70562 (Николо-Угрешский монастырь), страница 2

В ходе ремонта собора его укрепили: заменили фундамент, местами - кирпич, пострадавший от пожаров и сырости. На главку храма поставили новый крест. Ремонт коснулся и интерьера Никольского собора. Обветшавший иконостас XVII века восстановили и позолотили, стены украсили фресками.

Именно в Никольском соборе находилась древняя чудотворная икона Николая Чудотворца, к которой стекались толпы паломников. Теперь эта икона "прописана" в Третьяковской галерее, а в монастыре хранится современный список с нее.

В 1940 году храм разрушили, и к моменту передачи Николо-Угрешского монастыря на его месте был огороженный пустырь, где кое-как были свалены стройматериалы, принадлежавшие мастерским жилищно-кооперативного общества. Завершено восстановление собора в 2006 году.

Скромная, как-то очень уютно притулившаяся на берегу монастырского пруда, скитская Петропавловская церковь - единственный деревянный храм Николо-Угрешской обители. Строительство ее, как и многих других зданий монастыря, относится ко времени настоятельства при. Пимена. Возводилась она быстро: в октябре 1859 года состоялась ее закладка, а в сентябре 1860 года ее уже освятили.

Возведение Петропавловской церкви связано было с устройством в монастыре скита. Потребность в нем к середине XIX века сделалась уже очень насущной: на Угрешу часто приезжали паломники, обитель стала многолюдной, и инокам, ищущим сугубой молитвенной жизни, "спрятаться" было просто негде. Скит устроили по образцу скита в Оптиной пустыни. В течение трех дней после освящения Петропавловской церкви он был открыт для паломников - в том числе, и для женщин. По истечении этого срока скит затворили.

Петропавловская церковь (очевидно, как самая "незавидная") дольше других храмов монастыря оставалась в распоряжении верующих. Вплоть до 1928 года здесь совершались богослужения. Впоследствии в ней разместился народный суд, а потом - гостиница. Глядя на бывшую церковь в начале 1990-х годов, ни за что нельзя было постороннему человеку догадаться, что когда-то эта постройка была храмом Божиим. В 1995 году закончилось восстановление церкви, и 23 июня она была торжественно освящена.

Эта часовня находится на берегу пруда, рядом со скитом. Когда-то, до закрытия Николо-Угрешского монастыря, здесь находилась часовня Иерусалимской иконы Божией Матери. Иерусалимская икона Царицы Небесной была написана, по преданию, самим апостолом Лукой. В X веке князь Владимир Святой принес ее из Херсонеса в Киев (в Херсонес икона попала, в свою очередь, из Константинополя). Затем в течение нескольких веков образ находился в Великом Новгороде, а Иван Грозный приказал перенести его в Успенский собор Московского Кремля. В 1812 году из Успенского собора икону похитили французы, и теперь она находится в Париже, в соборе Парижской Богоматери.

Ныне отстроенная на прежнем месте часовня освящена в честь иконы Божией Матери "Взыскание погибших" - еще одного чтимого в России образа Владычицы.

Больничная церковь была построена в 1860 году на средства благочестивого московского купеческого семейства Александровых. Проект церкви разрабатывали архитекторы М.Д. Быковский и А.С. Каминский. К Скорбященской церкви с обеих сторон примыкают корпуса. Во втором этаже одного из них, северного, располагалась монастырская больница с палатами, аптекой, кабинетом врача и кельями смотрителей и служителей. В советское время в северном корпусе также находилась больница (теперь уже - поселковая), а кроме того, станция скорой помощи и поликлиника. Верхняя часть больничного храма в то время была разрушена, нижняя же "пряталась" под стандартной кровлей, так что и нельзя было догадаться, что здесь когда-то была церковь. В настоящее время Скорбященский храм полностью восстановлен по старым чертежам.

В отличие от вышеописанных - разрушенных или изуродованных при большевиках и восстановленных заново - храмов, храм-часовня Страстей Господних - приобретение новейшего времени. Она была построена в 2003-04 годах неподалеку от церкви при. Пимена Угрешского (также новой). Следует отметить изящное архитектурное решение часовни, благодаря которому она безболезненно вписывается в складывавшийся веками монастырский "ландшафт".

Именно в этом здании - оно еще называлось Патриаршими, Государевыми палатами - провела несколько. месяцев Марина Мнишек. Здесь ей пришлось пережить если не самые горькие, то самые смутные дни своей жизни.

В XIX веке Настоятельские покои были расширены и перестроены, однако отчасти сохранили свой "старинный" вид. В советское время в Настоятельских покоях находились сначала колония ОГПУ, а потом коммунальные квартиры. Теперь - Музей-ризница.

