70438 (Массовая и элитарная культура в США: проблема соотношения)

Массовая и элитарная культура в США: проблема соотношения

Оглавление

Введение

Ретроспективный анализ массовой и элитарной культур

Анализ понятия «класс» в социальной структуре американского общества

Массовая и элитарная культура и их соотношение в американском обществе

Возможное решение соотношения массовой и элитарной культуры в США

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

Культура – неотъемлемая часть людского бытия и одна из основополагающих характеристик, используемых для исследования определённых стран, регионов, цивилизаций. Возникшая вместе с человека, культура эволюционировала вместе с ним, в её рамках рождались, переживали расцвет и приходили в упадок самобытные и нередко противоречащие друг другу идеи и течения, но сама она всегда оставалась относительно монолитной[1].

XX век принёс много перемен. Они коснулись и незыблемого здания культуры, которое неожиданно (для большинства; но вполне «ожиданно» для людей обладающих аналитическим складом ума и интересом к культуре) дало трещину и разломилось на две антагонистичные и одновременно взаимодополняющие половинки – культуру массовую и культуру элитарную. Проблему этих двух половинок отличает то, что можно назвать «тёмной ясностью». Она явно принадлежит к числу сложнейших – в силу своей двусмысленности, запутанности и в то же время самоочевидности. Ведь и та, и другая культура (но особенно, конечно же, массовая) – органичный элемент человеческого существования. Уже состоялось великое множество полемик, уже написано великое множество статей и книг, рассматривающих эту проблему в рамках всевозможных концепций. Это и гендерная концепция[2], и литературоведческая[3], и культурологическая[4], и социологическая. Во многом, и в том числе в этом разнообразии подходов заключается наибольшая сложность систематизации всего спектра концепций, изучающих эту проблему.

Для меня наибольший интерес представляет социологическая концепция, так как, на мой взгляд, именно она может с наибольшей степенью вероятности отразить проблему соотношения массовой и элитарной культур в США, что согласно теме моей работы и является приоритетной целью.

Действительно, в США, стране, где массовая культура получила небывалое развитие вглубь и вширь, проблема соотношения и взаимодействия двух культур как никогда остра. В данной работе представлен краткий ретроспективный и актуальный анализ двух культур в стране, чьи классы так очевидно противостоят друг другу в культурном плане. Актуальный анализ основан именно на современной социальной структуре США, которая оказывает заметное влияние на жизнь людей, в том числе и на культурный её аспект[5]. Кроме того, представлено возможное решение рассматриваемой проблемы, основанное в первую очередь на работах учёных[6], занимающихся данным вопросом, а также на моём собственном мнении. Основными источниками для написания данной работы явились мнения граждан США, которые составляют базис любого класса и определяют его культурную принадлежность. Основной же литературой для написания данной работы стали несколько авторских исследований, а именно: книга П .Фусселла «Класс (путеводитель по американской социальной системе)», где дан богатый фактический материал, органично сочетающийся с некоторыми теоретическими выводами по поводу классов в современном американском обществе; сочинение Х.Ортега-и-Гассета «Восстание масс», считающееся классическим в вопросах массовой культуры; труд Д.Белла «Конец идеологии», посвящённый его концепции «постиндустриального общества». Также были использованы статьи ведущих культурологов и социологов по проблемам соотношения двух культур, опубликованные в научной периодике и на сайтах всемирной сети.

Ретроспективный анализ массовой и элитарной культур

Как у массовой, так и у элитарной культуры огромное число определений, несущих в себе помимо объективной информации и сугубо личное – позитивное или отрицательное – мнение. Так, определения элитарной культуры варьируются от простого этимологического анализа[7] и формулы «искусство для искусства» до «субкультуры привилегированных групп общества, характеризующейся принципиальной закрытостью, духовным аристократизмом и ценностно-смысловой самодостаточностью» [8]. Массовую же культуру называли и абсолютным злом, и издержками на пути к демократии, и качественно новым феноменом, принципиально отличающимся от совокупности традиционных форм функционирования культуры и общества.

Пришествие массовой явилось результатом целого ряда взаимосвязанных процессов. В первую очередь это, несомненно, урбанизация, которая привела к кризису традиционной культуры и разрыву патриархальных связей между отдельными личностями и поколениями, к стихийному формированию городского фольклора, резкому расширению зоны индивидуального выбора. Одновременно с этим значительно повысилось психическое напряжения в обществе связанное с миграцией «деревня-город», ослабить которое могла лишь секуляризация недоступной ранее культуры широкой частью людей. Что и было сделано, во многом благодаря распространению законов капиталистического рынка на сферу культуры вкупе с развитием производства, его усложнением и резким повышением затрат психической энергии в условиях постиндустриального общества.

