70032 (Древнегреческое искусство)

От времени расцвета древнегреческого искусства нас отделяет две с половиной тысячи лет. Все в мире с тех пор неузнаваемо изменилось. Но сила и слава античного искусства оказалась вечной. Ника Самофракийская доныне не победно трубит в свой утраченный рог, и никакие бури, бури столетий не могут заглушить беззвучного шума ее мраморных крыльев.

Античность осталась и вечной школой художников. Когда начинающий художник приходит в классы, ему дают рисовать торс Геракла, голову Аполлона. Период ученичества остается далеко позади, а зрелый мастер снова и снова обращается к образам античности, разгадывая тайну их гармонии и неувядаемой жизни.

Древние греки, называющие себя эллинами, создали свою уникальную культуру, которую можно рассматривать как базу мировой культуры.

К IV веку до н.э. в Греции существовало уже несколько широко известных и хорошо себя зарекомендовавших школ рисунка: Сикионская, Эфесская и Фиванская. Особо прославилась Сикионская школа рисунка.

Ставя во главу изобразительного искусства образ человека, греческие художники наблюдали и изучали человеческое тело во всех его деталях. Используя традицию построения изображения человеческий фигуры по канонам, греческие художники выдвинули новую проблему в искусстве и удачно решили ее в своих творениях. Они утверждали, что в мире царит строгая закономерность, и сущность прекрасного заключается в стройном порядке, в симметрии, в гармонии частей и целого, в правильных математических отношениях.

Один из великих скульпторов классической эпохи Древней Греции (V-IV вв до н.э.) – Поликлет родился не раньше 480 г. до н.э. в Аргосе и являлся главой северопелопокесской, Сикионской школы рисунка. Самые ранние его работы – это статуи атлетов, победителей Олимпиад. Поликлета в первую очередь интересовала проблема формы. Он написал сочинение (трактат) о пропорциональной закономерности частей человеческого тела. В качестве идеальных – длина ступни 1/6 высоты, высота голов – 1/8 длины тела, лицо и кисть руки равны одной десятой, для лица установлен принцип делении на 3 равные доли. Образами, созданными по «Канону», являются «Дорифор» (копьеносец) и «Диадумен» (юноша с победной повязкой). Проблема, интересовавшая Поликлета, - движение в состоянии покоя.

Балан энергий Поликлет создает с помощью хаизма.

Хаизм (греч. chaismos – крестообразное расположение) – изображение стоящей человеческой фигуры, в которой тяжесть тела перенесена на одну ногу, поднявшемуся бедру соответствует опущенное плечо, опущенному бедру поднятое плечо.

Статуя «Дорифора» служила образцом для художников.

Плиний в своей «Естественной истории» пишет, что из этой статуи художники извлекали, как будто из книги, твердые правила и законы. Таким образом, Поликлет в этом произведении оставил последующим поколениям художников как бы учебник своего искусства.

О методах обучения художников в эту эпоху мы узнаем лишь из теоретических трудов более позднего времени – из сочинений Плиния, Павзания, Ветрувия и других, а также на основе изучения сохранившихся произведений скульптуры, вазовых росписей, копий произведений античных художников (например, помпейских росписей).

Приступая к анализу методов обучения изобразительно­му искусству в Древней Греции, насколько это возможно сделать по имеющимся сведениям, необходимо вспомнить прежде всего имя прекрасного рисовальщика Полигнота. В Афинах, где ему были дарованы права гражданства, он стал при Кимоне во главе кружка художников. Здесь он и развернул свою педагогическую деятельность. Он при­зывал учеников стремиться к реальности изображения, передавать в рисунке природу такой, какой видит ее ху­дожник в жизни. Владея лишь средствами линейного ри­сунка (Полигнот еще не умел передавать явления светоте­ни), он тем не менее стремился передавать даже фактуру предметов. Плиний пишет, что «Полигнот ...который нари­совал женщин в просвечивающей одежде, прикрыл головы их пестрыми чепцами и первый внес в живопись очень много нового, коль скоро начал открывать рот, показывать зубы и вместо прежнего неподвижного выражения лица давать разнообразие».

Аристотель отмечал и указывал, что Полигнот идеально передавал форму человеческого тела. Рисовал Полигнот человеческие фигуры в натуральную величину. Его живо­пись представляла собой полихромные (раскрашенные) рисунки, фон в этих рисунках — светлый. Полигнот по-на­стоящему развил культуру линейного рисунка, начал ува­жать линию и передавать ею движение и жизнь челове­ческих фигур. «Сколько разнообразия и сколько красоты в картине фазосского художника!» —восклицает историк Павзаний. Влияние Полигнота на художников было огром­ным, он имел множество учеников и последователей.

