ref-21403 (Теория языкознания), страница 7

Для передачи идей об этих объектах и о ситуации в целом говорящим подбираются подходящие слова (а при их отсутствии строятся новые слова) и развёртывается предложение (например: Константин / студент дарит / вручает преподавателю / профессору / имениннику цветы / вазу / книгу).

Предложение не является точным отпечатком мысли. Передаваемое содержание подвергается определённой переработке, в процессе которой учитываются: определённое коммуникативное намерение (иллокуция) говорящего, психическое состояние адресата речевого высказывания, предварительное знание им объектов, о которых идёт речь, возможность понимания им высказывания и его адекватной реакции.

Говорящий должен считаться с этнокультурными и социальными нормами, не прибегая к прямому упоминанию предметов и действий, которые относятся к числу табуированных. Он отыскивает более приемлемые формы высказываний, отдавая себе отчёт, что не каждый собеседник нормально реагирует на шутку, иронию или на неприкрытую лесть, что достижению успеха в коммуникации часто вредят фамильярность, циничность, грубость, хамство. В выборе форм выражения ему приходится считаться с принципом кооперации, сознательно нарушая в определённых случаях те или иные его постулаты. Так, например, в беседе с ограниченным, тупым человеком говорящий нередко вполне сознательно, только ради того чтобы избехать скандала, не следует постулату качества / истинности ("Говори то, что ты считаешь истинным") и не акцентирует умственных качеств собеседника.

Воздействие на форму высказывания оказывают и особенности грамматического строя используемого языка.

Иными словами, актуальное высказывание не есть выражение исходной мысли. В нём таится множество скрытых смыслов, недомолвок, намёков. Именно поэтому так труден процесс понимания письменного текста (например, научного, публицистического и особенности художественного). Немало трудностей таит в себе также понимание высказываний собеседника в повседневной устной коммуникации, где часты недомолвки и возможно использование неречевых знаков.

Когнитивные структуры

И обработка мышлением воспринимаемого стимула, позволяющая получить в итоге определённое знание о каком-то внешнем событии, и подготовка к рассказу о каком-то событии в прошлом, который был бы доступен для понимания адресатом, и понимание только что воспринятого текста в очень существенной степени опираются на использование уже имеющихся в уме типовых схем, или моделей, под которые могут быть подведены всё новые и новые ситуации. Такие схемы диктуют способы расчленения больших "кусков" опыта на меньшие. Они организуют вновь поступающую информацию. Они же как бы "подсказывают", какое информационное звено ещё отсутствует, т.е. обладают предвосхищающей силой. Термин схема был предложен психологом Ф. Бартлеттом ещё в 1932 г. В настоящее время в близком значении используются термины фрейм, сценарий, скрипт и др.

Так, каждый из нас видел множество самых разных стульев. Каждый из нас имеет у себя в уме фрейм стула (т.е. обобщённую, стереотипную схему этого объекта), в соответствии с которым у стула имеются обычно четыре ножки и спинка. Видя кого-то, кто сидит на стуле, который по какой-то причине не целиком доступен нашему восприятию, мы тем не менее знаем, что невидимые части стула - это либо спинка, либо какие-то или же все его ножки.

Фрейм помогает нам "дорисовывать" в уме то, что мы не видим, но что должно иметь место. Войдя в какую-либо комнату и ещё не видя её целиком, мы тем не менее знаем о существовании четырёх стен, пола и потолка, одного или нескольких окон, минимум одной двери.

Услышав или прочитав слово декан, мы соотносим его в пределах фрейма "высшее учебное заведение" с большим рядом других слов, к числу которых принадлежат и такие, как университет, факультет, кафедра, преподаватель, студент, расписание, лекция, семинар, сессия, экзамен, зачёт, курс, аудитория, стипендия, каникулы и т.д.

Слово официант мы соотнесём с фреймом "мы ужинаем в ресторане". Это событие (в сегодняшней нашей жизни почти несбыточное для большинства россиян и знакомое либо по прошлому опыту людей старшего поколения, либо по романам и фильмам!) можно представить как последовательность примерно таких сцен, как: "мы приходим в ресторан", "мы занимаем столик", "мы знакомимся с меню и выбираем блюда", "мы делаем заказ официанту", "официант обслуживает нас", "мы едим", "официант приносит нам счёт", "мы расплачиваемся", "мы уходим из ресторана". Фрейм такого рода, связанный с представлением развёртывающего во времени события, уместно назвать сценарием.

