свои стихотворения «песнями». Многие его песни давно уже стали достоянием народа («Песня Еремушке», «Колыбельная песня», «Песня убогого странника»). Кроме того он был мастером стихотворных новелл, - то есть повестей и рассказов в стихах, - таких, как «Извозчик», «Прекрасная партия», «Саша», «Последыш», «Русские женщины», «Дедушка». Ни один из поэтов послепушкинской эпохи не мог сравниться с ним в этом повествовательном жанре.

3. Железная дорога

С появлением железных дорог многие поэты писали о них от лица пассажиров, которые, путешествуя с комфортом, любуются видами из окон. Начальные строфы стихотворения Некрасова напоминают эти стихи. Но за пейзажами, в отличие от многих поэтов, Некрасов видит замученных на строительстве кости крестьян-землекопов. Он не только показывает этих великомучеников, но и сам говорит от их имени. Поэт как бы покидает вагон, сливается с оборванной толпою и поет вместе с крестьянами их страшную песню. "Железная дорога" - сильные, яркие эмоции в стихотворении. Некрасов всегда среди людей, в его стихах огромное количество разнообразных людских фигур. Поэма о работе, "труде". Стоило Некрасову взглянуть на железную дорогу глазами народа, и то, что казалось таким идиллическим, милым и уютным, представилось жестоким мучительством. Муки людей, изображенные в контрасте с русским бодрящим осенним пейзажем, кажутся еще более чудовищными на фоне благодатной природы. Еще одно качество отличает некрасовское стихотворение от других стихов о железной дороге. Как густо заселено всё это стихотворение людьми! И толпа землекопов, и мальчик, и генерал, и подрядчик, и все они движутся, живут, говорят, и в этом многолюдстве – одна из наиболее примечательных черт народной поэзии Некрасова [1, 104]. «Железная дорога» - центральное произведение Некрасова: в этой поэме, в ее немногих строках, сосредоточены именно те наиболее типичные особенности его дарования, которые образуют в своей совокупности единственный в мировой литературе некрасовский стиль – стиль революционно-демократической поэзии шестидесятых годов. Во всем литературном наследии Некрасова едва ли найдется другая поэма, в которой так полно и рельефно сказалось бы все своеобразие его мастерства. Но стоит только сравнить некрасовскую поэму с другими стихами о железной дороге, которые в эпоху Некрасова были написаны разными поэтами, и сразу же, в силу контраста, чувствуется, как должна была она поразить современников своей смелой новизной и необычностью [3, 360]. Стихотворение Некрасова полемизирует с его эпиграфом. Некрасову претит мысль, что строителем железной дороги называют не народ, а одного из царедворцев. Он учит уважать созидательный труд народа – мужиков, собранных «с разных концов государства великого». Некрасов первый и единственный из русских поэтов сказал во весь голос не плаксиво и жалостно, а как грозный и разгневанный мститель, что народный труд в тогдашней России был мучительством. Так закричал бы сам многомиллионный народ, если бы не был обречен на безмолвие. В «Железной дороге» Некрасов является нам одним из героев поэмы. В первой главке он восторженно любуется осенним пейзажем. Во второй – беседует с Ваней и слушает зловещую песнь землекопов. В последующих главах выступает как противник генерала [1, 126]. Мастерство поэта проявилось и в четкой композиции стихотворения, и в разнообразии его живых интонаций, и в особой певучести повествовательной речи. Одним из показателей художественного совершенства «Железной дороги» является изумительный лаконизм произведения. Читая и перечитывая его, всякий раз удивляешься: неужели в ней всего только двести стихов! Как мог вместиться в немногие строки такой колоссальный сюжет с таким обилием образов, чувств, идей?

4. Работа над фольклором

Творчество Некрасова совпало с эпохой рассвета родной фольклористики. Из недавно опубликованного каталога библиотеки Некрасова видно, что фольклористика занимала в ней главное место. Некрасов изучал сборники русских песен, пословиц, загадок, поговорок. Он находил здесь немало того, что в свое время доводилось слышать ему самому «из народных уст», при непосредственном общении с народом.

Много он добыл «по наслуху» в устной беседе, не обращаясь к печатным источникам. В статье о «Тарантасе» гр. В. А. Соллогуба, критикуя те страницы, где автор изображает крестьян, Некрасов между прочим заметил:

«В русской избе непременно нужно быть, чтобы описать русскую избу, и какими прибаутками ни приправляйте рассказ старого служивого, как остроумно ни коверкайте слова, рассказ такой все-таки не будет настоящим солдатским рассказом, если сами вы никогда не слыхали солдатских рассказов…» [3, 419].

Сам Некрасов постоянно «бывал в русских избах», благодаря чему и солдатская и крестьянская речь стала с детства досконально известна ему: не только по книгам, но и на практике изучил он простонародный язык и смолоду стал большим знатоком народно-поэтических образов, народных форм мышления, народной эстетики. Все это он усвоил еще в Грешневе, в детские годы, находясь в непрерывном общении с крестьянами и постоянно слыша великолепную народную речь, которая в конце концов, как было сказано выше, стала его собственной речью. Но, стремясь к наиболее полному и всестороннему изучению народа Некрасов, естественно, не мог ограничиться данными своего личного опыта, почерпнутыми в двух-трех губерниях.

Он постоянно пытался расширить, укрепить, углубить этот опыт при помощи всех доступных ему литературных источников, благо в тогдашних фольклористических сборниках был очень богато представлен неизвестный ему по личному опыту оленецкий, вологодский, архангельский, тульский, рязанский фольклор.