73920 (Лицейские годы и их отражение в творчестве А.С. Пушкина), страница 2

Юноша-поэт поначалу рисует мирную картину ночного царскосельского парка, залитого лунным светом.

«Навис покров угрюмой нощи

на своде дремлющих небес;

В безмолвной тишине почили дол и рощи,

В седом тумане дальний лес:

Чуть слышится ручей, бегущий в сень дубравы,

Чуть дышит ветерок, уснувший на листах,

Тихая луна, как лебедь величавый;

Плывет в сребристых облаках.

Плывет – и бледными лучами

Предметы осветила вкруг.

Аллеи древних лип открылись пред очами,

Проглянули и холм и луг…»

Интересно вспомнить, как было описано это понятное в жизни юного Пушкина событие одним из ближайших его друзей – И.И. Пущиным.

«…Державин державным своим благословением увенчал юного нашего поэта. Мы все, друзья-товарищи его, гордились этим торжеством. Пушкин тогда читал свои «Воспоминания в Царском Селе». В этих великолепных стихах затронуто все живое для русского сердца. Читал Пушкин с необыкновенным одушевлением. Слушая знакомые стихи, мороз по коже пробегал у меня. Когда же патриарх наших певцов, в восторге, со слезами на глазах, бросился целовать поэта и осенил его курчавую голову, - под каким – то неведомым влиянием, благоговейно молчали. Хотели сами обнять нашего певца, - его уже не было, он убежал».

Стихотворение «Воспоминание в Царском селе», за полной подписью автора, было напечатано в «Российском Музее», который в том же году поместил и еще несколько произведений Пушкина. С этого времени он приобретает известность и за стенами лицея, что заставило смотреть на него иными глазами и его самолюбивых родителей, только что переселившихся в Петербург на постоянное жительство. Шестнадцатилетний лицеист отдался поэзии, как призванию, тем более что через отца и дядю он имел возможность познакомиться лично с ее наиболее уважаемыми им представителями: к нему в лицей заезжали Жуковский и Батюшков, ободряли его и давали ему советы. Профессора начинают смотреть на него как на будущую известность, товарищи распевают хором некоторые его пьесы в лицее же положенные на музыку. В своих довольно многочисленных стихотворениях 1815 г. Пушкин уже сознает силу своего таланта, высказывает глубокую благодарность музе, которая скрасила ему жизнь божественным даром, мечтает о тихой жизни в деревне, при условии наслаждения творчеством, но чаще представляет себя эпикурейцем, учеником Анакреона, питомцем нег и лени, поэтом сладострастия, и воспевает пирушки, которые, по-видимому, были гораздо роскошнее и многочисленнее в его воображении, чем в действительности. В это время в нем начинает вырабатываться способность истинного художника переселяться всецело в чуждое ему миросозерцание, и он переходит от субъективной лирики к объективной. Судя по отрывку его лицейских записок, написанное им в этом году представляет собою только малую часть задуманного или начатого: он обдумывает героическую поэму («Игорь и Ольга»), начинает комедию и пишет повесть в роде фантастико-тенденциозных повестей Вольтера, которого изучает весьма серьезно. Стих Пушкина становится еще более изящным и легким, местами образность выражений доходит до небывалой в нашей новой словесности степени («Мечтатель»), но зато местами даже свежая, оригинальная мысль поэта еще не умеет найти себе ясного выражения. В 1816 г. известность Пушкина уже настолько велика, что стареющийся лирик Нелединский-Мелецкий, которому императрица Марья Федоровна поручила написать стихи на обручение великой княжны Анны Павловны с принцем Оранским, прямо отправляется в лицей и заказывает пьесу Пушкину, который в час или два исполняет заказ вполне удовлетворительно. Известные светские поэты шлют ему свои стихи и комплименты, и он отвечает им, как равный. Дмитриев и Карамзин выражают очень высокое мнение об его даровании. С Жуковским, которого после смерти Державина считали первым поэтом, Пушкин уже сотрудничает («Боже царя храни!»). Круг литературного образования Александра значительно расширяется: он перечитывает старых поэтов, начиная с Тредьяковского, и составляет о них самостоятельное суждение. Он знакомится с немецкой литературой (хотя и во французских переводах). Анакреонтические мотивы Батюшкова начинают, в произведениях Пушкина, уступать место романтизму Жуковского. В наиболее задушевных стихотворениях Пушкин, господствует элегическое настроение, которое в самом конце пьесы своеобразно заканчивается примиряющим аккордом.

2.3. НАСТОЯЩИЕ ДРУЗЬЯ.

Товарищи, знавшие его впечатлительную натуру и отзывчивое, мягкое сердце, искренно любили его, но большинство из них, замечавшие только его неумеренную живость, самолюбие, вспыльчивость и наклонность к злой насмешке, считали его себялюбивым и тщеславным. Его прозвали французом, преимущественно за прекрасное знание французского языка — но в 1811 и следующих годах это был, во всяком случае, эпитет не похвальный.