В Успенскую церковь, "что у Государя на сенях", попасть можно через второй этаж Настоятельских покоев (взойдя на церковное крыльцо и поднявшись на второй этаж, вы обнаружите, что направо - вход в самую церковь, налево же, через церковную лавку, - в Настоятельские покои). Построена Успенская церковь была, очевидно, в XVI-XVII веках, однако из-за позднейших переделок она напоминает обликом скорее храмы XVIII века. Когда в Угрешскую обитель приехал при. Пимен, церковь находилась в самом печальном состоянии. "Иконостас был простой, дощатый белый, - писал он, - стены выбелены мелом... От копоти своды и стены были сильно закопчены и иконостас утратил свой первобытный цвет". При архимандрите Пимене церковь значительно украсилась. Здесь установили пятиярусный резной иконостас с Царскими вратами XV века. Эти бесценные врата пожертвовал Николо-Угрешской обители Ивановский монастырь, располагавшийся на Солянке. Тогда же, в 1857-58 годах, своды церкви были расписаны палехскими изографами - знаменитыми на всю Россию мастерами своего дела. Когда в Настоятельских покоях и Успенской церкви разместились коммуналки, эти чудесные росписи закрасили масляной краской - благодаря чему они и сохранились настолько, чтобы реставраторы смогли восстановить их. Правда, часть фресок все же пропала: некоторые испортили кощунники-атеисты, а некоторые - вода, просачивавшаяся сквозь кровлю. Заново освящен храм был в 1991 году.

Налево от входа в Успенскую церковь находится придел во имя прп. Марии Египетской. Его восстановили и освятили несколько позднее - в 1997 году.

Постройка колокольни была начата еще в 1758 году, при игумене Варлааме. Проект ее создавал архитектор И. Жеребцов, и изначально предполагалось, что колокольня будет трехъярусной. Дополнительные три яруса, а вместе с ними неповторимо изящный вид и устремленность в небо колокольня приобрела в 1859 году.

Но славна Николо-Угрешская колокольня была не только своей внешней красотой. Главное украшение ее состояло в колоколах. До 1859 года самый большой колокол обители весил 355 пудов, что уже не соответствовало высоте колокольни (около 74 метров). Средств на новые колокола в монастырской казне не хватало, и в гостиницах для паломников и возле храмов поставили кружки для пожертвований, благодаря чему через некоторое время собралась необходимая сумма.

Прп. Пимен заказал сначала один колокол - на 600 пудов, но вскоре обнаружилось, что некий благотворитель тоже заказал колокол для Угрешской обители, весом в 1200 пудов. Эти колокола повесили на колокольню в 1878 году. Впоследствии, когда колокольный ансамбль монастыря сложился полностью, общий вес его составил три тысячи пудов (сорок восемь тонн).

В 1920-е годы большевики сняли с колокольни все колокола, пустив их на переплавку, а в начале Великой Отечественной войны, посчитав, что величественная Николо-Угрешская колокольня является слишком заметным ориентиром для вражеских бомбардировщиков, власти разрушили несколько верхних ярусов колокольни. Теперь колокольня полностью восстановлена. Восстановлена и звонница - причем звучание колоколов проверялось по сохранившимся аудиозаписям угрешских звонов.

Замыкающая монастырскую территорию с запада, Палестинская стена была построена в 1866 году. По замыслу архитекторов, она изображает иконописный город - своеобразный Новый Иерусалим в камне.

В советское время Палестинская стена сильно пострадала - впрочем, не столько по чьему-то злому умыслу, сколько по безалаберному отношению к памятнику архитектуры: деревья, росшие возле стены, разрушили своими корнями ее фундамент. При реставрации, проведенной в 1970 году, пришлось даже "выпрямлять" одну из башен.

Николо-Угрешский монастырь всегда был местом ссылки для "подозрительных" лиц духовного звания. При царе Алексее Михайловиче здесь содержались старообрядцы.

Несколькими днями раньше расстригли попа Никиту Добрынина (Пустосвята).14 мая 1666 года всех троих привезли в Николо-Угрешский монастырь. Везли раскольников не по основной дороге, а околицами, минуя, по возможности, деревни и села, чтобы не привлекать внимания простых людей, сочувствовавших старообрядцам, страдальцам за "старую веру".

Диакон Федор писал родственникам об обстоятельствах своего заключения: "И как привезли к монастырю нас, взяли отца Аввакума два стрельца под руки, обвили голову ему епанчей и повели в монастырь боковыми воротами, что от рощи. При виде этого я пришел в ужас и подумал, как помню: в пропасть глубокую хотят нас сажать на смерть... И увели Аввакума: не знал я, куда его дели. Пришел полуголова и велел стрельцам взять меня так же, а голову мою рогожей покрыть... Посадили меня в башню пустую, а бойницы замазали и двери заперли". Современные исследователи полагают, что, возможно, дьякон Федор и поп Никита содержались в угловой северо-восточной башне, сохранившейся по сей день. С большей или меньшей степенью точности установлено и место, где сидел протопоп Аввакум: скорее всего, то был подвал под Успенской церковью. Жене, протопопице Наталье Марковне, верной своей подруге и сострадалице, писал он: "У Николы на Угреше сежю в темной полате, весь обран и пояс снят со всяцем утвержением, и блюстители пред дверьми и внутрь полаты - полуголова со стрельцами. Иногда есть дают хлеб, а иногда и щи..."