Настоящая же революция в области рисования и мето­дов обучения приписывается Аполлодору Афинскому (около V века до н. э.), которого Плиний относит к «све­точам искусства». Аполлодор считается первым скиографом, то есть тенеписцем, и вместе с тем первым станко­вым живописцем, включившим в технику живописи смеши­вание красок и их градаций сообразно свету и тени. За­слуга Аполлодора заключается в том, что он впервые ввел светотень и стал модулировать тоном объем формы в рисунке. До Аполлодора греческие художники изображали форму предметов одними линиями и не представляли себе, как можно иначе передать форму предмета на плоскости. Современному художнику тональная моделировка формы кажется обычным делом, но в то время светотень в рисун­ке, создававшая иллюзию реального объема, почиталась за чудо.

Эти принципиально новые положения отразились не только на практике изобразительного искусства, но и на методике его преподавания. Появилась необходимость в совершенно иных методах обучения. Передача формы, объема на плоскости требовали новой методики обучения.

Являясь замечательным художником, Аполлодор в то же время был и прекрасным педагогом. Его учеником был прославленный живописец древности Зевксис, которого сам Аполлодор в одной из сочиненных им эпиграмм на­звал «похитителем своего искусства».

Зевксис (420—380 годы до н. э.) был родом из Гераклеи, учился у Аполлодора в Афинах, а затем открыл свою школу в Эфесе. Зевксис имел много учеников и последо­вателей. Желая помочь ученикам понять прекрасное в жизни и в искусстве, он, как и многие художники Древней Греции, старался найти и установить идеал и канон красоты. Создавал канон красоты Зевксис не на основе фантазии и представления, а опираясь на изучение нату­ры. О том, как Зевксис рисовал красивейшую женщину Греции Елену, нам повествует Плиний. Он рассказывает, что Елену для кротонцев Зевксис написал не с одной натурщицы, а с нескольких. Кротонцы прислали Зевксису красивейших девушек своего города, чтобы он из них выбрал лучшую для позирования. Среди них художник отобрал пять натурщиц и, списывая то с одной, то с дру­гой наиболее прекрасные формы, создал столь идеальный образ женщины, что «взглянуть на него было неземным наслаждением».

Много усовершенствований внес Зевксис в методику построения изображения формы предметов средствами светотени. Леон Баттиста Альберти пишет: «Говорят, что Зевксис, древнейший и известнейший живописец, почи­тается как бы главой всех остальных в познании свойств светов и теней и что подобная слава была уделом немно­гих».

Благодаря глубокому знанию законов природы, техники и технологии изобразительного искусства, Зевксис приоб­рел огромную славу. За свои картины он получал огром­ные деньги и накопил колоссальное состояние. На склоне лет он даже перестал работать за деньги и дарил свои про­изведения царям и городам, заявляя, что его картины пре­восходят всякую цену. Вел он очень роскошную жизнь и показывался в публичных местах в золоте и пурпуре.

Как художник и педагог Зевксис был очень требова­тельным как к ученикам, так и к самому себе. «Передают, что ...впоследствии Зевксис нарисовал мальчика, несущего виноград, к винограду подлетели птицы, и Зевксис, рассер­дившись на свою картину, обнаружил то же самое благо­родство, заявляя: «Виноград я нарисовал лучше, чем маль­чика, потому что, если бы я и мальчика нарисовал вполне удачно, птицы должны были бы его бояться».

Как мы видим, греческие художники стремились к ре­альности изображения, они старались показать реальный мир как можно точнее, доходя до иллюзорности. Все это нашло свое отражение и в методике обучения. Натура являлась источником знаний, а следовательно, в основу преподавания было положено рисование с натуры.

Вместе с Зевксисом продолжал развивать принципы реалистического искусства другой замечательный художник того времени Паррасий. Плиний пишет о нем: «Паррасий родился в Эфесе и сам многое внес в область своего ис­кусства. Он первый придал живописи симметрию, первый стал передавать игру лица, изящество волос, красоту лица, по признанию художников достигши первенства в конту­рах. В этом заключается высшая тонкость живописи»

Уметь хорошо передать «игру лица», «достигши первен­ства в контурах» — это прежде всего в совершенстве вла­деть рисунком, для чего была нужна основательная школа. И высказывание Плиния о Паррасий еще раз говорит о том, что методика обучения рисунку в то время в Греции была поставлена на должную высоту.

