Министерство общего и профессионального образования

Сургутский Государственный университет

Кафедра истории

РЕФЕРАТ.

По предмету: история Отечественной культуры.

Тема: Русское юродство как феномен культуры, его национальное значение.

Выполнила: студентка 881 гр.; III курса

Гуманитарного отделения (история)

Фамилия: Журавлёва

Имя: Татьяна

Отчество: Викторовна

Проверила: Агаркова Анна Брониславовна

г. Сургут

2000 г.

План:

1) Введение.

2) Терминология.

3) Истоки юродства.

4) Религиозный смысл.

5) Социальные предпосылки юродства и причины его широкого распространения на Руси.

6) Закат юродства.

7) Значение юродства для русской культуры.

8) Заключение.

В самом деле, её ‹юродивую› как будто все даже

любили, даже мальчишки её не дразнили и не

обижали, а мальчишки у нас, особенно в школе,

народ задорный. Она входила в незнакомые

дома и никто не выгонял её, напротив, всяк-то

приласкает и грошик даст. Дадут ей грошик, она

возьмёт и тотчас снесёт и опустит в которую-

нибудь кружку, церковную аль острожную.

Дадут ей на базаре бублик или калачик,

непременно пойдёт и первому встречному

ребёночку отдаст бублик или калачик, а то так

остановит какую-нибудь нашу самую богатую

барыню и той отдаст; и барыни принимали даже

с радостию.

/ Ф. М. Достоевский

Введение.

В качестве темы моего реферата вынесена проблема юродства на Руси. Такая неординарная тема была выбрана мной потому, что однажды я совершенно случайно выяснила для себя, что даже сам термин «юродивые» для многих моих ровесников, в том числе и таких, которые являются довольно начитанными и разносторонними людьми, представляется смутным и неясным. В то же время, как мне кажется, что для понимания психологии русского человека и вообще понимания специфики всей русской культуры этот феномен православной религиозности является довольно важным.

В процессе написания работы оказалось, что эта тема для более-менее обширной и разносторонней разработки довольно сложна. Основной причиной этого является отсутствие литературы.

Вполне логично, что в советской историографии подобная тема практически не упоминается, в связи с тем, что проблемами религиозных взглядов и особенностей религиозного мировоззрения в этот период занимались очень мало и лишь в плане идеологической борьбы против «религиозных предрассудков». Поэтому особого внимания проблеме «юродства Христа ради» не уделялось. В досоветский же период теме юродства были посвящены отдельные главы в нескольких книгах, написанных теологами и исследователями православия. Была даже выпущена монография целиком посвящённая теме юродства, но книги эти имеются лишь в дореволюционных изданиях, в очень небольшом количестве экземпляров и в нашем городе, конечно, отсутствуют.

То же самое можно сказать и о нескольких работах учёных выпущенных уже в наше время и касающихся проблемы юродства, – этих трудов в нашем городе нет. В силу этого основной работой, которой я пользовалась при написании реферата, явилась монография А. В. Юдина «Русская народная духовная культура».

Исходя из имеющегося материала, целью моей работы является ознакомление с малоизвестными сторонами юродства, а также изучение причин особенно сильного распространения этого явления именно на Руси.

Терминология.

Прежде чем приступить к рассмотрению такой сложной и характерной, в основном, только для Русского государства формы религиозного выражения как юродство мне кажется важным разобраться в терминологии. Естественно, основным термином этой работы является само понятие юродства и юродивых, но помимо этого мне кажется важным обратиться к значению таких слов и словосочетаний как «святость» и «смеховой мир».

Термин «юродивый» произошёл от слова «юрод», которым в древнерусском языке переводилось греч. слова, обозначавшие «глупый, безумный», а так же «простой, глупый». В частности, «юродами» в древнерусских источниках названы блаженный Симеон («житие блаженного Симеона»), Исаакий Печерский («Печерский патерик»), Никола Новгородский Салос и др.

Под «юродивыми» принято понимать людей, руководствовавшихся словами апостола Павла «мы безумны (древнерус. «юроди») Христа ради» и принявших один из подвигов христианского благочестия – юродство о Христе. Эти люди не обязательно были действительно безумны, как принято считать. Сумасшедших среди юродивых было самое большее 40%, остальные же в действительности не страдали психическими расстройствами, а сознательно принимали образ юродивого.