Днём рождения массовой культуры принято считать принятие британским парламентом закона о всеобщем образовании в 1870 году. Последствием этого закона стал доступ широких масс к главному виду художественного творчества XIX века – роману. Прилавки книжных магазинов захлестнула волна беллетристики, Нат Пинкертон зарабатывал состояние своими доступными, лёгкими романами, комиксы приобретали всё большую популярность. А, когда в 1895 году был изобретён кинематограф абсолютно новая форма творчества, которая не требовала даже элементарной грамотности и была обращена ко всем, – массовая культура окончательно утвердилась в жизни общества. Но с США дело обстоит немного по-другому. Большинство исследователей – и я позволю себе присоединиться к ним - говорят о возникновении массовой культуры в США во времена американской революции и войны за независимость, обосновывая свою точку зрения тем фактом, что именно в это время искусству Америки, как и стране в целом, требовалось новое, иное начало, и оно было найдено в массе, толпе, которая и породила революцию. Отношение же к европейской культуре, бывшей в то время доступной лишь высшим, образованным слоям общества, как к разлагающейся, упадочной, разобщенной войнами и загнивающей было долгое время широко распространено в Соединенных Штатах. В свою очередь, и в Европе укоренилось определенное отрицательное мнение о культуре США. Оно отражало элитарную, или аристократическую, позицию и заключалось в том, что республиканская Америка — это новая демократия для простолюдинов и что «толпа перемешавшихся рас» не может быть благоприятной средой для всего изящного. Цивилизацию всегда развивала и сохраняла правящая элита, возвышение же простого человека могло означать лишь упадок в искусстве и культуре. Однако со временем положение американской культуры изменилось. Так, послевоенная культура США была отмечена крутым подъемом творчества американцев во всех областях культуры, усилением международного влияния и всевозрастающей уверенностью Америки в себе. Европейский искусствовед Джордж Стейнер определяет эту стадию развития американской культуры как «Елизаветинскую эпоху». Хотя энергия и творческое экспериментирование проявляется везде: в американской живописи, архитектуре, музыке, танцах, фильмах, моде — наиболее сильно они выражены в литературе и лёгкой музыке, которая, будучи воплощённой в американском свинге, джазе, позже – блюзе, заполонила все радиовещательные и звукозаписывающие компании, подтвердив ещё раз триумфальное шествие массовой культуры. Даже в области философии критика традиционных норм искусства приобретала всё более широкий размах. Миропонимание Маркса и Ницше ставилось под сомнение, уступая место «Закату Европы» Шпенглера и «Восстанию масс» Ортеги-и-Гассета, который писал, что в ходе процесса дегуманизации культуры мы «достигнём такой точки, когда человеческий элемент произведения искусства будет столь ничтожно скудным, что его едва можно будет заметить, и тогда мы будем иметь предмет, который смогут воспринять только те, кто обладает специфическим даром художественной восприимчивости, и это будет искусство для художников, а не для масс, искусство касты, а не демократическое искусство» [9].

Действительно, согласно третьему закону Ньютона или каким-либо другим объективным причинам, вместе с культурой массовой появилась и элитарная, которая развивалась параллельно и в основном по пути экспериментов, авангардистских исканий. Согласно суждениям большинства критиков, элитарная культура характеризуется в первую очередь торможением человеческих переживаний, в то время, как массовая базируется на универсальных психических, даже психофизиологических механизмах восприятия, которые активизируются абсолютно независимо от образования и степени подготовленности аудитории. XX век породил ещё одну интересную тенденцию: в авангарде художественного развития нередко оказываются не только и не столько элитарные экспериментальные направления, сколько высшие достижения массовой культуры.

Эволюция и взаимодействие масс и элиты привели к возникновению поп-арта в 1957 году, после чего авангард отказался от притязаний вести за собой массовую культуру, приняв условия глобальной игры, которую провозглашала культура масс. Демократизация модернистского импульса и контркультура 60ых в США вместе с мощным движением битников[10] привели к формированию постмодернизма, основанного на радикальном равноправии всех течений и тенденций в искусстве, на превращении их во всеобщее достояние с правом использования в любом направлении современного творчества.

Несмотря на видимое примирение двух культур, острота их противостояния сохраняется и особенно хорошо видна она в социально-классовом преломлении, которому и посвящены следующие главы.

