72665 ("Золотой жук" – литературный шедевр творчества Э. По), страница 4

По перенял от романтиков основную сюжетную схему, но, в отличие от них, сосредоточил внимание читателя не на причинах или следствиях преступления и даже не на нем самому, а на возможности рационального объяснения обстоятельств преступления, которые выдаются загадочными или и мистическими. Иначе говоря, в фабульную основу детектива Едгар По положил процесс интеллектуального расследования преступления, которое стало центром эстетичного интереса этого жанра. И здесь основная заслуга По.

Второй фундаментальный признак детективного жанра состоит в наличии в его сюжетных чудах-сплетениях непересекающегося ума высокоразвитой личности, которая берет на себя основное бремя жанра, то есть расследует преступления и, таким образом, автоматически попадает в только что упомянутый центр эстетичного интереса жанра. Исключительность личности у романтиков характеризуется многими признаками, среди которых далеко не последнее, хотя и далеко не главное, занимает демонстрация интеллектуальных возможностей, более простое, умение мыслить.

Важное место в его оформлении занимают форма и композиция рассказа. Повествовательный скелет жанра в По имеет приблизительно такой вид. Рассказ, прежде всего, ведется не от лица детектива, а от лица его приятеля.

Главная заслуга По как родоначальника детективной литературы — в том, что он увидел возможность использовать криминальное расследование в качестве предмета беллетристического повествования, в центре которого стоял бы герой-детектив, и первым эту возможность реализовал. Эдгар По называл свои рассказы о Дюпене и Легране «логическими». Он не употреблял термина «детективный рассказ» по двум причинам: во-первых, термин этот еще не существовал; во-вторых, его рассказы не были детективными в том понимании, какое сложилось к концу XIX столетия. В целом ряде моментов новеллы По не соответствуют знаменитым правилам «по Ван Дайну». В новеллах «Похищенное письмо», «Золотой жук» отсутствует труп и вообще речи нет об убийстве. Понятие логического рассказа шире, чем понятие рассказа детективного. Из логического рассказа в детективный перешел основной, а иногда и единственный сюжетный мотив: раскрытие тайны или преступления. Сохранился и тип повествования: рассказ-задача, подлежащая логическому решению. При этом автор обязан сообщить читателю все условия задачи, не скрывая ни одного факта или обстоятельства, без знания которых задача не может быть решена. Читатель должен быть поставлен в те же условия, что и герой, иначе не будет обеспечена возможность честного соревнования интеллектов, а в ней — главная привлекательность жанра.

В «Золотом жуке» По переносит своего героя из Сен-Жерменского предместья на остров Сэлливан близ Чарлетона и даст ему имя Легран. Убийство, похищение и тому подобные преступления уступают место специфической теме кладоискательства, которая пройдет по всей американской литературе, возникая и в творчестве таких мастеров, как Твен и Фолкнер. Легран вполне утрачивает иноземные черточки, которыми был для маскировки наделен Дюнен. «Кстати говоря, и Легран — фамилия хорошо известная в Южной Каролине; и остров Салливен, где он живет,— тот самый остров, на котором в форте Моултри проходил военную службу Эдгар По.» [4,с. 215]

В результате совокупности случайностей и совпадений к нему в руки попадает тайнописная бумага о зарытых сокровищах знаменитого пирата. Дальше — технический вопрос расшифровки криптограммы, которую Легран осуществляет с убедительной ясностью. По за два года до публикации рассказа написал серию статей о секретном письме, показав, что «основа искусства расшифровки... кроется в общих принципах структуры самого языка».

В этом жгучем желании найти захороненное богатство есть чисто американское «непобедимое предчувствие огромной удачи». Оно не обманывает героя, и после серии увлекательнейших эпизодов он вместе со своим спутником, выступающим в роли рассказчика, составляет полный перечень найденных драгоценностей и подсчитывает их стоимость.

Из логических рассказов По в детективный жанр перешла и устойчивая пара характеров: герой — рассказчик.