Юродивые, как и монахи, добровольно отказывались от всех благ жизни «мирской» (имущества, положения в обществе и т. д.) и даже от кровного родства. Но, в отличие от принявших постриг, эти люди не искали уединения, наоборот, они жили среди людей, особенно много их было в городах. Юродивые своим примером, словом и делом стремились отвратить людей от греха. Зачастую эти «безумцы» вращались среди наиболее падших в общественном мнении людей, и бывало, что им действительно удавалось вернуть их на путь христианства.

Нередко юродивым приписывали обладание пророческим даром. Мнение это было основано на действительных предсказаниях, сделанных некоторыми из них. Например, у В. О. Ключевского описывается такой случай: «Посадник Немир, принадлежавший к литовской партии (в Новгороде), приехал в Клопский монастырь к блаженному Михаилу. Михаил спросил посадника, откуда он. «Был, отче, у своей пратёщи (тёщиной матери)». – «Что у тебя, сынок, за дума, о чём это ты всё ездишь думать с женщинами?» – «Слышно, - сообщил посадник, - летом собирается идти на нас князь московский, а у нас есть свой князь Михаил». – «То, сынок, не князь, а грязь, – возразил блаженный, – шлите-ка скорее послов в Москву, добивайте челом московскому князю за свою вину, а не то придёт он на Новгород со всеми силами своими, выйдете вы против него, и не будет вам Божьего пособия, и перебьёт он многих из вас, а ещё больше того в Москву сведёт, а князь Михаил от вас в Литву уедет и ни в чём вам не поможет». Всё так и случилось, как предсказал блаженный» ¹.

Однако поведение юродивых было далеко не всегда пристойным. Человек, принявший юродство, отбрасывал при этом всякие нормы приличия и чувство стыда: «Он ходит голый (или одет в безобразные грязные лохмотья), носит вериги (различные железные цепи, полосы, кольца и др. предметы на голом теле ради «усмирения плоти»), молится обычно только ночью, как бы стесняясь этого, валяется в грязи, золе и т. п., не моется, не чешет волос, публично испражняется, нарушает порядок в церкви и на улице, всем своим видом указывает на приобщённость к низменному, грязному, шокирующему» ². Юродивый мог даже «дозволить себе соблазнительные действия» ³.

Юродивые могли пародировать происходящее вокруг них, дабы таким способом образумить людей. Например, в Новгороде в XIV в. двое юродивых – Никола Качанов и Фёдор – устраивали драки между собой, насмехаясь над кровавыми столкновениями новгородских партий. Поводом для этих драк было то, что юродивые жили на разных сторонах Волхва и не пускали «соперника» через мост на свою сторону. Однако нередко поступки юродивых были и вовсе весьма странны и труднообъяснимы, например Василий Блаженный целовал стены домов грешников, а в дома праведников кидал камни и куски земли. Такое его поведение было объяснено людьми так: «Над домами грешников ангелы плачут, и он (юродивый) стремится поклониться им; а снаружи домов праведников бесы висят, оттого, что в дом пробраться не могут, это в них божий человек камни кидает».

При этом юродивые были одними из немногих, кто отваживался говорить сильным мира сего (князьям и боярам, царям и вельможам) правду. Например, Василий Блаженный укорил Ивана Грозного за то, что тот во время церковной службы думал о мирском, а блаженный Иоанн Московский обличал Бориса Годунова в участии в убийстве царевича Дмитрия. При этом юродивые до некоторых пор пользовались неприкосновенностью, иногда их советы принимались к сведению. Но когда терпение знатного человека переполнялось, или если он изначально был слишком горделив, чтобы терпеть подобное обращение, юродивого могли объявить «лжеюродивым», или попросту безумцем (ещё одно свидетельство в пользу того, что юродивые не были простыми сумасшедшими), тогда этот человек лишался своей неприкосновенности и его могли наказать и даже казнить.