Именно в лицее у Пушкина появляются настоящие друзья.

Ближайшими на всю жизнь стали Иван Пущин, Антон Дельвинг, Вильгельм Кюхельбекер. Они вместе с ним пришли в Лицей в октябре тысяча восемьсот одиннадцатого года и остались для него навсегда верными друзьями.

Да и остальные – те, кто разделил с ним шесть лет учебы, - помнили свое "лицейское братство", хранили каждый по своему верность мечтам юности, "лицейскому духу".

На первый курс было принято тридцать человек. Значит, у Пушкина было двадцать девять товарищей.

В дальнейшем они станут известными людьми. У каждого лицеиста было прозвище, а у некоторых и не одно. Иван Иванович Пущин - “Жано”, Вильгельм Карлович Кюхельбекер - “Кюхля”, “Глиста”, сам Пушкин - “Француз” и множество других забавных прозвищ.

Сколько приятных воспоминаний будет у Пушкина связанно с лицеем и со своими товарищами. Ну, хотя бы нашумевшая история с “гоголь-моголем”.

История такая. Компания воспитанников с Пушкиным, Пущиным и Малиновским во главе, устроила тайную пирушку. Достали бутылку рома, яиц, натолкли сахару, принесли кипящий самовар, приготовили напиток “гоголь-моголь” и стали распивать. Одного из товарищей - Тыркова, сильно разобрало от рома, он начал шуметь, громко разговаривать, что привлекло внимание дежурного гувернера, и он доложил инспектору Фролову. Начались расспросы, розыски. Пущин, Пушкин и Малиновский объявили, что это их дело и что они одни виноваты. Фролов немедленно донес о случившемся исправляющему должность директора профессору Гауэншильду, а тот поспешил доложить самому министру Разумовскому. Переполошившийся министр приехал из Петербурга, вызвал виновных сделал им строгий выговор и передал дело на рассмотрение конференции. Конференция постановила:

• Две недели стоять во время утреней и вечерней молитвы.

• Сместить виновных на последние места за обеденным столом.

• Занести фамилии их, с прописанием виновности и приговора, в черную книгу, которая должна иметь влияние при выпуске.

Но при выпуске лицеистов директором был уже не бездушный карьерист Гауэншильд, а благородный Энгельгард. Он ужаснулся и стал доказывать своим сочленам недопустимость того, чтобы давнишняя шалость, за которую тогда же было взыскано, имела влияние и на будущность провинившихся. Все тотчас же согласились с его мнением, и дело сдано было в архив.

Историю с “гогель-могелем” имеет в виду Пушкин в своем послании к Пущину:

Помнишь ли, мой брат по чаше,

Как в отрадной тишине

Мы топили горе наше

В чистом пенистом вине?

Помнишь ли друзей шептанье

Вокруг бокалов пуншевых,

Рюмок грозное молчанье,

Пламя трубок грошевых?

Закипев, о, скол прекрасно

Токи дымные текли!

Вдруг педанта глас ужасный

Нам послышался вдали,

И бутылки вмиг разбиты,

И бокалы все в окно,

Всюду по полу разлиты

Пунш и светлое вино.

Убегаем торопливо...

В «Пирующих студентах» Пушкин так же обращается к Пущину:

Товарищ милый, друг прямой,

Тряхнем рукою руку,

Оставим в чаше круговой

Педантам сродни скуку:

Не в первый раз мы в месте пьем,

Нередко и бранимся,

Но чашу дружества нальем

И тот час помиримся.

Раздражительность, принесенная Пушкиным еще из дому, получила в лицее новую пищу, вследствие такого отношения большинства товарищей, но будущий поэт сам наталкивался на ссоры, а так как он, несмотря на огромные способности и остроумие, не отличался быстрой находчивостью, то далеко не всегда мог оставаться победителем, из-за чего раздражался еще более. Предаваясь неумеренной веселости днем, Александр часто проводил бессонные ночи в своем № 14 (здесь прожил он целые 6 лет), то обливаясь слезами и обвиняя себя и других, то обдумывая способы, как бы изменить к лучшему свое положение среди товарищей.

2.4. ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ.

Вообще последние строчки стихотворений Пушкин уже теперь приобретают особую полноту мысли, рельефность и звучность. Крупный факт внутренней жизни поэта за это время — юношеская, поэтическая любовь к сестре товарища, К. П. Бакуниной, которая жила в Царском Селе летом и иногда зимою посещала лицей.

“Первую платоническую, истинно поэтическую любовь возбудила в Пушкине Бакунина,- рассказывает Комаровский. - Она часто навещала брата своего и всегда приезжала на лицейские балы. Прелестное лицо ее, дивный стан и очаровательное обращение произвели всеобщий восторг во всей лицейской молодежи. Пушкин описал ее прелести в стихотворении “К живописцу”, которое было положено на ноты лицейским товарищем Пушкина Яковлевым и понятно пето до самого выхода из заведения “.