Фрейм может мыслиться как иерархическая структура, где есть верхний, господствующий узел и некоторое множество задаваемых им нижних, подчинённых узлов (слотов; от англ. slot 'паз, отверстие'). Так, фрейм глагола писать 'изображать графические знаки' предполагает возможность множества слотов, иными словами пустых позиций, которые могут быть заполнены именами пишущего, инструмента для писания, поверхности для нанесения графических знаков, вида графического произведения и т.п. Замещение слота делает его терминалом. Фрейм писать может послужить основой для построения высказываний Наташа пишет фломастером плакат; Семён пишет письмо брату; Ольга пишет мелом на доске.

Обращение к фреймам помогает слушателю или читателю при интерпретации высказываний, содержащих недомолвки, намёки, эллиптические конструкции и т.д. Адресат подводит содержание воспринятого сообщения под некую стереотипную схему и "достраивает" в уме то, о чём не было сказано. Опираясь на соответствующий фрейм, говорящий структурирует передаваемое сообщение большого объёма, разбивая его на звенья оптимального для передачи размера. Фреймовый подход является одним из эффективных методов семантического представления слов, предложений и текстов.

Мыслительные схемы могут служить организации хранимого в памяти опыта и в неязыковой, и языковой форме. Некоторые исследователи полагают, что мы храним в памяти и доязыковые, и языковые фреймы. Неязыковые фреймы приобретают статус языковых после такой их обработки, чтобы сделать их коммуницируемыми (т.е. передаваемые в процессах языковой коммуникации). Другие исследователи предполагают, что все фреймы имеют (в отличие от чисто ментальных схем) языковой статус.

Обработанные языком когнитивные структуры и отдельные элементы опыта (так называемые концепты) в совокупности составляют языковую картину мира.

Исходя из этого, можно рассматривать язык не только как систему лексических, грамматических и фонологических единиц, не только как систему правил коммуиикативного поведения в определённом этнокультурном и социальном контексте, но и как систему вербализованных знаний о мире.

Заключительные замечания

Итак, язык включён в информационные процессы, будет ли это использование языка в коммуникации между людьми, будет ли это участие языка в обработке полученной информации в сознании и её хранении в индивидуальной памяти каждого из нас, в формировании общей для данного человеческого коллектива картины мира, в обеспечении тем самым исторической преемственности между поколениями.

Функции языка как орудия коммуникации и как орудия познания мира связаны неразрывно. Язык есть по своему назначению когнитивно-коммуникативная система. Изучая тот или иной язык, надо не упускать из вида неразрывную связь двух главных его функций - когнитивной и коммуникативной.

Овладение чужим языком предполагает не просто заучивание его словарных и грамматических правил, но и углубление в этнокультурный и социальный контекст, в котором функционирует этот язык, и вживание в стоящую за высказываниями на этом языке языковую картину мира, которую можно квалифицировать как организованное посредством языка в целостную структуру множество отдельных элементов опыта (концептов) и множество схем типовых ситуаций (когнитивных структур). Нужно учиться видеть всё вокруг себя через призму иной языковой картины мира, относиться к любому языку как системе вербализованных знаний о мире.

--------------------------------------------------------------------------------

Внутренняя структура языка

Двусторонний характер языка

Сегодня большинство языковедов признают двусторонний характер языка. Во времена В. фон Гумбольдта говорилось, что язык связывает мысль и звук.

Современные учёные называют мир мыслей, элементов пережитого человеком опыта, знаний планом содержания языка, а множество репрезентирующих их звуковых средств - планом его выражения.

И в плане содержания, и в плане выражения, вслед за Ф. де Соссюром и Л. Ельмслевом, различаются субстанция и форма (или структура). Соответственно говорят о субстанции содержания и форме содержания, о субстанции выражения и форме выражения.

В строгом смысле языку как знаковой системе принадлежат только форма содержания и форма выражения, в то время как субстанция содержания и субстанция выражения остаются за пределами языковой системы.

План выражения

Благодаря форме в выражении происходит формирование звуковых единиц языка, которые опознаются как таковые не только и не столько по их акустическим и физиологическим свойствам, сколько по их отношениям друг к другу, по их различиям, по совокупностям дифференциальных признаков, характеризующих их место в системе фонологических элементов. Субстанция выражения представляет собой как бы материал, из которого они создаются.