Об этом свидетельствуют и данные археологических раскопок близ Пестума (1968—1969), где впервые были обнаружены образцы живописи древнегреческих мастеров. Посейдония (Пестум) была далекой провинцией, и работали здесь второстепенные мастера, однако рисунком они вла­дели прекрасно. Об этом убедительно говорит метод работы художника над композицией, когда он без особого труда перекомпоновывал первоначальный сюжет и создавал но­вый рисунок. «Композиция росписей нередко намечалась по нескольку раз — об этом можно судить изучая фрески при боковом освещении. Сюжеты росписей разнообразны: вереницы всадников, поединки кулачных бойцов или гре­ческих пехотинцев-гоплитов, грифонов и фантастических птиц».

Развитие и совершенствование мастерства, а вместе с тем и методов преподавания требовали общения и сорев­нования между художниками-педагогами. О таком обще­нии и товарищеском соперничестве между Зевксисом и Паррасием Плиний пишет: «Про Паррасия передают, будто он вступил в состязание с Зевксисом. Зевксис принес картину, на которой виноград был нарисован так удачно, что подлетали птицы. Паррасий же принес полотнище, нарисованное так правдоподобно, что Зевксис, гордясь этим приговором птиц, стал требовать, чтобы полотнище было убрано и чтобы была показана сама картина, а затем понял свою ошибку и под влиянием благородного стыда уступил пальму первенства Паррасию, так как сам он об­манул птиц, а Паррасий — его самого, художника».

Стремясь к правдоподобию изображения, жизненной выразительности своих композиций, художники, естествен­но, интересовались и успехами своих собратьев по искус­ству, отдавали дань уважения их мастерству и знаниям. Как передают историки, Паррасий пользовался большим авторитетом среди своих коллег и как художник, и как ученый-теоретик. Он разработал канон пропорций челове­ческого тела, которым пользовались многие его ученики и последователи, написал специальный трактат о рисунке, в котором особое место уделил линии. При обучении ри­сунку Паррасий требовал прежде всего обратить внимание ученика на роль и значение линии как основного средства выражения формы на плоскости. Раскрывая специфику линейного рисунка, как ее трактовал Паррасий, Плинии пишет: «...Ведь рисовать тела и их поверхности трудно, но многие в этом достигли славы, зато рисовать одни только очертания и ограничивать пределы оканчивающего­ся рисунка — редко кому да удается. Ведь контур должен состоять только из своей линии и так обрываться, чтобы намекать на то, что скрыто».

Это уже яркая характеристика теоретических основ ме­тодики обучения рисунку, которым должны были следо­вать учителя и начинающие художники. Видимо, Парра­сий придерживался определенной методической последо­вательности построения изображения, которая в его за­конченных произведениях становилась незаметной, однако была необходима начинающим художникам. Об этом в свое время писали Антигон и Ксендкрат, анализировавшие его произведения, об этом не случайно упоминает Плиний: «В его картинах и бумагах видны многие следы грифеля, которые, как говорят, очень полезны художникам.

Разрабатывая сегодня методические положения обуче­ния рисованию, мы не можем пренебречь этим опытом, он должен привлечь наше внимание так же, как привлек в свое время художников эпохи Возрождения. В своем трактате о живописи Альберти пишет: «Сначала мы ска­жем об очертании. Очертанием в живописи будет то, что кругом очерчивает поля. В этом Паррасий, тот живописец, что у Ксенофонта беседует с Сократом, был, говорят, весьма опытен и много изучал эти линии. Так вот я утверждаю, что в этих очертаниях нужно всячески добиваться того, чтобы они состояли из тончайших линий, почти ускольза­ющих от взора, в чем обычно упражнялся живописец Апел­лес и состязался с Протогеном. А так как очертание — не что иное, как рисунок края, то, если оно сделано слишком заметной линией, покажется, что это не граница поверх­ности, а трещина, и я хотел бы, чтобы при очертании не стремились ни к чему другому, как только к тому, чтобы проследить край, а для этого, утверждаю я, требуется мно­го упражнений».

Хотя и трудно дать всесторонний, научный анализ ме­тодики обучения рисованию в Древней Греции по разроз­ненным сведениям древних писателей, отметим некоторые характерные особенности преподавания.