Протопоп Аввакум сидел на Угреше в течение семнадцати недель. Летом в обитель приезжал царь Алексей Михайлович. Он благоволил к Аввакуму, видел в нем яркого проповедника, которой еще мог бы послужить Церкви и государству. Но Аввакум столь яростно отвергал "никонианскую ересь", что надежд на его покаяние было мало. О посещении Николо-Угрешского монастыря царем протопоп писал впоследствии: "А как на Угреше был, тамо и царь приходил и посмотря, около полатки вздыхая, а ко мне не вошел: и дорогу было приготовили, насыпали песку, да подумал-подумал, да не вошел, нолуголову взял, и с ним кое-што говоря про меня, да поехал домой. Кажется, и жаль ему меня, да видиш, Богууш-то надобно так".

27 августа у царя родился сын Иоанн, будущий соправитель Петра I. По случаю этой радости государь повелел отпустить из угрешского заточения повинившихся Федора и Никиту (впрочем, покаяние последних оказалось "вынужденной мерой"; в 1682 году, во время стрелецкого бунта, Никита Пустосвят вновь заявил о себе как о старообрядце и был казнен на Лобном месте в Москве, а бывшего дьякона Федора еще в 1667 году отправили в Пустозерск).

Что касается протопопа Аввакума, то он в начале сентября был препровожден на новое место заключения - в Пафнутьев Боровский монастырь ("Посем свезли меня паки в монастырь Пафнутьев и там, заперши в темную полатку, скована держали год без мала"). Стрелецкому полуголове, четырем стрельцам и двум денщикам, сопровождавшим его, дан был строгий наказ: "Ево вести с великим бережением, чтоб он з дороги не ушел и дурна б над собою не учинил". Из Боровского монастыря Аввакума привозили в Москву, где увещевали перед лицом Восточных Патриархов, но протопоп не оставил своих убеждений: "Привезли меня из монастыря Пафнутьева к Москве, и поставили на подворье, и, волоча многажды в Чюдов, поставили перед Вселенских Патриархов, и наши все тут же, что лисы, сидели, - от Писания с Патриархами говорил много; Бог отверз грешные мое уста, и посрамил их Христос!"

После этого протопопа Аввакума держали на подворье Андреевского монастыря, вновь возили на Угре-шу, а потом отправили в Пустозерск, ставший конечным пунктом земного странствия "столпа старообрядчества". В Пустозерске Аввакум написал свое "Житие", и здесь же 14 июля 1682 года его предали лютой смерти - сожгли в срубе вместе с тремя его сторонниками, иноком Епифанием, попом Лазарем и дьяконом Федором.

Спасо-Преображенский собор Николо-Угрешского монастыря стал последним шедевром Александра Каминского. Над ним он трудился более десяти лет.

По окончании гимназии он поступил в петербургскую Академию художеств, где наставником его был К.А. Тон, представитель романтического историзма в архитектуре, автор проекта храма Христа Спасителя в Москве. Когда Александр Каминский учился в Академии художеств, грандиозный храм этот еще строился, и Тон нередко отправлял своих студентов в Москву - надзирать за ходом работ. В роли "надзирателя" пришлось побывать и Каминскому. А старший брат его Иосиф, окончивший к тому времени Академию и живший в Москве, являлся, в отсутствие Тона, фактическим руководителем строительства храма.

В 1857 году Каминский с дипломом первой степени и золотой медалью окончил Академию художеств. В числе других медалистов он был послан в Италию для завершения образования. В Италии (по другим сведениям - в Париже) молодой архитектор познакомился с Павлом Михайловичем Третьяковым и близко сошелся с ним. Третьякову нравились акварели Каминского - две из них он купил для своей коллекции, и сейчас они находятся в Третьяковской галерее.

В 1860 году пенсионерская "командировка" Каминского подошла к концу, и он вернулся в Москву. Бывая на правах друга Павла Михайловича в доме Третьяковых, он познакомился с его сестрой Софьей, чрезвычайно понравившейся ему. Вскоре Каминский убедился, что любовь его небезответна. Но отношения молодых людей долго оставались тайной. Даже об их помолвке не знал почти никто. Дело в том, что жених, будучи очень щепетилен, боялся, как бы его сватовство к Софье Третьяковой не было воспринято превратно. В то время среди обедневших дворян (а именно к таковым принадлежали Каминские) было принято жениться на богатых купеческих дочках. Это называлось "жениться на деньгах".