68354 (Культура Египта), страница 3

От Луксора до Карнаку вела длинная, почти два километра, прямая магистраль - аллея сфинксов. У входа во двор храма высились обелиски (один из обелисков стоит на площади Согласия в Париже), мощные пилоны образовали портал, возле пилонов стояли скульптурные колоссы. Из открытого солнцу двора, обнесённого колоннадой, путь вёл в сумрачный гипостильный зал, а затем в полутёмное святилище. Здесь-то и был настоящий лес: чаща колонн (в одном только зале Карнака их было 144), папирусообразных, лотосовидных, пальмовидных; иные из них таковы, что ствол колонны не могли обхватить бы, и пять человек. Ниже части стен украшались растительным узором, а потолок расписывался золотыми звёздами на темно-синем фоне, - видимо, храм символически изображал нильские заросли звёздной ночью. Все эти архитектурные формы в отдельности, в том числе колонны, подражающие нильским растениям и деревьям, имеют свои прототипы и в Среднем и в Древнем царстве, но никогда они прежде не соединялись в таком внушительном, пространственно-сложном ансамбле.

Памятником фиванской культуры 18-й династии является храм царицы Хатшепсут в долине Деир-эль-Бахри. Хатшепсут, царствовавшая в конце 16 - начале 15 века до нашей эры, была единственной в истории Египта женщиной-фараоном. Ей воздавались все подобавшие фараонам божеские почести, её изображали, как полагалось, с атрибутами Осириса, с привязанной под подбородком бородой. Она не очень занималась завоевательными походами, зато ревниво заботилась о делах внутренних, о пышном и масштабном строительстве. Свой заупокойный храм она поместила рядом с усыпальницей фараона Ментухотепа, родоначальника фиванских царей, желая подчеркнуть своё с ним родство и приемлемость. Но её храм грациознее и роскошнее скромного храмика Ментухотепа, увенчанного маленькой пирамидой.

Храм Хатшепсут был богато и разнообразно украшен скульптурами и рельефами, отделан драгоценными материалами, обширные дворцы-террасы оживлялись искусственными прудами и деревьями. После смерти царицы её приемник Тутмес3, которого она в своё время оттеснила от престола, многое уничтожил; стремясь предать забвению имя женщины-фараона. Но храм и в руинах свидетельствует о высоком расцвете искусства той поры.

Почти ничего не осталось от заупокойного храмаАменхотепа3, отца будущего реформатора Эхнатона. Сохранились, в повреждённом состоянии, сидевшие перед храмом 21-метровые колоссы. Теперь они высятся на фоне пустыни. Два сфинкса с ликом Аменхотепа3 из храма спокойно и царственно возлежат на берегу Невы, в Санкт-Петербурге, напротив здания Академии художеств. На их пьедестале написано, что они привезены из Древних Фив в град Петра в 1832 году. Они так хорошо вошли в архитектурный ансамбль Петербурга, гармонируя с его зданиями, мостами, решетками, со всем «строгим, стройным видом» северной столицы, что кажется, будто здесь они у себя дома.

Портретные фигуры жреца Аменхотепа и его жены Раннаи, исполненные в плодотворную для искусства эпоху 18-й династии - в 16 веке до нашей эры из черного дерева исключительно тонкой и изящной работы, хранятся в московском собрании. Ранная изображена в традиционной позе египетской статуи, но есть нечто новое, подчеркнута её хрупкая женственность, фигура необычайно тонкая, пропорции вытянуты, силуэт тела напоминает опрокинутый бутон лотоса.

«Светский» дух проникает в искусство Египта. В рельефах и росписях гробниц, храмов и дворцов щедро изображаются пиры, праздники, арфистки танцовщицы, приёмы послов, одевания и косметические процедуры знатных женщин. Переселяясь в загробный мир дамы и туда берут с собой наборы туалетных принадлежностей из золота, слоновой кости, фаянса: драгоценные ларцы с косметикой, браслеты, ожерелья, серьги, изящные туалетные ложечки.

При таком наплыве светских мотивов со старыми канонами начинают обращаться более свободно. Хотя прежняя фризово-ритмическая композиция и прежняя трактовка фигур сохраняется, всё чаще появляются непривычные позы и ракурсы - в фас, в три четверти, со спины, фигуры заслоняют одна другую, рисунок становится более изысканным.

Многообразные поиски периода 18-й династии подготовили новаторский перелом, происшедший в царствование фараона-реформатора Аменхотепа4 -Эхнатона в начале 14 века до нашей эры.