29 ноября 1815 года Пушкин писал в дневнике:

Итак, я счастлив был, я наслаждался,

Отрадой тихою, восторгом упивался,

И где веселья быстрый день?

Промчался летом сновиденья,

Увяла прелесть наслажденья,

И снова вкруг меня угрюмой скуки тень.

Это была первая робкая и стыдливая юношеская любовь - с “безмятежной тоской”, со “счастьем тайных мук”, с радостью на долгие дни от мимолетной встречи или приветливой улыбки. Любовь эта отразилась в целом ряде лицейских стихотворений Пушкина.

Посидел с милой девушкой в беседке,

Здесь ею счастлив был я раз

В восторге сладостном погас,

И время самое для нас

Остановилось на минуту!

Получил от нее незначительное письмецо,

В нем радости мои; когда померкну я,

Пускай оно груди бесчувственной коснется;

Быть может, милые друзья,

Быть может, сердце вновь забьется.

В 1834 году, в тридцать девять лет, Бакунина вышла замуж за сорокадвухлетнего тверского помещика, капитана в отставке, А. А. Полторацкого, двоюродного брата Анны Петровны Керн.

Идеальная любовь Пушкина, по-видимому, не мешала увлечениям иного рода, но и для них он умел находить изящное выражение, то в полународной форме романса — песенки в тоне Дмитриева, то с привнесением оригинальной идеи. Умные мысли, искреннее чувство и изящные пластичные образы находим мы у Пушкина даже в именинных поздравлениях товарищам и в альбомных стихотворениях, которые он писал им перед выпуском и копии с которых сохранял: видно, что и тогда уже он дорожил каждым стихотворным словом своим и никогда не брался за перо только для того, чтобы наполнить пустую страницу, освященные примером одного Крылова.

2.5. ГРУСТНЫЕ ДНИ РАССТАВАНЬЯ.

Благодаря лицейской свободе, Пушкин и его товарищи близко сошлись с офицерами лейб-гусарского полка, стоявшего в Царском Селе. Это было не совсем подходящее общество для 17-ти-летних «студентов», и вакхическая поэзия Пушкина именно здесь могла перейти из области мечтаний в действительность, но не следует забывать, что среди лейб-гусар Пушкин встретил одного из самых просвещенных людей, П. Я. Чадаева, который имел на него сильное и благотворное влияние в смысле выработки убеждений и характера, да и прославившийся своими проказами и «скифскою жаждою». П. Н. Каверин учился в геттингенском университете, и не даром же Пушкин видел в нем живое доказательство того,

Что резвых шалостей под легким покрывалом

И ум возвышенный и сердце можно скрыть.

В октябре 1815 года образовалось литературное общество "Арзамас" и просуществовало оно до конца 1817 года.

Помимо "Арзамаса" и "Беседы" были еще литературные общества. Одним из них был кружок писателей, собиравшихся у Оленина. Там собирались противники "Беседы" но и не сторонники "Арзамаса". Предводителями этого кружка были баснописец Крылов и Гредич. Пушкин ценил обоих этих людей и впоследствии посещал Оленинский кружок. Но в лицейское время Пушкин находился под влиянием Арзамаса, вдохновленный сатирой Батюшкова на борьбу с "Беседой" Пушкин разделял все симпатии и антипатии "Арзамаса".

Дружеские отношения с лейб-гусарами и свежая память о войнах 1812 —15 гг. заставили и Пушкина перед окончанием курса мечтать о блестящем мундире, но отец, ссылаясь на недостаток средств, согласился только на поступление его в гвардейскую пехоту, а дядя убеждал предпочесть службу гражданскую. Александр, по-видимому, без особой борьбы и неудовольствия, отказался от своей мечты и в стихах стал подсмеиваться над необходимостью «красиво мерзнуть на параде». Его гораздо более прельщала надежда «погребать покойную академию и Беседу губителей российского слова, он рвался в бой, но в бой литературный. По родственным и дружеским связям, а еще более по личному чувству и убеждению он был всецело на стороне последователей Карамзина в Жуковского и вообще всего нового и смелого в поэзии. Еще на лицейской скамье он был пылким «арзамасцем», в самых ранних стихотворениях воевал с «Беседой» и с Шаховским, и на них впервые оттачивал свое остроумие. «Арзамас» оценил его талант и рвение и считал его заранее своим действительным членом. На публичном выпускном экзамене Пушкин читал свое написанное по обязанности, но местами глубоко искреннее стихотворение «Безветрие». 9 июня 1817 г. государь явился в Лицей, сказал молодым людям речь и наградил их всех жалованьем. Пушкин, как окончивший по 2-му разряду получил 700 рублей.