Анализ понятия «класс» в социальной структуре американского общества

Связь проблемы культурного потребления с социальной дифференциацией постоянно ощущалась. Уже в самом названии обеих культур подчёркивается их социальная принадлежность. Именно поэтому я нахожу необходимым уделить внимание определению и анализу понятия «класс» в американском обществе, чтобы впоследствии не возникало каких-либо двусмысленностей в его использовании применительно к анализу массовой и элитарной культуры в США.

Автор книги «Класс (путеводитель по американской социальной системе)» Пол пишет: «Когда меня спрашивали, что я пишу, и я отвечал: «Книгу о социальных классах в Америке», - люди сначала поправляли свои галстуки и бросали взгляд на свои манжеты, чтобы посмотреть, насколько сильно они протёрлись. Немного погодя они молча вставали и уходили» [11]. Исследуя этот «чувствительный» предмет, автор не раз убеждался в правоте Р.Тауни[12], который утверждал, что «само слово «класс» «преисполнено таких неприятных ассоциаций, что его исследование может быть истолковано признаком извращённого ума и желчного характера»; а Пол Блумберг и вовсе называл его «запрещённой мысль Америки» [13], которая всё же существует. Следовательно, определение этого социального звена имеет место быть и смысл – проводиться.

Существует огромное число определений понятия класс и классовой структуры в рамках американского общества. Вообще говоря, Пол Фусселл предпочитает вместо слова класс употреблять понятие каста, так как именно оно, по его мнению, наиболее полно отражает строгость классовых различий и трудность передвижения из одного класса в другой – как вверх, так и вниз. Как бы то ни было, люди, принадлежащие к так называемым социальным низам, твёрдо верят в то, что принадлежность к тому или иному классу определяется количеством денег. Средние классы допускают, что деньги действительно имеют к этому какое-то отношение, но образование и работа считаются в этой среде более важным показателем. Чем ближе к высшим слоям общества, тем распространённее мнение о вкусе, системе ценностей, идеях, стиле жизни и поведении как о главном критерии в определении классовой принадлежности, в не зависимости от финансовых ресурсов, образования или профессии. Последнее кажется наиболее правдивым, потому как с экономической точки зрения существуют лишь два класса – богатые и бедные. Обращаясь же к социальной культуре, мы обнаружим целую иерархию классов, которую не возможно избежать, как и традиции, привычки, стиль общения, манеры, которые так заметно отличаются друг от друга в разных классах[14]. Таким образом, именно уровень культуры определят классовую структуру общества, выявляя тесную взаимосвязь и взаимное влияние этих понятий.

Согласно Полу Фусселлу и проведённым им исследованиям, в современном американском обществе можно выделить девять классов: «социальное дно, бедные; низший пролетариат, средний пролетариат, высший пролетариат, средний класс; высший средний класс, высшее общество, элита» [15]. Каждому присущи свои характерные черты, отражающие специфику того или иного класса. Приведу некоторые из них.

Элита и социальные низы, «дно» чем-то неуловимо похожи. Хотя бы тем, что ни того, ни другого класса «не видно» [16], оба они скрываются – один в силу страха слишком уж демонстрировать своё неимоверное богатство, другой просто не будучи в силах приподнять голову, чтобы доказать своё существование. Причём ещё одна интересная черта, замеченная автором книги в отношении элит: на данном социальном уровне деньги и их количество само по себе ничего не означает, более важна пропорция между тем, какое количество денег было унаследовано, а какое – заработано. Именно это принципиально отличает элиту от просто высшего общества, члены которого также наследуют какую-то часть денег, но также и зарабатывают достаточно много, состоя на такой не слишком обременительной должности, как управляющий банком или работник МИДа. Также в высшем обществе не принято курить. Сигарета или даже сигара может быть сочтена за признак среднего класса, одна из характерных черт которого также – расточаться в комплиментах, помогающих чувствовать себя более уверенно. Пожалуй, этой уверенности в себе и свободы не хватает так называемому «высшему пролетариату», представители которого тем ни менее свято верят в то, что являются профессионалами своего дела, дело, которое так необходимо их стране. Хуже ситуация складывается для среднего и низшего пролетариата, который прекрасно осознаёт своё положение в обществе и ценность (а точнее – «ценность») своей работы. Они страдают оттого, что их работа не обеспечивает интеллектуальное и моральное развитие (и даже исключает его – за ненадобностью). Но это может показаться капризом ребёнка по сравнению с неуверенностью в завтрашнем дне, которая определяет существование бедных людей, довольствующихся сезонной работой[17]. Но самое интересное во всей этой классовой системе заключается в том, что практически ни один американец не может точно определить, к какому же классу он относится. Именно поэтому автор книги призывает сделать «чучело гражданина США с чётким классовым самосознанием. Это редкий экземпляр» [18].