Эхнатон отменил единым законодательным актом весь древний пантеон богов, конфисковал имущество храмов и, впервые в истории, ввёл единобожие - поклонение богу-солнцу Атону, только ему, и никому больше. Новое божество Атон был самим солнцем - диском, сияющим в небе: светлый круг, испускающий лучи. Каждый луч оканчивался человеческой рукой, что должно было символизировать дарование благ на земле. Эхнатон приступает к строительству новой столицы - Ахетатон («Небосклон Атона)». Место было выбрано севернее Фив, на восточном берегу Нила, где гряда гор полукружием обступает долину, образуя естественную ограду.

Хотя столица была построена в короткий срок на пустом месте, где раньше ничего не было, она быстро разрослась в оживлённый город с дворцами, храмами, некрополями (в которых почти ни кого не успели похоронить - Ахетатон просуществовал не долго), с ремесленными и торговыми кварталами, красивыми домами-усадьбами, а в садах нарядные беседки, бассейны, пруды, обильные рыбой. Ахетатон не походил на «страну могил», как иногда называли Египет, - в его облике было что-то родственное искусству Китая, с которым Египет имел торговые сношения. Больше не изготовляли статуй с головами львов и шакалов, зато дворцы щедро украшались декором с удивительно натуральными изображениями лотосов, папирусов, виноградных лоз, газелей, аистов, уток, взлетающих из зарослей тростника.

По-новому стали изображать людей. Разрушается броня душевной непроницаемости, возникает интерес к интимным переживаниям, лирическим мотивам. Сохранились рельефы с изображениями сцен частной жизни Эхнатона: он в семейном кругу, ласкает и забавляет детей. Две женщины сопровождали его на жизненном пути, и может быть, соучаствовали в его реформаторской деятельности: его мать Тия и любимая жена Нефертити, родившая Эхнатону шестерых дочерей. Их иконография обширна, и какой-то неуловимый отпечаток женственности лежит на искусстве той поры.

Обновлённое содержание не так легко укладывалось в стилевые категории египетского искусства, выработанного веками. Язык изобразительного иероглифа, торжественно-плавных силуэтов, фризообразный построений на первых порах вступает в противоречие с новыми веяниями. Эхнатон требовал от художников реализма передачи индивидуальных черт без прикрас: прежде всего это касалось его облика. До той поры фараонов изображали с портретным сходством, но героизированно, непременно с могучим телосложением. Наружность Эхнатона меньше всего соответствовала идеалу героического владыки.

Исторический Эхнатон был не слабым мечтателем, а исключительно властным человеком, умевшим диктовать свою волю - в том и художникам. Подлинные шедевры создавались в портретной круглой скульптуре. В мастерской Тутмеса при раскопках были обнаружены и головки дочерей Эхнатона, каждая со своим индивидуальным складом лица, и портреты самого Эхнатона, плохо сохранившиеся, разбитые. Все эти головы должны были служить моделями для портретов, помещаемых в гробницах. Модели делались на основании масок, снятых с живых людей. Мастер исполнял с масок последовательную серию отливок, каждый раз перерабатывая, обобщая, устраняя ненужные подробности. Без помощи масок египетские художники не могли бы достигать большого портретного сходства, требуемого загробным ритуалом: ведь с натуры они не работали. Но в процессе претворения маски в портрет безжизненный слепок становился высоким произведением искусства. Одним из самых известных портретов является портрет царицы Нефертити - вернее три её портрета самых лучших.

Первый - бюст из песчаника, изображает царицу совсем молодой. Второй портрет - самый известный - Нефертити в полном расцвете своей красоты, «владычица радости», властительная царица с горделивой посадкой головы, увенчанной высоким синим головным убором. Этот бюст раскрашен и почти полностью завершен, только левая глазная впадина оставлена пустой. Белки глаз, радужная оболочка и зрачки на египетских скульптурных портретах обычно инкрустировались алебастром, хрусталём и чёрным деревом. У Нефертити инкрустирован только один правый глаз. Исследователи предполагают, что это сделано, умышлено, потому что Нефертити была жива, а разверзание очей являлось сакральным действием: оно оживляло душу уже умершего человека. «Глядящий» бюст мог отнять часть души у живого оригинала.

Третий скульптурный портрет Нефертити, оставшийся незавершенным, является облик царицы, ставшей значительно старше: ей более тридцати лет. Но теперь, став ещё более одухотворённым, облик Нефертити выдаёт следы физического увядания: черты жестче, сильнее обозначились скулы, чуть опустилась углы рта. Тень печали лежит на всё ещё прекрасном её лице.