Герой — человек широко образованный, тонко мыслящий, склонный к наблюдению и анализу, несколько эксцентричный и наделенный мощной логической способностью. «Легран соорудил себе хижину, где и обитал, когда я, по воле случая, с ним познакомился. Знакомство вскоре перешло в дружбу. Многое в характере отшельника внушало интерес и уважение. Я увидел, что он отлично образован и наделен недюжинными способностями, но вместе с тем заражен мизантропией и страдает от болезненного со­стояния ума, впадая попеременно, то в восторженность, то в угрюмость. У Леграна было немало книг, но он редко к ним обращался.»[5, с.334]

Рассказчик — симпатичен, энергичен, простоват, хотя и благороден. Он не лишен способности к аналитическому мышлению, но способность эта на порядок ниже возможностей героя. «— Что ж! — сказал я, возвращая Леграну пергамент,— меня это не подвинуло бы ни на шаг. За все алмазы Голконды я не возьмусь решать подобную головоломку.» [5, с. 359] «— Что же,— сказал я,— загадка осталась загадкой. Как перевести па человеческий язык всю эту тарабарщи­у: «трактир епископа», «мертвую голову», «чертов стул»?» [5, с. 363]

Функция героя — раскрывать тайну, находить преступника; функция рассказчика-повествователя — строить невер­ные предположения, на фоне которых проницательность героя кажется гениальной, восхищаться наблюдательностью, интеллектом, способностью к дедукции и железной логикой рассуждений героя.

Следует заметить, что образ рассказчика у По существенно отличается от последующих модификаций. Он отнюдь не глуп и даже скорее умен, только ум его ординарен, лишен способности интуитивных прозрений и диалектической тонкости суждений. Рассказчика у Эдгара По может поразить действительно сложное и тонкое рассуждение Леграна. «- Все это выглядит убедительно, - сказал я, - и при некоторой фантастичности все же логично и просто.»[5, с.366]

Брандер Мэтьюз — один из первых исследователей детективных рассказов По — верно оценил специфику этих произведений, заметив, что «искусность автора — в изобретении паутины, которую, по видимости, невозможно распутать и которую, тем не менее, один из героев — Легран или Дюпен — успешно распутывают в конце концов».[4, с. 210]

Одна из важнейших особенностей логических рассказов По состоит в том, что главным предметом, на котором сосредоточено внимание автора, оказывается не расследование, а человек, ведущий его. В центре повествования поставлен характер. Все остальное более или менее подчинено задаче его раскрытия. Именно с этим связаны основные литературные достоинства детективных новелл По. Исследователю, пишущему о «Золотом жуке», нет надобности извиняться перед читателем, как это делают современные критики, желающие похвалить сочинение детективного жанра — «хоть это и детектив, но все же...».

Легран имеет романтический характер и в этом качестве может быть объединен с героями психологических рассказов. Однако уподобление как принцип анализа и способ проникновения в сущность характера в данном случае бесплодно, ибо различия оказываются важнее сходства.

Почти все романтические герои По и, в первую очередь, герои психологических новелл — художественные исследования интеллектуальной и психической деятельности сознания. В этом смысле мы можем сближать характеры Леграна и Дюпена с героями «Мореллы», «Лигейи» или «Падения дома Ашеров», поскольку и здесь, и там сталкиваемся с изучением интеллекта и психики. Проблема деятельности человеческого интеллекта — одна из центральных во всем творчестве Эдгара По. Он изучал ее под разными углами зрения, в различных преломлениях, но чаще всего как проблему соотношения и взаимодействия некоторых аспектов сознания: интеллекта и психики, интуиции и логического мышления, эмпирического опыта и воображения, разума и страсти.

Тривиальное сознание представлено всеми персонажами, за исключением Дюпена и Леграна. В «Золотом жуке» мы видим простейший его вариант воплощенный в образе слуги Леграна — вольноотпущенного негра Юпитера; наиболее сложный — представлен рассказчиком.

Тривиальное сознание обречено функционировать в мире «странностей», хотя границы этого мира зависят, в известной мере, от уровня образованности персонажа.

Наиболее сложный и тонкий тип тривиального сознания представлен в образе рассказчика. Известно, что большинство читателей и многие критики отождествляли рассказчика с самим Эдгаром По, ставя знак равенства между писателем и его персонажем. Их заблуждение понять нетрудно. Рассказчик в логических рассказах — фигура почти абстрактная. У него нет ни имени, ни биографии, и даже внешность его не описана. Читатель может, правда, заключить кое-что о его склонностях, интересах, образе жизни, но сведения эти малочисленны, они попадаются случайно, между прочим, поскольку рассказывает он не о себе, а Легране (Дюпене) и других. То немногое, что мы знаем о нем — широкая образованность, любовь к научным занятиям, тяготение к уединенному образу жизни,— вполне допускает отождествление его с автором. Однако сходство здесь чисто внешнее, не распространяющееся на способ мышления. В этом плане рассказчик являет собой полную противоположность автору.