У А. В. Юдина юродство трактуется как «своего рода переходная область между мирами, несущей черты смеховой культуры, но принадлежащей к сфере святости» ⁴, но для того, чтобы понять эту формулировку нужно сначала разъяснить эти термины. Поэтому к юродству я ещё вернусь немного попозже.

Следующими термином, нуждающимся, на мой взгляд, в некотором пояснении является «святость» .

Понятие святости – очень сложное, многослойное понятие. Его корни уходят ещё в языческую славянскую культуру. Там понятие святости «оказывается приложенным к критическим точкам круга времён, сакрально отмеченным периодам» ⁵, благоприятным для смерти (а смерть у славян сопровождалась чем-то вроде праздника, посредством которого люди пытались сыграть ту жизнь, которая их ждёт после смерти, жизнь, состоящую из застолья и веселья). При этом, естественно, смерть преодолевается новым рождением. Соответственно, «благо» всех и каждого зависит не столько собственно от «верха», верхнего мира, сколько от движения снизу вверх – роста святого жита из святой земли, оплодотворённой святой водой, как и от рвущихся к небу языков пламени, святого огня. Святость здесь – энергия, заставляющая двигаться, расти, умножаться, энергия перехода от мёртвого хаоса к живому космосу» ⁶.

Затем это языческое понимание святости сталкивается с христианским, где святость – это связь с Богом. «В учении о святости содержится преодоление противостояния вещественного и духовного, тварного и нетварного, т. е. основных оппозиций, которые в дохристианских представлениях выступали как абсолютные границы, разделяющие божественное и человеческое, смертное и бессмертное. Святые, оказываясь «друзьями Божиими» и заступниками за людей перед Богом, соединяются в этом действовании с ангелами, т. е. бесплотными, невещественными силами; тем самым преодолевается оппозиция вещественного (материального, телесного) и духовного, и вещественность перестаёт быть препятствием для соединения с Божеством. Вместе с тем святые являются теми тварными существами, которые приобщены к Богу, т. е. нетварному началу, и тем самым соединяют тварное человеческое с нетварным Божеством» ⁷.

Мотив причастности Богу объединяет и языческое и христианское понятие святости, но существуют и значительные отличия в восприятии: во-первых, христианское понимание святости «духовно», а не «природно», как древнеславянское; а во-вторых, оно говорит не о движении вверх, а об уже существующем единстве, «посредничестве, где не меньшую важность приобретает мотив движения сверху вниз, т. е. в каком-то смысле шаг Бога навстречу человеку… Можно говорить о диалогичности христианства, его установке на диалог с высшей силой, противопоставляемой «монологу», т. е. однонаправленному воздействию на иной мир традиционной языческой магии» ⁸.

После Крещения Руси начинается накладывание друг на друга понятия «святость» языческого и христианского. В результате в этом понятии усиливается абстрактный духовный момент, и как следствие возникают такие понятия как «непорочность», «праведность» и т. п., «а образом проявления этих свойств становится не материально-предметное, а «энергетическое» возрастание, своего рода «светолучение, харизматический ореол» ⁹.

В результате преобразования значение слова «святость» приобрело несколько максималистское понимание духовности и пренебрежение к светской и общественной жизни, что заметно отличало святость в русском понимании, от этого же религиозного символа в западном и даже в византийском христианстве.

При этом с понятием святости на Руси тесно связана и обратная сторона общественной жизни – «смеховой мир» . Т. е., образно выражаясь, если святость – это результат пути наверх, к богу, то смеховой мир – это путь вниз, к дьяволу.

Область святости – это область духовности, высокой сосредоточенности и спасения от ада (т. е., можно сказать, спасения от смерти, посредством повторного рождения). Смеховой же мир – это мир смерти и дьявола. Почему же мир дьявола назван смеховым? Дело в том, что в православной традиции смех считался атрибутом бесов, ведь Иисус в Евангелиях никогда не смеётся, только грустно улыбается. Соответственно и мир смеха, шутовства и праздника (карнавала) со своими особыми обрядами и перевёрнутыми «с ног на голову» понятиями, одеждами, материалами и моделями поведения получил название «смехового» (что совершенно не эквивалентно «смешному»).