Религиозно-политические реформы Эхнатона были радикальными, чтобы закрепиться надолго. После его смерти - а он царствовал семнадцать лет - прежние культ стали восстанавливаться. Первый приемник Эхнатона Сменхкара, муж его старшей дочери (в Египте престол наследовали мужья дочерей фараонов, причём часто браки заключались между сводными братом и сестрой), царил очень не долго; по-видимому, поклонение Амону возобновлялось уже при нём. Следующий фараон, Тутанхатон, женившийся на другой дочери Эхнатона, взошел на престол, когда ему было всего десять лет, и жрецы воспользовались малолетством царя, чтобы полностью вернуться к старым порядкам. Тутанхатона переименовали в Тутанхамона, столицу вновь вернули в Фивы, город Ахетатон был заброшен, а вскоре и разрушен. Храм Атона, царский дворец, художественные мастерские - всё было превращено в обломки не временем, а руками людей, политических противников царя-реформатора, само имя которого не упоминалось или его называли «врагом из Ахетатона».

Амарнские художественные нововведения не угасли с исчезновением Ахетатона - они оказались более стойкими, чем политические. В гробнице Тутанхамона, умершего в 18-летнем возрасте, в 1342 году до нашей эры, следы культа Атона вытеснены старым культом Амона-Ра и других богов, но господствует амарнский художественный стиль в своём самом утонченном варианте.

Открытие в 1922 году гробницы Тутанхамона было большим событием в археологии и в египтологии. Это открытие принадлежит археологу Говарду Картеру. После долгих поисков у подножия ранее открытой гробницы Рамсеса, обнаружили каменные ступени, ведущие к запечатанной двери в скале. За дверью оказалось помещение из нескольких камер, наполненное таким множеством драгоценных предметов, что для их разборки и исследования понадобилось пять лет. Тут были большие статуи и маленькие статуэтки; золотые ларцы; ложа и кресла из черного дерева, инкрустированные золотом, слоновой костью и цветным фаянсом, покрытые великолепными росписями и рельефными; золотые модели колесниц, тоже расписанные; фигурные алебастровые сосуды и бесчисленные ювелирные украшения. В последней погребальной камере стоял огромный ящик, обитый листовым золотом, внутри него - ещё три таких же ящика, в последнем ящике находился каменный саркофаг, заключавший в себе три золоченых гроба, один в другом, имеющих форму человеческого тела. В последнем гробу, сделанном из чистого золота, лежала запеленатая мумия Тутанхамона с артистически исполненной портретной золотой маской на лице. Судя по ней, а также по скульптурному портрету из белого алебастра на крышке канопы (сосуда, в котором хранились внутренности погребённого), лицо юного фараона, нежно-округлое, с пухлым ртом и большими широко расставленными глазами, было мальчишески - пленительно.

Сама мумия была осыпана драгоценными изделиями: амулеты, ожерелья, подвески, браслеты и кольца, золотые наконечники на пальцах, два кинжала у пояса, один золотой, другой, что долее удивительно, железный, - изделия из железа ранее не встречались в Египте.

Это была полная, не тронутая человеческой рукой гробница фараона. Все найденные ранее гробницы не были в столь полном и пышном виде. Они подвергались разграблению и в древние времена и новые. Чтобы уберечь посмертные жилища владык, прибегали к хитростям: строили ложные гробницы - кенотафы, в которых не было ничего, кроме пустых саркофагов; часто жрецы переносили мумии из одного склепа в другой или сносили их в одно место. Распространяли легенды о проклятии фараонов, обрекавшим смерти каждого, кто нарушит их загробный покой.

Обилие золотых изделий поражает воображение. Золота в Египте было «больше, чем песка морского»: кроме золотых месторождений в самом Египте, его привозили из Нубии и других покорённых стран. Серебра было меньше, и ценилось оно дороже. Во времена Тутанхамона сохраняются тысячелетние традиции Египта - его священные символы, иконография, но больше нет ни следа строгой простоты форм, геометризма силуэтов, к которым тяготело искусство Древнего царства. Теперь формы изделий тянутся, как цветочные стебли, а материалы полупрозрачны, как лепестки. Среди сокровищ Тутанхамона много сосудов и светильников из алебастра, сквозистого, нежно-белого с золотистым оттенком, уподобленных лотосам, лилиям. Ложа и кресла сконструированы с таким расчётом, чтобы тело в них покоилось и нежилось: сиденья мягко вытянуты, приспособлены для подушек, подлокотники - для рук, лежащих без напряжения, расслабленно. Декор изыскан: много ажурных вставок, цветных инкрустаций, ножки кресел заканчиваются львиными лапами, ножки складного стульчика - утиными головками, держащими в клювах нижние перекладины, сидения имитирует свисающую звериную шкуру.