Поразительный успех Леграна (Дюпена) в раскрытии тайны он относит за счет «аналитических способностей», проявляющих себя через безупречно строгие и тонкие индуктивно-дедуктивные построения. Все остальное, в его глазах,— не более как «следствие перевозбужденного, а может быть больного ума». Когда он точно передает рассуждения героя, он нередко сообщает читателю больше того, что понимает сам. Недаром «феноменальные» результаты расследования, проводимого героем, неизменно ошеломляют его.

Главная разница между тривиальным и нетривиальным сознанием заключается в том, что в первом интуиция отсутствует, а во втором присутствует. Каковы бы ни были различия в мыслительных способностях Юпите­ра и рассказчика, их всех объединяет недостаток интуиции. Леграна, напротив, выделяет способность к интуитивным озарениям, и потому его сознание нетривиально. «Невероятное совпадение на минуту ошеломило меня... Когда я пришел в себя, меня осенила вдруг мысль, которая была еще удивительней, чем то совпадение, о котором я говорю... Впрочем, скажу вам, уже тогда, в этот первый момент, подобное светлячку, то предчувствие, которое столь блистательно подтвердила вчера наша ночная прогулка.»[5, с. 354]

Отводя столь важную роль интуиции, Эдгар По неизбежно должен был задуматься о ее природе, попытаться дать ей какое-то определение. Мысль его работала в кругу явлений, которые мы сегодня относим к области подсознания. В интуиции для него не было ничего мистического или божественного. Речь шла о неосознанных операциях интеллекта, осмысливающего материальный мир. Фундаментом интуиции оставалась объективная реальность, лежащая за пределами сознания. «Интуиция,— говорит он, — есть не что иное, как убеждение, возникшее из тех индукций и дедукций, процессы которых столь неясны, что ускользают от сознания, ускользают от рассудка или неподвластны нашей способности к выражению»

Однако в детективных рассказах он ограничивает проверку интуиции дедуктивной и индуктивной системой умозаключений. Так в «Золотом жуке» Легран предположил, что имеет дело с тайнописью. «— И все же,— сказал Легран, — она не столь трудна, как может сперва показаться. Эти знаки, конечно,— шифр; иными словами, они скрывают словесную запись. Кидд, насколько мы можем о нем судить, не сумел бы составить истинно сложную криптограмму. И я сразу решил, что передо мной примитивный шифр, но притом такой, который незатейливой фантазии моряка должен был показаться совершенно непостижимым.» [5, с. 359]

Все остальное — индуктивные и дедуктивные логические цепи, строгие остроумные «метафизические» рассуждения — обоснование и уточнение интуитивной догадки.

Таким образом, «аналитические способности» Леграна — это продукт нетривиального сознания, которому доступны интуитивные прозрения и которое способно поставить их под железный контроль логи­ческого анализа. Эдгар По высоко ценил этот тип сознания. В его иерархии интеллектов он уступает лишь сознанию творческому. С этой точки зрения представляется особенно абсурдной попытка отождествить писателя с рассказчиком или с героем.

Следует заметить, что в логических рассказах По момент интуитивного озарения — всего лишь исходная точка «аналитических» рассуждений героя.

«— А! Здесь-то и начинается тайна. Хотя должен сказать, что разгадка ее в этой части не составила для меня большого труда. Я не давал своим мыслям сбиться с пути, логика же допускала только одно решение. Рассуждал я примерно так. Когда я стал рисовать жука, на пергаменте не было никаких признаков черепа. Я кончил рисунок, передал его вам и пристально за вами следил, пока вы мне не вернули пергамент. Следовательно, не вы нарисовали там черен. Однако помимо вас нарисовать его было некому. Значит, череп вообще нарисован не был. Откуда же он взялся?» [5, с. 356]

Едгар Аллан По был гениальным мистификатором. Он любил создавать атмосферу загадочного и вокруг своего имени, и вокруг своих героев. И среди всех его рассказов рассказ «Золотой жук» отличается от других. Стихия чрезвычайного захватывает читателя с самого начала и держит его внимание в постоянном напряжении. В экспозиции и завязке произведения очень много странного, что сразу привлекает внимание читателей. Атмосфера чрезвычайного создается за счет описания места событий, времени, поведения главного героя. Таинственность усиливается еще большее в основной части произведения. В этом и состоит особенность стиля Едгара По. Создание атмосферы чрезвычайного и невероятного в рассказе «Золотой жук» выделяет его из четырех новелл послуживших источником детективного жанра. В этом произведении как и в других логических рассказах По нет атмосферы жестокости, сцен насилия, культа агрессивного индивидуализма, которые заполняют книги позднейших эпигонов этого жанра на Западе.