В значительной степени субстанция выражения одинакова для всех языков: каждый язык располагает одними и теми же произносительными возможностями, обладает одним и тем же артикуляторным пространством. Множество звуков, которые может артикулировать носитель любого языка, практически бесконечно. Так, например, пространство гласных (вокалическое пространство) одинаково простирается от самого закрытого переднего гласного звука типа [i] до самого закрытого заднего гласного звука типа [u] и имеет своим нижним пределом самый открытый гласный звук типа [a].

Но каждый язык членит это пространство по-своему. Русский язык разбивает вокалическую область на 6 "зон", различая фонемы /i/, /e/, /u/, /o/, /a/, /ы/. Немецкий же язык, используя большее количество дифференциальных признаков, членит ту же вокалическую область на 15 - 16 "зон" (учитывая только простые гласные, так называемые монофтонги). Количество различимых тем или иным языком звуковых единиц в принципе конечно. Но даже при совпадении их числа в двух разных языках звуковые системы редко оказываются изоморфными, т.е. структурированными совершенно одинаково. Акустическая или артикуляторная близость того или иного русского и немецкого гласных (например, рус. /a/ и нем. /a/) ничего не говорит об их системной значимости в сопоставляемых языках (это единицы разных систем фонем; нем. [a] отличается своей краткостью от нем. [a:], рус. [a] безразлично по отношению к дифференциальному признаку краткость-долгота).

План содержания

Как в плане выражения языка, точно так же в плане содержания благодаря организующей его форме выделяются смысловые единицы языка, а именно значения. Они различаются между собой и характеризуются каждое своим местом в языковой системе. В каждом из них них кристаллизуется остающееся за пределами собственно языковой системы бесконечное множество элементов опыта, представлений и понятий (концептов). В какой-то степени смысловые пространства разных языков (из-за различий в культурах соответствующих этносоциальных коллективов) неодинаковы. Тем более изоморфизм разноязычных систем смысловых элементов почти исключается. Можно лишь говорить о большей близости смысловых систем языков с близкой этносоциокультурной историей и о значительных различиях в системах значений языков, история которых связана с непохожей культурной историей.

Многие лингвисты охотно иллюстрируют отсутствие изоморфизма планов содержания разных языков сопоставлением диаграмм распределения наименований основных цветов, выделяемых, по сути дела, на одной субстанциальной основе - физического спектра цветов.

Так, русский язык различает 7 основных цветов: фиолетовый, синий, голубой, зелёный, жёлтый, оранжевый, красный.

В английском языке в качестве основных называются только 6 цветов: purple 'фиолетовый, пурпурный, багровый', blue 'синий', green 'зелёный', yellow 'жёлтый', orange 'оранжевый', red 'красный'. Англ. blue покрывает рус. сегменты синий и голубой. Границы остальных сегментов совпадают.

В языке шона (один из банту языков, Зимбабве) различаются только три основных цвета: cipswuka, citema, cicena. Цвет cipswuka (n) покрывает англ. сегмент purple, половину сегмента blue, большую часть сегмента orange и сегмент red. К тому же, слова citema и cicena дополнительно обозначают, сответственно, цвета черный и белый. В языке басса (один из кру языков нигеро-конголезской семьи, Либерия и Кот-д'Ивуар) различаются лишь два основных цвета: hui ("холодные" цвета; англ. purple, blue, green) и ziza ("тёплые" цвета; англ. yellow, orange, red).

Односторонние и двусторонние единицы языка

Единицы плана содержания и единицы плана выражения односторонни, они не являются, следовательно, знаками. Их сопряжение происходит в двусторонних, знаковых единицах языка, а именно в словах и фразеологизмах как единицах словаря (лексикона, номинативного компонента), в грамматических простых и комплексных единицах (а именно в морфемах, в формообразующих основах и форматорах, т.е. показателях грамматических значений, в словоообразующих основах и дериваторах, т.е. показателях словоообразовательных значений, в словоформах, в граммемах как единствах отдельных грамматических значений и форматоров, в дериватемах как единствах словоообразовательных значений и дериваторов, в словосочетаниях и предложениях, в текстах - если данная теория языка квалифицирует их как объекты языка).